СЫР РОКФОР рассказ

 В разгар террора невольно прятался в подобие юмора. Рассказик этот тому пример.

 Григорий Момут весь январь месяц 2002 года мотался по Израилю, искал подходящее место жительства и человека  для совместного проживания. Момута  предостерегали. Говорили, что в разгар интифады лучше сидеть дома, подальше от безумных самоубийц, но он никого не слушал: отправлялся рано утром на Центральную автобусную станцию, выбирал очередной маршрут. И отправлялся в дорогу.

 Старший сын прислал старику 500 долларов из России в подарок, по случаю дня рождения. Вот Мамут и решил потратить их на путешествия, по совету врача.

 Страна наша невелика. Почти в любой конец (туда и обратно) можно обернуться за день. Мамут только однажды не вернулся домой из Эйлата, переночевал в этом городе у своего старого приятеля.

 В конце концов, он нашел то, что искал. Перебрался на север из центра страны, и перестали мучить старика сердечные боли, тошнота и странная тяжесть в голове. 

 С Мамутом я познакомился по «наводке» моего старого приятеля  - психолога Михаэля Т. Рассказал он как-то о недавнем своем пациенте. Т. считает, что история болезни Григория Мамута – одна из самых интересных в его недавней практике.

 Свой рассказ он начал так: « Пол года назад входит в мой кабинет огромный, широкоплечий, могучий старик, садится и говорит:

-         Доктор, меня мутит от этого сыра рокфора…. Сердцебиения начинаются, в башке муть… Прямо не знаю, что делать.

 Внимательно смотрю в глаза этого обжоры, и не нахожу следы безумия.

-         Уважаемый, - говорю я. – Вам, судя по всему, к другому врачу нужно. Обратись в поликлинику, к дежурному терапевту. У вас есть семейный доктор, вот к нему и обратитесь.

-         Был, - тяжко вздохнув, говорит старик. – Он меня к вам и направил…. Понимаете, иногда от этого сыра рокфора хоть в петлю, а то и бывает такая мысль: в море зайти с головкой – и привет.

-         Так, - говорю. – Это уже ближе не к телу, а к душе. Это по нашему профилю…. Только объяснитесь сначала: вы что без этого сыра жить не можете?

-         Нет, – говорит старик. – Не получается. Рад бы и не могу. Он, сволочь, везде: по радио, на экранах телевидения, в газетах. Вот и приходится жрать эту тухлятину до блевотины, честное слово.

-         Погодите, - говорю я. – Вы о чем? О рекламе?

-         Вот именно. Мне этот поганый сыр рокфор втемяшивают почем зря.

-         Ну, так не ешьте, если не нравится. Покупайте «скандинавский» или «эмек».

 Тут этот Мамут на меня посмотрел, как на полного психа.

-         Доктор, - говорит. – Вы что –  анекдот про Брежнева и сыр рокфор не знаете?

-         Нет, - говорю. – Ни разу не слышал…. Меня, знаете ли, в Израиль мальчишкой привезли, в 1974 году.

-         А, - говорит. – Тогда понятно. А анекдот вот какой: на Политбюро Леонид Ильич говорит: « Дорогие товарищи! Посетил нас недавно этот … как его…. сыр рокфор».

-         Ясир Арафат, Леонид Ильич, - поправляет его Громыко.

-         Какая разница, - отмахивается Брежнев».

-         Ага, - говорю, улыбнувшись, теперь понятно. – Знакомый случай. Меня от этого сыра тоже тошнит.

-         Он мне, гаденыш, сниться стал, - вздыхает старик. – Даже просыпаюсь, так сердце начинает колотиться. Понимаете, я все проверки прошел, анализы сделал: кругом норма…. Вот и направили меня к вам.  

 Тут мой знакомый прервал свой рассказ для краткого, но необходимо, как ему казалось, отступления.

-         Знаешь, - сказал он. – Ученым книгам я, порой, верю меньше, чем нашим мудрецам. По крайней мере, об одном совете не забываю никогда. Слушай: « По трем вещам может быть узнан человек: по тому, как он ест, по тому, как он гневается, и по тому, как он тратит средства». Не раз испытал то руководство – и успешно. Потому у меня в ящики стола всегда лежит свежая подкормка для пациентов. Этого Григория Мамута тоже угостил присоленным печеньем.

 Взял он, поблагодарил, отправил в рот полностью и сжевал с быстротой необыкновенной.

 Многое я понял тогда. И говорю старику.

-         Послушайте один мой совет для начала. Скажите, вы когда переодеваетесь, куда отправляете плащ, куртку?

-         На гвоздь вешаю, - удивившись, говорит Мамут.

-         А шкаф платяной у вас есть?

-         Есть, конечно.

-         Так вот, обещайте мне, что с сегодняшнего дня свою верхнюю одежду перестанете вешать на гвоздь, а начнете поступать иным образом: рубашку, брюки, пиджак - предлагаю, не торопясь, аккуратно устраивать на вешалку и помещать в шкаф.

-         Какая разница, - пожал своими широченными плечами старик.

-         Большая, – ответил я. – Вам, насколько я заметил, нужно по мере сил изменить ритм своего бытия. Вам нельзя торопиться ни в чем. Вы должны научиться успокаивать себя без лекарств.

-         Попробую, - кивнул Мамут. – А что делать с этим сыром рокфором?

-         Перестаньте его потреблять. Не включайте радио, сломайте телевизор, не покупайте газет – вот и все.

-         Не получится, пробовал, - сказал старик. – Понимаете, я стал, как наркоман. Это выше моих сил. Я должен смотреть новости, а там обязательно маячит этот вурдалак…. Увижу его - и начинается…. А потом, только пойдет мартиролог: ребята молодые на фото, веселые, дети – плакать начинаю, не могу смотреть, глаза руками закрываю, как ребенок…. И сколько раз себе обещал не смотреть…. Нет, не могу. Свой телевизор сломаю – пойду к соседу. Это уж точно.

 Здесь психиатр вновь прервал свой рассказ.

-         Ну, как? – спросил он. – Хочешь с этим человеком познакомиться?

-         Можно, - сказал я без особой уверенности. Случай этот мне показался не таким уж редким. У самого сердцебиения начинаются, как только подумаю о том людоеде в Рамале.

 Прошло дня два после разговора с психиатром. Совсем забыл о Григории Мамуте, но бумажка с телефоном этого старика все время попадалась на глаза, а я знаю по опыту, что подобное не происходит случайно.

 Наконец, набрал номер. Трубку подняли сразу.

-         Мамут слушает.

-         Добрый вечер, – сказал я. - С вами говорит такой-то, если вы не против, хотелось бы поговорить.

-         С удовольствием, - отозвался Мамут. – Как можно отказать в разговоре? В угощении и разговоре отказывать никогда нельзя. Мы же с вами люди, не так ли?

 Спорить не стал. И встретились мы с Мамутом в кафе, у самого моря, на закате. Заказали по банке пива, хумус и питы.

 Хорошо было в тот день у моря, а когда природа вокруг добра, и человек невольно ведет себя лучше, чем обычно. Встретились мы недавно, зимой. Пусто было и в кафе под навесом, да и на пляже лишь редкие купальщики – «моржи» из новоприбывших плескались в тихой воде за волнорезом.

 Старик пил пиво и закусывал питой с хумусом, не торопясь. Судя по всему, выполнял он совет психолога. Я и заговорил об этом.

-         Так точно, - сказал старик. – Стараюсь следовать. Мудрый, знаете ли, совет. Время наше летит стремительно, а самому человеку не пристало торопиться. Сопротивляться нужно времени, тормозить его.

 Ваш друг очень мне помог. Мы с ним встречались три раза. Вот я и держусь, по сей день, а прошло уже с момента нашего разговора месяцев шесть, не меньше.

-         И телевизор не смотрите?

-         Гораздо реже. За месяц странствий как-то отвык…. Вот газеты читаю. Но дело не в этом. Мы потом с доктором разобрались во всем. Понимаете, полтора года назад умерла моя жена, и я остался совсем один. Есть у меня два сына, но не живут они в Израиле. Один отправился в Канаду, другой остался в Саратове. У него там небольшой бизнес, семья …. В общем, похоронил я Веру, и началась совсем иная жизнь.

-         Любили жену? – спросил я.

-         Как вам сказать? Прожили вместе 44 года, это что-то да значит. Только странные у нас наблюдались отношения. Вера моя была очень сильным, властным человеком, а я по натуре совсем не лидер. В общем, вы меня понимаете... Похоронил жену: горько, больно, но и какое-то странное чувство свободы появилось, будто я только теперь, на семидесятом году жизни, могу поступать по своему хотению и разумению. Странное чувство. Оно вам знакомо?

 Кивнул,  украдкой наблюдая за большим, белым псом, бегущим в брызгах, по отливной, спокойной воде  у самого берега.

-         Вы меня не слушаете? – спросил старик.

-         Нет, нет, что вы! - повернулся я. – Слушаю, и очень даже внимательно… Вы говорили о том, что смерть жены подарила вам чувство свободы. Это бывает.

-         Вот именно, - сказал старик. – Но тут достала нас всех эта проклятая интифада. Я, вы знаете, мальчишкой потерял во время войны маму и сестренку. Их полицай убил на моих глазах…. «Жиды!» – и очередь из автомата. Не знаю уж почему, но надо мной он сжалился…. Потом по лесам бродил, совсем одичал: грибы сырые ел, ягоды…. Даже не знаю, как выжил.

 Мне в 41-ом году только11 лет исполнилось , хотя и тогда вырос уже изрядно. Потом, когда к партизанам вышел, сказал, что мне 14 стукнуло – поверили.

 С тех пор и жил по приказу. После войны в суворовском учился… В 47-ом году меня отец нашел, но он был сильно поранен на войне, и через год умер. Так я один остался. Ну, в армии пробыл недолго. Смолоду не умел командовать. И голоса командирского не было…. Потом в техникуме учился. Дальше что? Проработал почти тридцать лет старшим электриком в сборочном цехе на заводе холодильников. Женился, дети родились, выросли, выучились, разлетелись по сторонам. А мы с Верой на старости лет решили в Израиль податься. В Саратове уже и не знали, как и на что жить. Вот и вся биографии.          

 Ну вот, начался весь это кошмар с террором и стало мне казаться, что а в августе 41 года Гитлер меня не добил, а теперь нашел и добивает в образе этого Арафата.

 Не мог отделаться от этой мысли. Знаете, никогда на здоровье не жаловался, до 71 года прожил, к врачам не ходил, а тут началось, и никто не знает, что со мной. Наконец, повезло, вышел на вашего приятеля – Михаэля.

 Он как-то сразу во всем разобрался. Сказал, что нельзя такому человеку, как я. жить одному на прежнем месте, и отправил путешествовать, чтобы в добавок от телевизора и радио оторвать.

 Первостатейное лекарство, нужно вам сказать. Где я только не побывал. Всю страну исколесил. Причем, почти без всякого плана. В пустыне был и Голанах. Шагал по камням Аравы, и снегу на Хермоне. Центр страны весь объездил. Список составил. По списку посетил я за 26 дней 23 города и поселка. И в каждой географической точке находил великолепную природу и замечательных собеседниц.

 Что еще человеку нужно, кроме красоты пейзажа, чистого воздуха и добрых друзей, желательно женского пола. Понимаю, что не в моем возрасте об этом говорить, но доктор прописал. Здесь ничего не поделаешь.

 Ну вот, в ходе первых экскурсий меня еще иногда прихватывало. Люди вокруг. У всех на языке только одно: взрывы и автоматные очереди. Что теперь будет? Никогда не было так плохо! Куда деваться? Как теперь жить? Ну, и я психую вместе со всеми.

 Наконец, как-то полегчало. Помню, в Кацрине впервые забыл обо всем на свете. Любуюсь окрестной красотой, дышу полной грудью, и о вонючем этом сыре рокфоре не вспоминаю. 

 С этого момента и поверил я вашему другу – психиатру. Уставал, конечно, но спать стал крепко, а утром проснусь – и тянет меня опять в дорогу. Открою карту, намечу маршрут – и вперед.

 Да, и в каждом населенном пункте искал доброе, умное женское лицо. Нужно сказать, что с окрестной красотой проблем не было, а вот лица такие попадались не так уж часто. Но встречались и они, практически в каждом городе.  Подсаживался я скамеечку в парке, начинал разговор, вижу – хороший человек, но не то. попрощаюсь вежливо – и топаю дальше…. Вы меня осуждаете, небось? Тоже мне нашелся – престарелый охотник за женским полом!

-         Нет, - сказал я. – Осуждать, судить, критиковать – последнее дело. Это не проблема. Вот понять и полюбить – задача сложная.

-         Верно, - улыбнулся старик Григорий Мамут. – Но я эту задачу решил, честное слово. В городе Ариэле решил, на территориях. Я как ее увидел, так сразу и  понял – она. Больше всего боялся, что замужем окажется или по каким-то другим обстоятельствам не получится у нас контакта. Но оказалось, что Соня овдовела 10 лет назад, и с контактом у нас тоже не было проблем.

 Вот клянусь, что за 20 минут разговора понял, что передо мной женщина добрая, умная и красивая. Да, красивая в свои 65 лет. Можете мне поверить.

 Теперь моя Соня перед моими глазами, а не этот гадостный сыр рокфор. Я теперь о ней думаю, и о ней скучаю.

 Тогда ваш друг- психиатр сказал так: « Вся беда таких, как вы, в невольной созерцательности. Автомат вам не дадут, ловить террористов не отправят, в танк не посадят. Вы ничем не можете помочь стране. Эта беспомощность у людей совести и чести ложится тяжким бременем на нервы. А все болезни, как известно, от досады. Вот и хватаетесь вы, старики, за сердце, и над головой вашей «крыша» начинает ехать. Не загоняйте болезнь вглубь. Ничем вы не поможете нашей войне с террором, если займете место в больнице и будете стонать и ахать по каждому поводу. Бегите от стресса и шока. Бегите, куда угодно, только бегите. Вы одержите победу в своей войне. И поможете победить нашему государству».

 Вот я и побежал. Теперь мы с Соней остановились. Получили домик в амидаровском поселке под Цфатом. Кругом красота, тишина, чистый воздух, и нам вдвоем нескучно. Когда еще наговоримся, такая жизнь позади…. Телевизор включаем редко. Любим канал, по которому идут сплошные мультики. Впадаем, так сказать, в детство, но это лучше, чем в полный идиотизм, когда мутит от этого сыра рокфора, тошнота выворачивает тебя наизнанку, и душевный понос превращает жизнь в кошмар.