ПАБЛО ПИКАССО, ПРОДАВШИЙ ДУШУ

 Помню первый поход на третий этаж Эрмитажа, где можно было увидеть полотна импрессионистов, постимпрессионистов, кубистов. И Пикассо. Имя это пишу отдельно. Нет не потому, что живопись этого гения меня захватила. Она стала знаком возможной свободы, свободы человека и художника.

 Пионер, привыкший к тоскливому реализму на страницах «Родной речи» будто проснулся и понял, что мир искусства огромен и не ограничивается дозволенными образцами социалистического реализма.

 «Наш осторожный музей Эрмитаж спрятал свободу на третий этаж».

 Но эта анфилада залов всегда была открыта. Упрямо стал ходить только туда, и случилось невероятное: феномен возможной свободы перестал  завораживать. Растерзанные скрипки Пикассо больше не привлекали внимание. Нравились полотна испанца «голубого» и «розового» периода. Нравились, не более того. Моей настоящей любовью стали Клод Моне и Ван  Гог.

 Потом узнал, что Пикассо был другом страны, где я тогда жил, коммунистом, антифашистом, борцом за мир и автором символов этого мира: бесчисленной стаи голубей.

 Все это как-то вывело великого мастера за рамки тайны, волшебства. Его работы стали казаться мне всего лишь ответвлением дозволенного коммунистами искусства. Вот Маяковский был футуристом, почему бы не пригреть кубиста – Пикассо.

 Я  был не прав, охладев к великому испанцу. Он бы мог научить меня многому. Но молодость самоуверенна и по этой причине слишком часто глупа.

 Была в моей жизни еще одна странная встреча с работой Пикассо. В деревенском музее живописи удивительного человека, школьного учителя Федора Афанасьевича Лунева, висела одна из его голубок. Подлинник, подаренный самим художником музею.

 Странная была голубка. Она парила в воздухе, но будто со сломанной, скрюченной шеей.

-         Можно продать душу дьяволу, - вдруг сказал Лунев. – Продать взамен за бессмертие гения. Таким человеком был Пабло Пикассо.

 С этого момента, в музее глухой украинской деревушки человек – Пикассо стал интересовать меня чрезвычайно.

 Примерно в том же году прочел и роман Томаса Манна «Доктор Фаустус». Роман о  композиторе Адриане Леверкюне, продавшем душу свою Дьяволу. Один из лучших своих романов  Манн написал накануне краха нацистской Германии. Он написал его о стране, о народе, совращенном Сатаной.

 Читал этот потрясающий по силе роман и думал о Пикассо. Копался в альбомах, искал миг встречи великого художника с князем тьмы.

 Нашел и признание самого Пикассо о том, что такая встреча состоялась: «Я был ангелом и дьяволом красоты».

 «Был ангелом». На выставке в Тель-Авиве есть полотно, датированное 1901 годом. Пикассо исполнилось в тот год 20 лет. Он жил в Барселоне и любил здоровую, сильную красавицу - прачку по имени Фернанда Оливье.

 «Мать и ребенок у моря» – полотно замечательное. Тело человеческое и природа вокруг гармоничны и узнаваемы на этой подражательной, во многом, картине, наполненной теплом и светом.

 «Был дьяволом». Пикассо шел от женщины к женщине. Он оставлял их, разрушая. Один из его биографов пишет: «Ольга Хохлова, у которой в результате разрыва с художником была травмирована психика, умерла от рака, одинокая и всеми забытая. Ее и Пабло сын Поль безвременно ушел из жизни от злоупотребления алкоголем и наркотиками, а его первенец Паблито, то есть внук Пикассо, покончил самоубийством. В своем доме повесилась Мари-Терез Вольтер, родившая Пикассо дочь Майю, а сама Майя погибла в автомобильной катастрофе. Сошла с ума его бывшая любовница Дора Маар, закончив свой путь в психиатрической больнице. И, наконец, уже после смерти Пикассо застрелилась последняя жена художника – Жаклин Рок. Сбылось мрачное предсказание цыганки, сказавшей когда-то юному Пикассо: «Пабло ты никогда и никому не принесешь счастья».

 К этому перечню жертв, приведенному биографом, могу добавить и первого, большого друга Пикассо Гасагемаса, покончившего жизнь самоубийством.

Странный «послужной список» для «голубя мира». А был ли голубем этим сам Пикассо, постоянно занятый своим величием, своей значимостью в агонизирующем мире искусства Запада?

 Он родился великим мастером. В эпоху Возрождения творения гениального испанца стали бы гимном жизни и человеку, но Пикассо появился на свет в эпоху распада, именуемого авангардом, и стал он, по велению дьявола, выразителем этого распада, кризиса человечности в искусстве.

 1907 год. Пикассо пишет своих знаменитых «Авиньонских девушек». Первый шедевр в ряду его кубистических уродств. Думаю, в этом году и состоялась сделка художника с князем тьмы.

 «Музыку я разъял, как труп». Пикассо, подобно Сальери, разъял, как труп, живопись. Время гармонии не позволило Сальери достичь величия. Отравитель, по версии Александра Пушкина, стал патологоанатомом от искусства в век Моцарта, а потому и ушел в тень.  Пикассо  удалось добиться величия. 20 век оказался его веком.

  Художник был ярым богоборцем и революционером. Он бежал от скуки, пошлости жизни, бесконечно меняя любовниц и свой живописный метод. Он не верил не только в Бога, но и в природу. Он разрушал все вокруг себя, создавая из обломков свой мир. На выставке в Тель-Авиве нет его работ из обычных отходов, мусора, но  в пятидесятых годах он увлекался и этим.

 В павильоне Симона и Марии Ягломов представлена «бронза» Пикассо и его блюда из глины. Художник считал себя Богом, и лепил свое искусство из любого доступного материала.

 Но из праха он творил не живое, а прах. Пикассо делал это гениально, но каждой своей работой он убивал искусство: прежнее, древнее искусство, основанное на любви к Богу и человеку, на удивлении перед жизнью.

 Возможность свободы, потрясшая меня некогда на третьем этаже Эрмитажа, оказалась на поверку не свободой, а стремлением к хаосу, к разложению, к бунту во имя бунта.

 Испанский художник Эдуардо Уркуло писал о своем великом земляке так: «Его успех и известность объясняются, прежде всего, политическим содержанием, тем, что его провозгласили знаменем всевозможных революций и утопий. Время революций прошло, следовательно, прошло и время «Герники», которая, по существу, превратилась в громоздкий плакат».

 Верно, Пикассо, коммунист и лауреат одной из первых Премий мира, любил разрушительный дух революций. Он не принял фашизм, как форму косного, буржуазного порядка, но большевистскую революцию, с ее яростной разрушительной силой и красивой мечтой, принял.

 Однако, сила, совратившая Пикассо не была красным или коричневым дьяволом. Эти, разноцветные, были мелкими чертями, временщиками по сравнению с истинным сатаной.

 Урок Пикассо – миротворца  очевиден. Только сейчас мы начинаем понимать насколько может быть страшна ненависть художественной элиты к обычным, гуманистическим формам жизни, насколько  крикливые призывы к миру ничего не значат, а, по сути своей, ведут человечество к чудовищным, кровавым катаклизмам.

 Снова Пушкин, его «Моцарт и Сальери». «Гений и злодейство несовместны». Увы, совместны. Недавно появилась книга внучки Пикассо Марины. Внучка сравнивает в этой книге деда с компьютерным вирусом «I love you», лукавым и губительным вирусом. Марина описывает Пикассо как «существо дьявольское и снобистское; как деспота, разрушителя, вампира, жившего в золотой клетке, как человека, неспособного любить. Он, как человек, страдающий булемией, пожирал жизнь, вещи и людей».

 Демон разрушения подсказал Пабло Пикассо его метод. В мире нет ничего, кроме борьбы этих двух начал в человеке: страсти к созиданию и стремления к разрушению.

 Демон этот всегда умел маскировать свои истинные намерения добрыми, ласковыми словами и прятать свой чудовищный облик за маской ясноглазого, нежного существа.

 Как раз накануне интифады на боковой, «глухой» стене  школы возле дома, где я живу, художник изобразил огромную голубку с лавровой ветвью в клюве.

 Вспомнил тогда о Пикассо и подумал, что верх цинизма для убежденного атеиста, автора символа мира, использовать реалии из Торы, да и дурной знак тиражирование этой птички: быть войне.

 В одном ошибся баск Эдуардо Уркуло. Последние события в мировой истории говорят о том, что не прошло время идолов и утопий. Язычество вновь стремится к реваншу. Мир стоит на пороге одной из самых кровавых и страшных революций под знаменем исламского террора.

 Вот почему «Апокалипсис» Пикассо еще долго будет востребован.  Могучая кисть палача от живописи уничтожила живопись самой жизни.  В том, что сегодня искусство не способно дать людям ничего, кроме шока, дешевых развлечений и фатального паралича духовности, во многом виновен и великий художник, злой гений искусства – Пабло Пикассо.

НОВОДВОРСКАЯ О БРОДСКОМ

http://www.medved-magazine.ru/articles/article_704.html

Почти все по делу, но есть и у Валерии Ильиничны одна из точек безумия: Сталин должен был сдать Ленинград. Это как? За два месяца эвакуировать 2 млн. граждан, плюс десятки питерских заводов, плюс весь Эрмитаж и так далее. Или только 200 тысяч питерских евреев, включая самого Иосифа и его родителей? Бред... Нет, все-таки подозрительная по качеству оппозиция Кремлю в нынешней России.

ОТКУДА МЫ РОДОМ?

 Он говорит так: « Я не просто родом из России. Надеюсь, что родина моя не русское бескультурье, пошлость и хамство, а великая русская культура и замечательный русский язык. Мало того, и эта культура и этот язык, - моя настоящая любовь, может быть, даже единственная любовь, потому что ей, в основном, я обязан тем, что прожил свою жизнь так, как прожил.

 Но моя любовь – это и счастье мое и несчастье одновременно, потому что родился я евреем, а вырос без знания своего языка, своей религии, своей культуры. Я могу сколько угодно искать виновных в этом, но, в конце концов, сознаю, что, прежде всего, я сам виноват в своем счастье – несчастье. Рядом со мной были люди, у которых хватило мужества, таланта и силы души, чтобы найти свои корни в самых невыносимых условиях.

 Я оказался слабаком, и не смог совершить тот подвиг, на который были способны они. Тем не менее, никогда не мог понять людей, способных забыть обо всем том, что окружало их в детстве, юности, а часто и в зрелые годы. Крайности позиций всегда отпугивали меня своей простотой. Это «или – или» - как беспощадные удары плетью.

 Считаю, что только в сложном – истина. И буду так думать всегда.

 Уверен, трагедия еврейства в галуте и состоит в этой, подчас, непреодолимой, сложности, двойственности бытия во враждебном, а часто в ненавидящем или уничтожающем еврея, окружении».

 Я говорю, что могу понять людей крайностей. Невозможно жить  сразу в двух измерениях. В  еврейской культуре есть самодостаточность, возможность существовать вне «чужой» культуры, просто потому, что эта «чужая» культура не более, чем тот или иной комментарий к Закону и Торе.

 Он говорит, что все это теории, а на практике любой отказ от самого себя – есть дело недостойное, есть предательство. Он хочет развить эту мысль рассказом об одном печатном труде:

 «В 1934 году Валентин Парнах, создатель первого джазового оркестра в России,  издал блестящую книгу: «Испанские и португальские поэты, жертвы инквизиции». В годы борьбы с космополитизмом книга эта была изъята из библиотек.  Чудом сохранились отдельные экземпляры. Передо мной один из них.

 Читаю: « Жившие в Испании до установления инквизиции мастера древне -еврейского языка Ибн – Габироль, Ибн- Эзра, Иегуда Галевы известны, по крайней мере, по имени. Но даже читатели, знакомые с их произведениями, не знают, что до и после установления инквизиции существовали поэты еврейского происхождения, писавшие по-испански и по-португальски. Облекая свою мысль в эти мощные языки, они пользовались их строением и звучанием.

 Парнах все сделал, чтобы стихи этих людей, как правило, погибших на кострах инквизиции, стали достоянием не только мировой, но и русской культуры, потому что рассказал он об этих поэтах и перевел их произведения именно на русский язык. За что и поплатился. Выходит, совершил своего рода подвиг.

 Парнах ставит рядом испанские стихи маркиза Сантойана и древне – еврейские – Габироля.

 « Жизнь от меня бежит неумолимо,

    Смерть гонится за мною неустанно». Это перевод с испанского.

 « Мир улыбается мне, но я горестно плачу,

   Оттого, что вся жизнь неумолимо бежит от меня». Перевод  с иврита.

 Подлинная культура на всех языках мира никогда не мешала друг другу. Мешало бескультурье, мракобесие, предрассудки.

 Я считаю гордостью русской культуры стихи Мандельштама, Пастернака, Маршака, Бродского, Самойлова или Слуцкого, но все написанное ими, проникнуто еврейским духом, еврейским самосознанием, просто потому, что поэты эти были очень талантливы, а любой талант, как обязательное условие, включает в себя глубокую, генетическую память.

 Можно креститься, «выставлять в окне свиной окорок», как пишет об этом Парнах, но «знак» происхождения всегда невидимо выжжен на  коже человека, если  он отмечен печатью совести и таланта. И я убежден, что от «соития» культур культура мира только выигрывает. Самые здоровые дети родятся от далеких по генетике родителей».

 Я не спорю, но думаю о своем: « По сути дела, еврей в диаспоре почти всегда был вынужден сохранять свою жизнь ценой абсолютного или относительного предательства себя самого.

 Иногда предательство это мы можем поставить в кавычки, обозначив, как отступничество, понятную слабость, но, чаще всего, человек, сознательно уходящий от своего еврейства, был вынужден платить за это тяжелую цену.

 Мы принесли в Израиль русский язык и русскую культуру. И здесь, как ни странно, началось то, что преследовало нас на Родине. Не в силах переродиться, принять и понять до конца иврит, одни из нас, даже в Еврейском государстве, бегут от своего еврейства, считая веру и традиции своих отцов чуть ли не мракобесием. Другие стремятся забыть все, чем они жили прежде. Мало того, пытаются принизить, а то и уничтожить, память в себе о великом наследии русской культуры.

 Обе позиции мне кажутся продолжением трагедии  галута,  путями совершенно тупиковыми.

-         Как ты смел опорочить такую великую фигуру, такого юдофила, как Вл. Соловьев? Ты стоишь на позициях ортодоксов и фанатиков! – упрекают меня одни.

 В ответ я привычно оправдываюсь, что человек, считающий большим заблуждением евреев отрицания Христа, просто не может быть, по природе своей, юдофилом.

 На меня обрушивается истеричная, площадная брань, на этом все и кончается.

 Другие никак не могут понять, зачем мне, человеку глубоко уважающему религию и обычаи предков, «эта русская галиматья». Я опять же глупо оправдываюсь своим происхождением и полной неспособностью думать и писать на каком-либо языке, кроме русского. Меня упрекают в двурушничестве и лицемерии, и на этом вешают трубку.

 Кто-то воспринимает христианство, как неизбежное продолжение еврейской культуры, кто-то убежден, что в продолжении смертельная ревизия начала, и нет светского проникновения культур, а есть религиозное противостояние в слове, в идее в мысли.

 Местная публика не склонна серьезно относится к любой иноязычной культуре Израиля. Ей «до лампочки» наши муки. Светская культура Израиля только пробивается на свет из яичной скорлупы заблуждений и гордыни, а религиозная не желает унизить себя до понимания слов на чужом языке.

 Он будто слышит мои мысли. Он говорит:

 «Так что же, мы снова в галуте, теперь уже языковом? В галуте, из которого невозможен исход. Нет, думаю, что это так. Просто  русскоязычие вновь требует от нас мужества. Впрочем, любое честное писательство, на любом языке, требует мужества, борьбы за свою индивидуальность, а это само по себе вызывает завистливую ненависть литераторов бесчестных. Здесь нет спора культур, а есть спор заурядности и таланта.

 Убежден: цена творчества никак не зависит от его истоков. Прекрасны «танки» японцев, великолепны стихи Хайяма, меня потрясает творчество Гойи, и проза Фолкнера… Я читаю Тору, как Книгу Книг, но не могу поверить, что только в этой Книге все лучшее, способное родиться на нашей планете.

 Гений человеческий так же бесконечен, как и наша Вселенная. Бог Израиля дал нам Тору, но Всевышний научил нас свободе мыслить и творить. Я думаю, что все от Бога: и русская частушка, и «кол – нидрей».

-         Это пантеизм какой- то, - говорю я. – Чистый Спиноза! Так недолго и заблудится, и начать придумывать свой Закон. От хаоса до гордыни – один шаг. Нет, мозг человека вовсе не так безбрежен, как тебе кажется. И зачем в безбрежности Торы искать еще какие-то «острова в океане». Осмыслить бы то, что нам дано предками – и этого достаточно. Человек способен твердо стоять на ногах, только обретя цельность!

 Я не говорю это. Я выкрикиваю, не заботясь, слышит ли он меня. Собственно, это не так уж важно, потому что Он – это Я, а Я – это Он. «Мы» успокаиваемся, «Мы» утихаем, «Мы» в тишине произносим слова пророка Йирмейа: «И сказал мне Господь: с севера начнется бедствие для жителей страны этой. Ибо я призываю все племена северных царств – сказал Господь, - и придут они и поставят каждый престол свой у входа в ворота Йерушалаима и на все стены его кругом, и у всех городов Иудеи. И я изреку над ними суды Мои за все их злодеяния, за то, что они оставили Меня и возносили курения другим богам, и поклонялись изделиям рук своих».

 И «Мы» плачем над словами пророка, признавая его мудрость, и вдруг начинаем бормотать стихи шотландца Бернса в бессмертном переводе еврея Самуила Марка на русский язык: « В горах мое сердце… Доныне я там. По следу оленя лечу по скалам. Гоню я оленя, пугаю козу. В горах мое сердце, а сам я внизу».

 В Горах мое сердце, а сам я Внизу! Лучше не скажешь.

ООН - ХАТА С КРАЮ

«Массовые казни на днях прошли в ряде городов Северной Кореи, пишет южнокорейская газета JoongAng Ilbo со ссылкой на некий анонимный источник, якобы осведомленный о внутренних делах КНДР. По сведениям издания, всего было умерщвлено около 80 человек.

Все экзекуции состоялись в один день - в воскресенье, 3 ноября, в семи городах, за исключением северокорейской столицы - Пхеньяна. При этом, как пишет газета, все казни совершались публично, а в одном из городов экзекуцию провели на стадионе, куда согнали примерно 10 тысяч зрителей из числа местных жителей, включая детей. Источник информации, добавляет издание, сообщил, что поводом для репрессий послужили мелкие правонарушения, такие как просмотр и распространение южнокорейских фильмов, распространение порнографии и обладание Библией. JoongAng Ilbo отмечает, что по количеству жертв нынешние казни стали самыми массовыми с момента начала правления в КНДР действующего лидера Ким Чен Ына». Из СМИ

 В этой несчастной, нищей стране шайка бандитов большевицкого типа вот уже 63 года измывается над своим населением. Очевидное попустительство мирового сообщества привело к тому, что КНДР получило ядерное оружие. Но ООН и прочим организациям некогда заниматься режимом очевидных людоедов, как в свое время руки не доходили навести порядок в Уганде, во главе с  Амином и в прочих, африканских гнойниках. Но нет, все эти миротворцы и «борцы с расизмом и апартеидом» уничтожили самое благополучное, процветающее государство в Африке – ЮАР.  Они и теперь заняты разрушением единственного, демократического государства на Ближнем Востоке. У этой шайки недоумков -главная, неотложная задача – выкормить еще одних бандитов и террористов, добиться освобождения убийц и ущучить Израиль, посмевший отстраивать мирные поселки в Иудее и Самарии.  Почему так происходит? Да все просто. Нет легче задачи, чем справится с теми, кто не сопротивляется или сопротивляется вяло. С теми, кто даже  внутри своей страны терпит партии самоубийц и врагов  своего собственного государства. ООН и либерал-фашистам всего мира что-то нужно делать. Вот они и суетятся не там, где палаческие режимы истребляют свой собственный народ, а там, где их вмешательство принесёт только вред, нищету и смерть.

Леонид РАДЗИХОВСКИЙ. ЕВРЕИ И ОППОЗИЦИЯ

 Еще года три назад московский еженедельник "Еврейское слово" был газетой талантливой и горячей. Очень любил там печататься. Особенно нравились те номера, когда мои писания  встречались со статьями Радзиховского. Вот одна из них.

       

                   

В последние 200 лет в Европе и США именно евреи всегда оказываются в первых рядах — не только физиков, биржевых спекулянтов, адвокатов, эстрадных певцов и т. д., но и в первых рядах политической оппозиции. Преимущественно либерального толка.

Сколько еврейский народ перенес из-за этого — измерить невозможно. Понятие «коллективной вины», по мере ослабления религии, плавно перекочевало с вины за «распятие Христа» на вину за политическую активность. Ясно, что «политикой» среди евреев занимались 1–2 %, но «коллективная вина» распространялась на остальные 99–98 %.

От погромов и газовых камер до теорий «малого народа», которые свели с ума академиков Солженицына и Шафаревича, — все это считалось расплатой за деятельность активного еврейского меньшинства.

Но если «раньше», то есть еще лет 30-40 назад в этой политической активности был хоть какой-то смысл собственно для евреев, то сейчас и того нет. Дело в том, что либеральная оппозиция всегда и везде отстаивала прежде всего права человека, боролась с национальными ограничениями. Те или иные формы еврейской дискриминации существовали во всех европейских странах (прежде всего, понятно, в СССР и странах Восточной Европы), да и в США тоже до 1960-х годов. Так что, борясь за общечеловеческие права, еврейская либеральная интеллигенция боролась и за себя (а значит, и за всех евреев). Неважно, сознательно ли они считали, что своя рубашка ближе к телу, или просто «так получалось», но какой-то «свой интерес» в такой политической деятельности был.

Однако проблема собственно еврейской дискриминации повсеместно — даже в СССР-СНГ — закончилась лет 20-30 назад. Если не считать арабские страны (где, правда, практически нет евреев), то ничего подобного больше нет ни на государственном, ни на легитимно-об­щест­вен­ном уровне ни в одном государстве мира. Разумеется, маргиналы остались где угодно — но с этим уж ничего не поделаешь, на то и свобода. В общем наступило «окончательное решение» еврейского вопроса в форме всеобщей политкорректности. (Кстати, параллельно и в ускоряющемся темпе идет и ассимиляция, то есть еврейский вопрос «окончательно решается» и с другого конца, так сказать, но это уже другая тема.)

И теперь уж если еврейская либеральная интеллигенция занимается политической активностью, то это делается без всякого «национального эгоизма» — истинно «не корысти ради, а токмо волею пославшей мя жены». Больше того, в своих политкорректных порывах еврейские интеллектуалы со всей своей страстью все чаще обрушиваются уже на Израиль за несоблюдение прав человеко-шахида (причем, я говорю именно про интеллектуалов, не про типов вроде какого-то «Исраэля Шамира» и т. п.). Или — если они все же не ругают Израиль — их осыпают бранью за «двойные стандарты», дескать, разрешают Израилю то, что не прощают другим странам…

Такова немного затянувшаяся присказка.

Теперь — сказка.

В России сегодня, как и 100, как и 40–30 лет назад, значительное число политических оппонентов режима из либерального лагеря составляют евреи. По моим прикидкам, под обращением «Путина в отставку» — порядка 10–15 % еврейских фамилий. Но если в царской России или СССР они боролись в том числе (и прежде всего) против еврейской дискриминации, то теперь тема отпала. Самые злые мои коллеги, в чем в чем, а в антисемитизме никак не могут упрекнуть Путина—Медведева.

Но хотя никаких «специально еврейских» целей у оппозиции нет и быть не может, среди либеральных оппозиционеров традиционно много «граждан еврейской национальности». Разумеется, эти несколько десятков человек не могут и ни в какой мере не стремятся «представлять евреев». Конкретные оппозиционные движения и их лидеры имеют «среди евреев» не большую поддержку, чем среди населения в целом. Но более нервная и беспокойная, стремительно вымывающаяся «еврейская интеллигенция» (при всей условности этого слова сегодня) составляет по-преж­не­му питательную среду для «прозападных оппозиционных настроений». Все более тощую питательную среду…

В принципе, их претензии к власти те же, что и у более широких слоев общества, — взятки, застой, нарастающая отсталость страны и т. д. Может быть, в еврейско-ин­тел­ли­гент­ской среде все эти слова говорятся несколько острее, злее, чем в других слоях общества, — что ж поделаешь, таков национальный темперамент и вечная убежденность в своем «праве на Истину»…

При этом надо сказать, что основная масса евреев или абсолютно аполитична, или же боится «великих потрясений» и, не питая никаких симпатий к действующей власти, боится, тем не менее, ее смены. Причина таких настроений вполне понятна.

Конечно, пушкинское: «правительство у нас единственный европеец» — было, очень мягко говоря, «преувеличением» уже тогда, тем более нелепо так говорить сегодня. Кем-кем, а «европейцем», тем более «единственным», наше правительство уж точно не является. Но верно и другое — оппозиция в России еще дальше от «либеральных ценностей», чем даже действующая власть.

Каспаров, Немцов и Ко постоянно объясняют, что их цель — свободные выборы, свободные СМИ и т. д. Но у российского демоса господа демократы катастрофически непопулярны. Конечно, они во всем винят власть, но если не могут на свои митинги собрать и 100 человек, — только ли во власти дело? Не от хорошей жизни движение «Солидарность» вынуждено все время так или иначе сотрудничать с «левой оппозицией». Между тем, эти «левые» в России, как правило, прямые сталинисты, антисемиты, американофобы и т. д., все их претензии к власти в области внешней политики состоят в том, что Кремль недостаточно энергично ругается с США, недостаточно поддерживает «братский народ Палестины», Иран и т. д. Конечно, с «либералами» их объединяет вечное «дружим против», но с точки зрения обычного современного человека, если это «лекарство», то лучше уж болезнь…

Власть плоха; левая оппозиция — еще хуже; либеральная оппозиция — просто миф… Каков же выход? «Не еврейское это дело — шашкой махать»?

Не знаю. Ответа «что делать» у меня нет. Но констатировать «все хороши» — могу.

 Я к журналистскому цеху России не принадлежу, а потому, как будто в том же номере, высказался на эту тему более откровенно.

ЕВРЕЙСКИЕ МАЛЬЧИКИ

Рискую быть осмеянным, освистанным и даже битым. Я за введение процентной нормы в России. Естественно, для лиц исключительно еврейской национальности. Нет, не надо раньше времени топать ногами и грозить кулаком. Далеко не все виды обучения и профессиональной деятельности должны подпасть под эту норму. Да здравствуют евреи учителя и врачи, поэты и художники, инженеры и конструкторы, банкиры и офицеры… Пусть никто не ограничивает еврейский гений во всех практически областях применения способностей человека, кроме той его части, которая связана тем или иным образом с политикой.

Сразу слышу хор возмущенных голосов: «Мы граждане этой страны и хотим жить в государстве сильном, свободном, богатом. Почему нам нельзя способствовать этому процессу?»

Способствовали, все было. Вспоминать об этом и обидно и больно. Мне скажут, нынче совсем другое дело: евреи в политике проповедуют, как правило, демократию и либеральные ценности, стремясь удержать Россию на рубежах, достигнутых в 90-е годы прошлого века.

Замечательно! Но у каждой нации есть законное право устраивать свою жизнь, согласно характеру, ментальности, обычаям своего, а не чужого народа. Не собираюсь заниматься оценочными категориями. Долой расизм и шовинизм, но не верю и никогда не поверю в либеральные бредни о каком-то едином человечестве, об общей мерке для всех народов, о некоей всемирной глобализации. Народы уже гнали кнутом к коммунизму. Нынче гонят пряником к глобализму, но внешне невинный, розовый и голубой либерализм – такой же опаснейший миф.

Прошли выборы в Думу РФ. С болью следил за их ходом, чаще всего по оппозиционным информационным каналам: радио, телевидению, сайтам в Интернете. Слушал, видел еврейских мальчиков и девочек в таком тревожном количестве, что не мог не вспомнить о других мужественных ребятах, жизнь свою положивших на алтарь новой, свободной России в начале ХХ века. Чем кончилась их борьба с «прогнившим царским режимом»? ГУЛАГом, Аушвицем, трагедией ассимиляции. В Российской империи проживало ШЕСТЬ миллионов бесправных евреев. Сколько их там выжило на день сегодняшний – несколько сот тысяч. Что же это получается, граждане?! Черта оседлости и процентная норма защищали от вымирания еврейский народ лучше, чем все мыслимые и немыслимые свободы. Ну так вспомним, если не о черте, то хотя бы о черточке.

Понимаю – раз уж прорезался талант к политическим играм – унять себя человеку трудно. Он этим живет, этим зарабатывает на хлеб насущный, порой, неплохо зарабатывает. Но слушаю любого из нынешних революционеров семитского облика и ловлю себя на том, что не я, гражданин Израиля, живу в другой стране, а они, бедные, совершенно не понимают, к кому обращаются, к кому взывают, не видят и не слышат той публики, которую хотят просветить и направить верной дорогой.

Готов согласиться – среди евреев России есть и сегодня честные, искренние борцы за «светлое будущее». Увы, честность, искренность и, скажем мягко, недомыслие – слишком часто идут рука об руку. Умники и умницы руководствуются в этой борьбе обычными, практическими мотивами.

Господи, да оставьте вы в покое Россию! Любите ее, помогайте ей, жертвуйте собой во имя ее благополучия, но не учите жить, не навязывайте этой стране свои правила, свои законы. Вам только кажется, что они взяты из общей копилки принципов цивилизованного общества. Это не так.

Вы способны не быть евреями на ледовой арене, за кульманом, у операционного стола, за шахматной доской… Да где угодно. Только не в политическом поле. Вы никогда не поймете, чем живет и во имя чего живет население северной державы, в которой вы родились. Вы можете не знать иврит, считать себя «гражданами мира», поносить Израиль и всеми силами соскребывать с себя свое еврейство. Ничего вам не поможет. За 40 веков ваши предки сделали все возможное, чтобы при всем старании не смогли вы избавиться от желательного и нежелательного наследства. И в этом я солидарен с армией юдофобов.

Вы талантливы, мудры, остроумны, полны сарказма, отлично владеете русским языком, клянетесь в своем патриотизме, но мгновенно становитесь чужаками как только забираетесь на минное, грязное поле политической распри.

Сказанное, конечно, касается не только евреев России. Достаточно вспомнить печальный опыт «народных» революций в Германии и Венгрии начала прошлого века.

В российском диссидентском движении всегда было много потомков Иакова. Ничего не поделаешь – таков национальный характер. В СССР, при «железном занавесе», все это еще можно было объяснить закрытыми границами. Сегодня я никак не могу понять русско-еврейское яростное, непримиримое сопротивление тому миру, в котором живут нынешние диссиденты.

Ну, не нравится вам «новый тоталитарный режим», «кремлевские олигархи», «банда Путина» и проч., – кто вам мешает запастись билетом в один конец и жить в другом мире, с таким народом и таким правительством, которые вам по сердцу. Я вовсе не настаиваю на репатриации и не склонен обвинять всех российских евреев в особом интересе к политической грязи, но вижу и слышу, что пресловутая «процентная норма» явно нарушена, и это безмерно меня огорчает.

Мне скажут: «Страх водит твоим пером. Опыт истории учит, что за политической активностью евреев в галуте неизбежно следует возмездие за эту активность». Готов согласиться. Мне вовсе не хочется, чтобы на моей родине совсем исчез неповторимый «русско-еврейский» дух. Живите в России, любите Россию, но не забывайте о том, что вы евреи, и у вас есть своя, неповторимая, удивительная жизнь. Смотрю, как празднуют в Москве Хануку всего лишь через три дня после парламентских выборов в Думу, и душа моя радуется. Слежу за культурной деятельностью еврейских центров – и готов приветствовать их работу.

Не зову всех потомков Иакова в Еврейское государство. Убежден, что репатриация – дело любви, а не расчета. Любовь евреев к России – это тоже реальность. Но, убежден в этом, еврей, страну эту любящий всем сердцем, всегда потратит себя на то, чтобы понять далекие от его души и разума законы, по которым издревле живет и развивается российское общество и государство. Поймет и займется делом во благо своей родины, бросив попытки расшатывать и преображать тот мир, который живет, упрямо повторю это, по иным, ему недоступным законам.

Мне вновь возразят: «Как только начнут считать проценты среди евреев-журналистов, политологов и политиков, так и начнется движение к новому делу «врачей-убийц». Нельзя сдавать завоеванные позиции». Справедливо возразят, забыв, правда, при этом, что считать уже начали и счет этот подлейший и кровавый продолжается не одно столетие и с одинаковой силой.

СЕКС ПО СЛУЖБЕ

 Любви не только все возрасты покорны, но и все службы. Секретные, в том числе. Любовью мы тактично называем все, что связано с интимным взаимоотношением полов, продиктованным властным голосом плоти. А как силен этот голос, доказывают некоторые истории, ставшие достоянием общественности.

НА ЧЕРВЯ.

 Евреи, как известно, народ горячий, страстный и амбициозный. Победу над женщиной мы, порой, оцениваем, как победу над судьбой, или фантастический, уникальный выигрыш в жизненной лотерее.

 На самом деле мы просто попадаем в сети или на крючок. Ну, не всегда, конечно, но в известных случаях  бывает  и так.

 Например, дипломат в чужой стране не может рассчитывать, что прекрасная незнакомка, встреченная случайно, вдруг воспылает именно к нему нежными чувствами и не сможет побороть означенный голос плоти. Тоже, естественно, касается не только сотрудников посольств, но  сотрудниц  и жен дипломатов.

 В каждом, уважающем себя посольстве, работает агент секретной службы, в чьи обязанности входит предотвращение случаев шантажа.

 В нашем представительстве, в СССР, был такой. Назовем его Х. . Этот Х считался по всем характеристикам человеком честным, неглупым, исполнительным. Дело свое он знал. И порядок в израильском посольстве, образца 1955 года был образцовый.

 Каждого нового дипломата Х. встречал подробной и вежливой лекцией, суть которой сводилась к простому запрещению любовных связей с весьма привлекательными русскими дамами. Х терпеливо растолковывал непосвященным, что за связь с иностранцем гражданкам СССР грозит длительное заключение в ГУЛАГе, и только по спец. заданию известных органов они на эту связь идут.

  Известно, что на дипломатическую работу за границу все страны мира посылают сотрудников, состоящих в браке. Однако, в нашем случае, а возможно и не только в нашем, эта особенность сама по себе вряд ли могла предотвратить любовные приключения  сотрудников мужского пола.

  Вот почему лекцию свою Х повторял неоднократно. В одной из бесед ответственный работник посольства К отметил, не без обиды, что Х оставляет своим вниманием жен послов.

 Х понял его правильно, на следующий день поговорил с супругой К. – молодой и красивой женщиной. Понял в ходе разговора, что у К. могут быть причины для беспокойства, и удвоил свое внимание за поведением красавицы.

 Забот прибавилось. Вот почему Х. обрадовался, когда   жена К. отправилась в Израиль на отдых.    Но на родине, без мужа и бдительного сотрудника «Шин Бет» случилось то, что должно было случиться.

 Супруга К. попалась на крючок жигало из советского посольства. Такой человек, особых данных, надо думать, имеется в  представительстве многих стран. В обязанности подобного «бычка», выдающегося специалиста своего дела, входит ловля определенных дам с целью дальнейшего шантажа их высокопоставленных мужей.

  Вполне возможно произошло следующее: наша красотка на родине всего лишь успешно реализовала свои московские мечты. Но секретным службами не до психологических тонкостей.

 Наивная красавица решила, что в Израиле  «любовным» досмотром не занимаются с таким вниманием, как в Москве. Она ошиблась. Неверную супругу «вычислили» без особого труда. Русский гений секса давно находился под специальным наблюдением.

 Однако, тот успел сделать свое дело. Нужно было спасать нашего дипломата в Москве. Беднягу срочно вызвали в Вену и там, с солдатской прямотой, сообщили, что его жена спит с русским дипломатом, и возвращаться на прежнее место работы ему нельзя.

 Насколько мне известно, развод был бурным и скандальным. Красавица, тем не менее, вскоре вышла замуж вторично и удачно, а вот дипломат всю свою жизнь проработал дома, стал, так сказать, «невыездным».

 Х, узнав об этой истории, сильно опечалился. Его успокоили, резонно утверждая, что его вины в происшедшем нет никакой. Однако Х. долго еще вспоминал ту свою «подшефную» даму, и часто повторял с досадой и горечью: « Не углядел, не углядел….»

НА БЛЕСНУ.

 А теперь я расскажу о подвиге другого дипломата. Правда, со слов самого героя. Всю эту историю он поведал в своих воспоминаниях. Вот ее краткий пересказ.

 Арье Элиав долго работал тайным эмиссаром наших секретных служб. В 1958 году его «засветили» и отправили в Москву вторым секретарем посольства. Впрочем, тоже с секретным поручением: Элиав стал агентом по распространению сионистской, запрещенной в СССР, литературы, в число коей входили такие смертельно опасные для Советского государства книги, как словари иврита, молитвенники и Тора.

 КГБ, что естественно, не  понравилась деятельность Элиава, и одному из лучших агентов этого ведомства было поручено совратить Арье. Операцию решили провести в Ленинграде. Город этот очень нравился второму секретарю. Бывал он там часто и, естественно, бродил по северной столице в приподнятом, романтическом настроении.

 Надо сказать, что русские люди в те годы, и женщины в том числе, одевались не лучшим образом, выглядели скверно и в глазах иностранца казались серой массой.

 Яркое, особое – сразу выделялось из толпы. А потому Элиав невольно отметил ту женщину в сутолоке Московского вокзала. И она, похоже, не осталась равнодушной к статной фигуре и западному лоску  второго секретаря.

 Надо же, в тот же вечер, Арье встретил неземную красавицу в холле своей гостиницы. Опытный агент секретной службы сразу понял, что ловят его на «блесну», но сама эта «блесна» была так прекрасна, что холостой Элиав все же решился коснуться крючка.

 Он сам пишет в своих мемуарах, что пригласил незнакомку потанцевать в ресторане, а потом были объятья и жаркие поцелую в укромном месте.  Парочка уже направлялись в номер дипломата, и тут служебный долг победил в распространителе запрещенной литературы голос плоти.

 Арье вырвался и заперся в своем номере.

-          Милый, - шептала женщина и скреблась в дверь. – Открой.

Сердце Элиава готово было выпрыгнуть из груди. Но он пересилил жаркий зов плоти. Он не пустил в номер любвеобильную сотрудницу КГБ.

 Потом дипломат всю ночь не мог заснуть и утешал себя сценарием возможного продолжения этого романа. Элиав был почти убежден, что в разгар любовных объятий непременно явился бы «муж» красавицы в компании с «обслуживающим персоналом гостиницы». «Рогоносец» пригрозит бы убить соблазнителя «неверной супруги», но в последний момент согласиться урегулировать конфликт в том случае, если Арье станет сотрудничать в КГБ.

 Знал второй секретарь, что практикуют чекисты и тайную съемку на пленку любовных объятий с целью дальнейшего шантажа. Всем тогда был известен анекдотический случай с президентом Индонезии Сукарно. Подложили в койку этого знаменитого политического  деятеля даму из КГБ. Сняли «высокую любовь» очень подробно, а затем показали президенту дружественной страны. Тот с удовольствием посмотрел фильм и попросил отпечатать ему несколько копий.

 Наш Элиав не был президентом, королем или премьер – министром. Он был обычным сотрудником, добывающим свой кусок хлеба тайным распространением молитвенников и Торы, а потому мужественно поборол Арье в себе дьявола, вышел победителем в поединке с самым опасным врагом рода человеческого. Не клюнул на «блесну». Человек этот, как я считаю, вполне достоин памятника в камне. На постаменте можно выгравировать надпись золотом. Вот ее текст: « ОН ТАК И НЕ ОТКРЫЛ ЕЙ ДВЕРЬ» 

 

НА  ЖИВЦА.

 О нынешнем положении дел на любовном фронте в секретных службах Израиля мало что известно. Но об использовании зова плоти в давние времена кое- какие сведения имеются.

 «Мосад», руководимый  Харелом, все-таки использовал женщин для сексуального шантажа, но делал это крайне неохотно. Сам Харел был пуританином и относился брезгливо к подобным операциям. Женщин за кордон посылал только в самых крайних случаях.

 «Слабый пол» служит в                армии Израиля, но мало кто из вас припомнит, чтобы солдат-девушка погибла в бою или на учениях. И  секретные службы женщин не подвергали риску. Чаще всего их использовали для наружного наблюдения в паре с мужчиной. Такой тандем, как правило, не вызывал подозрений.

 Для секретных операций, связанных с сексом, «Мосад» чаще всего использовал профессиональных проституток. Журналисты Ден Равив и Йоси Мелман писали об этом так: « Некоторые израильские проститутки проявляют завидный патриотизм, хотя перед ними не раскрываются детали операций, а иногда даже и личность человека, с которым они ложатся в постель».

 Вот какие замечательные «Пышки» жили, а, может быть, и живут в нашей стране. Однако не думаю, что  обычная «ночная бабочка» сумела похитить знаменитого «ядерного предателя» Мордехая Вануну.

 У этого Вануну явно были проблемы с сексом. Маленький человечек с отличной фигурой, он «хипповал» в годы своего студенчества, любил  являться в голом виде на разного рода тусовки. При этом охотно позировал перед объективом фотоаппарата.

 О разных сексуальных похождениях Вануну было  многим известно. Вот почему «Мосад» решил выловить предателя  с помощью женщины.

  В Англии не любят и не любили, когда чужие секретные службы похищают  людей на свободном острове. Вануну предстояло выманить из Объединенного Королевства. Задачу эту поручили агенту по кличке «Синди».

 Предатель в тот год очень любил давать интервью. Особенно жаловал женщин –журналисток  и многим из них предлагал сенсационный материал за услуги известного рода.

 Само собой, Синди представилась Вануну, как журналистка. Блондинкам предатель всегда оказывал предпочтение, а Синди была не просто белокурой дамой, но прямо-таки солнечной и пышногрудой особой.

 Вануну «завелся» незамедлительно, но никак не мог получить свое. Синди охотно шла на встречи с ним, но демонстрировала некий, даже в какой-то мере презрительный, холод. Неуступчивость притягивает к некоторым дочерям Евы гораздо сильнее, чем скорая готовность отдаться.

 Однако, Синди проявила почти материнское участие в судьбе Мордехая. Тот понимал, что «Моссад» охотиться за ним. Боялся своей тени, и в глубине души мечтал удариться в бега, нарушив советы своих знакомых: не останавливаться в гостиницах, не летать самолетами, не покидать Англию, избегая любой необходимости предъявлять паспорт.

 Синди намекнула Вануну, что связь с перепуганным человеком не входит в ее планы. Нужно освободиться от стресса, и тогда они найдут настоящее счастье в объятиях друг у друга. Блондинка сама купила два билета бизнес - класса до Рима. 

 В вечном городе Вануну благополучно взяли на «конспиративной квартире».Там его скрутили два агента «Моссад», заковали в цепи, Синди ввела  выловленному простаку сильно действующее снотворное, и в таком состоянии Вануну морем переправили в Израиль. Потом он вспоминал свое последнее «римское» видение: искаженное ненавистью к нему лицо прекрасной блондинки.

 Обстоятельства пленения Вануну тщательно  скрывались нашими секретными службами во избежание международных осложнений. Но предатель и здесь умудрился напакостить своим врагам. Сделал он это без особых затей. Написал чернилами на ладони: « Меня похитили в Риме 30.09.86 в 21.00.Прибыл в Рим рейсом 504». И ладонь эту Вануну прижал, на радость журналистам, к стеклу автобуса, когда его везли на суд в Иерусалиме.

 Мог "ядерный предатель" приписать к этому тексту еще кое-что. Ну, например: « Взяли на живца! Мужики, не верьте бабам!»

 ^{Но мы верим. Со времен Самсона и Далилы доверяем нежному слову безропотно. И будем продолжать верить, несмотря ни на что. Мужчина будет верить женщине, раскрывшей ему свои объятья, а женщина мужчине, просто потому, что без веры этой давно бы прекратился род людской, и пропала бы необходимость во всем, включая деятельность секретных служб}

ПРЕКРАСНОЕ ЛИЦО

"Глава думского комитета по вопросам семьи, женщин и материнства Елена Мизулина вновь вызвала бурю возмущения очередным высказыванием, в котором назвала суррогатное материнство " угрозой вымирания не только России, но и человечеству в целом" и потребовала запретить его " как запрещается ядерное оружие" Из СМИ

 Есть лица, говорящие о человеке все. Как красива эта женщина, сколько в ее обличье скрытой духовной силы и доброты.Как высок  лоб этого мудрого человека. Сколько еще прекрасных идей подарит миру этот лютый враг орального секса. Как скромен ее облик и полон достоинства государственного мужа женского пола. Нет, все-таки удивительная организация - русская Дума, собравшая подлинные сливки общества, самых достойных его членов. Только такая Дума - залог прогрессивного развития государства на пути к светлому будущему. Какие лица - такие и законы. УРА!

ДЕТИ НАШИ Рассказ

    «Только в одной России насчитывается  пятнадцать  миллионов человек, имеющих право переезда  в  Израиль по Закону о возвращении».

                                                                        ( Из прессы )

        

   Евгения Карловна Шмарук – человек тихий. И голос у нее тихий, и шаг, и улыбка. Странная такая улыбка у этой немолодой женщины – будто прощение она просит за что-то у всего мира.

   Признаться, очень люблю тихих людей. Знаю по опыту, за таким человеком, как правило, судьба интереснейшая. Я же, если начистоту, лютый охотник за чужими жизнями. И знаю здесь множество приемов, как подойти к человеку, как выспросить, не обидев, как узнать о нем то, что он, подчас, сам о себе не знает. Понимаю, есть в таком признании доля цинизма, но утешаю себя тем, что не во зло же охочусь, не убиваю добычу, а напротив – будто даю чужой истории новую жизнь, продлеваю судьбу ближнего, даю ему что-то вроде бессмертия. А вдруг пройдут столетия, истлеет бумага, испещренная черными знаками моего рассказа, а устная память о таком человеке сохранится. Пусть безымянная память, пусть не останется в ней примет нашего времени, а все же…

   Здесь я привожу рассказ Евгении Карловны с некоторой редакцией и сокращениями:

  « Все это случилось из корысти. Вижу, совсем плохо мы жить стали. Все трое моих сынов с семьями будто в тупики застряли. Старший – Михаил – работал инженером на ткацкой фабрике. Они там трусы шили, да майки. Плохо всегда работали – дрянь делали, а тут времена трудные: границу для иноземных товаров открыли – вот они и разорились быстро. Нет заказов, нет рабочих мест, нет зарплаты. Жена Мишкина  только в юности работала, а потом дети пошли. У меня от этой невестки тоже трое внуков. Тоже, потому что и у меня детей трое: три парня./

   Теперь о Шурике,  Александром его зовут, но с детства как-то Шурик, да Шурик. Человек несерьезный, и имечко такое, вроде клички. Когда маленьким был, я все боялась за его психику: больно уж веселым родился. Все ему шутки, да прибаутки. Веришь, и минуту не мог простоять спокойно. Вечно куда-то бежал, чем-то веселым был занят. Знаешь, кто он у меня – художник - горшечник. Горшки расписывал цветами на второй фабрике нашего городка. У нас всего их две были – кормилицы наши. Горшки красивые получались, только и эта фабрика кончилась. Начальство дурное было, ленивое и жадное. У Шурика, правда, одно дите, а жена при деле –  воспитательница в Детском саду, как я, только и в садике нашем денежки на зарплату ,считай, с 93 года не водились. Теперь о младшем расскажу. Я-то сама 35 года рождения, а Гриша родился у нас в 75 – ом, когда мне сорок стукнуло. Так, случайно родился. Мы с мужем уже и не думали, что способны на такое. Этот младшенький самым умным получился –писателем, вот вроде тебя. Он стихи с детства сочинял, а потом на прозу перешел. И в 20 лет повесть свою напечатал в толстом, столичном журнале. Его тогда все сильно хвалили. Даже один знаменитый критик назвал «надеждой русской словесности». … С ним большая проблема. Понимаешь, он про себя думает, что писатель великий. Гений, а на меньшее не согласен. Учиться не хочет, никого не слушает. Он мне говорит, что рожден открыть свой мир, и люди пойдут с ним к этим. … как это: «сияющим высотам разума». … А тут горе. Он быстренько вторую книжку написал, а ему везде отказ. Говорят: плохо. Гриша у нас на деда своего похож. Ну, прямо вылитый. И с этим, потом расскажу, полный конфуз.

   Теперь о муже моем любимом: Федоре Павловиче Мальцеве. Он врачом работал в нашей поликлинике. Его весь город любил. Он стольких спас от болезней разных и даже от смерти. Его, веришь, тысяча человек провожала в Израиль, и многие плакали.

   Ну вот, всех вспомнила. Ну, а со мной вот что произошло. Немец вошел к нам на пятый день войны. Мне было 6 лет, седьмой. Они наше местечко проскочили на технике. Оставили власть из местных. Эти местные и стали сразу убивать евреев. За нами пришли: маму взяли, бабушку, деда, меня и сестер моих: Соню и Веру. Отец мой воевал в кадрах, в Красной Армии… Его под Ростовом убило бомбой через год…. Ну вот, собрали нас всех, а дед говорит полицаю:

-          Разрешите, господин, внучку отвести в отхожее место, очень ребенок облегчиться хочет.

  Тот только рукой махнул. Мы, как раз, соседей ждали на дороге. … Ну, повел меня дед на огороды, к уборной. Полицай в спину нам смотрит. Дед мне и шепчет:

  -Там сзади доска плохо прибита. Ты ее ножкой толкни – и беги к лесу. Только сейчас ничего не спрашивай – беги и все. И в наше местечко не возвращайся. Никогда не возвращайся, слышишь.

   Я девочка была послушная. Я сделала все, как дедушка велел. А он все стоял у будки, словно меня ждал. Я маленькая была, за огородами бурьян – джунгли. Так и добежала до леса. Только дальше не захотела бежать. Обо мне вроде как забыли. Всех евреев местечка повели к оврагу. Был такой, у дороги к райцентру. … Там всех и убили из автомата: и маму мою, и деда, и сестер. Я их не видела мертвыми. Я видела, как полицай строчил по ним сверху. Потом он перестал стрелять – вот и все. Потом мужики стали кидать вниз землю лопатами. Я до ночи пряталась на опушке. Потом вернулась в местечко, не послушалась деда. У нас соседка была – добрая женщина. Я к ней:

-          Баба, Клава, спаси./

  Она меня накормила досыта, напоила, потом говорит, что мне уходить надо обязательно.

-          Иди, - говорит. – Детонька. Здесь тебя убьют. Уходи дальше от этих мест. Ты на жидовочку мало похожа, может и спасет Бог… . Домок-то ваш разграбили подчистую. Я кое-что взяла, не пропадать же. Вот тут документы ваши и фото разные, бери, может, когда сгодится. Только никому не показывай, зарой лучше. Давай, мы их в клееночку завернем и в банку стеклянную с крышкой. Беги – и помни: ты русская, родителей твоих бомбой убило, а дом сгорел.

   Я бабу – Клаву послушалась. Зарыла банку на опушке леса. Рос у нас там дуб могучий, в три обхвата дуб. Вот под ним и закопала. Мягкая была земля. Под дубом всегда мягкая земля. Я какой-то щепочкой ямку вырыла, банку туда поставила и землицей закидала … Что потом? Потом добрые люди были. Знаешь, сколько на свете добрых людей. Злых – меньше, только они виднее. С год жила у лесника, помогала по хозяйстве, у него жена была больная совсем и хромая. … Потом … Ладно, войне пришел конец. Меня в детский дом определили. Там и кончила восьмилетку в 51 году. Бумаги мне выправили новые. Вроде и неопасно было после войны, но я еще в детском доме назвалась русской. Имя, отчество, фамилию оставила свои, запомнила хорошо. … Да в те годы кто хотел в такой ерунде разбираться. Русская и русская. Живи, кем хочешь. Понимаешь, семья у меня была простая и коммунистических идеалов. Дед отца назвал в честь Маркса. Оба были партийными. Мама – комсомолка идейная. Только бабка моя – Фира – новую власть не признавала, и все повторяла часто: «Вот покарает вас Бог, идолов». Это я запомнила хорошо. А бабку сильно боялась, и этого Бога карающего тоже. В начале пятидесятых на евреев опять гонения начались. Вот пишут в газетах всякое, а я себе думаю, какая я все-таки умная, что те документы закопала и стала русской женщиной. И чем больше я так думала, тем больше хотелось мне вернуться в родные места и откопать баночку мою. А тут, как раз, оказия. Ну, приехала я в райцентр наш, поместили меня в Дом колхозника. Ночью заснуть не могу. И пошла в темень к своему местечку. 10 километров по большаку. В само-то местечко заходить не стала. Страшно было, а вдруг узнают, и опять заставят еврейкой быть. Вышла я к дубу моему на рассвете. Сколько лет прошло, а без ошибки определила, где документы мои зарыты. Откопала быстро банку. Достала сверток из клеенки. Разложила на пеньке истлевшие бумажки. Паспорта там был, письма отцовские, метрики, три фотографии: мама моя с отцом, бабушка Фира и торжественное фото, какой-то выпуск школьный. Смотрю я на все это. Кругом так хорошо, утро нежное, птички поют, а я сижу на мокрой травке – и плачу. Потом глаза вытерла, завернула бумаги аккуратно в газетку – и обратно в свой Дом колхозника./

   Ладно, все погибло, все погибли. Живу я новой жизнью. Работаю на фабрике. В техникуме вечернем учусь. Замуж вышла по любви и счастливо. Дети пошли. О своем детстве стараюсь не вспоминать. И муж и дети ничего о моем несчастном еврействе не знают. Да и не нужно им все это знать. Тут эта перестройка началась. Жизнь взбучилась. Так, по инерции еще прожили годов пять, и стало совсем невмоготу./

   Должна тебе сказать, что от фабрики муж получил садовый участок. Мы там домок поставили маленький, с верандой, без печки, как положено было. Сад насадили: три яблони, две груши, две вишни байховые – маленькие такие деревца, но сильные и плодоносные. Вот в саду нашем, у заднего забора я свои документы опять зарыла. Ну, на этот раз надежней спрятала от сырости и всякой напасти. Я их так аккуратненько в целлофан закатала, прямо на тысячу лет хранения. Зачем это сделала, сама не знаю. Тогда, в начале шестидесятых годов, и мысли не было ни о каком Израиле./

   Теперь я тебе скажу, что мой муж тоже был членом партии, а дети октябрятами, пионерами и комсомольцами. Воспитывались они обычно, как все. Я тебе скажу честно: сама верили, что когда-нибудь и Россия заживет хорошо, что народ построит этот самый коммунизм под водительством партии большевиков-ленинцев. … А тут случилось для меня совсем неожиданное: победил Израиль арабов, за шесть дней побил. Все вокруг озабоченные ходят. В семействе моем чуть ли не траур. Все твердят: империалисты, агрессоры, оккупанты, а я улыбку скрыть не могу и радость в сердце такая, будто мне лично богатейший подарок вручили. Вот хожу –  летаю, а своим сказать не могу, что со мной происходит. Никому сказать не могу. Евреев в нашем поселке ,считай что и не было. Все сплошь враги мирового сионизма.

   С мужем у меня случился осторожный разговор. Я ему говорю:

-          Как же, Федя, такая за нашими друзьями-арабами могучая сила. Такие на них траты народных средств – и такая беда, поражение нашего оружия, прямо позор. Как же так могло получиться?

  Он мне тогда сказал, что государству Израиль весь мировой империализм в помощь, а арабы еще народ не совсем цивилизованный и воевать не очень-то хотели и умели.

  Я ему, опять же осторожненько, говорю:/

-          Федь, может они победили, потому как за свою землю воевали, вроде нас в Отечественную?

  Он тогда очень рассердился и начал говорить, что просто уму непостижимо, как это он с таким несознательным человеком в браке состоит.

   Ладно, бежит времечко. Дети, внуки, заботы разные. … Только обживаться стали, муж на пенсию вышел, я за ним – тут и грянула новая революция. Ну, сам знаешь, что было. Свободы разные – это хорошо, замечательно. Только оказалось, что главная свобода в России пить да воровать. … Кто умеет эти делом заниматься – тот хозяин: при деньгах и власти, а кто не умеет – тот раб нищий – вот и вся революция.

       В один весенний денек собрались мы все на участке картошку сажать. Все, значит, кроме младшего моего, писателя. Он  этот, как его? … институт Литературный заканчивал. … Вечером сели на веранде чай пить. Мой старший и говорит:/

-          Дорогие родители, мы с супругой решили подать заявление в посольство Австралии на переезд в эту далекую страну, потому что с нашей точки зрение ничего, кроме новой большой беды, в России больше не будет.

   Муж мой Федя тоже был обижен на новую власть. Он сказал так:/

-          Дорогой мой сын, если бы ты захотел уехать из Советского Союза, я бы тебя проклял на веки, но из этой дерьмократии всем нам бежать надо./

   А Шурик все смеялся, и вокруг стола бегал. Он кричать стал, что  только приветствует путешествия всякие, что он вообще родился странником и по нелепой случайности просидел все свои 30 лет на одном месте. Он сказал, что Австралия далеко. Он бы начал с государства Израиль, куда теперь сразу, без лишней волокиты пускают. Только для этого нужно было евреем родиться, а им вот не повезло с этим делом. Потом все ко мне повернулись с немым вопросом. А я тогда молча из-за стола выбралась, прошла через сад к ограде, по дороге лопату взяла, три раза копнула – и вынесла им свои документы.

  Я им так сказала:/

-          Муж мой дорогой и любимый, Федя, дети мои, простите, если сможете, ваша мать – еврейка чистых кровей. Так получилось, что нацию свою я должна была забыть, а потом. … Даже и не знаю, что потом случилось. Ты, Федя, не очень еврейский народ жаловал. Сначала, значит, Гитлера испугалась, потом Сталина, потом тебя, потом за детей, чтобы не было у них какой помехи в жизни. … Простите, если можете. … Вот тут метрики все, паспорта, фотографии. Сыновья наши, Федя, выходят евреи, если захотят, конечно. … А не захотят, я эти бумажки опять зарою на прежнее место.

   Такой тишины в нашем семействе отродясь не было. Все и разошлись молча. Ну, ясное дело: подумать надо. Ночью Федя мне и говорит:/

-          Прости, Женя, что всю жизнь тебя оскорблял. … Анекдоты рассказывал, да шутки всякие отпускал. Ты же знаешь, я не от злого сердца. Мне хоть еврей, хоть китаец, хоть негр – все без разницы./

  Вот что он мне сказал. Мы с ним поцеловались по-стариковски и больше на эту тему никогда не говорили./

   Вот с младшеньким моими трудно все было. Я к нему сразу поехала. Жил он бедно, на окраине Москвы комнату снимал. Я его накормила привезенным. Он ест, жадно глотает. Смотрю на младшенького своего – и сердце от боли разрывается. Наелся он до отвалу, потом мне и говорит:/

-          Ничего, мама, вы их все равно победим?

-          Кого это, - спрашиваю./

-          Жидов, - отвечает. – Они в России снова рвутся к власти. Они все захватили, а ,главное, в идеологии бал правят: на телевидении они, в газетах они, даже на радио – они. А уж про литературу молчу. Истинному русскому писателю совсем ходу нет. Ты думаешь, почему мою вторую книгу эти козлы забодали? Да потому что в ней идеи русского возрождения, а им такие идеи, как кость в горле.

   Я говорю осторожно:/

-          Гришенька, помню твою первую книгу  евреи больше других хвалили.

-  Они, мама, тогда думали, что меня приручить можно, что я буду в их пархатом оркестре в дудку дудеть… Знаешь, мама, они здесь везде, из всех щелей повылезли. Вот я смотрю на твое простое русское лицо – и радуюсь. …/

  Тут мне худо совсем стало, тут я не выдержала:/

-          Гриша, - говорю. – Мама твоя, Евгения Карловна Шмарук, родилась еврейкой стопроцентной./

   Он смотрит на меня и, чувствую, вот-вот задыхаться начнет.

-          Что? - хрипит. – Что ты сказала?/

-           Гришенька, - говорю тихо да ласково. – И мать твоя еврейка, и бабка с прабабкой еврейками были, и деды с прадедами, и так на тысячи лет назад. Вот ты сам на деда моего похож очень, как вылитый. …/

    Мой младшенький, нежданный, вдруг как заорет:/

-          Ты … Ты!.. Врешь ты все! Быть того не может! Молчи!!!

-          Документы, - говорю. – Есть верные доказательства. Мы теперь имеем полное право на переезд в государство Израиль всем семейством./

-          Что, что ты сказала? – хрипит мой сынок.

-          Уже со всеми обговорено, все согласны. Вот я к тебе приехала, чтобы ты нам прямо сказал: едешь с нами или остаешься./

-          Уйди, мать, - говорит. – Я не предатель. Я свой народ не предам. Можете ехать. Я остаюсь./

  Ладно, поговорили, значит. Начала я прощаться, иду к двери. Уже за ручку взялась, а тут он меня спрашивает жалобно так:

-          Отец-то у меня хоть русский?/

-          Русский, - говорю. – Русский, Гришенька, ты не волнуйся./

Уехала. Собираемся мы потихоньку в дорогу. Бумаги только начали оформлять, а тут и Гриша приезжает./

-          Я с вами, - говорит. – Здесь родсвеннички наши жизни мне не дадут./

  Так, значит, он рассудил: у евреев от евреев спрятаться./

   Вот тебе и вся история, как мы всем семейством оказались в Израиле. Мы с мужем не жалуемся, живем на пособие по старости. Федя мой дворником прирабатывает, так что еще и внукам можем подарки делать. Старший наш при деле. Язык у него хорошо пошел. Зарабатывает прилично. Шурик – тот и вовсе в принцы выбился. В торговой фирме правая рука хозяина. У него здесь еще один ребеночек родился. Виллу себе строит в Ащдоде. … Ну, с младшим тоже все хорошо. Он так говорит: «Спасибо, мама, что привезла меня в это государство религиозных ортодоксов и милитаристов. Я теперь хорошо понял, почему нас, евреев, так ненавидят. Моя, мама, задача превратить это варварское государство в передовую, демократическую республику». Он в одной партии состоит, активистом. Тоже на жизнь не жалуется, только вот не женится никак, да и девушки у него нет. Это меня волнует».

   Вот какая история. Думаю, во многом типичная. Слушал я Евгению Карловну и думал, что Закон о возвращении подразумевает прежде всего  в о з в р а щ е н и е  к  себе самому. История праотца нашего – Авраама повторяется в веках и бессчетно. Бедность, отчаяние, страх шепнули Шмарук Евгении: «Иди»? Не думаю. Тут не так все просто.

    Очевидно, одно: тысячелетиями тянется цепочка евреев из города Ура. Они бредут в Ханаан не одни. С ними близкие, родственники, слуги. В узлах странников чужой хлеб привычек, идолы и книги чужие … Мы все все еще в дороге, как и пять тысяч лет назад.

                                                        1999 г.

 Счастливое было время моей работы в газете. Каждый день, хочешь - не хочешь, а готовь новый материал. Многое тогда казалось полным мусором, а вот теперь копаюсь в архиве - и вроде бы не так уж все плохо. Вот этот рассказик - зря ни в одну из книжек не включил.