САМОЕ НЕОБХОДИМОЕ

 Одно дело, просыпаться от вони при загрузке помойных баков, от грохота ржавых механизмов, шума машин. И совсем другое - выйти из доброго сна под петушиные крики и собачий лай.

 Петухам плевать, что сегодня шабат, день субботний, и люди сладко спят, отдыхают от тяжких трудов. Вот эти черти, забравшись повыше, и голосят в честь зимнего, ласкового светила. А собака – настоящий друг человека. Собакам не нравится такое хамство. Вот они и учат в голос петухов хорошему поведению.

 Лежу и улыбаюсь такой чепухе и вракам, потому что со временем понял, что за пустяками в нашей печальной жизни много радости и покоя. В событиях глобальных, ярких – одни неприятности.

 Вчера вечером приняли мы с хозяином этого дома баньку-сауну. Точнее, это она нас приняла – такая душевная банька. А зимой она в Израиле хороша необыкновенно. Только посвещенный знает, что такое выйти из сухого пара, из ста градусов под холоднющий душ.

  Выгнали мы всю пакость из себя с паром, дышать стали не только легкими, но и всем чистым до костей телом. Потом злоупотребили слегка, поговорили о ерунде какой-то, не стали грузить мозг вечной тяжестью нашей…. Ушли в ночь, в сон премного довольные….

 Утро. Чашка горячего кофе, больше ничего. Ухожу зарабатывать завтрак. К воротам виллы, где мне пришлось ночевать, жестянка прибита, на ней симпатичная псина нарисована, но текст предупреждает, что во дворе злая собака. На самом деле, пес этот любит в этом мире все, что движется и не движется, но сидит он, несчастный, на цепи, в конуре и на меня с большой укоризной смотрит.

-         Куда же ты, - говорит, – свободный человек? А я как же?

Он прав этот пес. Нельзя умножать несправедливости в этом мире. Этих несправедливостей и так хватает. Мы идем на самую замечательную, утреннюю прогулку вместе.

 Наша улочка давно застроена. Есть здесь хижины совсем неприглядные, есть дома получше. Но нет жилищ, похожих друг на друга. Точный архитектурный портрет нашего общества.

 А раз дома со своим лицом – значит и у хозяев свой характер. Вот в этом живут, наверняка, славные, веселые люди. Никаких заборов, все открыто, жилище скромное, но во дворе игрушки детские валяются в огромном количестве. У этого дома даже мой пес хвостом своим стал вертеть с особой энергией.

 А вот дом мрачный, насупленный, за высоченным забором. А у забора глухого еще одна колючая изгородь каждого предупреждает, чтобы и не думали свой нос совать в чужие владения.

 В случайную щель виду во дворе две роскошные машины, а все равно не могу поверить, что живут в этом доме счастливые люди. Вот и окна закрыты наглухо жалюзи. Темно в доме и люди в нем, наверняка, живут «темные».

 Мимо этого забора собака моя трусит поспешно, даже ногу колючей изгороди не желает поднимать.

 А вот и вовсе удивительное строение: домина под номером 13. Ворота болтаются на одной петле. Стены дома почернели от непогоды, а, может быть, от тоски. Задумал когда-то архитектор веселую, сплошь застекленную башню по фасаду. Теперь все стекла выбиты, торчат осколки в рамах, как гнилые зубы.

 Говорят, в доме этом живут приведения, а потому, вот уже лет десять, никак его продать не могут. Впрочем, и на доске с объявлением о продаже все буквы стерлись, и номера телефона прочесть невозможно.

Рассказывают еще, что когда-то въехала в этот дом большая, веселая семья на большой машине . Вкатили они во двор, а перед ними сразу поднялись ворота подземного гаража. Ну, водитель и решил опробовать подземное, гаражное помещение. Въехали они туда. Ворота за машиной сразу опустились. И никто больше не видел ту веселую семью и ту машину.

Собака моя у дома 13 оскалилась и лаять стала на разбитые стекла. Видать, учуяла приведения. Псы обязательно всякую нечисть за версту чуют. Да что там приведения. Они доброго человека от злого по одному запаху отличают. Вот бы и нам, людям, такое обоняние.

 Топаем дальше. Улица Даниэля. Сколько же в нашем государстве людей богатых. Такой неприкрытой, вызывающей роскоши нигде в мире не увидишь. Улица эта сплошь застроена настоящими дворцами. Здесь стоят дома – гордецы. Каждый перед соседом хвалится своей величиной, своим убранством, особым архитектурным «вывертом».

 На улице этой подумал, что грех гордыни не только, выходит, людям свойственен, но и домам, порождению людскому. Но странное дело, человек я не завистливый и стало мне на этой улице и радостно и хорошо. Отогнал дурные мысли и подумал, что не дворцы разрушать надо, а хижины превращать во дворцы.

 Опасная штука гордыня и вызов бедности, но без этого вызова и нищета потеряет надежду на лучшую долю и вектор к богатству.

 Я обо всем этом сказал своему псу. Он меня внимательно выслушал и не стал возражать. Ему самому конуру во дворе устроили роскошную, из чистого дерева, по самой последней моде и даже с вывеской, на которой выжжено его славное имя – Джек..

 И вот что я еще скажу. Хороши пригороды наших городов ранним утром, в субботу. Спят дома, спят машины, спят люди. Воздух чист и на тротуарах чисто. Редкие прохожие торопятся на молитву, к синагоге, под мышкой талес, на голове кипа.

Вот трусит нам навстречу длинноногий, тощий старик – спортсмен. Он другому Богу молится, Богу тела, а не Богу души… Впрочем, кто знает. С одного взгляда не определишь. Да и не надо определять в такое ласковое, прохладное и солнечное утро. Дышать нужно полной грудью и радоваться, что дышишь.

 Окраина города Кфар-Саба. Дома за спиной. И будто занавес поднимается. А за ним высоченное небо, далекий горизонт - сказочная роскошь природы: зеленые поля, сады фруктовые, заросли кактусов. Отсюда до арабской Килькилии рукой подать. Вот этот город на склоне холма: плоские крыши, черные бочки на крышах, минареты… Между нашим городом и арабским - зеленая черта. В буквальном смысле слова  зеленая.

 Особая там земля: чернозем – краснозем. Вечная земля неувядающего плодородия, из которой вылепил Бог Адама. Значит она одновременно и плоть наша и кормилица.

 А там, под городом Кфар- Саба земля и вовсе особенная. Ступил на нее ногой в обуви, обернулся, а за тобой след босой ступни. Вот какая земля. Плюнул на нее утром, вечером из плевка злой сорняк вырастет. Погладил землю теплой ладонью, глядишь, на этом месте появился розовый куст. Вот какая замечательная земля.

 Пес мой, убежав от асфальта, на мягком, девственном, травном грунте совсем развеселился. Такой            смеющейся,  довольной собачьей морды никогда в жизни не видел.

 Вполне возможно, Джек обо мне думал в том же ключе.

 Нет ничего прекрасней дороги через поле. Ни разу, впрочем, не шагал так долго через плантацию высоченных кустов помидорных, а потом через кружевное поле укропа и петрушки.

 И кто это придумал, что наша зелень ничем не пахнет. Такого мощного духа от дыхания растений давно не ощущал. Жизнью над этими полями было пропитан каждый миллиметр пространства.

 Так мы шли с моим псом по полевой дороге, огибая лужи. ЛУЖИ, заметьте! Настоящие чистые, дождевые, отражающие небо. Никогда не думал, что буду когда-нибудь так радоваться обыкновенным лужам на полевой дороге.

Но вот мы в саду, саду апельсиновом и лимонном. Он огромен этот райский сад, и по - нашему обыкновению чрезмерен, обилен до безобразия. Еще далеко до сбора урожая, а земля под деревьями усеяна золотыми плодами.

 Тут я подумал о том, что мир природы несправедлив совершенно, не только мир человеческий этим отмечен. Где-то, на крайнем севере, холод, пурга и мечтают там дети об одном, единственном, сочном апельсине, а здесь апельсины эти центнерами, если не тоннами, гниют на земле в то время как наши детки только и мечтать могут о снежных горках, санках, снежных бабах и поединке снежками.

 Ну, как наладить обмен торговый самым необходимым? Например, мы  отправляем на север погибающий урожай, а они нам тонны снега в специальных холодильных контейнерах. Детки Заполярья розовеют от витаминов, а наши в специальном, снежном парке получают великое снежное, пушистое удовольствие.

 Закрыл глаза и представил себе этот парк под стеклянной крышей со специальным защитным слоем, отражающим жар солнечных лучей. А еще подумал, сколько замечательных глупостей смогут позволить себе люди, когда перестанут ненавидеть, убивать друг друга и тратить почти все свои деньги на смерть, а не на жизнь. Вот как она прекрасна на тропе, идущей через зеленое поле.

 С закрытыми глазами ходить опасно. Споткнулся, чуть не упал, но главное – мог наступить на муравьиную тропу, совершенно удивительное явление в мире насекомых. Много лет разглядываю этих мудрых тварей, и каждый раз замечаю что-либо новое.

На этот раз обратил внимание, что движение на муравьиной тропе строго левостороннее. Спешат усатые строители, не нарушая правила движения, и никакие им светофоры-семафоры не нужны.

 Мой пес тоже решил исследовать тропу и сделал это с необыкновенным тактом и осторожностью. А я подумал, что только на природе человек может себе позволить такой удивительный микро и макро комплекс разнообразных исследований: вот солнце в небе, а вот инфузория в луже под солнечными лучами, вот муравей-черныш спешит по тропе, а вот летит над нами хохлатая птица – удод.

 Тут вошли мы с Джеком в аллею кактусов – этих динозавров растительного мира. Решил почему-то, что в такой замечательный день мне все дозволено, взял и сорвал вкуснейший плод - бабру. Тысячи игл вонзились в мои руки: видимых и невидимых. Даже псина  Джек, увидев мою физиономию, жалобно заскулил.

 Весь путь домой  избавлялся от заноз. Не для меня, значит, рос тот единственный плод, а для потомства кактусов. И что за мерзкая, человеческая привычка лезть всюду, все трогать руками!   

Вот получил я наглядный урок: наслаждайся этим волшебным, фантастическим миром, но будь предельно осторожен, не торопись использовать его себе во благо, не спеши, нечестивец, все прикарманить, все сожрать.

 Не спеши! Как незаметно растут травы, как невидно и неслышно наливаются соком плоды, как торопится, подгоняет тебя только само время.

 Но вот я взял и продлил свое путешествие за столом в своей городской, тоскливой квартире.  Продлил свой чудный субботний отдых: простое, недолгое путешествие с собакой по «зеленой черте» и написал этот репортаж о самом существенном в нашей жизни: о чистом воздухе, высоком небе, о цветущих садах на земле, трудолюбивых муравьях и суровых кактусах.

 И правильно сделал: нельзя же все время писать о лишнем, можно вспомнить с благодарностью и необходимое. То, без чего жизнь наша не имеет никакого смысла.

                                                                        2001 г.