ИЗРАИЛЬ КАК ИМПЕРИЯ

 В середине 1958 года Франция де Голя на всех заморских территориях провела референдум об их будущем статусе. Большая часть жителей разных стран,  входящих в состав республики,( за исключением Гвинеи) заявила о своем желании остаться в составе Франции.

 Восьмого января 1961 года ¾  французов вместе с генералом де Голем проголосовали за предоставление Алжиру независимости.

 Восемнадцатого марта 1962 года в Эвиане были подписаны соглашения, дававшие этой заморской территории империи полную независимость. С этого дня Франция перестала быть империей. Генерал де Голь выиграл самую главную битву своей жизни на деле. На словах он продолжал отстаивать идею «национального величия» и настаивать на равноправии Франции и США, гордясь обладанием ядерной игрушкой и заигрывая с СССР. 

 Не помню, кто это произнес: «  Знать – значит предвидеть». Очевидными подсказками полна история человечества. Стоит только найти и внимательно прочесть нужные страницы.

 Не знаю, кто подбросил интеллектуалам Израиля  лексику из советских учебников по историческому материализму: «империя, имперское мышление, неизбежность распада империи». Причем под империей подразумевалось Еврейское государство, которое и само возникло на развалинах Великобритании. Мгновенно, по указке агентов Социнтерна, в категорию имперских захватов вошла часть столицы Израиля и территории, отстоящие от жизненных центров страны на считанные километры.

 Но никто не желал смотреть на карту. «Мирный процесс» начался под лозунгом отказа от имперских захватов. Вряд ли процесс этот был нужен еврейским рабочим или арабским крестьянам. Не народы Эрец-Исраэль стали его инициаторами, но, тем не менее, умелой пропагандой было сделано все, чтобы лозунги ликвидаторов ( не Чернобыля, а самого Израиля) стали привычными и допустимыми. Слово было сказано, за ним без промедления последовали дела.

 Мировое общественное мнение, а точнее те, кто его формирует, не желает учитывать, что Израиль – не Англия, Франция, Бельгия или Португалия. Для нас, действие по навязанной схеме «крушения старых империй» – равнозначно гибели Еврейского государства.

  В грядущем царстве Доллара евреям уготовано место производителей и покупателей, но не граждан независимого государства. Точнее, новый виток  рабства и ассимиляции в галуте.

 Весной 1962 года начался массовый исход французов из Алжира. 3 миллиона беженцев, спасаясь от арабской резни, бросили свои дома, и в панике, теряя свой скарб, на всех подручных средствах, отправились в вынужденное путешествие через Средиземное море.

 Кто теперь помнит или говорит об этой трагедии? Французы не пожалели французов. Кто, в подобной ситуации, пожалеет нас – евреев? Школу «гостеприимства» цивилизованного и просвещенного  Запада евреи уже проходили накануне гитлеровского геноцида.

 Уместно вспомнить, что и тогда, задолго до  безумия ликвидаторов, был обнародован принцип «мирного процесса». Вот он, разработанный в сентябре 1959 г. генералом де Голем: « Правительство алжирцев, созданное самими алжирцами, опирается на помощь Франции и тесный союз с ней в области экономики, обороны и внешних сношений»

 Благородно, честно, справедливо. Этими словесами и лозунгами во имя свободы, равенства и братства была расшатана решимость французов сохранить за собой заморские территории. В действительности слова, как обычно, остались словами, благими намерениями. Сценарий тех событий был прописан не в Париже, и плевать было авторам на тех, кто жил в Алжире под угрозой резни.

 Из воспоминаний де Голя: « Восьмого января 1959 года я направился в Елисейский дворец, чтобы приступить к исполнению своих обязанностей…. Вернувшись, я чувствую, как за моей спиной захлопываются одна за другой двери дворца – отныне я пленник своих обязанностей».

 Каких обязанностей де Голь уточнит в одной из своих речей в ноябре 1959 года: « Европа – от Атлантического океана до Уральского хребта – эта та Европа, которая должна решать судьбы мира».

 Свои судьбы, надо думать, без вмешательства грядущей империи Доллара. Но все это, как водится в кругах политических, вновь не более чем слова. Другой француз – Ж. Ренар отметил как-то: «Искренность в политике производит впечатление искусного обмана». Проще говоря, у честного, правдивого человека просто нет шанса стать успешным политиком. И понятно, что в нашем случае, обязанности Де Голя состояли совсем в ином.

 Тезис об объединенной, сильной Европе был нужен генералу, как прикрытие позорного, поспешного и непродуманного ухода из Северной Африки во имя торжества другой империи, против которой, как будто,  выступал герой французского сопротивления всю свою политическую жизнь.

 Необходимо краткое отступление: к середине 20 века мир колоний совершенно переродился. Из системы уничтожающей и угнетающей он превратился в систему  о п е к а ю щ у ю.

 Но именно в этот момент, когда опека прежних колоний все больше стала походить на справедливое и полезное сотрудничество, империи, будто по команде сверху, стали катастрофически разрушаться.

 Независимость – дело доброе и необходимое, но мировые империи разрушались поспешно, хаотично, под прессом кровавого террора. В итоге, распад прежних государственных образований  привел к чудовищной волне гражданских и межгосударственных войн, к росту нищеты, на фоне гонки вооружений, бесправию «освободившихся народов» - чудовищному росту  насилия. Африка и Азия заплатили за свою независимость десятками миллионов убитых. Континенты эти на долгие годы стали «пороховой бочкой» современной цивилизации.

 На наших глазах рухнула Советская империя. Рухнула поделом и закономерно, но распад СССР произошел с такой же лихорадочной, нездоровой поспешностью. Какие еще "сорняки" вырастут на развалинах СССР – покажет время.

 Вернемся к концу пятидесятых годов. И снова во Францию. 15 апреля 1958 года было созвано Национальное собрание с одним вопросом в повестке дня: «Положение в Северной Африке».

 В Алжире к этой дате прошли стотысячные демонстрации протеста против отделении этой провинции от Французской республики. Граждане самой Франции не желали предавать и оставлять без защиты миллионы своих братьев за морем.

 Левое правительство, в угаре социалистической демагогии, проявляло все признаки слабости, неспособности к защите интересов государства.

 Социалист - Ги Моле, тот самый, что устроил нашему Шимону Пересу по дружбе ядерный реактор, своей пассивностью и нерешительностью только усугубил алжирский кризис. Террор горстки негодяев именно при этом человеке был признан «национально – освободительной борьбой алжирского народа».  Но Ги Моле прекрасно понимал, что решительное отступление из Африки – равнозначно мгновенной потери власти и прекращению на долгие годы самого процесса «распада империи», а он просто обязан был продолжаться до конца, а не ограничится дарования независимости Тунису и Марокко.

 Было решено, что продолжит «мирный процесс» человек, менее всего, как тогда казалось, подходящий для этого дела.

 Гражданское правительство обвинили в африканских неудачах, и в этот миг голисты поняли, что настал их «момент истины». В 1957 году де Голь получил огромные, по тем временам, средства и развязал широкую рекламную компанию за свое возвращение к власти.

 К весне этого года генерал де Голь был лидером совершенно обескровленного, потерпевшего сокрушительное поражение движения правых, национальных сил Франции. К 1 января 1958 года вся страна вновь смотрела на своего генерала влюбленными глазами.

 Игра началась под лозунгами сохранения последней заморской территории и жизней земляков в Алжире, но именно на де Голя была возложена обязанность поставить решительную точку в деле окончательного распада Французской империи.

  М. Мирович в своей книге о генерале - танкисте пишет: « … среди военного контингента, дислоцированного в Алжире, стала зреть идея о насильственной передаче власти «сильной» фигуре, которая могла бы сохранить Алжир для Франции. На роль такой фигуры в первую очередь подходил генерал де Голь. Именно он сумел, по мнению генерала Салана, сохранить Францию среди супердержав, несмотря на совершенно очевидную катастрофу 1940 года».

 Пройдет три года и Салан  поднимет в Алжире мятеж с целью высадить десант в Париже, сместить де Голя, и прекратить всякие попытки, ведущие к окончательному распаду империи.

 Салан был отважным, честным генералом и плохим политиком. Сам же де Голь говорил в год жестокого подавления восстания французский войск в Алжире так: « Если бы в июне 1958 года я сказал, что намереваюсь предоставить Алжиру независимость, я был бы свергнут в тот же самый день, и ничего не смог бы с этим поделать. Но я всегда знал, чего хотел».

 Признание красноречивое, по своему цинизму не знающее себе равных. Но все верно. В 1958 году народ и армию Франции следовало еще обработать соответствующей пропагандой в нужном направлении, провести реформу государственной системы, покончить с Четвертой республикой, укрепить единоличную власть – и только потом сделать то, «чего хотел» де Голь и к чему, естественно,  стремился не он один, а невидимые, неслышные, но в тоже время все определяющие силы за спиной французского президента.

  Как только стало понятным, куда ведет политика генерала, как только были получены тому прямые доказательства, сами голисты отвернулись от своего лидера. Премьер – министр  Дебре тут же подал в отставку, охотно принятую де Голем.

 На место премьера тут же был поставлен Жорж Помпиду, человек, казалось, политический чуждый генералу, но чуждый только для непосвященных. На самом деле Помпиду был в центре интриги по сдаче Алжира, руководил секретариатом де Голя, успешно устанавливал и поддерживал контакты с, так называемым, Временным правительством Алжирской республики.

 После «студенческой революции в Париже» 1968 года де Голь был вынужден уйти в отставку. Он сделал это при полном безразличии народа Франции. В памяти народа он остался лишь, как герой сопротивления нацизму.

 И снова необходимо отступление. Долгое время мир жил привычным стереотипом о противостоянии двух систем: «свободного мира и коммунистической империи». На самом деле, любому толковому политику и экономисту было  давно ясно: СССР –  организм обреченный на гибель, и самые серьезные противоречия гнездятся не в конфронтации с ним, а внутри «свободного мира», где Западная Европа, даже после чудовищного кровопускания Второй мировой войны, противостояла сказочно усиливающейся империи Доллара.

 Нужны были США такие мощные образования, как Англия и Франция, с миллионами квадратных километров заморских территорий, с гигантским рынком сбыта для фунта и франка, с огромными запасами полезных ископаемых? Вопрос риторический. И началось то, что и должно было произойти: распад мировых империй, более похожий на стихийное бедствие, чем на продуманное и цивилизованное решение вопроса. Было необходимо расчистить место для нового миропорядка.

Это теперь политики США понимают, к чему привела эта расчистка. Не станем забывать, что исламский террор, ядерная гонка в странах третьего мира – все это следствие распада империй.

 Но тогда миру было предложена новая система зависимости: более изысканная и эффективная, без использования армии и других институтов подавления национальной самостоятельности. Рост производительных сил во всем мире привел и к неизбежному и фатальному росту значения денег, к торжеству общества потребления.

 Начались не очередные, глобальные войны с применением смертоносного оружия, а стычки региональные и тихие войны валют, в которых доллар одерживал одну победу за другой, неуклонно создавая свою империю глобального, унифицированного, экономического порядка.

  Свободная Африка вот уже десятки лет вымирает от голода, болезней и войн. Алжирцы, добившиеся независимости, жестоко режут друг друга в борьбе за власть и почитают великим счастьем возможность покинуть свою свободную Родину. Солдаты армии США погибают во многих странах третьего мира. Не благодарностью за полученную свободу живет этот мир, а местью и ненавистью к сытому Западу. 

  Азия полна острейших национальных и религиозных проблем, грозящих миру уже не очередным, обычным, конфликтам, а ядерной бойней. И этот материк больше похож не на стабильное, гражданское общество, а на лагеря потенциальных беженцев, в погоне за средствами пропитания.

 Что произошло с Израилем? Прежде он был козырной картой США в борьбе с Кремлем на Ближнем Востоке, но рухнула Советская империя, и у наших друзей сразу пропал интерес к Израилю, и сразу, как по команде, начался «мирный процесс», после соответствующей и массированной обработки общественного мнения внутри Израиля.

 Родилась «Палестинская автономия», как прелюдия к гибели несуществующей «Еврейской империи». На де Голя совершили дюжину неудавшихся покушений. Ицхак Рабин погиб. Эхуд Барак продолжил его дело  неуклюже, прямолинейно,  торопясь сдать все, что было велено. Барак стал слишком искренним проводником курса на «новый Ближний Восток», а потому потерпел полный крах, как политик. Долготерпеливый народ простил бы этому генералу отдачу территорий, но не смог простить национального позора, унижения. А именно это унижение и было целью Арафата. Барак уступил свое место, ушел в тень.

 Процесс борьбы с арабами территорий мог стать неуправляемым в огне вспыхнувшей интифады. Оставалось одно – сделать его управляемым.

 Пришла очередь Ариэля Шарона, Кто следующий? Боюсь, это не так уж важно.

 Параллели опасны. Франция, скукужившись на своей родовой территории, все-таки осталась Францией, хоть и вошла в зону империи Доллара. Израилю, расставаясь с «имперским прошлым», придется отдавать по частям или сразу свое собственное тело. Причем отдавать лютым врагам, все помыслы которых направлены на уничтожение Еврейского государства.

 Каждый, кому некуда больше деваться с нашей многострадальной земли, понимает это.  Каждый, кто не намерен складывать чемоданы, знает, что начнется после завоевания арабами территорий независимости. Нищета, бесправие, террор только усугубиться в Газе и на Западном берегу Иордана. Все мы, кстати, находимся на этом берегу, и Еврейскому государству, прежде хоть как-то изолированному от зловонной ямы территорий, придется дышать с ними одним воздухом нищеты, криминала, ненависти. Не потребуется больше никаких войн, чтобы уничтожить Израиль. Мы сделаем это своими собственными руками. То, что мир юдофобов против Израиля – это полбеды, но как лихо стремимся к самоубийству мы сами. Уговаривая себя же  на основе новых капитулянтских соглашений, на волне очередного национального безумия,  что Храмовая гора в Иерусалиме – это заморская территория Еврейской империи, подлежащей распаду.