ФАШИЗМ ФИНАНСОВЫЙ

Эта статья была написана 12 лет назад, задолго до появления термина "либеральный фашизм". В те годы и опасность исламской экспансии не казалась насущной. Сегодня я бы добавил к этим догадкам  только одно: именно глобализация и либеральный фашизм обеспечили в США приход к власти охлоса, а Западную Европу сделали бессильной под натиском мирового джихада. 

 Ситуация для разума человеческого обычная. Хозяева жизни не знают, что они, собственно, защищают, а люди протеста не отдают себе полный отчет в том, что им не нравится.

 Шеренги «черных» людей, в бронежилетах, пластиковых масках, вооруженные до зубов, противостоят восставшей толпе.

 Люди эти больше похожи на роботов, но иногда обретают нечто человеческое, когда вдруг выбегают из строя, размахивая дубиной, и начинают бить демонстрантов по голове.

  Как зовут этих людей восставшие? «Наемники, цепные псы капитала, проклятые жандармы?» Не знаю. Люди в черном работают за деньги, защищая тех, кто им платит. Молодежь бунтует бесплатно, даже приплачивает свои, кровные денежки, оплачивая неблизкий путь к «полю битвы». Среди восставших очень мало нищих, бедных, обездоленных.

 Нищие Европы крепко сидят на цепи пособия, бедные и обездоленные больше всего на свете бояться потерять работу.

 Тем не менее, глобалистов в Генуе штурмовала стотысячная толпа.

 Маркс ошибся в своих пророчествах. Сверхприбыли капитала не погубили мир, империализм благополучно скончался. Человечество раскололось на две части: тех, кто способен потреблять, и тех, кому это не по силам.

  Раскол между имущими и неимущими сохранился, но центр трагедии человечества сместился к сфере духовной. Обществу потребления не нужны люди. Ему нужны потребители, существа с одинаковыми, но обширными потребностями, способные  эти потребности удовлетворять.

 Человек работающий, в результате технической революции, ушел на задний план. В развитых странах становится все больше тех, кто сидит, по терминологии США, на «верфеле», на социальном пособии, способном без насилия гасить социальные конфликты. Люди, живущие подаянием, становятся нормой «цивилизованного» общества.

 Пророчества фантастов сбываются: машины все больше вытесняют человека из сферы труда. Нет «зловещих спрутов мирового капитала». Пролетариев и буржуа. Есть армия невольных бездельников, разлагающая и отравляющая ту среду, которая их кормит.

 И не только машины не дают работать коренному населению развитых стран. Машинам помогает полу-рабский труд зарубежных рабочих. Технический прогресс, техническая революция мстит людям, исподволь уничтожает человечество, живущее, как обычно, страстями, не способное на здравый смысл и великое искусство нормы.

 Само потребление, способность не зарабатывать деньги, а тратить их становится чем-то, вроде профессии «мыслящего тростника». То, что труд создал человека придумал не Чарльз Дарвин. Это написано в Торе, но там не сказано, что безделье способно вернуть потомков Адама и Евы к райским кущам.

 Не помню, где и когда прочитал эту притчу. Мало того, вполне возможно, что сам ее сочинил. Честное слово, не знаю. Бывают истории, живущие в нас странным образом: без даты и места рождения.

 Век восемнадцатый. Атлантика. Парусник везет в Америку рабов, отловленных в Африке. Закованным в цепи чернокожим товаром набит трюм.

 Ужасы подобного путешествия описывать не буду.

 Команда корабля, работорговцы – наверху, под солнцем, на чистом воздухе. Этой публике тоже приходится нелегко. Бури, штили, скверное питание, пираты и прочее.

 Рабы – честные, добрые, простые чернокожие ребята. С одной только поправкой: все они язычники и людоеды.

 Матросы и даже работорговцы – тоже славные парни и добрые христиане, в поте лица своего добывающие кусок хлеба.

 Но тоже с одной лишь поправкой: отловленный раб для них не человек, а скотина. Следовательно, и обращаются они с грузом в трюме, как со скотиной.

 Среди рабов, в убийственной духоте и крысиной сырости корабельного подземелья, есть лидер – вождь племени. Он силен, умен, находчив. Вождю удается разбить цепи, и освободить других. Ночью восставшие нападают на команду корабля. В битве, под огнем мушкетов и пистолетов, они несут серьезные потери, но, в конечном итоге, одерживают победу, и  выбрасывают всех белых за борт.

 Революция победила! Несчастные рабы обрели свободу. Работорговцы, а заодно и вся команда корабля, наказаны смертью за богопротивный промысел.

 Замечательно! Но с рассветом выясняется, что нет на паруснике ни одного человека, способного управлять кораблем. Первый же шторм несет парусник на прибрежные скалы и разбивает его в щепки. Рабы гибнут вместе со своим вождем.

 Впрочем, по одному из вариантов этой притчи, вождю удается выбраться на берег. На берег, где все черные – рабы!

 Закономерный исход любой революции и верная иллюстрация благотворных особенностей эволюционного развития. Те невольники, кто выжил и благополучно добрался до Америки, дали миру свое потомство. И нынче потомок дикаря с Берега Слоновой Кости вполне может подать в суд на белого американца, заподозрив его в расизме.

 Современное «открытое общество», «общество потребителей», казалось, – типичный пример такого, эволюционного развития. Терпение, терпение, терпение – и все будет в порядке. Так ли это?

 Нет, не так. Техническая революция, внезапный скачок вперед – революция очевидная, а только на ней и держатся политико-экономические институты нашей цивилизации.

 Революция свершилась: и за борт полетели прежние ценности, не оправдавшие себя: авторитет одиночки, человеческого гения, сила идей. Все то, что получило несколько пошлое, но точное название в эпоху Хрущева: «Культ личности».

 В ХХ веке культ этот потерпел сокрушительное поражение. Личности, причем любые, не нужны больше человечеству. Новой революции необходимы потребители и только.

 Вот почему глобализация ( казалось, вполне нормальный, эволюционный шаг) стала причиной такой бури протеста на Западе?  Люди, чаще всего на уровне подсознания, хотят остаться людьми, а не безликими потребителями.

 Одни комментаторы склонны считать последние события в Генуе чем-то, вроде обычного бунта прирожденных хулиганов. Чем-то, на подобии «футбольной войны». Чешутся у ребят кулаки, вот и идут «стенка на стенку» с полицией.

 Другие сетуют, что молодежь не в силах постигнуть все выгоды объединения развитых стран. Никак не хочет понять, что только в  случае подобного объединения удастся побороть нищету и голод в странах третьего мира.

 Третьи торопятся придать этому молодежному бунту характер политического выступления  левых, правых радикалов и вконец обезумевших защитников окружающей среды.

 Все эти точки зрения могут иметь место. В 100 тысячной толпе на улицах Генуи были и хулиганы, и недоумки, и радикалы: «каждой твори по паре» – можно не сомневаться.

 И все-таки молодежные бунты 2001 года представляются явлением гораздо более сложным, чем это кажется на первый взгляд.

 Даже внешне эта сложность очевидна. «Черные», одинаковые роботы-люди отражают натиск разномастной толпы. Причем, бунтующие ни только не похожи друг на друга. Они даже говорят на разных языках, но действуют при полном понимании и согласии, превратившись в некий интернационал.

 Мятежники молоды, но и «черная икра» полиции состоит, по преимуществу, из ребят молодых. Как обычно, дети дерутся, проливают кровь друг друга, во имя интересов стариков.

 Старики в безопасности. Они боятся драки. Они, даже по возрасту, не в силах принять в ней участия. Но старики всегда были способны эту драку организовать. «Крестовый поход детей» - так назвал все войны Курт Воннегут.

 Идол молодежи – Эрос. Герберт Маркузе писал, что современная цивилизация «питается энергией, отнятой у Эроса посредством ее десексуализации и сублимации, и, следовательно, ведет к фатальному ослаблению Эроса в пользу Танатоса».

 Эрос – несет любовь. Танатос – божество смерти. Любовь восстает против смерти - так считал Маркузе – один из идейных вождей молодежных бунтов шестьдесят седьмого года.

 Но одним конфликтом «отцов и детей», конфликтом поколений, далеко не все можно объяснить. Юность исповедует мораль Танатоса не реже, чем зрелость принципы Эроса. В науке - исключения далеко не всегда подтверждают правило.

 Вот почему отвлечемся от схем Зигмунда Фрейда. Плодотворнее, как мне кажется, попытка обращения к более конкретным и четким понятиям добра и зла.

 Приведу цитату из книги Эдуарда Самойлова « Фюреры». Один из лучших, на мой взгляд исследователей фашизма, пишет:  « Сущность зла, скорее всего, едина, и определить ее можно как властолюбие. Отношение к власти, как самоцели, как наслаждение властью. Зло есть нравственно необоснованная власть».

 «Сущность зла», возможно, и «едина», но само зло многолико, изменчиво, и в 21 веке, в ходе долгого эволюционного процесса, приобрело характер не личностный, а техногенный и финансовый. Дьявол не дремлет, не оставляет в покое человечество. Охота за душами людскими продолжается с не меньшим успехом.

 Власть денег над человечеством 21 века абсолютна. И в этом своем абсолютизме неизбежно становится «нравственно необоснованной властью».

 У того же Маркузе есть гораздо более точное объяснение молодежного восстания шестидесятых годов: «Бунт внутри страны, обращенный вовнутрь, кажется в значительной степени импульсивным. Его цели трудно определить: тошнота, вызванная «образом жизни», бунт, как дело физической и духовной гигиены. Тело против «машины» – не против механизма, конструируемого с целью сделать жизнь мягче и безопасней, ослабить жестокость природы, но против машины, овладевшей механизмом: политической машины, машины корпораций, культурной и образовательной машины, которая скомкала благословение и проклятие в одно рациональное целое».

 Философ написал это в 1968 году, когда «машина», сама по себе все еще казалась даром небес, а человеческий фактор, вроде бы, мешал техническому прогрессу показать себя в истинном великолепии.

 Прошло всего лишь 33 года, и человечество потеряло ориентацию в том, что первично на путях зла: сама «машина» или то, как использует ее человек.

 Тем рабам, свершившим революцию на одном отдельном паруснике, не хватило чувства меры (могли оставить парочку белых, чтобы благополучно добраться до  берега), но и эволюционным процессам, построенным на технической революции, как выясняется, не хватает этого величайшего чувства. В результате пропасть между развитыми и развивающимися странами становится все глубже, и пропасть эта чревата не предсказуемыми социальными и межгосударственными конфликтами. Мало того, и в самих развитых странах, как показывают последние события, зреет чудовищный раскол между примирившимися с «обществом потребления» отцами и детьми, не способными быть только покупателями, винтиками в этом мире.

 Первый бунт личности случился в конце шестидесятых годов. Нынешние события кажутся гораздо более тревожным сигналом неблагополучия в развитии стран Запада.

 Попытки «глобализма», как это обычно бывает, не подлинная причина, а повод к мятежу. Глобализм – вполне логичен на путях финансовой фашитизации мира, но так же вполне естественно и сопротивление этому процессу.

 Бизнесмены 21 века, как и купцы-промышленники прежних времен, торгуют оружием, но подобный бизнес носит «штучный» характер. Сегодня торговля мирным товаром приносит гораздо больше прибыли. Меркурий - Бог торговли, живет ныне в обнимку с Эросом, если рискнуть на расширенное и вольное толкование любви, как обычного способа получать удовольствие. Скажем проще: миру бизнеса 21 века нужен мир. Легковыми автомобилями, телевизорами, компьютерами, стиральными машинами, пепси и гамбургерами – торговать гораздо спокойней и прибыльней, чем реактивными бомбардировщиками и ракетами с ядерными боеголовками.

 Вполне возможно, этой особенности экономической жизни человечество обязано сравнительно долгому периоду без сокрушительных, мировых войн.

 Но стоимость современного мира, пусть и очень хрупкого, и разбавленного региональными войнами, необычайно высока. Развитые сообщества платят за это очевидным расчеловечиванием человеческого сообщества, без кавычек.

 Так называемые либеральные свободы служат лишь прикрытием этого прискорбного факта. Мнимость полной свободы – синоним рабства. Общество потребления не ставит заслон пороку, просто потому, что порок этот платежеспособен. Общество потребление заинтересовано в демократических свободах, потому что в итоге либеральных свобод должно быть соблюдено самое священное право 21 века – право на покупку. Доллар становится мерилом морали. Нравственно только то, что служит способности потреблять.

 Отсюда ханжество и лицемерие современных учителей морали «открытого общества», полная неспособность противостоять фанатизму и рабству духа системой истинных и вечных ценностей. Мало того, - демонстративное презрение к этим ценностям.  И постоянная на них атака под лицемерными и лживыми лозунгами «свободы и демократии».

 Всевластие денег – всего лишь путь к финансовому фашизму. Но любой фашизм, рано или поздно приводит к тоталитаризму, к насилию над человеком, не защищенным Законами морали и личным трудом.

 Понимают ли это «мудрецы», стоящие у руля власти в развивающихся странах? Не думаю, как не понимали этого вожди всякой зарождающейся формации в истории человечества. Понимают ли это руководители стран третьего мира, только и мечтающие получить подаяние от развитых стран или выбросить за борт тех, кто засел «наверху»? Нет, им - то уж точно не до «фишек». Понимают ли это бунтующая молодежь сытой Европы? Вряд ли. У любой революции нет мозга.

 Понимаем ли это мы, в Израиле? Далеко не всегда, хотя корни нынешней, враждебной Еврейскому государству, политики развитой Европы,  ведут, как раз, от тенденции к глобализму, к унификации, к созданию безликого и безбрежного поля потребителей.

 Новая Европа понимает, что еврей, при всем его старании соответствовать требованиям финансового фашизма, в конечном итоге, непредсказуем, коварен и всегда способен создать систему сопротивления модному порядку вещей.

 Трудно сказать, кто победит в поединке глобалистов и антиглобалистов. Думаю, деньги одержат победу. Революция доллара вновь перевернет человечество. Мы вряд ли способны   встать на путь эволюционного развития, и отказаться от убийственной практики революционных изменений? А, может быть, в этой фатальной неспособности нашей и лежит все несовершенство рода человеческого.

 Возможно, и само изгнание из рая в «юдоль печали» произошло в результате мятежа, революционного бунта Адама и Евы. Несчастная парочка решила вдруг, что достаточно постичь Вселенную, и приблизиться к Богу, сжевав плод с древа познания Добра и Зла.

 Ничего не меняется. Новые формы бытия не способны изменить его сущности. Метод проб и ошибок продолжает быть основой нашего существования. По-прежнему, фантомом, бороздит океан корабль с командой наверху и рабами в трюме. И вечно стремление «нижних» обитателей перебраться «наверх» любыми путями.

 Рано или поздно очередная «рокировка» состоится, и  наш «парусник», пусть даже оснащенный ядерным реактором, в очередной раз разобьется о рифы, и некому будет спасти его обезумевших пассажиров.

  Включаю телевизор: двуногое в черном бьет дубиной по голове другое человеческое существо в яркой рубахе. Избиваемый защищает голову руками. Он бежит, спотыкается, падает. Существо в черном настигает яркое, шевелящееся пятно, и бьет с яростью по нему, бьет, бьет и бьет… Бьет до тех пора, пока к ярким краскам одежды избиваемого не прибавляется цвет крови.