Сталин был юдофобом?
Наивный вопрос. Этот мизантроп никого не любил, почему он должен был
выделять евреев из ряда ненавидимых. Невежда,
он всю жизнь постигал только одну науку: мести и ненависти. Он добился
своего – любви раба.
За пять лет до смерти
генсек понял, что не смог подчинить своей воле евреев России. Непокорных он
уничтожал. Евреи России сами себя приговорили к смерти осенью 1948 года.
Иосиф Сталин не любил
ошибаться. Всего лишь через 13 месяцев
он понял, что допустил оплошность, проголосовав в ООН за создание государства
Израиль. И государство это, и евреи России разочаровали генералиссимуса.
Задуманная генеральным секретарем месть была страшна, как и все, что планировал
и осуществлял вождь мирового пролетариата.
Для того, чтобы
рассказать об этом сделаю попытку сочетать сухую ткань официальных документов с
живой, человеческой речью. ОД ( официальные документы) с ЧР ( цитатами из книги
Голды Меир «Моя жизнь»).
ОД. Нас встретили
глава протокольного отдела и его помощник, проводили в «Метрополь». ТАСС
опубликовало в «Известиях» и «Правде» сообщения о приезде Голды… Несколько
встреч с евреями, высказывают чувства радости по поводу нашего прибытия.
Отношение власти и всех, с кем мы встречались здесь, дружеское. Шалом. Голда.
ЧР. … в первую же
субботу вручения верительных грамот, все мы пешком отправились в главную
московскую синагогу ( другие две – маленькие, деревянные строения); мужчины
несли талесы и молитвенники. Там мы увидели сто-сто пятьдесят старых евреев,
разумеется, и не подозревавших, что мы сюда явимся.
ОД. После обычных
приветствий Мейерсон очень пространно рассказала о том, почему для государства
Израиль нужна иммиграция евреев из других стран. В качестве обоснования она
указала на то, что государство находится в состоянии войны и поэтому вполне
естественно несет потери в людях. Кроме того, Мейерсон считает, что государство
Израиль станет крепким тогда, когда его население увеличиться в несколько раз….
Зав. Отделом
стран Ближнего и Среднего Востока МИД СССР И.Бакулин.
ЧР. После службы я
подошла к раввину, представилась, и мы несколько минут поговорили. Остальные
члены миссии ушли вперед, и я пошла домой одна…. Только успела я отойти, как
меня задел плечом старый человек – и я сразу поняла, что это не случайно. «Не
говорите ничего, - шепнул он на идише. – Я пойду вперед, а вы за мной».
ОД. Совет по делам
религиозных культов при Совете Министров СССР докладывает Вам, что весь состав
посольства государства Израиль, во главе
с г-жой Мейерсон, 11 сентября с.г., то есть на другой день после
вручения послом верительных грамот, участвовал в субботней молитве в московской
хоральной синагоге. При этом по просьбе советника посольства Намира мужчины –
члены посольства были приглашены к чтению Торы, а посол г-жа Мейерсон,
находящаяся, как того требует религиозная традиция, во время молитвы на
«женской половине», ( на хорах), по окончании ее сошла в главный зал, подошла к
раввину, церемонно поклонилась ему, произнесла на древнееврейском языке
приветствие и заплакала.
Председатель
Совета Полянский.
ЧР. Немного не доходя
до гостиницы, он вдруг остановился, повернулся лицом ко мне, и тут, на
прохваченной ветром московской улице, прочел мне ту самую, благодарственную
молитву – « Шехехиану», ту самую, которую прочитал рабби Фишман-Маймон 14 мая в
Тель-Авиве. Я не успела открыть рта, как старый еврей скрылся, и я вошла в
гостиницу с полными слез глазами».
ОД. Товарищу Сталину.
Перед отъездом вы дали указание подготовить статью об Израиле. Дело несколько
задержалось из-за отсутствия в Москве Эренбурга. На днях Эренбург прибыл. Мы с
Кагановичем, Поспеловым и Ильичевым имели с ним разговор. Эренбург согласился
написать статью и высказался против того, чтобы статья вышла за несколькими
подписями.
Посылаю Вам статью
Эренбурга « По поводу одного письма». Если с вашей стороны не будет других
указаний, то мы бы хотели опубликовать эту статью во вторник, 21-9, в газете
«Правда». Г. Маленков.
ЧР. … в «Правде»
появилась большая статья Эренбурга, известного советского журналиста и
апологета, который и сам был евреем. Если бы не Сталин, набожно писал Эренбург,
то никакого еврейского государства не было бы и в помине. Но, объяснил он, « во
избежание недоразумений»: государство Израиль не имеет никакого отношения к
евреям Советского Союза, где нет еврейского вопроса, и где в еврейском
государстве нужды не ощущается. Государство Израиль необходимо для евреев
капиталистических стран, где процветает антисемитизм. И вообще, не существует
такого понятия – «еврейский народ».
ОД. Гражданин социалистического общества смотрит
на людей любой буржуазной страны, в том числе и на людей государства Израиль,
как на путников, еще не выбравшихся из темного леса. Гражданина социалистического
государства никогда не сможет прельстить судьба людей, влачащих ярмо
капиталистической эксплуатации… И я думаю, что трудящиеся Израиля, далекие от
мистиков сионистов, взыскующие справедливости, смотрят теперь на север – на
Советский Союз, который идет впереди человечества к лучшему будущему. Илья Эренбург.
На документе помета:
« Товарищ Сталин согласен».
ЧР. Меня, как
социалистку поражало то, что я наблюдала в этом так называемом бесклассовом
обществе. Я не верила своим глазам, когда проезжая по московским улицам, при
сорокаградусном морозе, увидела, как пожилые женщины, с тряпками, намотанными
на ногах, роют канавы и подметают улицы, в то время, как другие, в мехах и на
высоких каблуках, садятся в огромные, сверкающие автомобили.
ОД. Опубликовать, но
не от имени миссии: в праздник Рош-ха-шана мы посетили большую синагогу.
Многотысячная толпа заполнила здание и всю улицу. На всем протяжении двух дней
праздника наш флаг развевался над главным входом «Метрополя». Остальные
подробности не для публикации в прессе: по прибытии к синагоге мы были
встречены бурными аплодисментами, возгласами на иврите и дружескими «шалом».
Когда мы вышли, образовалось стихийное шествие огромной толпы, сопровождавшей
Голду и остальных дипломатов по
центральной улице….
ЧР. В тот день, как
мы и собирались, мы отправились в синагогу. Все мы – мужчины, женщины, дети –
оделись в лучшие платья, как полагается евреям на еврейские праздники. Но улица
перед синагогой была неузнаваема. Она была забита народом. Тут были люди всех
поколений: и офицеры Красной армии, и солдаты, и подростки, и младенцы на руках у родителей.
Обычно по праздникам в синагогу приходило примерно сто-двести человек – тут же нас ожидала
пятидесятитысячная толпа.
ОД. 4 Октября в день
религиозного праздника Рощ-ха-шана ( Новый год), г-жа Мейерсон, вместе с
другими членами посольства снова посетила синагогу. Когда она входила в
синагогу, то многочисленная толпа, как в здании, так и на улице, приветствовала
ее аплодисментами, которые раввин Шлифер пытался прекратить под предлогом того,
что такие формы приветствия не могут иметь место в синагоге – молитвенном
помещении.
Некоторые лица
высказали недовольство этим, заявив: «Мы две тысячи лет ждали этого события,
как вы можете запретить нам проявлять свои чувства». В синагоге и около нее
утром 4 октября было, по приблизительному подсчету, до 10 тысяч человек.
Полянский.
ЧР. А первую минуту я
не могла понять, что происходит, и даже – кто они такие. Но потом я поняла. Они
пришли – добрые, храбрые евреи – пришли, чтобы быть с нами, пришли
продемонстрировать свое чувство принадлежности и отпраздновать создание
государства Израиль.
ОД. Во главе
государства Израиль не стоят представители трудящихся. Мы видели, как буржуазия
европейских стран с их большими
традициями, с их старой государственностью предала национальные интересы
во имя доллара….
Я всегда думал и продолжаю думать, что «еврейский вопрос»
может быть разрешен повсеместно только общим социальным, а следовательно, и
духовным процессом. Разрешить его могут не утописты, да и не дипломаты, а
трудящиеся всех стран.
И. Эренбург.
ЧР. Через несколько
секунд они обступили меня, чуть не раздавили, чуть не подняли на руки, снова и
снова называли меня по имени. Наконец, они расступились, чтобы я могла войти в
синагогу, но и там продолжалась демонстрация. То и дело кто-нибудь на галерее
для женщин подходил ко мне, касался моей руки, трогал или даже целовал мое
платье.
ОД. Совет по делам
религиозных культов дал раввину следующие рекомендации, согласовав их с
министерством иностранных дел СССР:
1. Не
отказываясь от выполнения своих раввинских обязанностей по отношению к членам и
сотрудникам посольства, ограничить общение с ними только этим и не вступать в
какие-либо личные связи.
Полянский.
ЧР. Без парадов, без речей,
фактически – без слов евреи Москвы выразили свое глубокое стремление, свою
потребность – участвовать в чуде создания еврейского государства, и я для них
была символом этого государства, и я была для них символом этого государства.
Я не могла ни говорить, ни улыбаться, ни даже
помахать рукой. Я сидела неподвижно, как каменная, под тысячами устремленных на
меня взглядов.
ОД. Совет по делам религиозных культов дал
раввину следующие рекомендации:
2. Ответить
на поздравления г-жи Мейерсон посылкой ей своей визитной карточки, в которой
сдержанным текстом из Торы поблагодарить за подарок.
3. Приглашение
лично посетить г-жу Мейерсон отклонить, сначала под предлогом недавно
перенесенной раввином тяжелой болезни, а впоследствии деликатно дать понять,
что личное посещение раввином верующих, с религиозной точки зрения, возможно
только в исключительных обстоятельствах.
ЧР. Нет такого понятия – еврейский народ! –
написал Эренбург. Евреям Советского Союза нет дела до государства Израиль! Но
это предостережение не нашло отклика. Тридцать лет были разлучены мы с ними.
Теперь мы снова были вместе, и, глядя на них, я понимала, что никакие самые
страшные угрозы не помешают восторженным людям, которые в тот день были в
синагоге, объяснить нам по-своему, что для них значит Израиль.
ОД. Что касается просьбы посольства
организовать торжественную передачу свитка Торы, то совет, учитывая, что такая
церемония неизбежно выльется в демонстрацию с элементами политического
сионизма, тем более, что в письме, сопровождающем свиток, имеются прямые
сионистские высказывания, считает необходимым рекомендовать раввину принять
свиток лишь составом правления синагоги и послать от своего имени в Тель-Авив
ответное письмо, подтверждающее получение Торы. Прошу ваших указаний.
Полянский.
ЧР. Служба закончилась, и я поднялась, чтобы
уйти, - но двигаться мне было трудно. Такой океан любви обрушился на меня, что
мне стало трудно дышать; думаю, что я была на грани обморока. А толпа все
волновалась вокруг меня, и люди протягивали руки и говорили «наша Голда» и
«шалом, шалом», и плакали.
ОД.
Намир сказал, что в миссии имеется несколько сообщений из Тель-Авива о
том, что подданные Израиля имеют в Советском Союзе одиноких близких
родственников ( престарелых отцов или матерей и др.) , которых они бы хотели
взять к себе. Правительство государства Израиль согласно на въезд этих
родственников. Намир спросил, может ли миссия рассчитывать на содействие МИД
СССР в отправке таких людей в Израиль.
ЧР. Только и сумела я пробормотать, не своим
голосом, одну фразу на идиш: « А данк айх вос ир зайт геблибен иден!» (
«Спасибо вам, что вы остались евреями!») И я услышала эту жалкую, не подходящую
к случаю фразу передают и повторяют в толпе, словно чудесное пророчество…. Я
поняла одно: Советскому Союзу не удалось сломить их дух; тут Россия, со всем
своим могуществом, потерпела поражение. Евреи остались евреями.
ОД. Мракобесы
издавна выдумывали небылицы, желая представить евреев какими-то особыми
существами, непохожими на окружающих людей. Мракобесы говорили, что евреи живут
отдельной, обособленной жизнью, не разделяя радостей и горестей тех народов,
среди которых они проживают; мракобесы говорили, что евреи – это люди, лишенные
чувства родины, вечные перекати- поле… И как только раскрылись ворота гетто,
как только дрогнул туман средневековой ночи, евреи разных стран вошли в общую
жизнь народов…Еврейские трудящиеся, как и все другие, крепко привязаны к земле, на которой родились и выросли….
Депутат французского парламента, коммунист Эли Миньо отвечает сионистской
«Газете Израиля»: « Только реакционным сионистским кругам может прийти в
голову, что государство Израиль станет притягательной силой для евреев всего
мира.
И. Эренбург.
ЧР. Эренбург был
совершенно пьян – как мне сказали, такое с ним бывало нередко – и с самого
начала держался агрессивно. Он обратился ко мне по-русски.
-
Я, к сожалению, не говорю по-русски, - сказала я. – А
вы говорите по-английски?
Он смерил меня взглядом и ответил: «Ненавижу
евреев, родившихся в России, которые говорят по-английски».
-
А я, - сказала я, - жалею евреев, которые не говорят на
иврите или хоть на идиш.
ОД. Голда ( Мейерсон), Намир, Ратнер и их
семьи присутствовали на параде, который явился великолепной демонстрацией силы
– армия, молодежь и рабочие, а вечером дома у Молотова почувствовали особую
теплоту… Молотов предложил Голде рюмку водки. Продолжительная эмоциональная
беседа на идиш с женой Молотова, которая хвалила наши посещения синагоги.
ЧР. После того, как я пожала руку Молотову, ко
мне подошла его жена Полина. « Я так рада, что вижу вас наконец!»- сказала она
с неподдельной теплотой, даже с волнением. И прибавила: « Я ведь говорю на
идиш, знаете?»
-
Вы еврейка? – спросила я с некоторым удивлением.
-
Да! – ответила она на идиш. – Их бин а идише тохтер ( я
– дочь еврейского народа)… Прежде, чем вернуться к другим гостям, она… сказала:
«Всего вам хорошего. Если у вас все будет хорошо, все хорошо будет у всех
евреев в мире».
ОД. На приеме у албанцев я больше часа беседовал с Эренбургом…. В общем,
он продолжает придерживаться позиции, что Израиль должен принимать только жертв
преследований. В России нет еврейского вопроса, и он дружески советует оставить
любые попытки втянуть их в сионизм и репатриацию…. Беседа, проходившая в
сдержанном тоне, показал его укоренившийся антисионизм и беспомощные колебания
между чувством, что его долг поддержать Израиль, и страхом, что сионистские
идеи проникнут в круги российской еврейской общины. Возможно, его позиция
отражает какие-то настроения, существующие во властных структурах. Эренбург
просил прислать его роман «Буря» на иврите. Прошу немедленно выслать несколько
экземпляров.
Намир.
ЧР. В январе 1949 года стало ясно, что русские
евреи дорого заплатят за прием, который они нам оказали, ибо для советского
правительства радость, с которой они нас приветствовали, означала «предательство коммунистических идеалов».
Еврейский театр в Москве закрыли. Еврейскую газету «Эйникарт» закрыли.
Еврейское издательство «Эмес» закрыли…. Через пять месяцев в России не осталось
ни одной еврейской организации и евреи старались не приближаться к нам
больше.
Голда Меир неоднократно ездила в США за
деньгами и делала она это с успехом. В СССР ей нужны были не рубли, а люди и
оружие. Винтовки Израиль получил, но своих рабов Сталин не был намерен
отпускать на волю. Мало того, он решил разделаться с жестоковыйным племенем своими методами: за
убийством Михоэлса и разгоном еврейских организаций, последовала травля «космополитов»,
а затем и прелюдия к геноциду « Дело врачей».
Та демонстрация 4 октября 1948 года дорого
стоила евреям России. Но она все – таки была! Был глоток свободы и радости. Был
подвиг!
С тех пор прошла целая вечность. Нет уже на свете фигурантов этой
документальной истории, нет, насколько я смог убедиться, киносъемок той
удивительной демонстрации. Возможно, где-то сохранились фотографии. Ни разу не
видел их.
Вот только следы человеческой речи
рассказывают об этом подвиге евреев России и сухие страницы официальных
документов.
Комментариев нет:
Отправить комментарий