"Быстрее лани" бежал Гарун, как писал М.Ю. Лермонтов, "быстрей, чем заяц от
орла".
На глазах у Гаруна снесли казаки
головы отца его и брата. Ему, младшему сыну, было положено, по воле Аллаха,
отомстить "супостатам", сражаться до последнего, и сложить свою
голову в неравном поединке.
Он же, Гарун, бежал, бросив оружие на поле боя. Бежал, "с лица
стирая кровь и пот". Кровь! Значит, ранен был или до бегства достойно
сражался, обагрив себя кровью врага, но забыл в какой-то момент "свой долг
и стыд". Так пишет двадцатилетний Лермонтов.
Поэт сам в те времена сражался на Кавказе храбро, даже жесток был к
врагу слишком, как отмечали его однополчане.
Но дело не в великом поэте, сочетавшем в себе удивительнейшим образом
дьявольское и ангельское начало. Дело в самой исламской легенде о Гаруне.
Этот несчастный, прежде всего, и в поисках спасения, бросился к сакле
умирающего друга - просить о пощаде и понимании.
Друг его проклял, прогнал. "Ступай - достоин ты презренья.// Ни
крова, ни благословенья// Здесь у меня для труса нет".
Куда еще бежать? К любимой,
конечно. "Казалось, пламенные очи // Блеснули ласково пред ним, // И он
подумал: я любим, // Она лишь мной живет и дышит…"
И что же: " Своим изменивший \\ Изменой кровавой,// Врага не
сразивши, // Погибнет без славы,// Дожди его ран не обмоют…"
Любимая отказала Гаруну в счастье своей семьи и продолжении рода.
Отверженный спешит к родному очагу. К последнему человеческому
существу, кто, может быть, примет его, простит – к матери.
Но и здесь сразу же, без эмоций. Судя по всему, родительница уже
прослышала о "подвигах" Гаруна: "Ты раб и трус – и мне не
сын!".
Ничего не остается бедняге, как
покончить собой. "И, наконец, удар кинжала пресек несчастного
позор…"
И что самое удивительное и характерное: "И мать поутру увидала…. И
хладно отвернула взор".
"Хладно
отвернула". Мало того, что принудила кровинушку свою к самоубийству, не смогла простить мертвому сыну приступа
трусости.
Красивая легенда.
По сей день, она актуальна. Не станем рубить сплеча. "Ты раб и трус",
- пишет Лермонтов. Идеалы свободы лежат в основе каждого народа, если народ
этот хочет сохранить себя во времени и пространстве.
Права была мать Гаруна? Права, согласно давним канонам своей веры. Как
сегодня правы матери террористов - убийц своих и чужих детей.
Но перевернем ситуацию. Представим себе еврейского парня, бежавшего с
поля боя, у ног матери. Солдата, который рассказывает ей о гибели отца и брата…
Нужно ли продолжать? Еврейская мать существовала всегда в одном: в святости
жизни. Кровавая карусель мести, ненависть, насилие – все это было противно, на
протяжении тысячелетий, всему ее естеству.
И народ еврейский шел к свободе и сохранению совсем иными путями. И не
был он трусом никогда. Потому что высшее мужество: не рубить беспощадно головы
врагов или тех, кто кажется тебе врагами, а сохранить, вопреки всему, свою
веру, свои традиции, свою любовь к жизни.
Две матери стоят перед нами. Одна "хладно отворачивает взор".
Другая – оплакивает близких и прощает вернувшегося сына.
Не в этом ли суть еврейского конфликта с фанатиками ислама? На одной
стороне – культ жизни, ненависть к смерти в любом обличье. На другой – фетиш
свободы, достижимой лишь в ходе кровавого, языческого ритуала.
И дело не только в материнском начале. Над народом еврейским вечно тень
праотца – Авраама, занесшего нож над
своим сыном. Застывшего с ножом, в невозможности человеческого
жертвоприношения, даже во имя Бога и по приказу Всевышнего.
А вдруг вся эта попытка нового Холокоста, организованная исламским
фашизмом, всего лишь очередная провокация, рассчитанная на совращение народа
еврейского в язычество, пропитанное кровавой местью.
Лермонтов жестоко наказал своего героя:
И тень его в горах востока
Поныне бродит в темну ночь,
И под окном поутру рано
Он в сакли просится, стуча,
Но, внемля громкий стих Корана,
Бежит опять под сень тумана,
Как прежде бегал от меча.
Не в те сакли стучался несчастный призрак Гаруна. Еврейский дом
распахнул бы двери даже перед ним. Другие стихи, другие книги святы в этом
доме.
Комментариев нет:
Отправить комментарий