воскресенье, 5 мая 2013 г.

ПРАВИЛО БУМЕРАНГА И ВЛАДИМИР СОЛОВЬЕВ




Лет десять назад напечатал статью о юдофобии известного юдофила, русского религиозного философа – Владимира Соловьева. Я утверждал, что идея крещения евреев, проповедуемая этим человеком, это просто старый способ окончательного решения «еврейского вопроса».
 Тем не менее, та статья вызвала справедливую и гневную реакцию некоторых читателей. Верно, как никто защищал Владимир Соловьев народ еврейский от погромного бешенства толпы. Здесь не поспоришь.
 Вот почему, в глубине души не мог не согласиться с рядом доводов разгневанных читателей, а потому старался с тех пор читать все из наследия Вл. Соловьева, имеющее хоть какое-то отношение к еврейскому вопросу и недавно в статье философа "Три силы" обнаружил любопытную трактовку ислама. Дана она была 130 лет назад, но читатель без труда обнаружит, по ряду признаков, ее злободневность, а потому прошу меня простить за обширную цитату из этой статьи: "Что касается исламского Востока, то не подлежит никакому сомнению, что он находится под преобладающим влиянием первой силы – силы исключительного единства. Все там подчинено единому началу религии, а притом сама эта религия является с крайне исключительным характером, отрицающим всякую множественность форм, всякую индивидуальную свободу. Божество в исламе является абсолютным деспотом, создавшим по своему произволу мир и людей, которые суть только слепые орудия в его руках; единственный закон бытия для Бога есть Его произвол, а для человека – слепой неодолимый рок. Абсолютному могуществу в Боге соответствует в человеке абсолютное бессилие. Мусульманская религия, прежде всего, подавляет лицо, связывает личную деятельность, вследствие же этого, разумеется, все  проявления и различные формы этой деятельности задерживаются, не обособляются, убиваются в зародыше... Все социальное тело мусульманства представляет сплошную безразличную массу, над которой возвышается один деспот, соединяющий в себе и духовную, и светскую высшую власть. Единственный кодекс законов, определяющий все церковные, политически и общественные отношения есть Алкоран… В мусульманском мире, собственно говоря, совсем не существует ни положительная наука, ни философия, ни настоящая теология, а есть только какая-то смесь из скучных догматов Корана… Как в сфере общественных отношений, так и в сфере умственной, а равно и в сфере творчества подавляющая власть исключительно религиозного начала не допускает никакой самостоятельной жизни и развития. Если личное сознание безусловно подчинено одному религиозному принципу, крайне скудному и исключительному, если человек считает себя только безразличным орудием в руках слепого, по бессмысленному произволу действующего божества, то понятно, что из такого человека не может выйти ни великого политика, ни великого ученого или философа, ни гениального художника, а выйдет только помешанный фанатик, каковы и суть лучшие представители мусульманства".
 Мы, конечно, не можем так безапелляционно судить религию слуг Аллаха. Нынешнее состояние умов либералов и демократов не позволяет нам подобную размашистость и абсолютность в суждениях. Нельзя обвинять сотни миллионов землян  в том, что они заблуждаются, даже в том случае, когда заблуждения эти грозят утопить земной шар в новом море человеческой крови. Такова нынешняя мода в морали и этике. Так называемая, пресловутая "политкорректность". 
 Но ошибется  читатель, решивший, что тупику ислама, Владимир Соловьев противопоставлял динамику цивилизации Запада. Ничего подобного и любопытно, что критиковал он Запад с позиций современного ислама, да и не только ислама.
Привожу цитату из той же статьи: "И в сфере общественной жизни и в сфере знания и творчества вторая историческая сила, управляющая развитием Западной цивилизации, будучи предоставлена сама себе, неудержимо приводит под конец к всеобщему разложению на низшие составные элементы, к потере всякого универсального содержания, всех безусловных начал бытия. И если мусульманский Восток, как мы видели, совершенно уничтожает человека и утверждает только  б е с ч е л о в е ч н о г о  б о г а , то Западная цивилизация стремится прежде всего к исключительному утверждению  б е з б о ж н о г о  ч е л о в е к а".
Иудаизма в этой статье Вл. Соловьев не касается, но не составляло труда в иных работах этого философа найти еще одно доказательство его "любви" к евреям. В статье: "Национальный вопрос в России" читаем: "Ставить выше всего исключительный интерес и значение своего народа требуют от нас во имя патриотизма. От такого патриотизма избавила нас кровь Христова, пролитая иудейскими патриотами во имя своего национального интереса! "Аще оставим Его тако, вси уверуют в Него: и придут римляне, и возьмут место и язык наш… уне есть нам, да един человек умрет за люди, а не весь язык погибнет"".
Правда, абзацем ниже Соловьев слегка поправляет сам себя, не желая быть причастным к «кровавому авету»: "Озлобленное преследование и умерщвление Христа  было делом не народности еврейской, для которой Христос (по-человечески) был ее высшим расцветом, а это было дело узкого и слепого национализма таких патриотов, как Каифа".
Здесь мы видим очередную несообразность. Дело ведь не в том, что мифический Каифа отринул Христа, а как раз, в народе еврейском, который по какой-то причине не понял и не принял идею своего "высшего расцвета" к великому разочарованию того же Вл. Соловьева. Народу этому, как философ неоднократно отмечал, надо было презреть не только свою государственность, своих пастырей, но и свою веру. Как, при таких условиях, евреи сохранили бы себя как народ? Этим вопросом, что понятно, Вл. Соловьев не задавался. С его точки зрения понятие народности, во многом, связано с национализмом и ложно понятым патриотизмом. Однако, не во всех случаях. Некоторые народы, как мы увидим ниже, имеют полное право оставаться отдельной нацией, народом самостоятельным во всех своих проявлениях.
 Соловьеву, как и многим другим умам 19 века, казалось, что он постиг истину в конечной инстанции, понял доподлинно, что хорошо или плохо в сфере человеческих идей. Именно эта убежденность и привела к торжеству в веке 20-ом коммунизма и фашизма. Достаточно было остановиться на ложном приеме, уйти в догму мысли, как сразу же извечная порочность рода людского была готова обратить напиток, с внешне безобидным содержимым, в чашу со смертельным ядом.
Читаем Соловьева, все ту же статью "Три силы": " Итак, третья сила долженствующая дать человеческому развитию его безусловное содержание, может быть только откровением высшего, божественного мира, и те люди, и тот народ, через который эта сила проявится, должен быть только  п о с р е д н и к о м  между человечеством и тем миром, свободным, сознательным орудием последнего".
Ну и, конечно, незамедлительно, - религиозный философ такой народ находит:  "А эти свойства (Соловьев перечисляет ряд достоинств души человеческой. Прим. автора.), несомненно, принадлежат племенному характеру Славянства, (так с большой буквы в тексте) и в особенности же национальному характеру русского народа. Но и исторические условия не позволяют нам искать другого носителя третьей силы вне".
Далее Соловьев подробно доказывает свой тезис, полагая, что "рабское состояние народа русского и  бедность" не только не опровергают  тезис о несомненном превосходстве славян над другими народами, но неопровержимо доказывают его.
Нам, с высоты опыта бурного 20-го века, не сложно судить Соловьева и попытки иных ученых найти повод для прогнозов оптимистических, основанных на рецептуре блюда, необходимого для всеобщей гармонии, но и в суде этом не вижу никакого смысла.
После чудовищных войн, Холокоста, нынешней войны террора ясно лишь одно: высшая доблесть ума человеческого - признать свое несовершенство в поисках абсолютной истины и понять, что нет и быть не может одного ключа, способного открыть каждому человеку на земле врата рая.
Знаю и то, что любая сомнительная идея подобна бумерангу: оружие, направленное, как будто, в бесконечность истории, к потомкам, возвращается к тебе же, к твоему эго, по замысловатой кривой.
Мне ближе, родней и понятней специфика иудаизма. В монотеизме моих предков меня ничто не колет, не задевает, нет в нем для меня сомнительных,  спорных вопросов, но мне и в голову не приходит убеждать соседа – инородца в непогрешимости моего мозга, верности моих устремлений и спасительности пророчеств моей веры. И, как только меня стараются убедить в обратном,  сразу же прячусь под твердый панцирь защиты от всякого вида насилия над душой  и "телом".
Только наивный человек верит, что фанатикам ислама всего мира мешает отсутствие собственности на считанные тысячи квадратных километров у берега Средиземного моря. Я твердо знаю, что это не так, как знаю и то, что нацизму не мешала легенда о заговоре "сионских мудрецов" и реальная еврейская собственность, а виделась помехой в кровавых своих делах  сама идея еврейского Бога и Закона, данного им.
 Мне совершенно безразлично, во что и как верят мои соседи. Я готов согласиться с любым образом их жизни и мыслей, но до тех пор, пока этот сосед не сочтет себя высшим существом, знающим истину в конечной инстанции, а меня и мой народ - субъектом заблуждений, подлежащим перевоспитанию или уничтожению.
  Я знаю, что сегодня "первая сила", как ее назвал Соловьев, далеко не всегда желает признавать за мной, за моими детьми, за моим народом, право оставаться самим собой…. Впрочем, и к несчастью, не только "первая", но "вторая" и "третья"…и даже «четвертая»…      

Комментариев нет:

Отправить комментарий