Пятый пункт: БЕШТ, Агнон, друг Кафки, Шехтер, майсы с шаржем
Врата хасидского рассказа: об удивительных книгах, в которых оживает память еврейского мира
Сегодня мы поговорим о жанре, который изменил сознание, вдохновил тысячи, стал голосом народа — хасидском рассказе. Это не просто истории о праведниках. Это — дыхание. Искра. Память, переданная словом.
Перед вами — пять книг. Пять попыток удержать ускользающую искру. Мы пройдем этот путь от 1815 года — до сегодняшней книжной полки. От Копыси — до Тель-Авива. От легенды — к литературе.
Пункт первый: «Шивхей Бешт» — книга, с которой все началось
1815 год. Город Копысь. Хабадская типография р. Исраэля Яфе выпускает книгу, которой суждено стать первым собранием хасидских рассказов: «שבחי הבעש”ט» — «Похвалы Баал-Шем-Това».
Около 250 историй — чудесных, наивных, из уст в уста переданных, где Бешт не просто человек, а канал между мирами. Он спорит с ангелами, разговаривает с детьми, открывает тайну мира — не логикой, а словом.
Автор — по преданию, р. Дов-Бер из Линца. Он хотел добавить поучения — но не успел. Его сын хотел продолжить — но не закончил. Так и осталась книга живой, незавершенной — и потому настоящей.
Книга расходится моментально. На иврите, на идише. Простые евреи — верят. Ученые — спорят. Но книга уже живет.
Спустя полтора века хасидский историк Йеошуа Мондшайн находит древний список — возможно, самый первый. Это не сборник сказок. Это голос времени.
В русском переводе «Шивхей Бешт» появился благодаря Михаилу Кравцову. Это — литературное чудо: сложнейший текст на иврите с идишем и арамейским ожил на русском языке.
На прошлой неделе Михаил Кравцов ушел из жизни. Мы — скорбим. Но его работа останется в веках. И пусть будет благословен его труд.
Пункт второй: Агнон. Сгоревшая книга, оставшаяся в памяти
1924 год. Германия. В доме Шмуэля-Йосефа Агнона — пожар. Гибнет библиотека, рукописи — и рукопись: антология хасидских рассказов, написанная вместе с Мартином Бубером.
Агнон не восстанавливает ее. Но в архивах остаются черновики. Спустя десятилетия, после смерти писателя, его дочь находит тетради. Так рождается «Рассказы о Бааль-Шем-Тове».
Это не академическая работа. Это — хасидский рассказ. Как сказал бы Агнон, «рассказ, рассказанный рассказчиком». Агнон не анализирует «Шивхей Бешт» — он входит в него. Его текст — как молитвенник, где слышны вздохи поколений.
Книга не завершена. И это — не ошибка. Менахем Яглом, редактор русского издания, объясняет: Агнон сжигает — не огнем, а намерением. Он не хочет закончить. Потому что тайна важнее завершения.
Русский перевод выполнен Сергеем Гойзманом.
Пункт третий: Иржи Лангер. Человек, открывший «Девять врат»
1937 год. Прага. Иржи Лангер — поэт, интеллектуал, друг Кафки — пишет по-чешски книгу «Девять врат». Он пишет не «про хасидов». Он пишет изнутри. Его герои — живые: ошибаются, веселятся, попадают в мистические ситуации. Один хасид ест свинину — и оказывается в небесном суде. Другой — приходит на шаббат и говорит: «Вот, это мой рай». У Лангера даже Машиах — не повод для труб, а повод показать на маленького раввина и сказать: «Он утешал нас».
Русский перевод сделала Нина Шульгина, и ее перевод — как и сама книга — не литературный артефакт, а живое свидетельство: еврейская душа может говорить на любом языке — если она слышит.
Иржи Лангер умирает в 1943 году, в Тель-Авиве. Но «Девять врат» остаются. Кстати, в Праге проходит фестиваль еврейской культуры, который называется по названию этой книги. Devet bran.
Пункт четвертый: Яаков Шехтер. Голос в тишине
Наше время. Девять книг. Каждая — как шаг. Это серия Яакова Шехтера «Голос в тишине». Основана на хасидских историях, собранных р. Шмуэлем-Йосефом Зевиным — но переписана заново. Ярко. Мудро. С любовью.
Это не пересказ. Это возвращение. Возвращение языка, запахов, акцента. Того, что когда-то слышали наши бабушки у печи. И мы — слышим. В тишине.
Пункт пятый — нескромный
И я тоже написал книгу — «Прогулки по саду». Это не комментарий и не проповедь. Это — прогулка. Слово превращается в путь, а путь — в сад.
Каждая глава Торы сопровождается маленькой историей — от праведника или о нем. Не длинное учение. А мгновение. Улыбка цадика. Молчание Ребе. Ремарка между мирами.
Это не урок. Это — голос. И если его услышать — можно идти дальше.
Пять книг. Пять путей. Но одна нить — Слово, которое несет свет. Не исторический. Не мистический. А человеческий. В каждом рассказе — не только праведник. В каждом рассказе — мы. Слушающие. Передающие. Живые. Пятый пункт — о книгах, которые не шумят — но остаются.
Комментариев нет:
Отправить комментарий