The Jewish Independent: Как в Сиднее остановили воздушное движение, чтобы отдать последнюю почесть жертве Бонди
Как и большинство австралийцев, Моше Гордон с ужасом смотрел кадры теракта на пляже Бонди в Сиднее. Но когда он понял, что человек, снятый на видео, — тот самый, кто с кирпичом в руках бросился на террористов, прежде чем был смертельно ранен, — это его друг Реувен Моррисон, шок оказался невыносимым.
И все же, говорит Гордон, зная, каким человеком был Реувен, все это не оказалось чем‑то неожиданным.
«Я всегда воспринимал его как человека действия, — рассказывает он. — Коль скоро он видел, что русскоязычной общине в Сиднее необходимо найти свое место, он никогда не считал: пусть, мол, кто‑нибудь другой займется этой тяжелой работой. Он шел в муниципалитет, добивался разрешений, искал архитектора. Он сам построил новую синагогу для русскоязычной общины. Так что, когда он увидел, что его общине на Хануку у моря грозит опасность, почему он должен был поступить иначе? Он заботился и о духовном, и о физическом. Это было у него в крови».
После гибели Реувена Гордон узнал, что тело его друга собираются везти из Сиднея в Мельбурн для захоронения — туда, где живут его жена, дочь и внуки. Поездка на машине заняла бы около 15 часов.
«Меня мучила мысль о том, что он три дня пролежал в холодильнике у коронера, — говорит Гордон. — Ведь по еврейскому обычаю мы стараемся хоронить в день смерти. Когда я узнал, что его ждет еще долгий переезд, я подумал: если я могу сделать что‑то, чтобы ему стало легче и добавило бы достоинства, я обязан это сделать».
Гордон летает на частных самолетах более 30 лет, это его хобби. И более 10 лет он добровольно сотрудничает с Angel Flight, перевозя жителей сельских районов в городские больницы.
Но такого он еще никогда не делал: он никогда не перевозил тело. И тем более это было тело его друга.
Он позвонил инженерам, обслуживающим ангар в Мельбурне, где стоял его самолет, и попросил убрать четыре из шести кресел, чтобы освободить место.
«Я сказал инженерам, что хочу использовать самолет, чтобы привезти тело моего друга из Сиднея. Когда они узнали об этом, то без моей просьбы и даже без моего ведома установили на полу в салоне самолета специальные крепления и купили ремни за свой счет, чтобы тело можно было перевезти с максимальным достоинством. Все, чего они хотели, — чтобы Реувен был надежно и уважительно размещен во время своего последнего перелета».
Гордон был потрясен.
«Когда я спросил, почему они это сделали, они ответили: “Просто так”. Эти австралийцы по‑настоящему переживали. Им было важно позаботиться о Реувене».
Позже в тот вечер, когда Гордон приземлился в аэропорту Бэнкстаун, случилась еще одна неожиданность.
«Я бывал в Бэнкстауне и раньше, но никогда прежде меня не встречал персональный авиамаршал, направляя самолет на конкретную стоянку. Я удивился. Он подбежал к самолету и сказал: “Мы ждем вас уже три часа! Мы подготовили отдельный ангар, чтобы вы могли оставить там тело вашего друга с достоинством и в уединении”. Я просто не мог в это поверить», — говорит Гордон, и голос его срывается.
Авиамаршалы в аэропорту также узнали о его миссии и захотели поддержать возвращение Реувена домой.
Семья Моррисон, благодарная и успокоенная тем, что тело мужа и отца вскоре будет дома, попросила о последнем желании: сделать круг почета над Бонди — местом, которое Реувен так любил.
Обычно это было бы невозможно. Воздушное пространство Сиднея строго контролируется. К тому же направление ветра в тот день делало маневр небезопасным.
«В день, когда Реувена забрали из морга, ветер дул в наихудшую из возможных сторон для совершения круга почета над Бонди, — рассказывает Гордон. — Я был уверен, что, несмотря на просьбу семьи, сделать это будет невозможно».
Он так и сказал диспетчеру в Сиднее: поблагодарил за попытку и объяснил, что сделать этого нельзя. Но в ответ услышал: «Моше, мы это сделаем. Мы остановим международные рейсы, заходящие на посадку в аэропорт Сиднея, потому что хотим, чтобы вы сделали этот круг для своего друга».
После остановки всего воздушного движения Гордон — с Реувеном на борту — сделал два медленных круга над Бонди.
«Все неевреи‑австралийцы, которые помогли мне в этом, вели себя безупречно, — говорит он. — Это настоящий эталон человечности».
В Мельбурне самолет уже ждали представители «Хевра кадиша». Тело Реувена сразу же отвезли для подготовки к погребению.
«Весь этот процесс был благословением, полным совпадений и милости. Все складывалось само собой. И произошло благодаря доброте стольких людей — “Хевра кадиша”, работников аэропорта, диспетчеров», — говорит Гордон, отказываясь приписывать заслугу себе.
Для него этот полет был простым — и одновременно невыносимым.
«Это был самый горький перелет в моей жизни: я вез друга домой в мешке для тел. Но он был и сладким, потому что я знал: это мой последний подарок другу, мой последний жест любви. Вот что значит “сладкая горечь”».
Оригинальная публикация: Air traffic stopped to enable tribute to Bondi victim
Комментариев нет:
Отправить комментарий