"Многочисленные ядерные противники бросают вызов безопасности США, их союзников и партнеров, потому понадобилась корректировка ядерной стратегии", - сказано в заявлении.
По словам зампомощника главы Пентагона по ядерной политике и политике противодействия оружию массового уничтожения Ричарда Джонсона, речь идет о способности ядерного сдерживания на фоне усиления ядерного потенциала КНР и РФ.
"Чтобы быть готовыми к 2030-м годам, нам надо модернизировать наши ядерные силы, командование и управление, а также инфраструктуру. Это позволит нам быть гибкими и приспосабливаться к появлению новых вызовов, угроз, или изменений", - пояснил замдиректора по стратегической стабильности Объединенного штаба Грант Шнайдер.
Премьер-министр Израиля Биньямин Нетаниягу обратился к гражданам страны с речью, в которой рассказал, в чем не прав Международный уголовный суд в Гааге (МУС), который накануне выдал ордера на арест самого Нетаниягу и бывшего министра обороны Йоава Галанта. По словам израильского премьера, вчера "Международный уголовный суд, созданный для защиты человечества, стал врагом человечества", предъявив ему и Галанту необоснованные обвинения в "преступлениях против человечности".
"Правда полностью противоположна. Это моральное банкротство, которое подрывает естественное право демократий защищать себя от смертоносного террора", — сказал Нетаниягу.
Он подчеркнул, что этот суд, "который обвиняет нас в вымышленных преступлениях", игнорирует настоящие военные преступления", "ужасающие преступления", которые совершаются как против Израиля, так и во многих других местах по всему миру.
Нетаниягу напомнил о том, что МУС никак не отреагировал на резню 7 октября, предпринятую ХАМАСом в Израиле, но спустя более года после других и продолжающихся до сих пор преступлений суд выдал "ордер на арест Мухаммеда Дейфа", ликвидированного 13 июля.
"Миллионы невинных граждан были убиты или изгнаны из своих домов в Иране, Сирии, Йемене и других странах. Но вместо того, чтобы действовать против этих темных режимов, суд решил приписать ложные обвинения Израилю — единственной демократии на Ближнем Востоке, соблюдающей правила ведения войны", — подчеркнул Нетаниягу.
По его мнению, решение МУСа — это антисемитский шаг, единственная цель которого — помешать Израилю реализовать его право на самооборону.
Выступление израильского премьер-министра с субтитрами на русском языке опубликовала официальная страница МИДа Израиля в соцсети "Икс".
После двух дней приятной погоды температура значительно понизится.
Сегодня в пятницу ожидается ясная или переменная облачность. Температура воздуха продолжит повышаться и будет выше среднего для этого времени года.
Завтра будет аналогичная погода — ясно или облачно. Температура немного повысится. Утром в горных районах на севере и в центре страны усилятся восточные ветры.
В воскресенье будет облачно или переменно облачно. Ожидаются локальные дожди с севера страны до северного Негева. Температура значительно понизится и станет соответствовать сезонной норме. Днем дожди начнут ослабевать и постепенно прекратятся.
В понедельник сохранится переменная облачность. Местами возможен слабый дождь. Продолжат дуть сильные ветры, температура снова снизится. Будет холодно.
Напомним, что рекордные дожди обрушились на север Израиля и регион Хайфы во вторник, затопив дороги и вызвав предупреждения о внезапных наводнениях в Иудейской пустыне и на Мертвом море.
В Мааган Михаэле проливные дожди затопили дренажные каналы, что привело к наводнению в некоторых частях прибрежного кибуца. Средняя школа Хоф ха-Кармель, расположенная в общине, отправила учеников домой раньше времени из-за наводнения.
Метеорологическая служба Израиля сообщила в своем твиттере, что за четыре часа в близлежащем Зихрон-Яакове выпало 196 миллиметров осадков, что стало новым рекордом для страны. Эта цифра составила около 60 % от среднегодового количества осадков в этом районе.
Школьник, который учится в школе БАПОР раскрыл правду о своем образовательном учреждении.
В сети появилось видео, записанное в одной из школ агентства ООН для палестинских беженцев (БАПОР). На кадрах ученик рассказывает о том, чему их учат в образовательном учреждении: ненависти к Израилю, призывах к его уничтожению и идеализации резни, подобной событиям 7 октября.
На видео подросток отвечает на вопросы об Иерусалиме и своих планах на будущее:
На вопрос о том, как они собираются «забрать Иерусалим», мальчик заявил: «Мы убьём всех евреев, избавимся от них – вот и всё!».
На вопрос о своих карьерных устремлениях он ответил: «Я хочу стать бойцом сопротивления», подразумевая участие в террористической деятельности.
Ранее "Курсор" писал, что СМИ опубликовали сведения о скрытых контактах между агентством ООН БАПОР (UNRWA) и палестинскими террористическими группировками, включая ХАМАС. Согласно информации, в феврале 2017 года в Бейруте состоялась закрытая встреча, на которой тогдашний генеральный комиссар БАПОР Пьер Крахенбюль провёл переговоры с представителями ХАМАС, Исламского джихада, Народного фронта освобождения Палестины и других организаций.
Среди участников присутствовали Али Барака, отвечающий за внешние связи ХАМАС с Ираном и Сирией, и Абу Имад аль-Рифаи, представитель Исламского джихада в Ливане. Крахенбюль заявил о необходимости сотрудничества между БАПОР и боевиками, подчеркнув важность «единого фронта». Он также призвал участников встречи воздерживаться от публичной критики агентства, чтобы избежать сокращения международного финансирования.
По данным расследования, представители БАПОР регулярно взаимодействовали с террористическими организациями, включая поздравления лидеров ХАМАСа с годовщинами их деятельности. Сообщается, что некоторые сотрудники агентства напрямую сотрудничали с боевиками, а школы БАПОР использовались для пропаганды насилия и антисемитизма. Один из учителей даже участвовал в антиизраильских акциях за пределами Ближнего Востока от имени группировки, связанной с ХАМАСом.
В самом сердце гор Симиен на севере Эфиопии, на склонах крутого холма, стоит деревня Сегенет, пишет Haaretz. Над ней возвышается огромная скала, внизу зияет пропасть. Жизнь здесь возможна лишь благодаря наличию широкого плато на склоне холма, где фермеры выращивают свой урожай. Около полутора лет назад в маленькую деревню прибыл израильский археолог Бар Крибус, замкнув круг, который начался два десятилетия назад.
«Я сразу понял, что мы в нужном месте, — говорит Крибус, и волнение того момента все еще ощущается в его голосе. — Мы совершенно уверены, что здесь находилась столица независимого еврейского царства в Африке».
ГорЫ СИМИЕН на севере ЭФИОПИИФОТО: RudiErnst / Shutterstock.com
Действительно, независимое еврейское царство в Африке, расположенное на северо-западе современной Эфиопии (рядом с провинцией Гондэр, где проживало большинство евреев страны до алии в Израиль), как полагают, существовало около 300 лет, на пике своего развития охватывая территорию, почти равную площади современного Израиля. Со временем о нем сложились легенды, которые распаляют воображение. Но никто не нашел реальных доказательств и конкретных свидетельств, подтверждающих существование царства. Именно эту задачу взял на себя Крибус.
«Искра», которая зажгла все это приключение, возникла на Голанских высотах, когда Крибус, который тогда еще не начал свою учебу в университете, сопровождал молодежные группы по ориентированию на местности. Однажды в природном заповеднике Гамла, на археологических раскопках, он рассказал своей группе драматическую историю времен Великого еврейского восстания против Рима в 67 г. н. э. Гамла отказалась сдаться римским войскам, гласит история, и жители предпочли прыгнуть с вершины скалы и разбиться насмерть, чем сдаться в плен, быть проданными в рабство и вынужденными отказаться от своей религии.
После того, как Крибус прочитал группе повествование об этом противостоянии, оставленное иудейско-римским историком первого века Иосифом Флавием, ее лидер, молодая женщина эфиопского происхождения, от себя добавила новый поворот в рассказанную версию истории.
Евреи, сказала она, совершили все это около 500 лет назад, во время длительной войны в защиту своего независимого царства в Африке, в том регионе, который сегодня является частью Эфиопии.
«Ее комментарий застал меня врасплох, — вспоминает, смеясь, Крибус, который теперь уже имеет докторскую степень по археологии и его работа в Тель-Авивском университете посвящена истории эфиопского еврейства. — Как и любой «продукт» израильской системы образования, я знал общепринятую версию еврейского изгнания: жизнь в диаспоре под иностранным правлением, христианским или мусульманским. И вдруг я слышу о свободном еврейском царстве с автономным руководством и собственной армией, которое не является современным Израилем!»
Письменные свидетельства о существовании такого царства берут свое начало отнюдь не в современной общине Бета-Исраэль, почти все члены которой переселились в Израиль за последние четыре десятилетия. Традиции, связанные с существованием еврейского царства их древних предков, сохранились в общине. Однако, поскольку они передавались устно из поколения в поколение, от отцов к детям, они существуют во множестве версий.
Легенда гласит: царство существовало более 1000 лет во главе с династией монархов, каждого из которых звали Гидеон, в честь библейского судьи. Соответственно, среди членов Бета-Исраэль оно известно как «Царство Гидеонитов». (Впрочем, в письменных источниках также упоминаются правители, носившие другие имена, среди них Радаи, Калеф и Гошен.)
Еврейский путешественник 12 века Беньямин из Туделы, из королевства Наварра в Западной Европе, который описал свои визиты в еврейские общины на Востоке, упоминает евреев, живших на вершинах гор в регионе, который он называет «Лубия». Некоторые считают, что это наименование относится к Нубии (современный Судан), которая находится недалеко от предполагаемых областей правления Гидеонитов.
Существуют также легенды о царице по имени Гудит, или Юдит: она вела успешные сражения против христианского царства Аксум, возглавляла еврейскую армию в решающей кампании и опустошала церкви и монастыри.
Другие истории рассказывают о евреях, которые были безжалостно убиты, а также о царях, которые заставили их принять христианство. Эти и другие традиции были частично пересказаны в книге «Гедеониты: история евреев Эфиопии и путешествие в Землю Израиля» Даниэля Белете (на иврите).
Белете, израильский писатель из эфиопской общины, интенсивно работает над сохранением наследия и истории эфиопского еврейства.
Устные предания о еврейском царстве были распространены также среди христиан, живущих в высокогорье. В ходе своих полевых исследований Крибус обнаружил, что местные жители говорят о еврейском царе по имени Гидеон, о гигантском воине, с которым ни один из христианских солдат не имел смелости сразиться в битве. Легенда гласит, что тот был в конце концов побежден: во время кулачного боя его противник вытащил нож и убил его.
Насколько эти рассказы отражают историческую правду? Историки осторожны. По словам Крибуса, первые свидетельства о существовании независимого еврейского царства, которые не оспариваются, датируются 14 веком и появляется в хрониках, повествующих о войне, которую вел эфиопский царь против «евреев-распинателей». Также названы регионы, где сражались между собой два царства — еврейское и эфиопское.
Хотя дата появления еврейского царства является предметом споров, благодаря рассказу очевидца того времени, существует полное согласие относительно свидетельства 1626 года.
Ученые утверждают, что крепость, в которой забаррикадировались последние из евреев, сопротивлявшихся христианскому завоеванию, находилась в месте под названием Сегенет.
Если это был последний бастион царства, подумал Крибус, то это первое место, которое ему следует найти.
Полевые исследования начались в 2015 году с целью определить места, которые традиция связывает с еврейским царством. Это первый этап проекта, который может продолжаться годами, пока не будут обнаружены, собраны и изучены материальные находки, которые подтвердят историю.
Крибус и двое его коллег — Элад Векслер, который работал в иерусалимском Центре эфиопского еврейского наследия, и София Деге-Мюллер из Центра эфиопских исследований Гамбургского университета — начали исследования в горах Симиен, где жили многие представители общины Бета-Исраэль до их алии в Израиль в конце 20 века.
Бар КрибусФОТО: Olivier Fitoussi
Согласно общепринятому мнению, это и был примерный регион независимого еврейского царства. Путешественники, которые посещают его сегодня и наслаждаются великолепными пейзажами, не могут знать, что проезжают исторические места, в которых когда-то процветала еврейская жизнь.
Поиск исследователей был основан на упоминаниях в письменных источниках о существовании царства. Например, миссионер-иезуит из Португалии по имени Мануэль де Алмейда, который бывал в Эфиопии в первой половине 17 века, сообщал о евреях, живших в регионе.
«В прошлом, — отмечал он, — они были правителями всего царства Деамбия, а теперь, в течение многих лет, правят только горами Симиен… В течение многих лет у них был герой-предводитель по имени Гидеон, который совершил множество нападений на земли царя и добился большого успеха».
Де Алмейда продолжал, отмечая, что некоторые евреи жили на вершинах гор и защищались камнями: «Они смело нападают на любого, кто приближается к ним». Португальский священнослужитель также пересказывает услышанное от коллеги-миссионера – о попытках христианской армии захватить контроль над еврейскими поселениями. Евреи, пишет он, «укрепились в таких местах высоко в горах, куда нельзя добраться снизу, кроме как с помощью веревок и ремней, и нельзя добраться сверху, кроме как теми же способами, потому что склоны каменных гор [на которых жили евреи] были почти вертикальными. Некоторые из христианских солдат осмелились спуститься в больших корзинах, которые были связаны прочными ремнями и постепенно опускались [к еврейскому поселению]. Однако, когда они достигли средней точки, евреи, прятавшиеся в пещерах в скалах, перерезали ремни своими мечами, и солдаты разбились насмерть».
Описание этого сражения вызывает в памяти название «Сегенет», которое на древнем языке геэз означает «смотровая башня», а на амхарском переводится как «балкон». Но даже в этом случае описание звучит несколько преувеличенно.
Сегодняшний Сегенет — это вытянутая долина, зажатая между двумя цепями высоких гор, через которую протекает река. Одна из небольших деревень, расположившихся на крутых склонах, носит то же название, что и долина. Она расположена на широком скальном уступе и примыкает к пахотным землям, которые интенсивно обрабатываются, поскольку поблизости находятся источники воды. Условия идеальны для того, чтобы выдерживать длительную осаду, не опасаясь нехватки продовольствия и воды.
Расположение деревни позволяет ей выступать в качестве военного форпоста, обладающего исключительной естественной фортификацией и дающего стратегическое преимущество. Возвышаясь над главной дорогой, пересекающей долину, она служит точкой перехода между горами Симиен и местностью на востоке. Над деревней возвышается огромный утес, а внизу — крутые обрывы, затрудняющие доступ к ней. В опасной ситуации Сегенет можно быстро и легко укрепить, а проход перекрыть, сделав деревню практически непроницаемой.
«Когда я столкнулся с ландшафтом, который точно и живописно соответствовал письменным описаниям, я понял, что нахожусь в нужном месте, — рассказывает Крибус. — Следующий этап — идентификация руин, находящихся на поверхности, в соответствии с топографией, чтобы предположить точное местоположение крепости — и затем начать копать».
Крибус надеется, что раскопки на месте дадут ответы на множество вопросов. Как долго существовал Сегенет как столица царства? Каковы были его размеры на протяжении лет и менялись ли они?
«Мы можем ожидать найти здесь резиденции правителей, — говорит Крибус. — Сравнение с резиденциями других местных правителей подтвердит, насколько могущественной и богатой была еврейская царская семья. Если мы обнаружим склады для сельскохозяйственной продукции, это будет способствовать изучению общей структуры царства.
Руины дадут информацию о технологиях, к которым они прибегали в военном деле. Например, есть описание того, как христианская армия поднимается к еврейской крепости после поражения и находит тайник с огромными валунами, которые можно было скатить с высоты горы. Говорят, у каждого такого валуна было имя. Раскопки позволят проверить, являются ли эти огромные камни мифом или реальностью. Это также добавит информацию об обстоятельствах падения столицы и конца царства евреев».
Ничего неизвестно о материальной культуре царства, продолжает Крибус: «Мы также мало что знаем о духовной жизни населения. Вся эта информация находится в земле. Остатки предметов в жилищах могут показать, как жители добывали себе пропитание, полагались ли они на местные сельскохозяйственные культуры или занимались торговлей с соседями, каких животных они разводили и какие сельскохозяйственные орудия использовали. Структура жилищ позволит оценить, сколько людей жило в каждом доме, с помощью этой информации мы сможем высчитать численность населения столицы в разные периоды. Мы также сможем узнать кое-что об их образе жизни: были ли они все земледельцами или воинами, были ли ремесленниками и какими ремеслами занимались».
В исторических писаниях упоминается существование синагоги в Сегенете, отмечает Крибус. Это захватывающая деталь, потому что до сих пор в Эфиопии не задокументирована ни одна синагога до 19 века: «Обнаружение синагоги более раннего периода может раскрыть ценную информацию о религиозной и духовной жизни местных евреев. Например, были ли отдельные помещения для мужчин и женщин во время богослужения и отдельная секция для коаним [священников]. Какие идеи передавались через дизайн синагоги».
Письменные источники о существовании царства в основном исходят от его соседа – империи, которой правила Соломонова династия христианских монархов. Отношения между двумя царствами имели свои взлеты и падения. История в основном повествует о войнах между ними. Когда Соломониды предприняли попытки вторгнуться на территорию, населенную евреями, придворные летописцы христианского царства начали отмечать события в еврейском царстве.
Были также периоды сотрудничества, даже семейных отношений. Например, в 1597 году в империи Соломонидов на престол взошел император Якоб. Его отец, которому он наследовал, был христианином, а его мать была сестрой Гидеона, еврейского правителя той эпохи. В 1604 году, когда вспыхнуло восстание против Якоба, он нашел убежище в еврейском царстве.
Последнее также сыграло решающую роль в региональной борьбе в начале 16 века между христианами и мусульманским султанатом Адаль. Мусульмане захватывали территории, предавали огню монастыри и насильно обращали христиан в ислам. В ответ эфиопский император отправил эмиссаров в Европу с просьбой о помощи в отражении атаки мусульманских армий. Это побудило отправить в Эфиопию хорошо обученную тогда португальскую армию. Когда португальские войска в 1542 году шли на соединение с христианским императором, евреи предложили им безопасный проход через свою территорию.
Португальский солдат по имени Мигель де Кастаньозу, который принимал участие в кампании и написал о ней отчет, отмечал, что офицер-еврей пригласил войска на «Холм евреев». Его рассказ свидетельствует, что христианские войска оставались на этом месте в течение длительного периода. Получив оружие и еду, они тренировались и организовывались перед сражениями против мусульман. Согласно отчету солдата, на «Холме» этом жили тысячи евреев, хотя звучит это чрезмерно для общины того времени.
Крибус исследовал тему «Холма евреев» на месте, пытаясь выяснить его точное местоположение и историческую роль.
Письменные источники упоминают «Холм евреев» как синоним места под названием «Салоа». Это название сохранилось у ныне существующей деревни, которая находится недалеко от Сегенета, в таком месте, которое вполне похоже на то, что описывал португальский солдат.
Однако другие источники, датируемые примерно 100 годами позднее, упоминают «Холм евреев» как синоним другого места, в 20 километрах к югу.
Оба места находятся на одном и том же горном плато.
Таким образом, есть свидетельства о «тысячах евреев», проживавших на «Холме евреев», а также о других местах, которые идентифицируются как еврейские различными свидетелями. Соответственно, можно сделать вывод, что еврейские общины были разбросаны по всему плато или, по крайней мере, в этих местах точно были общины под еврейским управлением. Хронологический разрыв между свидетельствами — около 100 лет — намекает на непрерывность еврейского правления в регионе.
Тот факт, что царство Бета-Исраэль представляло собой военный и идеологический вызов Соломоновой династии, которая была крупнейшим и наиболее влиятельным государством в регионе в течение сотен лет, подчеркивает еврейскую мощь в этих краях.
Несмотря на свои небольшие размеры, еврейское царство смогло просуществовать в течение 300 лет. Его долговечность перед лицом гораздо более крупной региональной державы выглядит значительным достижением сама по себе.
Действительно, евреи Эфиопии обладали независимостью. Хроники также отмечают существование административного деления в еврейском царстве – по крайней мере, на два отдельных района, а возможно и больше. Мусульманские и христианские летописи также рассказывают о деревнях, которые жили под еврейским управлением.
Текст, написанный одним из летописцев при дворе Соломонидов, демонстрирует уверенность и чувство силы, которые были присущи евреям. Автор текста жалуется на наглость лидера евреев, который осмелился «назвать горы именами гор Израиля. Одну он назвал горой Синай, другую — горой Табор». Это свидетельствует о гегемонии евреев: обозначении территории, которой они правили, топонимами, связанными с библейской Землей Израиля.
Дети в лагере в провинции Гондэр. 2007ФОТО: Eliana Aponte/REUTERS
Согласно летописям, в какой-то момент в 15 веке евреи отказались платить налоги христианскому императору. Отказ привел к войне, в результате которой император экспроприировал часть еврейских земель. Он заявил, что те, кто не примет христианство, потеряют власть над землей, которой владеют. Последовавшие войны постепенно сократили территорию царства до склонов и вершин гор Симиен.
Еврейское царство окончательно было уничтожено императором Сусныйосом в 1620-х годах. К тому времени царство уже значительно уменьшилось.
Сусныйос провел три кампании, пока не был убит предводитель евреев Гидеон. После этого он разместил своих солдат в ключевых точках, фактически устранив евреев в этом регионе, и осадил их столицу, Сегенет, впоследствии добившись капитуляции тех, кто укрепился в одноименной крепости.
Письменные источники с изумлением рассказывают о героизме евреев в сражениях. Есть рассказ о еврейке, которую христианский солдат взял в плен и повел связанной по краю скалы. Внезапно женщина прыгнула, увлекая солдата за собой в пропасть. «Как удивителен героизм этой женщины», — пишет летописец армии завоевателей и выражает удивление по поводу и других случаев, когда евреи бросались со скал, чтобы избежать плена.
Нет сомнений, что летописец находился под влиянием трудов Иосифа Флавия, поскольку он напрямую ссылается на события Великого восстания и отмечает, что евреи говорили: «Мы убьем себя, как сделали наши предки во времена Тита, сына Веспасиана».
Сусныйос принудил евреев принять христианство. Согласно летописям, чтобы донести до людей факт их покорности, он приказал им пахать землю в шабат. Тем не менее, еврейская община выжила в горах Симиен, откуда, как отмечалось, происходят многие члены эфиопской общины в Израиле.
Память об их независимом царстве и его героическом конце продолжает оставаться важным элементом идентичности эфиопских евреев и источником гордости. Например, деревня Симиен Мината в горах Симиен была признана священной и на протяжении поколений считалась значимым духовным центром общины.
Согласно традиции, в период принудительного обращения в христианство евреи, которые отказались подчиниться указу, бежали на вершины гор. Когда приближалась армия, все они заходили в некий ящик, привязанный веревкой к краю скалы, затем перерезали веревку, ящик падал и люди разбивались насмерть. В каждом месте, где падали евреи, бил источник, и каждый источник обладал уникальными целебными свойствами. Со временем в деревне был создан еврейский духовный центр, который предлагал обучение и рукоположение для священников. (Среди эфиопских евреев религиозные лидеры называются священниками, а не раввинами.)
Повествования о коллективном самоубийстве, похоже, красной нитью проходят через еврейскую историю на всех континентах.
«Посмотрите на Масаду, — говорит Крибус. — Иосиф Флавий оставил нам героическую историю о еврейских мятежниках, которые покончили с собой, забаррикадировавшись на вершине горы на длительный период. В течение многих лет среди ученых длились споры: действительно ли они покончили с собой, как рассказывает историк, или талантливый автор использовал литературный жанр, который считался популярным в тот период? Когда великие израильские археологи Шмарья Гутман и Игаль Ядин в 1963 году прибыли в Масаду во главе своих групп и раскопали руины, они обнаружили «пещеру скелетов», в которой находились останки по меньшей мере 15 человек разного возраста. Это было важнейшее открытие, приблизившее нас к решению вопроса о достоверности сообщения Иосифа Флавия.
Как и в Масаде, в Африке только археологические раскопки смогут дать точные сведения о царстве евреев «Бета-Исраэль».
В целом, говорит Крибус, это «важный фрагмент в истории еврейского народа, который заслуживает более широкого освещения и изучения. Я считаю, это исследование может послужить основой для сотрудничества между Израилем и Эфиопией. Здесь есть общий интерес превратить регион в историко-туристический объект, который рассказывает историю еврейского героизма и может привлечь большое количество посетителей со всего мира. У эфиопской еврейской общины долгая и увлекательная история, лишь часть которой подверглась изучению и известна широкой публике. Так же, как предыдущие поколения исследователей пришли к захватывающим открытиям в Масаде, Йодфате и Гамле, а поколения туристов с нетерпением ждут посещения этих мест и изучают через них прошлое, то же самое может произойти с наследием эфиопских евреев. Как только люди узнают эти места из первых рук, все станет гораздо более явственным. Места эти переходят из области легенд в реальность, которую можно глубоко исследовать».
Как оценить политику американских демократов в отношении Израиля? Что общего между президентскими выборами в США в 1968 и 2024 годах? И какую роль играли евреи в американском леворадикальном движении? Глава департамента общественных связей ФЕОР и главный редактор журнала «Лехаим» Борух Горин представляет обзор событий недели.
Величайший англоязычный писатель XX века очень любил евреев
Владимир Набоков
Владимир Набоков родился в 1899 году. Жизнь его началась в петербуржском особняке: именно там и в фамильной усадьбе Рождествено его семья жила до октябрьской революции. Потом Набоковы перебрались в Берлин . В 1919-1922 годах Владимир, с детства знавший английский, учился в Кембридже. Когда он был на последнем курсе, его отца, Владимира Дмитриевича, в Берлине застрелил эмигрант-монархист . Отголоски этого горя слышны во многих произведениях Набокова.
С 1922 по 1937 год Набоков жил в Берлине, именно там он познакомился с Верой Слоним (она происходила из обеспеченной и образованной еврейской семьи) и женился на ней. За пятнадцать лет в германской столице Набоков написал шесть романов. В Берлине родился сын Набоковых, Дмитрий. После того как нацисты пришли к власти и приняли нюрнбергские законы, Набоковы перебрались в Париж и прожили там до 1940 года, когда нацисты оккупировали Францию. С 1940 по 1960 год Набоковы жили в Соединенных Штатах. Большую часть этого времени провели в Корнеллском университете, где Набоков читал курс русской и мировой литературы. В конце 1950-х годов «Лолита» принесла ему финансовый успех, избавив от необходимости зарабатывать на жизнь преподаванием. Набоков и Вера переехали в Швейцарию и остаток жизни провели в фешенебельном отеле в Монтрё.
В Швейцарии Набоков смог целиком посвятить себя литературе, не тратя время на преподавание. И заниматься любимым делом — энтомологией: в эту науку он внес существенный вклад. В честь Набокова назвали несколько видов бабочек, издали две его книги, им посвященные. Набоков также продолжал писать романы и рассказы, переводил на английский язык свои ранние произведения, созданные в России и Германии. В переводах ему зачастую помогал сын Дмитрий. В этот второй европейский период своей жизни Набоковы восстановили связи со старыми друзьями из России и Европы, среди которых было немало евреев и израильтян. В последние годы жизни Набоков говорил о желании приехать в Израиль и погостить там подольше: он давно поддерживал еврейское государство.
Жена Набокова, Вера Слоним, происходила из известной еврейской семьи, которая вела свою родословную от знаменитой раввинской династии. Литературовед Максим Шраер отметил, что «после женитьбы на Вере Слоним оппозиция антисемитизму стала лейтмотивом жизни Набокова». Правда, 26-летний Набоков и до знакомства с Верой (которое случилось в Берлине в 1925 году) не скрывал презрения к антисемитам. По словам биографа Веры, Стейси Шифф, до женитьбы на ней Набоков покорил сердца многих евреек.
Вера Набокова не скрывала, что гордится своим еврейским происхождением, но религиозной себя не считала. При том что «Вера Евсеевна, как, наверное, и все ее домашние в России, всегда была человеком неверующим, она твердо знала, что существованием своим она обязана хрупкому, с трудом завоеванному праву на жизнь» . Вера всю жизнь неизменно напоминала своим собеседникам, что она еврейка. Эта честность и нравственная твердость была свойственна и ей, и Владимиру, они постарались передать эти качества своему сыну.
Брак Набоковых отличался любопытным, удивительным качеством: антисемитские замечания Владимир воспринимал острее, чем Вера. Набоков и до брака инстинктивно ненавидел антисемитов. Пожалуй, это чувство привили ему в семье. Отец и дед Набокова были видными либералами и ратовали за права евреев в царской России.
Историю интереса Владимира Набокова к евреям и Израилю нельзя рассказать без истории участия его отца и деда в политике и в делах евреев. Оба были юристы, либералы, занимались политикой и научной деятельностью. И борьба с антисемитизмом — неизменной составляющей российской общественной и интеллектуальной жизни — играла важную роль в жизни обоих.
Дед Владимира, Дмитрий Николаевич Набоков (1826-1904), был министром юстиции при Александре II. С восшествием на престол Александра III (после того, как его отец в 1881 году погиб от рук террористов-народовольцев) в политике началась пора реакции, были приняты суровые антисемитские законы , нацеленные на искоренение еврейских общин в Российской империи. Дед Набокова отстаивал права евреев и был ярым противником К. П. Победоносцева, советника Александра III. Широко известно высказывание Победоносцева о российских евреях: «Треть их крестится, треть будет голодать, треть эмигрирует <…> и тогда мы от них избавимся» . Победоносцев критиковал Д. Н. Набокова за то, что тот выступал против гонений на евреев.
Сын Дмитрия Николаевича, Владимир, отец писателя, осудил «Протоколы сионских мудрецов», печально известный памфлет, появившийся в 1903 году. Вскоре после публикации «Протоколы» превратились в манифест протофашистов-черносотенцев. В.Д. Набоков понимал силу антисемитизма как орудия реакционеров. Он описал ужасы кишиневского погрома 1903 года, обличил повинных в нем политиков и полицмейстеров — погромщики действовали при полном их попустительстве — и пострадал из-за своей принципиальности.
Весной 1903 года В. Д. Набоков написал в газету «Право» статью под названием «Кишиневская кровавая баня», в которой выразил возмущение погромом. По словам Брайана Бойда, биографа В.В. Набокова, «эта сдержанная по тону статья, содержавшая четкий анализ событий, — один из самых ярких образцов русской подцензурной публицистики — взбудоражила всю столицу» . Основной тезис статьи заключался в том, что антисемитизм — зараза, губительная не только для непосредственных жертв, евреев, но и для российских властей. По словам Набокова-старшего, ответственность за погромы лежит на полиции и царском правительстве, а не только на нападавших.
В мемуарах под названием «Память, говори» Владимир Набоков рассказывает, что после публикации этой статьи власти лишили его отца придворного чина, и Владимир Дмитриевич прослыл «наиболее горячим защитником прав евреев из всех русских юристов».
Десять лет спустя Набоков-старший как журналист освещал дело Менделя Бейлиса, которого обвинили в том, что он похитил христианского ребенка и использовал его кровь в ритуальных целях. На Западе дело Бейлиса вызвало возмущение. Набоков сочувствовал Бейлису и присутствовал на суде в качестве репортера либеральной газеты. И хотя в конце концов Бейлиса оправдали, репортеры либеральных газет, задававшиеся вопросами о мотивах российских властей, понесли наказание. Некоторых журналистов посадили в тюрьму, других, в том числе В. Д. Набокова, оштрафовали на крупные суммы.
Таким образом, от отца и деда Набоков унаследовал традицию либерального юдофильства. Они, кроме прочего, олицетворяли собой столетие принципиальной оппозиции российскому антисемитизму и его кровной сестре, реакционной политике.
В отрочестве Владимир Набоков посещал петербуржское Тенишевское училище, «одно из лучших средних учебных заведений России того времени. Подчеркнуто либеральное, демократическое, исключавшее дискриминацию учеников по социальному положению, национальности и убеждениям» . Ближайшим другом Набокова в училище был Самуил Розов, один из многих учеников-евреев. На частное либеральное Тенишевское училище не распространялись государственные законы о квотах, согласно которым число евреев среди учащихся не должно превышать 5%.
В этом удивительном учебном заведении Набоков впервые услышал о сионизме, идеологии, тогда обретавшей все большую популярность среди еврейской молодежи Российской империи. Розов еще в отрочестве объявил себя сионистом и в конце концов перебрался в Палестину. Много лет спустя он написал Набокову, напомнил ему о годах, проведенных в училище: «Для тебя не существовала классификация: армянин, еврей, немец. Все отличались только своими личными характерами, а не какими бы то ни было ярлыками» .
Десять лет спустя пути Розова и Набокова снова пересеклись. Когда Владимир учился в Кембридже (1919-1922), Самуил был студентом Университетского колледжа Лондона. Два старых товарища искали общества друг друга в новом английском окружении. От Розова Набоков узнал о различных видах зарождавшегося еврейского патриотизма.
Много лет спустя Розов возобновил общение с Набоковым. Последние годы жизни Розов провел в Хайфе, и Набоков надеялся выбраться к нему в гости.
Либерализм и антирасистское юдофильство, которыми Набоков отличался всю жизнь, сформировались в том числе под влиянием великого горя, выпавшего на его долю: в 1922 году в Берлине русский националист-монархист застрелил его отца. Глава 9 его книги воспоминаний «Память, говори» посвящена жизни и смерти отца.
Владимир Дмитриевич погиб в марте 1922 года. Владимир, в ту пору студент, приехал из Кембриджа на Пасху в Берлин к родителям. В эмиграции Набоков-старший активно участвовал в политической жизни, прилагал усилия к организации единого политического фронта против режима большевиков. На заседании в поддержку этого дела террористы стреляли в П. Д. Милюкова, бывшего министра временного правительства Керенского. В. Д. Набоков бросился к нему на помощь и был убит. Набоков-младший описал в дневнике реакцию на его гибель: ««Папы больше нет». Эти три слова стучали у меня в мозгу, и я старался представить его лицо, его движения. Накануне вечером он был так весел, так добр» . Пережитая трагедия подтолкнула Владимира с головой погрузиться в работу — готовиться к экзаменам в Кембридже, писать стихи и прозу.
В 1930-е годы, с подъемом нацизма, Набоков осознал, что судьба его неразрывно связана с судьбой европейских евреев — как антифашиста и мужа еврейки. Когда Франция пала под натиском нацистов, Набоковым, благодаря Союзу российских евреев, — парижской организации, помогавшей еврейским беженцам, — удалось выехать в США: «За сорок лет до этого отец Набокова решительно выступал против узаконенного в России антисемитизма, и в благодарность еврейская благотворительная организация помощи беженцам, зафрахтовавшая судно «Шамплен», поместила Набоковых в огромную каюту первого класса» . В середине мая 1940 года Набоковы отчалили из Франции в Нью-Йорк.
Владимир Набоков с женой Верой Слоним
Озабоченность Набоковых судьбой европейских евреев была неотъемлемой частью их либерализма. Сын писателя, Дмитрий, говорил, что отец его «был совершенно свободен от всякой жестокости, пошлости или подлости <…> и угрожал только если нужно было вступиться за слабого и невиновного». Это напоминает нам, что сочувствие Набокова угнетенным не ограничивалось евреями. Преследования меньшинств, где бы они ни проживали, вызывали у него возмущение. Как отметил в середине 1970-х критик Л. Л. Ли, «расизм, будь то в жизни или литературе, Набокову омерзителен».
В своих произведениях Набоков связывает неизбывный антисемитизм с подъемом тоталитаризма. Два рассказа, написанные в 1930-е, «Облако, озеро, башня» и «Истребление тиранов», выражают презрение писателя к нацизму и сталинизму. В «Истреблении тиранов» рассказчик воображает успешное покушение на диктатора, который долгие годы правил страной и довел ее до гибели. Повествователь буквально одержим тираном, его ненависть к вождю народа отдает искаженной любовью. Брайан Бойд отмечает, что в этом рассказе Набоков с поразительной точностью разоблачает пустоту культа личности и государственных планов. Подобно тому, как Набоков-старший боролся с антисемитизмом — проявлением тирании и государственного гнета, — так и его сын, писатель, обличает антисемитизм как неизменную составляющую тоталитаризма.
Живучесть антисемитизма, даже после того, как стало известно о преступлениях нацистов против евреев, — лейтмотив другого рассказа Набокова, «Групповой портрет». Рассказчик (в нем легко угадать молодого Набокова) в 1938 году прибывает из Европы в Бостон и обнаруживает, что его принимают за другого российского эмигранта, его полного тезку. Оказывается, его не впервые путают с непрошеным «двойником». Десятью годами ранее, когда он жил в Праге, некая библиотека, «состоявшая, по-видимому, при какой-то из организаций Белой Армии», письмом потребовала от него вернуть им «Протоколы сионских мудрецов»: «Книга эта, некогда уныло одобренная Государем, представляет собой подложный меморандум, составленный полуграмотным проходимцем и оплаченный тайной полицией; единственной целью его было — подстрекнуть погромы» . Разумеется, библиотека считает иначе и требует возвращения «столь популярной и ценной книги». «Групповой портрет» стал первым из рассказов Набокова, опубликованным в журнале New Yorker. Биограф Набокова, Брайан Бойд, отмечает: «Больше всего в этой истории меня поражает ее необъятный сумрачный фон боли и пугающей вероятности; не тайна, но тишина».
Чувствительность Набокова к антисемитизму очевидна и в его «Лекциях по литературе» , составленных на основе тех лекций, которые он читал в Корнеллском университете с 1948 по 1958 год. Курс замыкали лекции об «Улиссе». Во вступительной лекции о романе Набоков отмечает, что и Леопольд Блум, и Молли Блум — евреи: Блума «Джойс наделил венгерско-еврейским происхождением», а Молли «ирландка по отцу и испанская еврейка по матери». Леопольд Блум — «тип постороннего, тип Вечного Жида, тип изгоя». Набоков со свойственным ему вниманием к деталям указывает на то, что венгерская фамилия отца Блума, «Вираг», означает «цветок». А «Генри Флауэр» (то есть тоже цветок) — тайное имя, которым Блум подписывает письма к любовнице. Да, отмечает Набоков, мать Леопольда Блума ирландка, протестантка, а отец — еврей. Таким образом Блум — чужак в католической стране. «Несмотря на эти осложнения, — комментирует Набоков, — Блум считает себя евреем, и тень антисемитизма постоянно висит над ним на протяжении всего повествования».
Американские друзья Набокова рассказывают многочисленные истории о том, как он давал отпор американским антисемитам. В начале 1950-х, отдыхая в Новой Англии, Набоков с сыном Дмитрием и его школьным товарищем зашел пообедать в местную гостиницу. На обложке меню значилось: «Евреев не обслуживаем». «Он подозвал официантку и спросил ее, что сделал бы управляющий гостиницы, если бы сейчас у него на пороге появился бородатый мужчина в просторных одеждах, ведущий осла, на котором сидит его беременная жена, все они запыленные и усталые после долгой дороги. «Кого… кого вы имеете в виду?» — заикаясь, спросила официантка. «Я имею в виду Иисуса Христа!» — воскликнул Набоков, указал на фразу на обложке меню, поднялся из-за стола и вместе со спутниками вышел из ресторана».
Иммигрировав в 1940 году в Соединенные Штаты, Набоков узнал об американской расовой дискриминации. В 1942 году его пригласили с лекциями в колледж Спелман в Атланте. Набоков провел пять дней в этом колледже, который был основан как учебное заведение для чернокожих девушек. И студенты, и преподавательский состав «с бурным восторгом» аплодировали его лекциям о Пушкине, в которых Набоков подчеркивал, что предки Пушкина были из Эфиопии (прадеда Пушкина пленником привезли к императорскому двору Петра I из Константинополя; впоследствии он получил свободу). В Спелмане Набоков каждый день встречался с ректором колледжа, Флоренс Рид, и другими афроамериканскими интеллектуалами. Флоренс Рид и Набоков сдружились за время его визита, дружба их продлилась до конца дней Набокова.
После создания Государства Израиль Набоков стал ярым сионистом и оставался им до самой смерти в 1977 году. Как и Эдмунд Уилсон — они с Набоковым одно время были очень близки — писатель поддерживал политику Израиля даже тогда, когда многие в американских литературных кругах, в том числе евреи, решительно выступали против нее. Набоков же, как и Уилсон, выступал против антисемитизма. Оба осудили кампанию за помилование Эзры Паунда, а в 1950-м выступили против того, чтобы ему дали престижную Боллингеновскую премию. По замечанию Альфреда Аппеля, коллеги Набокова по Корнеллу, «несомненно, неприятие Набоковым Эзры Паунда — «этого совершеннейшего мошенника» — было вызвано фашистскими и антисемитскими взглядами поэта, равно как и путаницей и художественной неразберихой его «Кантос»».
В письме от 31 декабря 1970 года Набоков ответил согласием на приглашение израильского посла в Швейцарии Арье Левави приехать в Израиль: «Я искренне благодарен вам и вашему правительству за то, что вы пригласили нас с женой в Израиль. Мы с удовольствием приедем. Можно ли это сделать в апреле 1972 года? Причина, по которой мы вынуждены ждать до 1972-го — этой весной нам предстоит деловая поездка в Нью-Йорк на премьеру мюзикла по одному из моих романов. Я с удовольствием устроил бы одно-два чтения своих произведений, посетил бы музеи, библиотеки, университеты и, пользуясь таким чудесным случаем, отправился бы на охоту за бабочками».
Три года спустя в письме от 12 февраля 1973 года Набоков поздравил Ицхака Ливни с 25-й годовщиной создания Израиля: «Мне незачем вам говорить, какой пылкой симпатией проникнуты мои чувства к Израилю и двадцать пятой его годовщине… Мне остается лишь послать сердечные поздравления вашей юной и древней маленькой стране».
В письме послу Левави от 9 октября 1973 года — в самом начале войны Судного дня — Набоков предлагает «небольшой вклад в борьбу Израиля против «арабольшевистской» агрессии. Умоляю вас переслать чек, приложенный к письму. Графу «имя» я не заполнил, поскольку не знаю, в какую именно организацию его направить».
В 1974 году Набоков получил письмо от мэра Иерусалима Тедди Коллека, и желание писателя посетить Израиль вспыхнуло с новой силой. Однако ответил он вежливо, но твердо: «В семьдесят пять лет невозможно пуститься в путешествие по Ближнему Востоку». Набоков пояснил, что нуждается в швейцарском покое, чтобы продолжать методично работать. Но Коллек не сдался, в конце 1974 года отправил Набокову еще одно приглашение, заверил писателя, что и в Израиле ему обеспечат уединение и покой. Он может остановиться в гостевом доме муниципалитета в Мишкенот Шаананим. В январе 1975 года Набоков ответил Коллеку, что они с Верой решили принять его приглашение, но точной даты приезда пока назвать не могут. В ту пору Набоков писал, при помощи сына Дмитрия работал над переводами, словом, никак не мог вырваться в Израиль.
Владимир Набоков с женой и сыном Дмитрием Набоковым. 1960-е годы
В последующие два года (1975-1977) многие друзья Набоковых, в том числе издатель Джордж Вайденфельд, уговаривали чету определиться с планами и приехать в Мишкенот Шаананим. Вайденфельд, английский издатель Набокова, был его преданным другом и поклонником. Весной 1976 года Набоков написал директору Мишкенот, Питеру Холбану, и принял приглашение: весну 1977 года они с Верой собирались провести в Иерусалиме. Вот что писал Набоков: «Мало что привлекает меня сильнее поездки в Израиль, особенно на условиях, которые вы так любезно предлагаете».
Набоков, помимо прочего, рассчитывал встретиться в Израиле со своим другом детства Самуилом Розовым. Еще Набоков планировал на Святой Земле ловить и изучать бабочек.
К несчастью, в Израиль он так и не попал. В конце 1976 года писатель тяжело заболел. Однако от мысли поехать в Израиль не отказался. В письме Тедди Коллеку Набоков сообщил, что попал в больницу с пневмонией, и выразил сожаление из-за того, что «путешествие, которого я так долго ждал», вновь придется отсрочить. Через несколько месяцев, в марте 1977 года, Набоков вновь написал Тедди Коллеку и извинился, что «вынужден опять отложить поездку, которой мы так долго ждали». Коллек ответил в апреле, пожелал Набокову скорейшего выздоровления и выразил надежду, что вскоре писатель приедет в Иерусалим. Надежде этой не суждено было сбыться: 2 июля 1977 года Набоков скончался.
И хотя ни Набоков, ни Вера так и не съездили в Израиль, там побывал их сын Дмитрий. Он был оперным певцом, и еще в 1970-е его приглашали поработать в тель-авивской опере. Однако по ряду причин, в том числе из-за болезни отца, переговоры с оперной труппой отложили. Лишь в 1987 году Дмитрий выступил в Израиле: спел сольную партию баса в «Реквиеме» Дворжака. «Несколько лет назад, — писал Дмитрий, — мэр Тедди Коллек приглашал нас с родителями приехать и пожить в пансионате для людей искусства, однако болезнь отца сделала эту поездку невозможной. И вот теперь я наконец в Израиле, пою в «Реквиеме» Дворжака с Ароновичем, самым блистательным и оригинальным дирижером, какого я когда-либо встречал».
Владимир Набоков был исключительным космополитом, однако мало кто знает, что всю жизнь он заступался за евреев и симпатизировал им. Набоков так и не попал в Израиль, но вполне понятно, почему драма «возрождения» Израиля так его привлекала. По словам Альфреда Казина, «Набоков отличается от прочих писателей тем, что у него не было страны, кроме него самого. Он единственный из беженцев, кому удалось превратить отсутствие государства в абсолютную силу».
Израиль предложил решение для одного из случаев отсутствия государства — а именно случая евреев. Создание Израиля, которому способствовало возрождение еврейской литературы, привело к литературному и культурному ренессансу иврита. Это культурное возрождение привлекло внимание Набокова, распалило его воображение — подобно тому, как гонения на евреев в царской России вызывали живое сочувствие его отца и деда.
