Суть еврейских праздников. Месяц элул и Тшува: косность сердца, препятствующая тшуве
Как нам подойти к анализу покаяния?
Мудрецы, занимавшиеся темой тшувы, полагают, что она далеко не всегда связана с грехом, однако все соглашаются с тем, что для возникновения желания ее совершить необходимо ощущение изъяна. Тот, кто является совершенством в собственных глазах, не знает, что такое тшува.
Из всех общественных групп в Стране Израиля — и не только в ней — именно религиозный сектор, охватывающий все круги и прослойки «соблюдающих Тору и заповеди», наиболее остро ощущает свое огромное превосходство (как в целом, так и в частностях) над остальными. Кажется, ни в каком ином секторе не раздаются столь уверенные заявления о том, что все недостатки окружающей нас действительности порождены внешними по отношению к нему обстоятельствами, в то время как он сам, в сущности, идеален. Такие события, как ошеломляющая радость победы в Шестидневной войне или трагическое потрясение Войны Судного дня, оказывали свое действие — пусть на краткий промежуток времени — на все общественные группы в Израиле. Разумеется, охватывавшее народ ощущение внезапного пробуждения в самых разных смыслах не было глубоким и продолжалось недолго, однако чувствовалась потребность в изменениях, в исправлении, в пересмотре общественных ценностей. Единственной общественной группой, которая, несмотря ни на что, в большинстве своем продолжала упиваться собственным величием, был религиозный сектор.
Нельзя не признать, что чувство самодовольства, присущее религиозному кругу в целом, зачастую характеризует и отдельных его представителей. Человек чувствует себя интегральной частью коллектива; он также полагает, что за отдельными незначительными исключениями источником всех проблем являются внешние факторы, что изъян надо искать в другом.
Понятно, что в отсутствие ощущения недостатка подлинная тшува невозможна. В этом не помогут ни месяц элул, ни Десять дней покаяния, ибо тшува должна быть осознанной , осуществленной в результате понимания изъяна, чем бы он ни был вызван: грехом или неудачей в достижении той высшей цели, которая нам предназначена.
Нет у нас деяний
За различными факторами, порождающими эту успокоенность и самодовольство, стоят две основные парадигмы, которые можно назвать моделью отсечения и моделью относительности.
Первая из рассматриваемых парадигм — это модель отсечения. Почти каждая группа религиозного сектора (и, разумеется, каждый, кто к ней относится) осознанно или бессознательно отсекает от себя отдельные области иудаизма, на которые изначально, без всякого предварительного анализа, накладывается мораторий: она освобождает себя от их обязывающей силы.
На теоретическом уровне религиозный человек — это тот, кто полагает, что иудаизм во всех его аспектах имеет для него обязывающую силу. Однако это определение слишком оторвано от реальности и подходит лишь для внешнего использования. В рамках своего внутреннего религиозного самоощущения, проявляемого и на практике, человек создает области, которые словно заранее отсекает от себя в ходе каждой ежегодной церемонии разрешения обетов. Это отсечение осуществляется как на индивидуальном, так и на коллективном уровне.
В каждой группе религиозного сектора складывается своя карта отсеченных зон. В некоторых кругах за пределы иудаизма выводятся заповеди, регулирующие отношения между людьми. В других группах не принято реагировать на проблемы, имеющие крайне болезненный характер для всех слоев населения, за исключением своего собственного небольшого круга. Некоторые части современного религиозного сектора выводят за пределы иудаизма целые области закона (изучение Торы, запрещение физического контакта с посторонней женщиной, некоторые из запретов половых связей, законы молитвы — все в соответствии с конкретными потребностями и интересами). Нарушая заповеди, относящиеся к такой области, оторванной от прочих законов иудаизма и выведенной за пределы накладываемых им обязательств, человек не чувствует, что совершает грех. Все, что относится к этим сферам, заведомо кажется ему не только разрешенным задним числом, как сказано: «Если человек совершил грех и повторил его, он словно стал для него дозволен» , но и допустимым изначально. У него не возникает даже смутного ощущения своей вины, ведь выданная им самому себе индульгенция абсолютна, словно бы соответствующего запрета или повеления никогда и не существовало.
Вторая парадигма — это модель относительности. Относительность является неизменным внутренним оправданием при ощущении любого недостатка или изъяна. Она основана на взгляде наружу, в сторону тех, кто кажется еще хуже, в том или ином аспекте. В рамках этого подхода оценка самого себя непременно носит сравнительный характер. Поскольку в наших поколениях каждый может найти людей, которые стоят еще дальше от иудаизма, все испытывают приятное ощущение удовлетворенности самим фактом, «что Творец не создал меня светским», который, кажется, искупает все грехи.
То обстоятельство, что кто‑то другой нарушает законы субботы, является для религиозного человека неисчерпаемым источником удовлетворенности и уверенности в отпущении собственных грехов. Он‑то сам по‑своему соблюдает субботу, стало быть, у него нет никаких недостатков. В самом деле, разве не достаточно взглянуть на соседа, чтобы понять, что ты воистину являешь собой кладезь добродетели и благочестия?
Мы виновны
По этим причинам можно сколь угодно повторять в исповедальной молитве: «Мы виновны» — результат будет таким же, как если бы эти слова вовсе не звучали. Останутся втуне также подробный перечень грехов и исповедь рабейну Нисима в День искупления, «чистая молитва», произносимая накануне праздника. Ведь мы словно вносим дополнения в каждую из этих молитв, как сказано: «Клянется устами и отменяет в сердце» . Вина? Я‑то знаю, что этот грех «не считается», потому что я не принадлежу к тем евреям, на которых распространяется соответствующее требование. А другой грех — разве не совершает его мой сосед? Стало быть, мой внутренний мир в полном порядке. Мне остается лишь вздыхать о грехах поколения, его предводителей и учителей. Все беды из‑за них.
Один из великих праведников говорил, что человечество сотворено так, чтобы каждый мог, увидев материальное положение своего ближнего, вознести хвалу Всевышнему за то, что он послал ему лучшую судьбу, и возрадоваться своей доле, в то время как в духовном аспекте каждый может, взглянув на тех, кто несравненно лучше и выше его, ощутить свою ущербность. Однако люди поступают ровно наоборот. Смотря на материальное положение своего ближнего, они сожалеют, что не достигли того же; зато выискивают взглядом тех, кто стоит на более низком духовном уровне, чтобы можно было испытать удовлетворение собой и возрадоваться своей доле.
Поэтому раскаянию за тот или иной конкретный грех должно предшествовать общее подведение итогов. Как общине в целом, так и каждому из ее представителей необходимо избавиться от двух описанных выше парадигм. Тогда не будет надобности ни искать путь, ведущий к тшуве, ни слушать проповеди на эту тему. Аутентичное ощущение собственных недостатков поможет человеку найти то, что требуется для их исправления.
Книгу Адина Эвена-Исраэля (Штейнзальца) «Суть еврейских праздников» можно приобрести на сайте издательства «Книжники» в Израиле, России и других странах
Комментариев нет:
Отправить комментарий