ОБЛАКО

 Облако.

Рассказ

 

                                                        Играй же на разрыв аорты

                                                        С кошачьей головой во рту,

                                                        Три черта было - ты четвёртый,

                                                         Последний чудный черт в цвету.

                                                                               Осип Мандельштам

 

 - Как умер? - Антонио нахмурился,- доктор, вы уверены в этом?

 

 - Сожалею, господин Паганини,- пожал плечами лекарь,- но ваш сын умер и я уже бессилен что-либо сделать,- и приподняв шляпу, добавил,- приглашайте священника. 

 

Он вздохнул, кивнув головой и пошёл к выходу. 

 

 -Как это прощайте,- нахмурился Антонио, заградив ему дорогу,- деньги за работу взял, а ничего не сделал! Извольте отрабатывать гонорар или верните деньги,- он угрожающе надвинулся на доктора,- придти, посмотреть на больного, сказать, что он умер, взять у родственников деньги и спокойно уйти? Эдак и я могу быть врачом!  Тереза!- позвал он жену,- посмотри на него,- он указал на врача,- ничего не сделал и хочет уйти с нашими деньгами. Вот хитрец! 

 

Женщина побледнела, со стоном  обняла лежащего на кровати сына и ничего не сказав, застыла. 

 

 - Да подавитесь вы своими деньгами,- врач бросил на стол монеты и со словами,- у него сын умер, а он считается, - возмущенно покинул комнату.

 

 - Одни расходы,- скривился Антонио,- сколько денег я вложил в него,- он посмотрел на лежащего на кровати сына,- теперь еще и похороны.

 

 -Негодяй, мерзавец,- несчастная женщина вскочила на ноги и бросилась на мужа,- это ты убил нашего сына, это ты запирал его в погребе, заставляя часами играть на скрипке,- она с силой ударила его кулаком в грудь,- это ты морил его голодом, не позволял даже погулять и подышать воздухом,- она опять ударила его,- садист!

 

 - Замолчи, глупая женщина,- Антонио оттолкнул ее от себя,- я о нем думал, хотел сделать настоящим музыкантом и не виноват, что он оказался слабаком. Вот, теперь гроб надо у плотника заказывать, священника приглашать,- он огорчённо вздохнул,- одни расходы. 

 

И покинул комнату.

 

 

 

 - Нет, нет,- тень накрыла лежащего в гробу ребёнка, - твое время ещё не пришло и рано покидать этот мир. Тебе ещё предстоит умереть, но, не сейчас. У тебя впереди полвека тернистого, полного трудностей и разочарований, но, тем не менее, счастливого творческого пути. Ты станешь великим музыкантом, непревзойденным скрипачом, композитором, познаешь любовь, восторг и обожание многочисленных поклонников, ненависть завистников и проклятия врагов. Но, твое имя, имя Никколо Паганини, сына мелкого торговца и домохозяйки, останется в веках и войдет в историю мировой музыки. Твоя слава будет греметь по всему свету, монархи, короли, императоры, сочтут за за честь слушать твою музыку. Ты чрезвычайно талантлив, дьявольски трудолюбив и я проведу тебя по жизни, буду следить за твоим творчеством. Завистники назовут тебя «Скрипач Дьявола», не понимая, что все, чего ты добьёшься, это результат не моей помощи, а колоссального труда и терпения. Возвращайся в мир, у тебя впереди много дел.

 

 

 

Священник подошел к гробу, перекрестился и подняв глаза начал молитву: «Боже! Ты видишь нашу скорбь из-за того, что внезапная смерть унесла из жизни нашего брата,- он повернулся и вопросительно посмотрел на родителей…

 

 - Никколо Паганини,- подсказал отец.

 

 - Никколо,- перекрестился священник,- и…. запнулся, потом неистово перекрестился и с ужасом показал на гроб, в котором СИДЕЛ испуганный ребенок! 

 

 - Боже! - охрипшим голосом прошептал он,- ожил! Он живой! - и ещё раз перекрестился. 

 

Срочно послали за доктором, который сначала категорически отказался приходить в дом Паганини, но соблазнившись новым гонораром, все-таки пришёл.

 

 - Каталепсия,- осмотрев ребёнка заключил врач,- такое бывает. Малыш, изможденный тяжким трудом, голодом и нехваткой свежего воздуха,- он мстительно посмотрел на Антонио и продолжил,- впал в состояние «парадоксального сна», так называемой «каталепсии», в которой человек может пребывать очень долго. Сейчас все в порядке, ребёнку нужен покой и усиленное питание.

 

 -Так вы же сами вчера осматривали его,- засопел Антонио,- и сказали, что он умер. Это как?

 

 - Какой гонорар, такой осмотр,- скривился доктор и поспешно покинул комнату. 

 

 - Свят, свят,- священник снял с груди крест, перекрестил помещение и возмущенно посмотрев на родителей, ушёл следом.

 

Мать всхлипнула и упала без чувств.

 

 - Одни расходы с тобой,- скривился Антонио, посмотрев на сына,- доктор, священник, да ещё и гроб. Куда теперь его? Одни расходы! - повторил он. 

 

 - Завтра продолжишь занятия,-  и не обращая внимания на испуганного сына и лежащую на полу жену, вышел, бормоча,- а гроб приспособлю под ящик для инструментов, а то, умник нашёлся - «усиленное питание, покой»…

 

 

 

Слухи про этот необычный случай, немедленно поползли по городку. Вся Генуя обсуждала случившееся и обыватели пришли к единодушному мнению, что это «происки Дьявола».

 

 

 

 - Так я стал «скрипачом Дьявола»,- Паганини улыбнулся,- тебе не страшно быть сыном такого человека? 

 

 - Нисколько,- пожал плечами Ахилл,- мне совершенно безразлично, что говорят глупцы. Ведь эти завистники не понимают, что ты всего добился сам и какого труда стоило твое непревзойденное мастерство. И дьявол здесь ни при чем.

 

Никколо вздохнул и взял парня за руку. 

 

 - Понимаешь сынок,- он посмотрел на Ахилла,- не все так просто и однозначно, и дело в том, что в этом есть доля правды. Я очень болен,- он откинулся на подушки, - и скоро уйду из жизни. Ты знаешь, я не признаю священнослужителей и не хочу причастия, мне это не нужно. А вот кому бы я хотел исповедаться,- он посмотрел сыну в глаза,- так это тебе, единственному родному и близкому мне человеку. Ты ещё очень молод, но я в твои 15 лет, уже многого достиг и был уже знаменит. Ну, что, готов выслушать «Скрипача Дьявола», не страшно?

 

 - С тобой, отец, - Ахилл прижал руку к сердцу,- мне ничего не страшно. Я очень хочу быть похожим на тебя, быть таким же знаменитым и уважаемым человеком и с волнением жду твоего рассказа. 

 

 - Дело в том,- вздохнул Паганини,- что великим быть легко, им стать трудно! Талант и величие не титул,  по наследству не передаётся,- и улыбнувшись добавил,- титул барона Вестфалии, который я получил от императора Австрии Франца ll, я тебе передал, а все остальное,- он опять вздохнул,- уж ты сам. Заставлять тебя быть продолжателем моего дела я не хочу, с меня хватит насилия со стороны моего отца, которое я пережил в детстве. Ты сам должен выбрать путь в жизни и совершенно необязательно, чтобы это было связано с музыкой. Материально я тебя обеспечил, ты парень умный и значительно лучше меня образован, так что я уверен, что найдёшь чем заниматься. 

 

Паганини закашлял, откинулся на подушки и тяжело задышал. Воздух со свистом вырывался из груди. 

 

 - Отец!- взволнованно произнес Ахилл,- я позову врача. 

 

 - Нет, нет,- Никколо посмотрел на сына,- мне уже ничего не поможет и я чувствую, что скоро потеряю голос, а мне нужно тебе многое рассказать.

 

Отдышавшись, он продолжил,- в отличии от тебя, я не получил должного образования и, как ты мог заметить, не очень грамотен и даже пишу с ошибками. Мое образование прошло в погребе, куда меня запер отец, с шести лет заставляя часами заниматься сначала мандолиной, потом скрипкой. Он плохо меня кормил, неделями не выпускал на улицу подышать свежим воздухом, что привело к «Каталепсии» - состояние, когда человек надолго впадает в состояние «парадоксального сна» и окружающие, даже врачи, иногда принимают это за смерть и несчастного могут заживо похоронить. Мне повезло, когда уже лёжа в гробу, я «проснулся» и это спасло мне жизнь. Отца это не взволновало, и уже на следующий день со скрипкой, я опять был заперт  в подвале. Но такие изнуряющие занятия музыкой дали свои плоды и через некоторое время,- Никколо грустно улыбнулся,- в совсем ещё юном возрасте, я дал дебютный концерт в генуэзском театре Сант-Агостино, потом меценат, маркиз Джан Карло ди Негро, организовал ещё одно выступление во Флоренции, где концерт прошёл с большим успехом. Заработав деньги, мы с отцом отправились в Парму к Алессандро Ролле. Знаменитый скрипач болел и отказал в приеме, но, пока отец вёл с ним переговоры, я сидел в комнате, увидел на столе ноты и взяв лежащую рядом скрипку с листа стал их наигрывать. Это были ноты авторства самого Роллы, больной сразу их узнал и захотел увидеть таинственного музыканта. Увидев подростка, скрипач был поражён, потом попросил меня показать руки и осмотрев их, тихо сказал моему отцу: «Мне нечему учить этого молодого человека». 

 

Никколо опять закашлялся и немного отдышавшись продолжил,- Алессандро Ролла передал меня композитору Фернанду Паэру, тот в свою очередь, Гаспару Гиретти, под руководством которого, я достиг значительных успехов и как скрипач, и как композитор. 

 

Паганини вздохнул и с тоской посмотрел в окно.

 

 - После Гиретти я стал «звездой». Очень много гастролировал, сначала по городам, потом по разным странам. Я поднимал цены на свои концерты все выше и выше. Многие возмущались, но платили. Я знал себе цену и не боялся пустых залов. Даже, когда английский король пригласил меня с концертом во дворец, но предложил за выступление половину требуемого гонорара,- улыбнулся Паганини,- я предложил ему «не тратиться и посетить за меньшую сумму мой концерт в театре». Толпы фанатов преследовали меня, на концертах впечатлительные девушки падали в обморок, я стал предметом обожания. А когда однажды, на спор, я проиграл мелодию на шелковом шнурке от лорнета, а в другой раз, когда недоброжелатели перерезали все струны на скрипке, оставив, к счастью, одну целой и я отыграл весь концерт на этой струне так, что зал ничего не заметил, я стал «абсолютной и недосягаемой звездой»! Но, справедливости ради,- покачал головой скрипач,- я скажу это по секрету только тебе, мой сын, что это не совсем происки недоброжелателей. Нет, завистники у меня были и немалое количество,- он вздохнул,- но, струны… 

 

Дело в том, что я часто пользовался приемами  игры, под названием пиццикато(щипков), причём обеими руками- как правой, в которой скрипач держит смычок, так и левой. Из-за этого, на концертах, когда я сильно увлекался, у меня иногда рвались струны, но я выходил из положения, на ходу сочиняя новую аппликатуру или импровизировал. А мифы о подрезанных струнах…,- он вздохнул и улыбнувшись, посмотрел на сына,- публике нравятся драматические истории и это подогревает их интерес к артисту. Так что….  да, и импресарио рекомендовал…,- он ущипнул рукой за струну скрипки,- а я не сопротивлялся, - он ещё раз вздохнул, но потом неожиданно улыбнулся,- кстати, эта история со струнами имела одно комичное продолжение. Однажды,- оживился он,- я нанял экипаж. Извозчик, узнав меня, потребовал цену в четверо больше обычной. 

 

 - Вы ведь тоже недёшево берёте за свои концерты,- сказал он,- а играете всего-то на одной струне. 

 

 -Что ж,- ответил я ему,- я заплачу назначенную сумму, если вы довезете меня до места на одном колесе. 

 

Он задумался, потом рассмеялся и согласился на обычную сумму.

 

 

 

Я никогда не был обделен женским вниманием,- Паганини отхлебнул из бокала разбавленное водой вино и продолжил,- более того, встречи со мной искали множество женщин, включая особ весьма высокого ранга. Чего только стоил  роман со старшей сестрой Наполеона, великой герцогиней Тосканской Элизой  Бонапарт, которая наградила меня титулом «придворного виртуоза»,- вздохнул он,- и даже назначила «капитаном личной гвардии». Веселое было время,- он улыбнулся и покачал головой,- беззаботное и я бы даже сказал, хулиганистое. Однажды,- немного оживился Паганини,- на спор, я взялся дирижировать оркестром на целой опере, с помощью скрипки, на которой будут только две струны - третья и четвёртая. И выиграл пари! А 15 августа, в день рождения императора Франции, я исполнил сонату для четвёртой струны собственного сочинения, под названием «Наполеон». Потом, было знакомство и с младшей, любимой сестрой императора, очаровательной Полиной Бонапарт. Мы оба были любителями чувственных утех, приятно проводили время в Турине и замке Ступиниджи. Но, как наши страстные натуры быстро воспламенились, так же быстро охладели. Я продолжил свои музыкальные вояжи по Европе,- он покачал головой,- и в 1816 году, в Венеции, я встретился с Антониной Бьянки, очаровательной статисткой из театра «Сан-Самюэль», оплатил её обучение музыке, а впоследствии, через какое-то время,- он взял Ахилла за руку,- она родила тебя, моего дорогого сына. Брак мы не оформляли, эта истеричная натура ребенком мало интересовалась и когда тебе исполнилось три года, выплатив ей значительную сумму денег, я через суд взял над тобой опеку, дал свою фамилию и с тех пор мы с тобой неразлучны.

 

 

 

 - А теперь,- Паганини положил  руку на колено сына,- я расскажу тебе то, в чем я никогда бы не признался ни одному священнику и скоро поймёшь почему. Будем считать это моей исповедью и пусть это останется между нами.

 

Помнишь, я рассказывал тебе, как в результате невыносимых условий жизни и каторжного занятия музыкой в детстве, я впал в каталепсию и меня чуть заживо не похоронили.

 

 - Ох,- взмахнул руками Ахилл,- это просто ужасно.

 

 - Да,- Паганини прикрыл глаза и покачал головой,- я уже лежал в гробу…..

 

 

 

Тень от чёрного плаща накрыла лежащего в гробу ребёнка.

 

 - Нет, Никколо,- прозвучал голос,- твое время ещё не пришло и рано покидать этот мир….

 

 

 

 - Я слышал тихий «голос»,- Паганини зажмурился,- мое тело было сковано неизвестными силами и я не мог не только пошевелиться, но даже открыть глаза. 

 

 - Никколо! - продолжил «голос»,- для всех окружающих ты умер, но это не так и ты скоро очнёшься. То, что я скажу, предназначается только тебе и как только «проснёшься», ты забудешь  этот разговор. По мере взросления и на разных этапах далеко не простой жизни, в твоём сознании будут «всплывать» детали услышанного, а вот как распорядиться этим, решать будешь сам. Ты пройдёшь тяжелый жизненный путь и станешь великим музыкантом, очень знаменитым скрипачом и  композитором, с огромным количеством поклонников  и войдёшь в мировую историю музыки. Ты божественно талантлив, невероятно трудолюбив, но, чтобы достичь таких высот, даже этих качеств недостаточно и здесь потребуется моя помощь. На пике твоей славы завистники будут утверждать, что ты продал душу дьяволу, во время твоих выступлений, некоторые, самые впечатлительные зрители даже будут уверены, что видят за твоей спиной «рога и тень Дьявола», другие будут утверждать, что вместо ног у тебя  «копыта», и многие критики будут называть «скрипачом Дьявола». Все это домыслы и сплетни, но, мое участие в твоей жизни действительно будет. К твоей душе я не буду иметь никакого отношения, а вот тело… Я изменю твою плоть, причём так, что ты «сольёшься» с инструментом, станешь «продолжением» твоей скрипки. 

 

Ахилл слушал с широко открытыми глазами и старался не дышать.

 

 - Это как? - пробормотал он,- как это «продолжением»?

 

 - Покажи свою руку,- вместо ответа, сказал Паганини,- и приложив свою к раскрытой кисти сына, сказал,- смотри. 

 

Кисти были почти одинаковые, но вдруг, к огромному изумлению Ахилла, кисть и пальцы у отца стали удлиняться и через секунду стали значительно длинней и тоньше.

 

 - Видишь разницу,- спросил Никколо,- а теперь смотри,- и начал неестественно изгибать пальцы в разные стороны. 

 

Ахилл был потрясён не понимая, как он раньше не замечал этой особенности у отца. 

 

 - То же самое и с другими моими суставами,- вздохнул скрипач,- они имеют необычную гибкость. Многие думают, что это от природы, но…..

 

 

 

Франческо Беннати - мантуанский врач лечивший Паганини, в своих статьях «Физиологический очерк» и «Искусство скрипичной игры Никколо Паганини» от 1831 года пишет:

 

«Идеальный музыкальный разум и чувствительнейшие органы, способные использовать этот разум. Но без своего утонченного слуха и без особого строения тела, без своих плеч, рук и кистей, он не мог бы стать бесподобным виртуозом, каким мы восхищаемся. Левое плечо на шесть дюймов выше правого(один дюйм- 2.54 см), так что, когда он стоит опустив руки, одна кажется намного длинней другой. Необычайно, надо сказать, растяжение связок его плеч, расслабленность связок, соединяющих кисть с предплечьем, запястье с кистью и фаланги друг с другом. Кисть его не больше нормальной величины, но он может удвоить ее длину растяжением всех ее частей. Так например, он сообщает фалангам пальцев левой руки, которые касаются струн, необычно гибкое движение, отчего пальцы без малейшего смещения кисти передвигаются в сторону, противоположную их естественному изгибу, причём делает это изумительно легко, точно и быстро. Достичь такой гибкости как у Паганини, можно только с помощью природы».

 

Оноре де Бальзак считал, что: «Гениальность Паганини может быть результатом физиологических особенностей строения человека, приспособленных для деятельности этого гения».

 

Иоганн Вольфганг фон Гёте, знаменитый поэт, драматург, писал: «Животное обучено своими органами, тогда как человек обучает свои органы, уже будучи уже обученным ими. И счастливое предрасположение организма использовать максимум от работы и учения - это как раз случай Паганини».

 

 

 

 ….. - Да, господин Паганини,- «голос» неизвестного в плаще звучал глухо,- вы станете великим артистом и достигните недосягаемых вершин в музыке. Но, даже гениальные люди имеют свои слабости и вы не будете исключением. В жизни так бывает и, как говорят в миру, вы погрузитесь в «водоворот разврата» - вино, наркотики, азартные игры. Но, хочу предупредить вас, выбираться из этого «омута» вам придётся самому и на мою помощь не рассчитывайте. 

 

 

 

Никколо замолчал и задумчиво посмотрел в окно, перебирая струны лежащей рядом с ним скрипки.

 

 - Тебе трудно говорить,- с тревогой спросил Ахилл,- может быть перенесём разговор?

 

 - Нет, нет,- отец покачал головой,- нет времени. У меня садится голос,- он прижал руку к горлу,- а мне ещё много нужно рассказать тебе. Понимаешь, у меня в жизни были две страсти - музыка и…. игорный дом. И если как скрипач я преуспевал, то как игрок в азартные игры терпел полное фиаско и зачастую проигрывал все гонорары, заработанные музыкой. Иногда мне приходилось занимать у друзей, потому что не было денег на еду. Долгое время я не мог избавиться от этой порочной страсти, пока однажды я не зашёл в игорный дом с несколькими лирами, а вышел оттуда с целым состоянием. Я очень испугался и сказал себе: «Неужели это он, Дьявол вмешался?  Вряд ли Бог сделал так, чтобы человек получил кучу незаработанный денег». С тех пор,- он грустно покачал головой,- я больше никогда не посещал игорные заведения. И ещё,- Паганини взял Ахилла за руку,- алкоголь и опиум. Да, да,- он грустно вздохнул,- и это было,- и так резко ударил по струнам скрипки, что юноша вздрогнул. 

 

 - Но, ты пойми,- он пристально посмотрел сыну в глаза,- я артист, меня называли «скрипач Дьявола» и на сцене мне был нужен ритм, кураж, экстаз. Я очень уставал - гастроли, изматывающие поездки, колоссальная нагрузка…,  мне была необходима помощь и… я незаметно пристрастился. Но, все это оказалось обманом, иллюзией и мне стоило больших трудов избавиться от этой напасти. Не повторяй моих ошибок,- он взял сына за руку,- заклинаю тебя.

 

 

 

 …. Теперь инструмент,- сказал «голос»,- главный, после таланта, атрибут в творчестве музыканта. На протяжении музыкальной карьеры, у вас Маэстро, будет множество инструментов от самых знаменитых мастеров - Страдивари, Амати, Гварнери. Но, в мире существует одна единственная и неповторимая скрипка, «струны которой сделаны не из овечьих кишок, как принято, а из вашей собственной пуповины, которая соединяла вас с матерью,… а на смычке натянуты волосы не из лошадиного хвоста, а ваши собственные». Когда вы возьмёте ее в руки и коснётесь смычком струн, то сразу поймёте, что это ваш инструмент. Звучание этой скрипки будет особенным только в ваших руках и никто, никогда, не сможет повторить это чудо. Вы, Маэстро Паганини, будете настолько связаны с этим инструментом, что даже после смерти не расстанитесь с ним, вы будете похоронены в нем. Так что, как написано в Книге:

 

 “Quaerite et invenietis - Ищите и обрящетe”!

 

 

 

 - Как это?- испуганно спросил Ахилл,- похоронен в скрипке?

 

 - Все сбывается, сын,- покачал головой Паганини,- все, что сказал «голос». 

 

 

 

 - Во время гастрольного тура, осенью 1800 года, после концерта в городе Леворно, я зашёл перекусить в таверну. В гостиницу я зайти не успел, поэтому концертная скрипка была со мной.  За одним из столов играли в карты, я присоединился к ним и вскоре остался без гроша. В те годы я был невероятно азартен и не задумываясь поставил на кон свой инструмент, который тут же был проигран. Я умолял игроков вернуть мне его хотя бы на сутки, ссылаясь на вечерний концерт, но они надо мной только посмеялись. Я был в отчаянии, но ко мне подошел пожилой француз из-за соседнего столика. 

 

 «Я простой торговец сахаром,- сказал он,- но очень люблю музыку и бывал, синьор Паганини, на ваших концертах. Проигранная вами скрипка не из лучших и не жалейте о ней. На вечер я дам вам другую. Ее сделал никому не известный мастер Джузеппе Гварнери дель Джезу, но, может ее звук понравиться вам». 

 

 - Я был очарован звуком этой скрипки, равно как и купец, который отказался взять после концерта  обратно свою скрипку, сказав: «Не мне, скромному любителю, на ней играть». Внимательно рассмотрев скрипку, я увидел монограмму “IHS”, что является одним из священных знаков Христа - “Иисус Христос Спаситель”. 

 

Паганини откинулся на подушки и взял в руки скрипку, лежащую на кровати рядом с ним: «Посмотри Ахилл, вот эта монограмма,- и улыбнулся,- именно поэтому Джузеппе Гварнери называют “Guarneri del Jesu”, что значит 

 

“Гварнери Иисуса”. 

 

 - Эта та самая?- поразился парень,-  скрипка, которую тебе подарил купец и она оказалась той самой,- он указал дрожащим пальцем вверх,- та, о которой говорил «голос»?

 

- О нет,- покачал головой Никколо,- скрипка, подаренная купцом, в моем сейфе среди инструментов других мастеров, а эта…. эта другая. 

 

Он улыбнулся и прошёлся пальцами по струнам, вызвав нежный перелив: 

 

- Ты слышишь этот звук, Ахилл? Это голос Бога!

 

Он положил скрипку рядом с собой.

 

 - Я играл на той, подаренной скрипке 14 лет. Нет, нет,- покачал он головой,- конечно, не только на ней. У меня собралась значительная коллекция скрипок знаменитых мастеров - семь от Страдивари, две от Амати, инструменты Жана Вийома и на всех я периодически играл, пока однажды….

 

Паганини улыбнулся, замолчал и задумался.

 

Ахилл молчал и восторженно смотрел на отца, боясь нарушить его воспоминания.

 

 - Пока однажды,- продолжил Мастер,- я не оказался с концертом в Кремоне, городке, славившемся своими скрипичных дел мастерами. Там, в разные годы, создавали свои шедевры Николо Амати, Антонио Страдивари и многие другие. И я впервые узнал, что здесь работал и скрипичных дел мастер Джузеппе Гварнери, тот самый «Гварнери Иисуса», сотворивший скрипку, подаренную мне купцом. Я узнал, что этот мастер имел здесь свою мастерскую, умер ещё в 1744 году и за свою жизнь создал несколько сот скрипок. По рассказам старожилов, при жизни он был часто во хмелю, крайне невоздержан в общении, из-за чего даже сидел в тюрьме, что современники обвиняли его в связи с нечистой силой, а созданные им скрипки называли «инструментами Дьявола». По этой причине, последние годы жизни он жил и работал в монастыре в ордене иезуитов, продавая свои скрипки за бесценок. Люди судачили, что он жил за монастырскими стенами среди монахов в надежде спрятаться от Дьявола, которому он продал душу за то, чтобы его инструменты стали лучшими, превзойдя работы самого Страдивари.  

 

  - И что?- с волнением прошептал Ахилл,- отец, что было дальше?

 

 - Я нашёл этот монастырь,- покачал головой Паганини,- и встретился с Духовным коадъютором ордена(монах посвящённый в духовный сан).

 

 - Джузеппе Гварнери?- монах покачал головой,- да, братья рассказывали, что много лет тому назад, в нашем монастыре, действительно, жил мастер с таким именем. Он так и не принял монашеский обет и работал в нашей мастерской, где делал свои скрипки. Кстати,- он покачал головой,- мне говорили, что один из его инструментов валяется где-то в нашем сарае. Сейчас я позову брата Игнацио, монастырский склад в его ведомстве. 

 

 - Да,- покачал головой монах,- лежит в сарае старая скрипка Гварнери,- он скривился,- так в деревянном футляре, никому не нужная, лежит уже лет 60. Мастер умер не успев закончить работу. Я думал выбросить за ненадобностью, да, как-то закрутился, забыл. 

 

Я попросил взглянуть на скрипку и получив разрешение коадъютера, пошёл за монахом.

 

 - Да, сеньор,-  сказал Игнацио разгребая мусор,- мне братья старики рассказывали, что мастер умер не успев закончить работу. Струны не натянул, смычок не доделал, а какой прок от инструмента без этого? Вот, нашел,- он поднял деревянный футляр, сдул с него пыль и открыл замок.

 

 

 

Маэстро прикрыл глаза, откинулся на подушки и глубоко вздохнул. 

 

 - Что там было?- Ахилл подался вперед, взял лежащего  за руку и с волнением спросил,- отец, что там было?

 

 - Там была скрипка,- Паганини посмотрел на сына,- там, на синей материи лежала скрипка и рядом с ней смычок.

 

 - Ничего не понимаю,- поразился монах,- все струны на месте, смычок с натянутыми волосами,- он испуганно отпрянул от футляра и перекрестился,- даже пыли на скрипке нет. Свят, свят,- и ещё раз перекрестился,- чудо-то какое, чудо господне! - и опять перекрестился.

 

 - Я взял инструмент в руки,- Паганини взял с кровати лежащую рядом с ним скрипку и прижался к подбороднику,- потом провел смычком по струнам,- он вздохнул и закрыв глаза коснулся струн…

 

Нежная музыка вырвалась из под смычка и заполнила комнату. 

 

 - Это была моя скрипка,- прошептал Маэстро,- понимаешь сынок, МОЯ СКРИПКА, продолжение моего тела. Она не играла - она ПЕЛА и это пела моя душа. 

 

Он прекратил играть и показал сыну скрипку,- вот она,- Маэстро погладил рукой инструмент,- смотри,- он указал пальцем,- ты видишь монограмму “IHS” - “Иисус Христос Спаситель” Джузеппе Бартоломео Гварнери дель Джезу!

 

Он  погладил деку пальцами, потом гриф и прошептал,- за  насыщенное и мощное звучание, я назвал эту скрипку “Cannone” - “Пушка”. 

 

Он крутил в руках инструмент, как будто видел его впервые.

 

 - Хотя,- он улыбнулся,- скрипка некрасивая и с точки зрения идеала - это монстр. Все пропорции нарушены, спираль завитка неровная, работа грубая, можно сказать - из под стамески, лак спёкшийся, наложен неровно, комками. Но,- неожиданно чистым голосом  воскликнул он,- эта скрипка - “певица” и голос важнее внешности. 

 

Маэстро посмотрел на сына, восторженно смотревшего на  инструмент и спросил,- скажи, Ахилл, какие ассоциации вызывает у тебя  эта скрипка?

 

 - Прости, отец,- смущённо ответил сын,- но она напоминает мне тебя….

 

 - Вот именно,- воскликнул Никколо,- она похожа на меня, вернее я похож на неё, так как она старше. У меня такие же далекие от идеала нарушенные пропорции тела, позвоночник искривлен, руки разные, многие меня вообще называют монстром, но,- он резко ударил смычком по струнам,- зато какое звучание, а? Голос важнее внешности!!

 

 

 

Паганини устало откинулся на подушки, дыхание прерывалось приступами кашля и сильной одышкой. 

 

 - Нет, нет,- сказал он, увидя встревоженный взгляд сына, - разговор не окончен, я еще не сказал тебе главное. 

 

Немного отдышавшись, он продолжил, - я  выкупил скрипку у монастыря заплатив какую-то сумму, но это для меня было совершенно неважно и забрал её прямо в том деревянном ящике. На следующий день я нашел мастерскую «Скрипичных дел мастера Лоренцо Сториони»,  последователя Гварнери дель Джезу. Мастер был очень стар, но сохранил ясность ума и ещё немного работал. 

 

 - Да,- сказал он, увидя инструмент, - это работа Джузеппе дель Джезу. Я хорошо знаком с его работами, потому что за  основу изготовления скрипок, я взял модель  именно этого Мастера. Что касается этого инструмента,- он покачал головой,- люди рассказывали, что в мастерской монастыря,  Гварнери делал какой-то инструмент, но, умер, не закончив работу. А оказывается, что он успел сделать свою скрипку, вот, даже ящик имеется. Кстати, видите букву “D”,- он указал на доску,- этот ящик сделал дед моего подмастерья, плотник по имени Джакобо. Во времена Гварнери, у него здесь была мастерская и он так свои работы метил. Алфонсо,- крикнул он, открыв двери,- а ну зайди.

 

 - Да,- посмотрев на клеймо сказал мужчина средних лет,- это работа деда.  Гварнери часто пользовался его услугами  в поисках материала для скрипок и по разным столярным делам. Джакобо был хорошо знаком с  окрестностями Кремоны, хорошо разбирался в породах деревьев и знал где растёт дикий клён, из которого Мастер делал свои инструменты. Помню, как в детстве мы ходили с дедом по лесу и он мне об этом рассказывал.

 

 - А ты помнишь,- спросил я его,- где росло дерево, из которого была сделана последняя скрипка?

 

 - Конечно помню,- пожал плечами мужчина,- это недалеко от города, в чаще за ручьём. 

 

 

 

 - Вот, сеньор,-  Алфонсо подвёл меня к высокому клену,- Джакобо рассказывал мне, что дерево состояло из двух стволов. Один он спилил, видите,- он указал на срез,- из которого впоследствии сеньор Гварнери сделал свою скрипку и, кстати, из него же дед смастерил для неё ящик, а другой,- он постучал по стволу,- растёт до сих пор и ждёт своего Мастера. Да, где его сейчас найдёшь,- вздохнул он,- сеньор Сториони последний, но он уже старый и работать не может. 

 

 - Алфонсо! - я посмотрел на него,- мне необходима твоя помощь и я хорошо заплачу. Мне нужен ящик из этого дерева,- я постучал по стволу,- такой же, как сделал в своё время твой дед, только побольше. Сделаешь, в память о Джакобо?

 

 - Сделаю, конечно,- кивнул он головой, обнял дерево, потом повернулся к Паганини и спросил,- а знаете сеньор музыкант, как наши старики говорят о кремонском лесе?

 

 “Mentre vivevo nella foresta - tacevo,  morivo - canto teneramente” - “Пока жило в лесу - молчало, умерло - нежно пою”. Не боитесь, что ящик вдруг запоёт как скрипка?

 

 

 

 - Отец! - пожал плечами Ахилл,- зачем тебе был нужен ящик?

 

 Паганини посмотрел на сына и откинул одеяло. 

 

 -  Ну-ка помоги мне,- он протянул руки и с его помощью с трудом встал с постели. 

 

 - Иди за мной,- сказал он, взял скрипку и вышел из комнаты.

 

Они спустились по лестнице в подвал. 

 

 - Я никогда здесь не был,- немного испуганно сказал юноша,- даже не знал о том, что в доме есть погреб.

 

 - Заходи,- Паганини открыл ключом висящий на двери замок, зажег свечу и они зашли внутрь. Ахилл непроизвольно вскрикнул. Посреди небольшой квадратной комнаты стоял стол, на котором был….  гроб, «украшенный» изнутри всей атрибутикой для захоронения. 

 

 - Что это, отец?- дрожащим голосом спросил юноша,- я ничего не понимаю. Это что, гроб? Чей?

 

 - Это мое последнее убежище,- Паганини положил руки на плечи сына,- я в детстве уже лежал в таком. Помнишь, я рассказывал тебе о чем поведал мне “голос”:

 

 «Будете похоронены в скрипке»…  

 

Он знал, он все знал! 

 

Никколо посмотрел в глаза сына.

 

 - Этот гроб из того же дерева, из которого сделана моя скрипка!  Так что, это тоже моя скрипка,- он положил руки на спинку гроба, - и я должен быть в ней похоронен. 

 

 - Его сделал Алфонсо?- тихо прошептал Ахилл,- из того самого дерева?

 

 - Да,- Паганини поднял к подбородку скрипку,- из того самого,- и взял в руку смычок,- как и этот божественный инструмент. 

 

Нежная музыка заполнила комнату.

 

 - Этот гроб,- не прекращая играть, сказал Маэстро,- путешествует со мной уже много лет. Я никому не говорил об этом и ты единственный, кто знает. Я часто репетирую возле него и у меня создаётся впечатление,- он улыбнулся,- что дерево настолько «пропиталось» музыкой, что будет играть и тогда, когда я буду в нем лежать. Ну что ж,- вздохнул он,- я не против, что может быть лучше для музыканта?

 

Внезапно Паганини прекратил играть и прижал скрипку к груди.

 

 - Мне уже трудно играть,- Маэстро погладил гриф и посмотрел на сына,- и все, что у меня есть,- он вздохнул и добавил,- это ты и эта скрипка. Поверь мне,- он посмотрел сыну в глаза,- деньги, слава, титулы - это все мишура, иллюзия счастья, благополучия и удовлетворения своих амбиций. Счастье, это когда в последний путь тебя провожают близкие, которым ты не безразличен.

 

Он вздохнул, взял Ахилла за руку и прошептал,- у меня это ты, мой сын и эта скрипка - моя жена. Да,- твёрдо сказал он, видя удивлённый взгляд юноши,- эта скрипка - моя жена! Поэтому, когда я умру,- он опять погладил деку скрипки,- она овдовеет. И не думай, что я сошёл с ума,- он закашлял и опять прижал скрипку к груди,- помнишь, я говорил тебе,- и вдруг резко ударил пальцами по струнам так, что скрипка громко застонала,- что за силу и мощность звука, я назвал этот инструмент «Пушка»? Так вот,- и он уже смычком мягко провёл по струнам, вызвав нежный звук,- когда меня не станет и она овдовеет, я хочу, чтобы её назвали «Вдова Паганини» и она должна вернуться в мой родной город Геную. Сынок,- он погладил Ахилла по голове и прошептал,- ты ещё очень молод и тебе придётся трудно, ведь все ляжет на твои неокрепшие плечи. Но, выхода нет и ты должен обещать мне, что исполнишь все, о чем я тебя прошу. Ты справишься, я уверен,- он обнял Ахилла,-  ведь ты Паганини,- потом тихо добавил: 

 

“Все, что сказал «голос» сбывается, сын мой, все в точности”

 

 

 

 - Тебя, малыш, ждёт великая слава и великие испытания,- «голос» тихо «обволакивал» лежащего в гробу ребёнка,- тяжелый труд при жизни и тяжелая судьба после твоей кончины. При жизни тебя будут обожать и ненавидеть, поклоняться и проклинать, а после смерти - вспоминать, вспоминать, вспоминать….. Гениальные люди были всегда, но они всегда оставляли после себя что-то материальное: художники- картины, композиторы - оперы, поэты- стихи, скульпторы - скульптуры, скрипичные мастера - свои инструменты. Ты же уникальное явление природы и  уже не будешь человеком, ты станешь «ОБЛАКОМ” и веками будешь летать  над землей, не оставив после себя ничего материального, только память! Память людей видевших и знавших тебя, слышавших твою музыку, а последующие поколения, будут о тебе говорить, основываясь только на воспоминаниях твоих современников.

 

Ты воздух - иногда белый и пушистый, иногда темный и грозный, но, всегда неосязаемый. 

 

«Облако» - это удаленное хранение памяти и это пространство обычный человек не может увидеть, оно как будто парит в воздухе. Ты фантом, неосязаемый и неощутимый  дух, и навсегда останешься в памяти людей как «Скрипач Дьявола».

 

 

 

 

 

Паганини умер в 1840 году в городе Ницце в возрасте 57 лет. Неописуемые мучения пережил великий скрипач в последние дни жизни. Совершенно потеряв голос, он не мог объясняться даже с любимым сыном и писал свои просьбы на листках бумаги. Долгими часами он пытался проглотить хоть крохотнейшие кусочки пищи, но у него начинались сильные приступы кашля, сопровождающиеся кровохарканьем. 27 мая в 5 часов вечера, по словам, находившихся рядом с ним друзей Тито Рубаудо и Эскудье, «за столом у Паганини случился очередной приступ кашля, он захаркал кровью и тотчас захлебнулся ею».

 

 

 

В завещании Паганини было записано: 

 

«Запрещаю какие бы то ни было похороны. Не желаю, чтобы артисты исполняли реквием по мне. Пусть будет исполнено сто месс. Дарю свою скрипку Генуе, чтобы она вечно хранилась там. Отдаю свою душу великой милости моего Творца».

 

 

 

Останки Паганини были забальзамированы и выставлены в зале театра в центе Ниццы. Толпы людей приходили взглянуть на музыканта, так виртуозно владевшего своим инструментом, что его подозревали в связях с нечистой силой. На сына Паганини, и без того убитого горем, посыпались удары судьбы. Епископ Ниццы, преподобный Доменико Гальвано, запретил хоронить еретика на местном кладбище. Гроб с телом тайно доставили на корабль и перевезли  в родной город музыканта - Геную. Но, губернатор города Филипп Паолуччи, отказался даже впускать судно в гавань и три месяца корабль простоял на рейде. Матросы беспробудно пьянствовали, утверждая, что из тяжелого ящика доносятся горестные вздохи и звуки скрипки. Наконец в результате длительных переговоров  с самыми высокопоставленными лицами, останки Паганини было решено перенести в подвал замка графа Чессоле - друга великого скрипача, где он пролежал недолго. Слуги стали жаловаться, что гроб мерцает в темноте дьявольским светом и его перевезли в морг лазарета в Виллафранке. Но и там взбунтовались местные служащие, которые, казалось бы, должны были быть привычны к мертвецам, но и на них тело Паганини наводило непреодолимый ужас, так как им «слышались стоны и вздохи призрака, сопровождаемые звуками страстной музыки».

 

 - В 1842 году скрипача захоронили на мысе Сент-Оспис, у подножья старинной башни.

 

 - В апреле 1844 года останки вновь откопали и перевезли в Ниццу.

 

 - В мае 1845 года гроб опять перевезли на виллу графа Чессоле.

 

Но, сын Ахилл и друзья великого скрипача не оставляли надежды захоронить Маэстро по-христиански на кладбище.  - И лишь в 1876 году, спустя тридцать лет после его смерти, их усилия увенчались успехом. 

 

 - Но, в 1893 году гроб вновь откопали, так как пошли слухи, что «из-под земли доносятся странные звуки, словно там находится живое существо», и….

 

 - Маэстро был захоронен его сыном Ахиллом прямо на территории своей виллы.

 

 - Только 5 августа 1895 года, уже в присутствии Атилла, внука Паганини, гроб с останками Маэстро вырыли ещё раз и перевезли в Парма, на новое кладбище Делла  Виллетта, где он, наконец, нашел покой.

 

Всего, гроб с останками Паганини предавали земле и откапывали более ДЕСЯТИ раз.

 

 

 

Оставшись в после смерти отца в полном одиночестве в огромном дворце с лесными угодьями площадью в 30 га, Ахилл рано женился на баронессе Паолине  Пьенови и к 19 годам уже был отцом, ведя жизнь богатого землевладельца. Он стал хранителем архива своего великого отца и занимался редактированием и изданием рукописей Паганини. У Ахилла было шестеро детей, все они получили соответственно их социальному статусу домашнее музыкальное образование, но никто из них не проявил какой-либо выдающейся одаренности. 

 

 

 

В настоящее время ветвь рода Паганини живет в Милане и их дом, где хранятся некоторые семейные реликвии, объект паломничества известных скрипачей.

 

 

 

Скрипка “Вдова Паганини” хранится в музее Генуи с 1851 года и даже сегодня она продолжает звучать. Право играть на скрипке Маэстро, получает лишь победитель музыкального конкурса имени Паганини и концерты проходят всегда перед переполненным залом.

 

 

 

«Ничьей славе не сравниться с его славой, не сравниться и чьему-нибудь имени с его именем. Никогда и ничьим следам не совпасть с его гигантскими следами. И я решительно утверждаю: второго Паганини не будет. Такое сочетание колоссального таланта и особых обстоятельств жизни, которые вознесли его на самую вершину славы, - это единственный случай в истории искусства. Он был велик!»

 

                                                                                 Ференц Лист.

 

                                            

 

                                                                  

 

Ахилл любил сидеть в своём саду и смотреть сквозь кроны деревьев  на проплывающие по небу облака. Иногда ему казалось, что он слышит волшебную музыку отца и его голос:

 

«Все, что сказал “голос” сбывается, сын мой, все в точности!»

 

Ахилл с улыбкой махал рукой облакам, продолжавшим свой неспешный и величавый полёт в вечность.

 

-------- Конец пересылаемого сообщения --------

Эдуард ДОЛГУНОВ. Прага