Завет и освобождение. Недельная глава «Ваэтханан»
Это одна из величайших историй всех времен — а ведь Моше за три тысячи лет предвидел, что так случится. В нашей недельной главе он говорит: «Смотрите, я научил вас установлениям и законам, как повелел мне Г‑сподь, мой Б‑г, чтобы так вы поступали в стране, в которую вы входите и которой овладеете. Храните же и исполняйте их, потому что это ваша мудрость и ваш разум перед глазами всех народов. Услышав обо всех этих установлениях, они воскликнут: “Сколь мудр и разумен этот великий народ!” <…> И есть ли [еще такой] великий народ, у которого установления и законы [были бы столь же] справедливы, как это Учение, которое я даю вам сегодня?» (Дварим, 4:5–8).
Моше верил: наступят времена, когда идея основать нацию на завете с Б‑гом вдохновит другие нации своей концепцией общества, где в основу положены не иерархия власти, а равное достоинство всех людей, подчиненных верховной власти Б‑га и сотворенных по Его образу, а также верховенство справедливого суда и милосердия. «Народы» высоко оценят мудрость Торы и ее «справедливые установления и законы».
Так и вышло. Как я не раз отмечал, всего отчетливее мы видим это в политической культуре и лексиконе США.
Американская политическая жизнь и сегодня основана на библейской идее завета. В своих инаугурационных речах американские президенты ссылаются на эту идею, заимствуя понятия и даже интонации из книги Дварим.
Так, например, в 1985 году Рональд Рейган сказал, что Америка — «единый народ под Богом, преданный мечте о свободе, которую вложил в людские сердца Господь, и теперь наш народ призван передать эту мечту миру, ожидающему ее с огромной надеждой» .
Джордж Буш в своей инаугурационной речи в 1989 году вознес молитву: «Есть только одно применение власти в добропорядочных целях — служение народу. Господи, помоги нам помнить об этом. Аминь».
В 1997 году Билл Клинтон сказал: «Обетование, исполнения которого мы искали на новой земле, мы найдем опять на земле нового обетования».
В 2001 году Джордж Буш‑младший сказал: «Нами руководит сила, более грандиозная, чем мы, она творит нас равными по Своему образу».
В 2005 году он заявил: «Со дня основания нашей страны мы провозглашаем, что каждый мужчина и каждая женщина на Земле обладают правами, человеческим достоинством и несомненной ценностью, ибо в них запечатлен образ Творца небес и земли».
В 2009 году Барак Обама завершил свою речь такими словами: «Пусть дети наших детей скажут, что, когда нас подвергли испытаниям, мы отказались прервать свой поход, не повернули назад и не дрогнули; пусть они скажут, что мы, неотрывно глядя на горизонт, осененные Божьим благословением, понесли этот великий дар свободы дальше и благополучно передали его грядущим поколениям».
Это недвусмысленно религиозный лексикон, не имеющий аналогов ни в одном другом демократическом обществе в мире, звучащий, словно обстоятельный мидраш к книге Дварим.
Откуда он взялся? Все началось с изобретения книгопечатания Иоганном Гутенбергом в 1439 году в Майнце. В Англии книгопечатанием занялся в 1476 году Уильям Кэкстон. Книги стали дешевле, доступ к ним расширился. Распространилась грамотность.
Затем в 1517 году началась Реформация. Она стала делать упор уже не на церкви, а на индивидуальной вере каждого человека, а также на принципе «sola Scriptura» — идее, что авторитетно «одно лишь Священное Писание» .
Затем Библию перевели на общеупотребительные национальные языки. Мы обычно упускаем из виду, что еврейская Библия — «подрывная» литература. Эта книга никоим образом не проповедует покорность. Она рассказывает о пророках, бесстрашно споривших с царями, о Шауле, лишившемся престола за то, что ослушался Б‑жьего слова. Так что у властей были веские резоны не допускать, чтобы Библию можно было прочесть на языке, понятном народу.
В XVI веке переводить Библию на национальные языки воспрещалось. Но в 1530‑х годах появился блистательный перевод Тиндейла. За свой труд Тиндейл поплатился жизнью: его арестоваили, признали виновным в ереси, а в 1536 году удавили и сожгли на костре.
Однако, как обнаружили в том числе и современные тирании, крайне нелегко остановить распространение информации, которому способствуют новые технологии. Библию на английском продолжили печатать и продавать массовыми по тем временам тиражами, особенно женевский перевод 1560 года, который читали Шекспир, Кромвель, Мильтон и Джон Донн, а также первые английские колонисты в Америке.
В женевской Библии на полях имелись комментарии. При всей своей краткости они порой воспламеняли умы и сердца. Особенно комментарий к рассказу о повитухах‑еврейках, Шифре и Пуа, в первой главе книги Шмот: первому зафиксированному в истории случаю гражданского неповиновения, то есть отказа выполнить безнравственный приказ. Фараон велел повитухам убивать всех еврейских новорожденных мужского пола, но они ослушались.
Женевская Библия комментировала: «В этом случае их неповиновение было законным действием».
Когда фараон приказывает египтянам топить новорожденных еврейских мальчиков, женевская Библия вновь комментировала: «Когда тираны не могут победить хитростью, они срываются на неприкрытую ярость». Это было недвусмысленное оправдание восстаний против несправедливого монарха‑тирана.
Благодаря таким переводам, как труд Тиндейла и «Женевская Библия», появилась группа мыслителей, которых принято называть христианскими гебраистами. Самый известный из них (его даже прозвали «главным раввином Англии» в эпоху Возрождения) — Джон Селден (1584–1654).
Селден и его современники изучали не только Танах, но и Вавилонский Талмуд, особенно трактат «Сангедрин», и труд Маймонида «Мишне Тора», а также применяли принципы иудаизма в политической жизни своей эпохи.
Их деятельность рассмотрена в замечательном исследовании «Еврейская республика» Эрика Нельсона, специалиста по политической философии из Гарвардского университета. На взгляд Нельсона, еврейская Библия повлияла на политическую жизнь Европы и Америки в трех отношениях.
Во‑первых, христианские гебраисты были скорее поборниками республиканского строя, чем роялистами. Как и Абарбанель в иудаизме, они полагали, что во времена Шмуэля назначение царя в Израиле было не исполнением мицвы, а грехом (с которым мирились).
Во‑вторых, стержнем их политического учения была идея, чуждая римскому праву: мнение, что одна из задач государства — перераспределение богатства путем передачи от богатых в руки бедных.
В‑третьих, они ссылались на Еврейскую Библию, особенно на разделение властных полномочий между царем и первосвященником, когда ратовали за принцип веротерпимости.
Именно это судьбоносное знакомство христиан с еврейской Библией в XVII веке привело к зарождению свободы и в Англии, и в Америке. Кальвинисты и пуритане, вожди английской и американской революций, напитались политическими идеями Еврейской Библии, особенно книги Дварим.
Собственно, в Новое и Новейшее время имел место контролируемый эксперимент со свободой — единственный, известный за всю историю. Две из четырех революций, прогремевших в этот период (английская 1640‑х годов и американская 1776 года), руководствовались Еврейской Библией, а остальные две (французская и русская) — секулярной философией (идеями Руссо и Маркса соответственно). Первые две революции проложили путь к свободе. А две другие закончились подавлением свободы: во Франции в эпоху террора (1793–1794), а в России в эпоху сталинского коммунизма.
Оценивая вклад Еврейской Библии в дело свободы, Джон Адамс, второй президент Соединенных Штатов, писал: «Я настойчиво заверяю: для того, чтобы цивилизовать человечество, евреи сделали больше, чем любая другая нация. Если бы я был атеистом и верил в слепую вечную судьбу, я бы все равно верил, что судьба предназначила евреев быть самым незаменимым инструментом цивилизации народов» (письмо Джона Адамса, адресованное Франсуа Адриану ван дер Кемпу, от 16 февраля 1809 года).
Разумеется, ирония в том, что в политическом дискурсе сегодняшнего Государства Израиль ничего подобного нет. Израильская политическая жизнь секулярна по части лексикона и идей. Отцы‑основатели Израиля руководствовались возвышенными идеалами, но брали больше у Маркса, Толстого и Ницше, чем у Моше. Между тем религия в Израиле по‑прежнему служит скорее своим узким интересам, чем строительству общества.
Впрочем, есть и те, кто полностью осознает значение книги Дварим и «политики завета» для нынешнего еврейского государства. Первопроходцем в этом стал покойный профессор Дэниэл Элазар , посвятивший всю свою жизнь реабилитации иудейской политической теории. Его работу продолжают и сегодня, в том числе ученые из «Центра Шалем».
Значимость ее невозможно переоценить. Всякий раз, когда в прошлом евреи утрачивали свою религиозную концепцию или когда религия становилась разобщающей, а не объединяющей силой, евреи в конце концов утрачивали свой суверенитет. За четыре тысячи лет истории ни в Израиле, ни за его пределами не было ни одного случая, когда секулярному еврейскому обществу долгое время удавалось выжить.
Какая ирония судьбы: политическая культура США оказалась более иудейской, чем в еврейском государстве! От этого предостерегал еще Моше. Храните и исполняйте законы Торы, говорил Моше, «потому что это ваша мудрость и ваш разум перед глазами всех народов». Моше знал, что неевреи заметят то, чего евреи порой не замечают, а именно мудрость закона Б‑жьего для сохранения свободного общества.
Необходимо, чтобы в израильскую политическую жизнь вернулась концепция социальной справедливости, милосердия, человеческого достоинства и любви к чужестранцу, изложенная Моше и с тех пор, за все столетия, ничем и никем не превзойденная.
Комментариев нет:
Отправить комментарий