Заключительный аккорд
В Музее истории ГУЛАГа до 30 июня работает долгожданная выставка «Дело врачей». Проект стал победителем Четвертого конкурса музейно-выставочных грантов Российского еврейского конгресса (РЕК).
Массовое негодование сменилось оцепенением
Бланки телеграмм приколоты к стене канцелярской кнопкой. Поддаваясь любому дуновению, листики колышутся, тексты приходят в движение:
«… страшно возмущаюсь, услышав сообщение по радио, что у нас вскрыта шайка врачей-отравителей. Цель их была отравлять и убивать руководителей нашей партии и правительства. Сволочи, убийцы, как они смели? У меня даже мороз проходит от их вредительской деятельности. Если бы мне разрешили, хотя я человек не сильный, но я бы всех евреев уничтожила…»
«Я проклинаю этих предателей и убийц, опозоривших знамя науки, и требую им беспощадного наказания».
«С чувством полного недоумения встретили мы сообщение о выпуске на свободу врачей, обвинявшихся во вредительстве и измене. Как же понять, что те, которых недавно «Правда» называла врачами-убийцами и сообщение о поимке которых появилось еще при жизни нашего дорогого отца т. Сталина, вдруг через 2-3 недели после его кончины сделались честными, выдающимися, великими и величайшими?»
«Народ страны социализма, сплоченный вокруг партии, повысил бдительность, оказал твердую преданность КПСС, ее ЦК в тяжелые дни смерти любимого Сталина. Странное сообщение поколебало единство народа, вызвало неуверенность и растерянность. Ведь процесс над врачами проходил под наблюдением самого т. Сталина, а гений Сталина не мог ошибиться».
То, что происходило с мнением населения, когда пропаганда готовила его к большому политическому процессу, производила аресты, а потом объявила, что все обвинения были ложными, не имевшими законных оснований, иллюстрирует инсталляция в дальней комнате музейной мансарды. Массовое негодование сменилось оцепенением.
Консолидация советского общества перед образом врага, превращение народа не просто в свидетеля, но фактически в участника преступления — Сталин действовал методами, испробованными им во всех крупных делах. Как писал Давид Самойлов, «мы жили тогда манией преследования и величия» .
Исключением не стало и «Дело врачей» — карательно-пропагандистский процесс, сфабрикованный на излете сталинского режима.
Официально он начался с публикации статьи «Подлые шпионы-убийцы под маской профессоров-врачей» в газете «Правда» от 13 января 1953 года.
В написании ее текста Сталин участвовал лично. Роли средств массовой информации, направляющих мнение общества в нужное русло, он придавал большое значение.
Рука «вождя народов» сдабривала машинописный текст сочными, параноидальными эпитетами вроде «банды человекообразных зверей», «рабовладельцев-людоедов из США и Англии», «подрывной “пятой колонны”» и т.д. Было ясно, что страна стоит на пороге нового витка большого террора.
Быстро и слаженно заработала машина дознания. Мгновенно опустели поликлиники и аптеки.
«Засоренность» кадров
Выставка «Дело врачей» планировалась давно. Год назад, 5 апреля 2023 года в Музее истории ГУЛАГа состоялся мемориальный вечер, посвященный 70-летию со дня прекращения печально известной кампании, направленной против медицинских работников в основном еврейского происхождения.
Куратор нынешнего проекта Полина Могилина и научный консультант Татьяна Полянская предлагают лаконичную историографию громкого процесса, сочетающего в себе как национальный, так и профессиональный аспект.
Повествование выстроено в форме таймлайна (причем, в соответствии с архитектурой зала, справа налево): сухой фактологии, снабженной историческими справками, архивными документами, фотографиями, цитатами из ранее засекреченных источников. Многослойная драматургия выставки дает возможность взглянуть на «дело врачей» с разных ракурсов, изучить сценарий того, как оно фабриковалось.
Ассоциацию с поликлиникой/больницей вызывают цветовая комбинация покраски стен, белого и зеленоватого, предложенная архитектором выставки Алексеем Подкидышевым. Пространство разделено на зоны смахивающими на больничными шкафы витринами с фотографиями из семейных архивов и личными вещами фигурантов дела. Сквозь перфорацию хорошо просматриваются бегущие строки проекции с протоколами допросов. Промежутки между шкафами заполняет соответствующий антураж — медицинская посуда, мензурки, колбы, банки с притертыми крышками. На вешалке — белый халат «врача-вредителя» со стетоскопом.
13 января 1953 года весь мир узнал о раскрытии в Советском Союзе преступной организации крупных медицинских работников. Аресты же начались еще в ноябре-декабре 1952-го.
Этому предшествовал роспуск Еврейского антифашистского комитета 20 ноября 1948 года и начало репрессий в отношении евреев.
Экспозиция демонстрирует текст решения Совета министров СССР, поручившего «Министерству Госбезопасности немедля распустить Еврейский антифашистский комитет, так как показывают факты, этот комитет является центром антисоветской пропаганды и регулярно поставляет информацию органам иностранной разведки. В соответствии с этим органы печати этого комитета закрыть. Дела комитета забрать. Пока никого не арестовывать» .
На предприятиях началась чистка еврейских кадров. В записке N 6891/А от 4 июля 1950 года, адресованной секретарю ЦК ВКП (б) Г.М. Маленкову, министр госбезопасности СССР В.С. Абакумов сообщал о «засоренности» кадров в Клинике лечебного питания АН СССР: «По имеющимся данным, в результате нарушения большевистского принципа подбора кадров в клинике создалась обстановка семейственности и групповщины. По этой причине из 43 должностей руководящих и научных работников 36 занимают лица еврейской национальности, на излечение в клинику попадают, главным образом, евреи». В доказательство приводятся фамилии директора клиники Певзнера, его заместителя Гордона и заведующего приемным покоем Бремера.
Не стоит забывать, что МГБ СССР являлось не только орудием политического террора, но и служило генератором государственного антисемитизма, организовав, среди прочих дел, ликвидацию Соломона Михоэлса. За близкие отношения с этим «еврейским националистом», а также за «преступную связь» с членами ЕАК — лицами, «не заслуживающими политического доверия», — в 1949 году была арестована и приговорена к пяти годам ссылки жена ближайшего сталинского соратника В.М. Молотова, Полина Жемчужина.
Дело Еврейского антифашистского комитета завершилось в 1952 году расстрелом 13 человек, в том числе не признавшего свою вину главного врача Боткинской больницы Бориса Абрамовича Шимелиовича.
Первой жертвой «дела врачей» стал Яков Гиляриевич Этингер. Кардиолог, профессор, доктор наук, заведующий кафедрой терапии 2-го Московского медицинского института и лечащий врач 1-го секретаря Московского комитета ВКП(б) А.С. Щербакова, он был арестован 8 ноября 1950 года и объявлен «еврейским националистом». Этингера обвиняли в связях с ЕАК, антисоветских высказываниях и «злодейском убийстве тов. Щербакова» посредством «вредительского лечения».
2 марта 1951 года, после очередного допроса, Яков Этингер умер в Лефортово от паралича сердца.
«Бить, смертным боем бить»
«Дело» разрасталось. Сталин требовал решительных мер по вскрытию «группы врачей-террористов». Нужны были изощренные следователи с богатым воображением. Таковым оказался подполковник М.Д. Рюмин, который 2 июля 1951 года направил Сталину письмо о том, что министр МГБ Абакумов опасен для государства, ибо сознательно утаивал террористические намерения врача Этингера.
Уже 12 июля Абакумова арестовали. Рюмин получил министерский пост.
Летом 1952 года вспомнили о заявлении Лидии Федосьевны Тимашук, заведующей отделением функциональной диагностики Кремлевской больницы, написанном 20 августа 1948 года и адресованном начальнику Главного управления охраны МГБ СССР тов. Власику Н.С. Тогда Сталин, еще доверявший врачам, отправил бумагу в архив.
Тимашук снимала электрокардиограмму у члена Политбюро ЦК ВКП(б) А.А. Жданова и передала ее профессору Егорову и лечащему врачу Майорову с диагнозом «инфаркт миокарда». Однако те заявили, что диагноз ошибочный, разрешив больному прогулки по парку и посещение кино.
Консилиум в составе профессоров В.Н. Виноградова, В.Х. Василенко и П.И. Егорова поставил диагноз «функциональное расстройство сердечной деятельности».
31 августа 1948 года Жданов умер.
Через четыре года о бдительной Тимашук вспомнили, вызвали на Лубянку для беседы, а в январе 1953 года наградили орденом Ленина «за помощь, оказанную Правительству в деле разоблачения врачей-убийц».
В ноябре 1952 года упомянутые профессора Виноградов, Василенко, Егоров и другие фигуранты «дела врачей» уже находились под стражей.
Однако арестовывали не только профессоров, но и врачей среднего звена.
Софье Ефимовне Карпай, заведующей кабинетами функциональной диагностики Кремлевской больницы, устраивают очную ставку с профессором Виноградовым. Она оказалась мужественной женщиной, отрицавшей участие в преступном лечении Жданова и таким образом затягивавшей следствие.
В 1952 году были арестованы директор лаборатории при Мавзолее Ленина профессор-биохимик Борис Ильич Збарский (по обвинению в шпионаже в пользу Германии), педиатр Кремлевской больницы Евгения Федоровна Лившиц (обвиненная во вредительском лечении детей членов правительства), Мирон Семенович Вовси (двоюродный брат Михоэлса) — терапевт, генерал-майор медицинской службы, Борис Борисович Коган — заведующий кафедрой госпитальной терапии 1-го мединститута, невропатолог, академик, Александр Михайлович Гринштейн — отоларинголог, профессор Александр Исидорович Фельдман, профессор Яков Соломонович Темкин, академик Владимир Филипович Зеленин, патологоанатом Яков Львович Раппопорт, фтизиатр, профессор Соломон Ефимович Незлин.
В «Правде» вышел фельетон под названием «Простаки и проходимец», высмеивающий врача-самозванца Каждана, а на обложке журнала «Крокодил» (номер 2 за 1953 год) — карикатура Кукрыниксов «Следы преступления»: с доброго доктора Айболита срывается маска, под которой оказывается злобный шпион c окровавленными перстами.
К узникам по прямому указанию Сталина применяли меры физического воздействия, на руки одевали наручники.
Уже потом из объяснительной записки начальника 3-го Управления МВД СССР С.А. Гоглидзе стало известно, что Сталин требовал бить арестованных — «бить, смертным боем бить».
5 марта 1953 года кремлевский «Хозяин» умирает.
4 апреля министр внутренних дел Л.П. Берия подписывает приказ «О запрещении применения к арестованным каких-либо мер принуждения и физического воздействия».
В «Правде» (N 94) появляется сообщение о том, что МВД СССР провело тщательную проверку всех материалов предварительного следствия по делу группы врачей, обвинявшихся во вредительстве и шпионаже. Проверка показала, что выдвинутые обвинения являются ложными, а документальные данные, на которые опиралось следствие, несостоятельны.
Самые тяжелые времена когда-нибудь заканчиваются. Иногда — буквально чудом.
В ту же ночь обвиняемых по «делу врачей» освобождают. На следующий день Мирон Вовси уже читает лекцию в Институте усовершенствования врачей.
6 апреля в газете «Правда» публикуется статья «Советская социалистическая законность неприкосновенна». На бывшего заместителя министра МГБ СССР М.Д. Рюмина, снятого с должности, возлагается ответственность за фабрикацию «дела врачей» и раздувание государственного антисемитизма. 22 июля 1954 года он был расстрелян и не реабилитирован.
На выставке в музее зритель найдет маленькую, тускло освещенную комнату. Ее стены заполнены пустыми рамками от фотографий. В некоторых из них вмонтированы зеркала, в которых мельком можно увидеть свое отражение.
Комментариев нет:
Отправить комментарий