Эдуард ТОПОЛЬ | Подстава, или как в России делаются теракты. Часть II
Главы из книги «Кремль уголовный. 57 кремлевских убийств».
Оставайтесь в курсе последних событий! Подписывайтесь на наш канал в Telegram.
КНИГА ИЩЕТ ИЗДАТЕЛЯ
Продолжение. Начало
Убийство Кирова
«Эх, огурчики да помидорчики,
Сталин Кирова убил в коридорчике».
Народная частушка 1934 года
1 декабря 1934 года в 16.30 в Ленинграде, в коридоре третьего этаже Смольного дворца, где теперь располагался Ленинградский областной комитет раздалось два выстрела. Первым выстрелом в затылок был убит 48-летний Сергей Киров, член Политбюро Всесоюзной коммунистической партии большевиков и первый секретарь Ленинградского областного комитета партии. Вторым выстрелом 30-летний убийца по имени Леонид Николаев пытался покончить с собой, но руки дрожали, пуля пролетела мимо его головы, и он упал на пол в истерическом обмороке.
Так почему же народ пел, что товарища Кирова убил товарищ Сталин? Ведь убийство произошло не в Москве и не в Кремле, где находился в этот момент Иосиф Сталин, а в Ленинграде, и убийцей, если он упал в обморок от собственного выстрела, несомненно был не профессиональный киллер и не чекист.
«Сергей Миронович Киров был большим другом нашей семьи давно, наверное, ещё с Кавказа, – пишет в своих мемуарах дочь Сталина Светлана. – Знал он отлично и семью дедушки, а маму мою очень любил <…> После маминой смерти Киров с отцом ездили отдыхать летом в Сочи и брали меня с собой. Осталась куча домашних, безыскусных фотографий тех времен. Вот они передо мной: на неизменном пикнике в лесу; на катере, на котором катались вдоль побережья; Киров в сорочке, в чувяках, по-домашнему, отец в полотняном летнем костюме. <…> Киров был ближе к отцу, чем все Сванидзе, чем все родичи, Реденс или многие товарищи по работе, Киров был ему близок, он был ему нужен».
Действительно, в начале тридцатых годов Сталин очень приблизил Кирова к себе. Осенью, в бархатный сезон, Сталин, приезжал в Сочи, курортный город на берегу Черного моря, и брал Кирова с собой. На сочинских фотографиях, опубликованных Светланой Иосифовной, они только втроем – Сталин, Киров и юная Светлана. А поскольку годовщина Октябрьской революции приходится на 7 ноября, то эту великую дату они отмечали там же. Естественно, с «Цинандали», грузинскими песнями и, я полагаю, мелодичным речитативом юношеских стихов вождя:
– Луна, плыви же неустанно
Над скрытой тучами землей,
Своим серебряным сияньем
Развей тумана мрак густой… *
_________________________
* Здесь и далее стихи по книге «Сталин И. В. Сочинения. – Т. 17». Тверь. Научно-издательская компания «Северная корона», 2004.
Между тем, по утверждению доктора исторических наук и специалиста по сталинскому периоду профессора Олега Хлевнюка, «Киров, несмотря на благоволение ему Сталина, оставался маловлиятельной фигурой в Политбюро». «Если бы Кирова не убили, он остался бы в истории малозаметной фигурой», – вторит ему и журналист Леонид Млечин. «Киров не был крупной личностью, и в руководящее ядро вокруг Сталина не входил», – говорит исследователь эпохи Сталина профессорВладимир Наумов.
И, тем не менее, «Киров был ему близок, он был ему нужен». Почему и зачем?
На «почему» ответить просто: во-первых, Киров был ростом ниже Сталина, последний не выносил всех, кто выше него физически, морально или интеллектуально, он считал их своими врагами. Во-вторых, «Нельзя было даже предположить, что Хрущев или подобные ему молодые люди, которые выдвинулись при Сталине и боготворили Сталина, смотрели ему в рот, могут проголосовать против него. Этого никак не могло быть», – пишет в своих воспоминания Хрущев, который попал в сталинскую когорту в 1930-м году по рекомендации Надежды Аллилуевой, жены Сталина и сокурсницы Хрущева по Промышленной академии. И, в-третьих, Киров, будучи, по словам Хрущева, умным человеком и хорошим оратором на рабочих митингах, «в быту был очень неразговорчивый человек. Микоян хорошо его знал. Он рассказывал мне: «Ну как тебе ответить? На заседаниях он ни разу ни по какому вопросу не выступал. Молчит и все». Зато, как Хрущев и молодые люди, которые выдвинулись при Сталине, Киров боготворил Сталина и «смотрел ему в рот».
Собственно, это последнее качество и определило его карьеру. Хотя Светлана Аллилуева пишет, что Киров был другом их семьи еще с Кавказа, но это сомнительно, поскольку Сергей Костиков (Киров) родился в вятской губернии, на Кавказ приехал в 1909 году 23-летним журналистом, стал сотрудником Владикавказской кадетской газеты «Терек», сочувствовал меньшевикам, поддерживал Временное правительство, и только после 1917 года перешёл на сторону большевиков. То есть, в то время его знакомство со Сталиным маловероятно.
Зато: «весной 1918 года Киров избран членом Терского областного совета, в июле участвовал в Пятом Всероссийском съезде Советов по гостевому билету».
Слова «для борьбы с зиновьевской оппозицией» выделены мной, потому что отвечают на вопрос, зачем Киров «был ему нужен». А лучше меня это иллюстрирует в своих воспоминаниях Хрущев: «Много раз мы вместе со Сталиным смотрели различные кинофильмы. Однажды был просмотрен фильм из жизни колониальной Англии. Я запомнил его содержание: надо было перевезти какие-то ценности из Индии в Англию. Но путь, которым шли корабли из Индии, контролировался пиратами. Тогда обратились к одному известному пирату, который сидел в Англии в тюрьме, и предложили ему взяться за это рискованное дело, а взамен что-то было ему обещано. Он согласился, однако поставил условие, что он подберет команду по своему усмотрению из тех, кто сидит с ним в тюрьме. Английское правительство согласилось, он подобрал команду, ему дали корабль, он прибыл в Индию, погрузил ценности, отправился в обратный путь и по дороге в Англию стал уничтожать своих единомышленников. Метод был такой: намечал жертву и ставил его фотографию к себе на стол. Так постепенно он уничтожил какое-то количество этих бандитов… Закончился просмотр картины, и Сталин, как обычно, предложил поехать к нему на «ближнюю» дачу поесть. Маленков и Берия сели в одну машину со Сталиным, а мы с Булганиным в моей машине поехали следом за ними. Приехали на «ближнюю», сейчас же пошли мыть руки и, как всегда, перебрасывались словами. Берия: «Слушай, ты знаешь, что сказал Сталин, когда мы ехали: а этот капитан – неглупый парень, он соображал, что делал». И стал подбивать меня, чтобы я поднял эту тему за столом и сказал, что это сущий мерзавец. Я поколебался и согласился, а за столом сказал: «Товарищ Сталин, какой же мерзавец этот капитан, ближайших своих друзей погубил». Сталин взглянул на меня и ничего не ответил. Я тоже прекратил опасный разговор. Тут видна параллель: Сталин, как тот пират, составил себе списки (фотографии ему были не нужны) и командовал своим подручным, чья наступила очередь. Куда до него тому бандиту!»
– К земле, раскинувшейся сонно,
Улыбкой нежною склонись,
Пой колыбельную Казбеку,
Чьи льды к тебе взметнулись ввысь…
То есть, Сталин окучивал и растил Кирова «для борьбы с зиновьевской оппозицией», а Киров, пользуясь Сталинской протекцией, стремительно восходил на самый верх партийной власти. При этом как «умный человек», смотрел Сталину в рот, помалкивал на совещаниях, и даже на сталинской даче, играя со Сталиным на биллиарде, старательно проигрывал, а еще старательней выслушивал «гениальные» сталинские сентенции относительно философии, международной политики и марксизма-ленинизма. Как рассказал мне приятель-сценарист, однажды грузинский режиссер, снимавший фильм по его сценарию, сказал: «Я тебя прошу: никогда не приходи на съемочную площадку!» Сценарист удивился: «Почему?» «Потому что на площадке гений должен быть один!».
Вдали от Сталина Киров проявлял себя толковым организатором или, как сказали бы сейчас, эффективным менеджером. За свою работу в Баку он даже получает орден Ленина «за выдающиеся заслуги в деле восстановления и реконструкции нефтяной промышленности». А став 8 января 1926 года первым секретарём Ленинградского обкома и горкома партии, активно посещает заводские собрания, «за год сделано более 180 выступлений, – сообщает Энциклопедия. – Под руководством Кирова промышленность Ленинграда и всего Северо-Запада начинает выходить на новый уровень. Начинается коллективизация сельского хозяйства, а также проводятся мероприятия по укреплению обороны Ленинграда. В 1933 году вместе с начальником ГПУ по г. Ленинграду Федором Медведем и председателем Ленгорисполкома Иваном Кодацким входит в состав «тройки» Ленинградской области по рассмотрению дел о повстанчестве и контрреволюции с правом вынесения расстрельного приговора». То есть, подписывал массовые расстрельные списки…
И одновременно Сергей Киров завоевывает репутацию покорителя женских сердец. «Киров – мужчина в расцвете сил», – пишет профессор Владимир Наумов. «Эстонка Мильда Драуле, красавица-блондинка, работала в аппарате обкома, периодически дежурила по ночам, и ее якобы приметил Киров, известный поклонник прекрасного пола», – сообщает Би-би-си. «С 1930-х гг. и до сих пор широкое распространение имеет версия об интимных отношениях между Кировым и Драуле. Она подкрепляется рядом косвенных свидетельств». – газета «Ведомости». «Без сомнения Киров знал Драуле по службе… Вокруг нее сложилось невероятное количество домыслов, в основном как героине «романтического» увлечения Кирова и женщине, разбудившей в муже убийственную ревность. Достоверные сведения о Мильде Драуле, жене Леонида Николаева, сообщают архивные документы. В сентябре 1930 года Мильда получила работу учетчиком в обкоме партии, затем помощником заведующего сектором кадров легкой промышленности. Остается неясным, кто протежировал Драуле. Но очевидно, что его репутации было достаточно, чтобы Мильде нашлось место в обкоме. В 1931 году Мильда родила второго ребенка, а семья получила трехкомнатную квартиру в новом доме на улице Батенина», – исторический журнал «Родина». «Киров слыл жизнелюбом и поклонником прекрасного пола… В те годы на такие «шалости» смотрели сквозь пальцы, к тому же Киров официально считался холостым, а его гражданская супруга Мария Маркус была серьезно больна. Киров и Драуле были знакомы – девушка работала в аппарате Смольного – и, возможно, не без помощи Сергея Мироновича семья Николаева-Драуле получила в 1931 году отдельную трехкомнатную квартиру», – газета «Известия».
Таких характеристик мужа Мильды Драуле сколько угодно, и, если смотреть на историю убийства Сергея Кирова глазами кинозрителя, то само собой выстраивается так называемое «параллельное действие»: любовный роман большевистского оратора-вождя с его юной сотрудницей, их тайные, но известные всему Смольному интимы в его рабочем кабинете и под Ленинградом, в Сестрорецке, куда Киров и Мильда Драуле одновременно уезжали во время своих отпусков. И – подготовка мужа Мильды Леонида Николаева к убийству Кирова.
Поэтому, как говорят в телепередаче «Что? Где? Когда?», «Внимание на экран!».
С 26 января по 10 февраля 1934 года в Москве проходил 17-й съезд ВКП (б) – «Съезд победителей». Любопытно, что для приветствия его делегатов среди представителей разных производственных коллективов прибыли и посланцы Тульского оружейного завода. Доложив о своих трудовых победах, они вручили Сталину образец недавно разработанной винтовки «Снайпер». Взяв в руки этот подарок, глава государства под общие аплодисменты делегатов направил оружие в зал и, как бы шутя, прицелился в них, чем вызвал еще больший всплеск оваций. На фотографиях со съезда можно увидеть, что в зале, в первом ряду, сидел и аплодировал Сергей Киров. Который попал на мушку сталинского оружия. Но в те дни он выступил с трибуны съезда с такой блестящей речью и такими восхвалениями Сталину, что, судя по опубликованным тогда результатам голосования в члены ЦК ВКП (б), шел вторым за Сталиным – «за» Сталина было подано 1056 голосов (против 3), а «за» С. М. Кирова – 1055 (против 4)!
Правда, потом выяснится, что все наоборот, что на XVII съезде 292 делегата проголосовали против Сталина и что в кулуарах съезда к Кирову «пришел старый большевик и секретарь Северо-Кавказского краевого партийного комитета Борис Шеболдаев и сказал: «Мироныч (так называли Кирова близкие люди), старики поговаривают о том, чтобы возвратиться к завещанию Ленина и реализовать его, то есть передвинуть Сталина, как рекомендовал Ленин, на какой-нибудь другой пост, а на его место выдвинуть человека, который более терпимо относился бы к окружающим. Народ поговаривает, что хорошо бы выдвинуть тебя на пост Генерального секретаря Центрального Комитета партии».
Неважно, услышал ли Киров угрозу в сталинском «спасибо», а важно с каким воодушевлением он вернулся со «Съезда победителей» в Ленинград. И совершенно ясно, с кем, где и как он тут же отпраздновал свой успех. Но мы не опустимся до подглядывания в замочную скважину. К тому же не исключено, что такого рода торжества проходили не в кабинете, а где-то еще, поскольку документально известно, что Мильда Драуле часто, под предлогом ухода за своими малолетними детьми, брала многодневные отпуска (при том, что в новой квартире жили ее безработный муж, ее сестра и мама мужа, то есть присмотреть за детьми было кому).
– Но твердо знай, что тот, кто раньше
Унижен был и угнетен,
Еще сравнится с пиком горным,
Своей надеждой окрылен…
Между прочим, эти строки точно соответствовали ситуации – именно в это время Николаев, будучи «унижен и угнетен» многодневным отлучками жены, принял решение отомстить Кирову. «Мой выстрел будет подобен выстрелу Желябова», – записал он в своем дневнике, рассекреченном ФСБ в декабре 2009 года. То есть, в мыслях он видит себя героем-народовольцем. И, вооружившись револьвером – как? откуда? – начинает поджидать Кирова то у Смольного, то у его дома на улице Красных зорь, где постоянно толпились жалобщики в надежде передать свои жалобы Кирову в руки. Периодически их забирали в милицию. 15 октября 1934 года в такую облаву попал и Николаев. При нем обнаружили незаконно хранившийся револьвер-наган образца 1895 года. «Будущего убийцу, – сообщает Би-би-си, – допросил начальник отдела охраны первых лиц Ленинградского управления НКВД и необъяснимым образом отпустил на все четыре стороны. Впоследствии стало известно, что ему разрешали тренироваться в стрельбе на спортивной базе принадлежавшего ОГПУ и органам внутренних дел… Там же он получил и патроны, которыми был убит Киров». Об этом пишет и Александр Яковлев, второй человек в правительстве Горбачева, имевший доступ к кремлевским архивам. Больше того, он же сообщает: «Есть заявление, что Николаева видели в здании НКВД на Лубянке»!
Интересно, правда? В официальном заявлении, опубликованном сразу после ареста убийцы на месте преступления, сказано, что Николаев действовал по заданию «ленинградского центра зиновьевцев», и на этом основании были арестованы и расстреляны тысячи старых большевиков, включая Зиновьева, Каменева и даже «любимца партии» Бухарина. А через полсотни лет выясняется, что:
Как только Киров получил на 17-м партийном съезде больше голосов, чем Сталин, и предложение сменить Сталина на посту главы государства, о чем верноподданно Сталину сам и доложил, Сталин решил его уничтожить. «Недовольный растущей популярностью Кирова, Сталин решил расправиться с ним, а затем использовать это убийство как повод для массовых репрессий, – сообщает газета «Ведомости». – С этой целью Сталин дал прямое или косвенное поручение руководителю НКВД Генриху Ягоде. Тот, в свою очередь, направил в Ленинград нового заместителя начальника ГПУ Ивана Запорожца, который непосредственно на месте готовил теракт».
Питерское ГПУ, конечно, и до приезда Запорожца знало о «шалостях» первого секретаря обкома – его романе с Мильдой Драуле. Поэтому новоприбывший Иван Запорожец и его помощники взяли в разработку мужа-рогоносца и даже свозили его «на утверждение» в Москву к Генриху Ягоде на Лубянку. Не зря Сталин, приехав в Ленинград назавтра после убийства Кирова, чтобы лично возглавить расследование, сам допросил Николаева.
«Находясь в заключении на Колыме, – написала в 1955 году Анастасу Микояну Ольга Шатуновская, – я в 1943-м или 44-м году лежала в больнице при лагере Арманского рыбпромхоза (поселок Армань на Охотском море). Врачом этой больницы был Кирчаков. Кирчаков рассказал мне со слов Медведя – бывшего начальника Ленинградского ГПУ – следующее.
Медведь был после убийства тов. С.М. Кирова заключен в лагерь одного из колымских приисков, где находился на административной работе. Наблюдая события 1937 года, Медведь сказал близким ему товарищам, что он со дня на день ожидает, что его заберут и расправятся с ним. Он не хочет допустить, чтоб с ним в могилу ушло то, что он знает, и поэтому сообщает:
«Когда И. В. Сталин вместе с Ягодой приехали в Ленинград для участия в расследовании обстоятельств убийства тов. Кирова, они решили допросить убийцу Николаева. Сталин сидел за письменным столом в кабинете начальника Ленинградского ГПУ, за его креслом стояли Медведь и Запорожец, тут же присутствовал Ягода, а также группа работников Ленинградского ГПУ. Привели Николаева, и Сталин задал ему вопрос: «Почему Вы убили Кирова?»
Когда Николаев это сказал, его ударили наганами по голове, он свалился, его унесли».
Следовательно, Николаева стали готовить к убийству Кирова за четыре месяца до 1-го декабря, то есть в августе 1934-го. Поэтому в нашем «параллельном действии» все по киношному просто: Киров энергично руководит Ленинградским городским и сельским хозяйством, проводит мероприятия по укреплению обороны Ленинграда, в составе «тройки» по рассмотрению дел о контрреволюции выносит сотни расстрельных приговоров врагам советской власти, в сотрудничестве с чекистами строит руками заключенных Беломорканал, неоднократно повторяет в публичных речах: “Каждый член партии должен любого оппозиционера бить в морду” и «шалит» с эстонской красавицей Мильдой Драуле. А ее муж записывает в своем дневнике «Мой выстрел будет подобен выстрелу Желябова», и ради точности этого выстрела тренируется (точнее: его тренируют) в тире питерского ГПУ, где его снабжают патронами для этого убийства. Таким образом становится ясно, почему 15 октября 1934 года, когда Николаева случайно «замели» у дома Кирова, то сам начальник отдела охраны первых лиц Ленинградского управления ГПУ тут же отпустил его, даже не изъяв незаконный револьвер!
Но и это не все!
Согласно официальной биографии Кирова, 28 ноября он провел два с половиной часа на приеме у Сталина, а вечером 29-го они вместе смотрели спектакль во МХАТе и расцеловались на прощание. Киров сел в поезд и наутро был в Ленинграде, а 1 декабря с утра уехал из Смольного домой готовиться к докладу на вечернем собрании партийного актива в Таврическом дворце о предстоящей отмене карточной системы, и возвращаться в Смольный не собирался.
Возникают вопросы:
Каким образом безработный Николаев узнал, что Киров вернулся из Москвы в Ленинград? Потому что утром жена слишком рано убежала на работу или потому что кто-то встретил его у дома и сообщил, что пора действовать?
Если 1-го декабря Киров с утра уехал из Смольного и не планировал вернуться, то когда и от кого Николаев узнал, что Киров все-таки вернется в обком, и каким образом этот шпендрик проник на третий, самый охраняемый этаж Смольного, где находился кабинет Кирова? Ведь у Николаева не было никаких удостоверений, кроме билета рядового члена ВКП(б) и старого, времен его давней работы в здании Смольного, пропуска, но не на третий этаж, где был обком, а на второй, где были всякие мелкие учреждения. Между тем комендатура Смольного была укомплектована сотрудниками Оперативного отдела ОГПУ и дивизионом ОСНАЗ, то есть охранялась профессионально. «Почему у Николаева сохранился этот пропуск, хотя он уже несколько месяцев не работал в системе областного комитета партии? – спрашивает Александр Яковлев. – Даже работникам секции Ленсовета, размещавшейся на первом этаже, надо было выписывать специальный пропуск для того, чтобы пройти на третий этаж, где размещался областной комитет партии».
Тем не менее, к четырем часам дня, накануне возвращения Кирова в Смольный, Николаев каким-то образом проник (или его провели?) на третий этаж Смольного и более того – с револьвером «наган образца 1895 года» в руке сумел затаиться в конце коридора, в отдельном полутемном коридорчике – предбаннике кировского кабинета, где почему-то именно в это время отсутствовал постоянный дежурный охранник.
– Сияй на темном небосводе,
Лучами бледными играй
И, как всегда, волшебным светом
Ты озари мне отчий край…
Эта сугубо медицинская информация дает основание полагать, что дело Кирова напоминает не убийство Кеннеди, как пишут некоторые историки, а дело Клинтона и Моники Левински: приняв с утра и «по-быстрому» Мильду Драуле в своем рабочем кабинете, товарищ Киров уехал домой готовиться к докладу и возвращаться в Смольный не собирался. Но в 16.00 вызвал машину и все-таки поехал в Смольный, так и не сменив кальсон, чтобы не оставлять своей гражданской жене улик своих утренних «шалостей». «Первый допрос по распоряжению Медведя начался в 16 часов 45 минут, уже через 15 (!) минут после выстрела: в одном из соседних с кабинетом Кирова помещений на вопросы следователя отвечала жена убийцы – Мильда Петровна Драуле. Леонид Николаев давать показания не мог, находясь в состоянии истерического припадка, и начал что-то связно говорить только после 21.00… За 10–15 минут отыскать и привезти Драуле в Смольный вряд ли возможно, значит, она в момент убийства находилась в здании», – пишет журнал «Родина».
Но мы забежали вперед фабулы, извините. Зато мы почти достоверно выстроили ход событий: 28–29 ноября Киров у Сталина в Москве, 30-го возвращается в Питер, 1 декабря с утра – скорей всего за несколько минут до первого рабочего совещания в своем кабинете в Смольном и потому «по-быстрому» – принимает Мильду Драуле, а затем в сопровождении охранника уезжает из Смольного домой.
В это время ревнивец Николаев, готовясь стать мстительным героем-народовольцем, позирует а-ля Роберт де Ниро в фильме «Taxi–driver» перед зеркалом с револьвером в руке (сделаем поправку на советский быт: зеркало находится в сортире, и в дверь нетерпеливо стучат его мать, сестра жены, ее муж и дети самого Николаева). Затем Николаев одевается, выходит на заснеженную улицу Батенина и привычным путем идет в тир ГПУ потренироваться в стрельбе. Тут его и нашли гэбэшники Ивана Запорожца. Не знаю, были ли у них фотографии утренней сессии Мильды и Кирова, но какие-то аргументы, что всё, пора действовать, у них должны были быть, потому что одно дело позировать с револьвером перед зеркалом или стрелять в тире по бумажным мишеням, а другое – отправиться убить человека.
Так или иначе, к 16.00 Николаев доставлен в Смольный и занимает позицию «готовность №1» в тамбуре-коридорчике прохода к кабинету Кирова, откуда, повторяю, именно в это время отлучился дежурный охранник.
Но что заставило товарища Кирова вернуться в Смольный, кто вызвал его туда под роковую пулю убийцы?
Конечно, на этот вопрос мог бы ответить следствию охранник Михаил Борисов, сопровождавший в этот день товарища Кирова. Только опять странное обстоятельство: 1 декабря, в 16.25, 48-летний Сергей Миронович Киров, выйдя из авто в сопровождении Борисова, заходит в спец-подъезд Смольного и, согласно официальной версии, с такой моложавой скоростью взбегает на третий этаж, что молодой охранник Борисов за ним не поспевает, отстает. А Киров спешно идет по коридору, сворачивает в боковой коридорчик к своему кабинету и минует прижавшегося там к стене Николаева. Тот вскидывает револьвер «наган образца 1895 года», с расстояния одного шага стреляет Кирову в затылок, и Киров замертво падает.
Таким образом к двум предыдущим вопросам добавился третий: почему молодой охранник настолько отстал от пожилого Кирова, что оставил его одного в проходе к кабинету?
Но вот незадача: когда назавтра после убийства Кирова Борисова везли на допрос в кузове грузовика, этот грузовик «случайно» стукнулся бортом об угол какого-то дома и именно Борисов, качнувшись, треснулся головой о каменный выступ этого дома с такой силой, что тут же и умер. Грузовик не пострадал, несколько гэбэшников, которые везли его на допрос (почему-то в кузове грузовика) и сидели с ним рядом, тоже не пострадали, а вот несчастный Борисов получил удар по голове, несовместимый с жизнью. Поэтому следствию так и не удалось узнать, кто сумел вернуть Кирова в Смольный под выстрел Николаева и почему Киров оказался один на один с убийцей.
Но не будем мелочно придирчивы. Главное: Николаев выстрелил Кирову в затылок, Киров упал, в ужасе от содеянного Николаев стреляет в себя, но руки дрожат, пуля летит мимо, и Николаев в истерике падает рядом с Кировым, бьется в припадке.
«В это время где-то рядом, в кабинете второго секретаря обкома Михаила Чудова шло совещание, – сообщает Би-би-си. – В 16:37 его участники услышали два выстрела, выскочили за дверь, заглянули в отходивший от широкого коридора под прямым углом короткий проход, ведший к кабинету Кирова, и увидели на полу тело своего начальника, а рядом – человека с револьвером в руке. Убийца бился в истерике и не сопротивлялся. У него отобрали оружие, пропуск в Смольный и партбилет на имя Леонида Николаева».
– Я грудь свою тебе раскрою,
Навстречу руки протяну
И снова с трепетом душевным
Благословлю свою луну.
Против Николаева и его знакомых из ГПУ было возбуждено уголовное дело по обвинению в участии в подпольной зиновьевской организации. «После покушения Николаев не прожил и месяца, – продолжает Би-би-си. – 28–29 декабря выездная сессия Военной коллегии Верховного суда под председательством Василия Ульриха рассмотрела дело в узаконенном к тому времени ускоренном порядке и приговорила убийцу и 13 его “сообщников” к расстрелу.
29 декабря 1934 года в 5 часов 45 минут Николаеву и всем остальным осуждённым на смертную казнь был оглашён приговор; уже через час они были расстреляны.
Никто, кроме Николаева, вины не признал, а сам он, согласно данным в 1950-х годах показаниям одного из конвоиров, услышав приговор, выкрикнул: “Обманули!”».
На следующий день после расстрела Николаева Сталин направил членам Политбюро документ «Уроки событий, связанных со злодейским убийством тов. Кирова», где говорилось, что преступление было совершено по прямому указанию Зиновьева и Троцкого. 16 декабря Зиновьев и Каменев были арестованы, а 24 августа 1936 года приговорены к расстрелу.
7 января 1935 года бюро Ленинградского обкома ВКП (б) приняло постановление об увольнении и переводе на другую работу 79 сотрудников. Любопытно, что в этот список попали все свидетели (очевидцы) трагических событий. Некоторые из них вскоре были арестованы или сосланы.
Мильду Драуле после убийства Кирова сначала исключили из партии, затем арестовали и 10 марта 1935 года расстреляли. Трагически сложилась и судьба родственников Николаева. Почти все они – мать, две сестры Николаева, муж младшей сестры, жена брата Николаева, сестра Мильды Драуле, муж сестры и даже сосед Николаева – были расстреляны или погибли в местах лишения свободы.
Так 18 января 1935 года был запущен механизм массовых политических репрессий, который в советской истории получил название «кировский поток»: 26 января 1935 года Сталин подписал постановление Политбюро о высылке из Ленинграда на север Сибири 663 бывших сторонников Зиновьева. Одновременно 325 бывших оппозиционеров были переведены из Ленинграда на партийную работу в другие районы. Аналогичные действия предпринимались и в других местах. В январе-феврале 1935 года были арестованы 843 «зиновьевца». Затем состоялись партийные чистки, паспортные чистки, операция «бывшие люди». Всего в 1935 из Ленинграда и Ленинградской области были выселены 39 660 человек, 24 374 человек были приговорены к разным мерам наказаний.
Историк Вадим Роговин пишет: «Все исследователи советской истории 30-х годов сходятся на том, что выстрел в Кирова позволил Сталину практически без сопротивления развязать террор в растерянной, остолбеневшей от этого наглого убийства стране».
Таким образом даже своей смертью Киров сослужил службу Сталину, не зря советский народ, известный своей пролетарской мудростью, еще в 1934-м году, то есть до всяких документальных разоблачений, сочинил короткую, но точную частушку:
«Эх, огурчики да помидорчики –
Сталин Кирова убил в коридорчике!»
Продолжение следует.
Книги Эдуарда Тополя уже не издаются в России, но их еще можно прочесть на сайте Литрес.
Всё это давно известно от Ольги Шатуновской, собиравшей материалы по этому делу, будучи членом комиссии Шверника.
ОтветитьУдалить