"Ослабить военную машину Кремля". Сила и слабость экономики Путина
Доктор экономических наук Владислав Иноземцев рассказывает в разговоре с автором и ведущим программы "Грани времени" Мумином Шакировым об экономике периода войны и санкциях.
Ответ на агрессию
Одна из главных задач цивилизованного мира – ослабить военную машину Кремля. Ответом на военную агрессию должно быть военное сопротивление. Магистральный путь достижения цели – поддержка Украины вооружением, новейшими системами и финансами для покупки этого. В 2022–2023 годах Запад принял 12 пакетов санкций в надежде, что они сильно ударят по экономике РФ, военная машина начнет буксовать, но этого не произошло. Первым и главным вопросом является то, что эти санкции нужно довести до конца. Не очень понятно, почему они были приняты против одной части компаний, бизнесменов и чиновников и не были введены против другой. По данным российского правительства за 2019 год, в стране было около 1670 предприятий ВПК. Недавно в правительстве хвастались успехами военных лет и говорили о том, что появилось еще около 300. То есть две тысячи. Под санкциями сейчас из них находится меньше 600. Это универсальные или не универсальные санкции? В России 312 банков, под санкциями – 36. Почему такая выборка? Чего можно достичь, поставив под санкции половину банков, в то время как через остальную половину можно осуществлять платежи?
Главное направление ужесточения санкций – не придумывать новые, а уже введенные сделать тотальными
Если мы давим на какие-то секторы, то надо делать это полностью: соблюдать санкции по импорту, который Россия получает из западных стран, перекрывать параллельные потоки импорта, бороться с нелегальными поставками. Большая часть высокотехнологичной продукции, начиная со всей электроники, вполне геопозиционируется. Почему западные страны сказали, что, мол, мы не поставляем новых айфонов в Россию, но они не могут заблокировать те, что там уже есть? Это может сделать компания Apple одним нажатием кнопки, зная, где эти аппараты находятся. Главное направление ужесточения санкций – не придумывать новые, а уже введенные сделать тотальными. Вводить уже больше особо нечего. Есть санкции, которые ввести невозможно, например, по гуманитарным соображениям. Фармацевтические компании не могут запретить поставку в Россию лекарств, потому что они тем самым нарушают свою основную корпоративную миссию – производить лекарства и лечить людей. Целый ряд стран не хочет вводить санкции против России по определенным обстоятельствам: Венгрия – из-за атомной энергетики, Словакия – из-за поставок трубопроводной нефти, Кипр, Греция, Мальта не хотят вводить санкции по шиппингу из-за того, что либо они продают России теневой флот, либо еще что-то подобное. То есть по большому счету массив санкций в значительной мере исчерпан.
Энергосырье и экономические проблемы Кремля
Я предполагал, что бюджетные проблемы у Путина начнутся летом 2024 года. Ошибся. Скорее всего, этого не произойдет ни в этом, ни в 2025 году. До некоторого времени у Путина была экономическая мантра, идущая еще с начала 2000-х годов, что "мы живем по средствам, не залезаем в долги, накапливаем резервы". Не с первых дней войны, но довольно быстро от этого принципа отказались. И бюджет стал активно финансироваться не только через Резервный фонд, но и через внутренние заимствования. Количество денег на счетах граждан и компаний в России огромное, около 47 триллионов рублей только на счетах частных лиц. Предлагая довольно высокую доходность, можно черпать эти средства в гораздо больших объемах, чем текущие бюджетные дефициты, которые составляют 2,5–3 триллиона рублей.
Европа не должна была объявлять эмбарго на нефть, уголь и газ
Европа не должна была объявлять эмбарго на нефть, уголь и газ. Гораздо правильнее было бы покупать у России как можно больше энергетического сырья именно европейским странам, куда есть хорошая транспортная доступность, куда были проведены все газопроводы и нефтепроводы. Покупая это сырье, Европа удерживала бы цены на низком уровне, тем самым не давая России заработать так много денег, как она заработала в 2022 году. А уже получив сырье по относительно низкой цене, европейские власти могли бы делать наценку или "налог солидарности" и продавать конечным потребителям дороже, но опять-таки не так дорого, как было в 2022 году. Эта разница могла бы идти на финансирование украинской обороны. Речь о том, чтобы не ставить Европу в тяжелое финансовое положение, но при этом из российских товарных потоков извлекать дополнительные средства для финансирования Украины.
Абсолютно правильное решение в рамках принятой стратегии – нейтрализовать российский танкерный флот. Это единственный метод прервать поставки, если вы хотите ввести ценовой потолок и понимаете, что он не вводится, поскольку Россия покупает полусписанные суда и возит в те страны, которые она нашла в качестве своих новых клиентов. Если нейтрализовать танкерный флот, цены могут повыситься на три-пять долларов за баррель, но как-то обрушить рынок или взвинтить его – вряд ли. Мировые потоки нефти постоянно находятся в очень динамическом равновесии. Если вы где-то уменьшаете поступления, то, соответственно, эта нефть перетекает на другие территории.
У Путина появляется не бюджетная проблема, а скорее проблема инфляционного характера. Неважно, откуда Путин берет деньги, он может их занять, может напечатать, вскрыть Резервный фонд, но так или иначе их становится больше, экономика не поспевает с товарной массой за денежным предложением. Поэтому мне кажется, что эффектом будет не столько бюджетный дефицит и невозможность занять, сколько ускоряющаяся инфляция по причине того, что денег становится больше, а спрос, соответственно, увеличивается по всем цепочкам.
Путин – угроза россиянам
Запад не то чтобы не понял до конца, с кем имеет дело в лице Путина, а недооценил, в чем угроза ему самому, поэтому действует так непоследовательно. Скорее всего, они не видят или не хотят видеть того, что если Путин одержит победу в Украине, то он пойдет дальше. Те люди, которые покидают Россию, сталкиваются с серьезными проблемами: им не открывают кредитные карточки, не дают визы, они не могут устроиться на работу. Но открытие этих шлюзов было бы более выгодно для Запада. В условиях войны, мобилизации и ощущения катастрофичности люди при возможности выводили бы деньги именно на Запад.
Они и сейчас их выводят, но только Запад становится Востоком. Они ездят открывать счета в Казахстан, Узбекистан, Армению, Грузию, а потом с этими кредитными картами ездят по миру. Запад сделал необъяснимые, на мой взгляд, вещи, заблокировав платежные карты, тем самым не дав возможности россиянам, уже находящимся в Европе, пользоваться деньгами из России. Это можно было делать организованнее и эффективнее. Поток людей на Запад идет. В 2021 году россияне получили приблизительно 87 тысяч новых видов на жительство в ЕС. В 2022-м – уже 118 тысяч. В 2023-м, я думаю, будет близко к 200 тысячам. Сейчас еще нет статистики. За два года войны только Европейский союз принял не менее 300 тысяч человек, это треть того населения, которое уехало из России.
60 бизнес-джетов
У российских крупных бизнесменов огромные деньги были на Западе. Можно было тем, кто не хотел возвращаться в Россию, не предлагать делиться с украинским правительством половиной состояния, а реально осудить войну в Украине, Путина и заявить о своем невозвращении. После этого он бы не вернулся в любом случае. Против бизнесменов, осудивших войну, можно было не вводить санкции и не ограничивать пользование их западными активами, а дать возможность продолжать жить на Западе и пользоваться ими. Многие ли приехали бы еще – сложный вопрос. Но можно напомнить, что вечером 24 февраля, когда Путин проводил свое знаменитое совещание в Кремле с представителями большого бизнеса, не меньше 60 бизнес-джетов вылетели из Москвы.
Люди, уже понимая, что происходит, пытались найти себе новое пристанище на Западе, активировать те деньги, которые у них там были. И их, соответственно, всех и обрезали. Этого не следовало делать. Четко сформулировать критерии выхода из-под санкций нужно давно просто по причине того, что, если есть определенное действие, оно должно к чему-то побуждать. Санкции же не побуждают ни к чему. Нет задачи что-либо решить таким образом. Запад и Украина сделали все возможное, чтобы оттолкнуть этих людей. Большинство из них, даже оказавшись под санкциями в Европе, впоследствии вернулись обратно в Россию. Часть украинских политиков говорили, что "мы можем попробовать снять санкции за передачу половины активов в пользу Украины". Путин попросил не половину активов, а 10% от прибыли. Естественно, все, чуть-чуть подумав, уехали обратно.
Как передать российские деньги Украине?
Руководство Евросоюза ко второй годовщине войны одобрило 13-й пакет санкций против России – с тем чтобы направить Украине пять миллиардов долларов из замороженных российских активов и согласовать передачу еще 50 миллиардов в течение четырех лет. Эти замороженные активы, по разным оценкам, составляют от 300 до 400 миллиардов долларов. Вариант такой: проценты от этих денег направить Украине. Мне кажется, что эта история реализуема. Сейчас ставки пошли серьезно вверх, и дифференциал между тем, под какие ставки размещались деньги ЦБ, и тем, что сейчас можно на них заработать, довольно значительный. Я бы оценил его как минимум в три процента годовых. Те банки, в которых эти деньги были арестованы, должны, конечно, платить ЦБ процент, но процент, оговоренный в последнем соглашении, которое будет озвучено.
Это будет дополнительная прибыль банка, которая будет обложена налогами, и каким-то образом ее можно использовать на нужды Украины. Основную сумму, я подозреваю, изъять невозможно. Американцы как раз обсуждают вопрос конфискации основной суммы и передачи ее Украине. У американцев нет денег российского ЦБ, они все размещены в Европе, за исключением четырех-пяти миллиардов долларов. И если они хотят их изъять, пусть изымут, но я абсолютно убежден в том, что европейцы будут очень упорно сопротивляться тому, чтобы американцы навязали им эту точку зрения. Если деньги будут конфискованы и переданы ВСУ, Украине, Москва реально может ответить. Они фактически могут аннулировать полностью обязательства по внешнему долгу перед теми странами, в которых находились банки, отказавшиеся выдать эти деньги. Могут ликвидировать имущество западных компаний, оставшихся еще в России.
Около 50 миллиардов долларов, которые котируются на Московской бирже, принадлежат иностранцам
Хотя это не идет в русле той политики, которую Путин проводит. Он старается экспроприировать активы тех, кто пытается их продать, и сменить собственника. А если компания продолжает работать, для Путина это выгодно: они дают рабочие места, производят продукцию и создают впечатление, что в Россию еще можно инвестировать. Около 50 миллиардов долларов, которые котируются на Московской бирже, принадлежат иностранцам. Эти суммы можно заморозить, можно даже изъять, но здесь возникает непропорциональный ответ. С одной стороны, есть российский Центральный банк, по крайней мере официальная структура, аффилированная с правительством Российской Федерации, с другой стороны, есть частные иностранные инвестиции и вложения в фондовый рынок, которые Кремль вынужден будет изымать у частных владельцев. В России нет государственных денег западных стран в масштабах, хоть сколько-нибудь сопоставимых с арестованными российскими активами. Если все-таки будет принято решение конфисковать деньги Центробанка, то последствия для мировой финансовой системы будут большими.
Недавно была статья Джозефа Стиглица на Project Syndicate, где он разумно говорил о том, что если бы мировая финансовая система действительно была обеспокоена происходящим с российскими активами, соответствующие инвесторы приняли бы какие-то решения уже сразу после ареста. За прошедшие два года никакой серьезной перетасовки в международной финансовой системе не произошло, никто из евро не побежал, никто не стал перекладывать резервы масштабные из доллара в юань. То есть даже если эти средства будут изъяты, то вряд ли рынки сильно пошатнутся. Скорее всего, эффект будет не слишком высокий…
Мы часто слышим, что происходят расследования, в том числе издание "Важные истории" писало о том, что, несмотря на то что идет война между Украиной и Россией, запчасти для самолетов каким-то образом из Украины попадают в Россию. Это означает, что для тех, кто хочет заработать, принцип не стоит, они продадут любыми способами. Невольно вспоминается цитата Томаса Джозефа Даннинга: там, где прибыль 300%, никаких моральных препятствий нет. Так было всегда.
Отнимут квартиры у неугодных?
По кому ударит принятый недавно Госдумой закон о конфискации имущества за "фейки"? В группе риска большинство эмигрантов, занимающих критическую позицию по отношению к российским властям. И наверняка также люди внутри России, ведь показательные дела в такой ситуации крайне важны. Никаких экономических последствий не будет. Условно говоря, если отнимут 500 тысяч квартир, выбросят на рынок, упадут цены, но их столько не отнимут. Правительство ведет четкую политику точечного террора. Переходить от нее к массовому террору – абсолютно другая реальность. Я подозреваю, что власть к этому не готова. Что-то будут отнимать, что-то будут перераспределять, продавать с аукционов, собственно, и все. Отчасти, может быть, отнимать квартиры, дома, машины, другое имущество начнут под аплодисменты бедного класса, отчасти при полном молчании, как обычно бывает.
Правительство ведет четкую политику точечного террора
Перераспределение собственности, даже крупной, идет в России практически постоянно. Мы видели отъем "Рольфа" у Сергея Петрова, многих других компаний под разного рода предлогами: налоговых неплатежей, еще чего-то, неправильной приватизации, которая была сделана раньше. Это шло и до войны, и продолжается сейчас сплошь и рядом. Главный вопрос – масштабы. Все прекрасно увидели, что если западные компании пытаются заморозить производство, продать его кому-то, то тут же вероятность конфискации становится стопроцентной. Это имеет очень четкий воспитательный эффект. Но все равно невозможно у всех, кто репостнул какие-то антивоенные посты в "ВКонтакте", всё отнять и посадить их. Это десятки тысяч людей. Это будет замечено обществом и воспринято как серьезный раздражитель.
Слабое звено
Слабое звено российской экономики – высокотехнологичные отрасли, которые уже, наверное, не реанимировать, – это автомобилестроение, авиастроение. Здесь все плохо. И ситуация в этом сегменте будет ухудшаться. За последние 20 лет российская экономика стала очень интернационализированной. Производство, условно говоря, тех же электровозов или поездов, или оборудования для тяжелого машиностроения, практически все было зациклено, завязано на западные комплектующие.
Удар будет очень серьезный. Автомобильная отрасль практически встала, кроме "АвтоВАЗа"… Инфляция будет присутствовать, но это не катастрофа. Даже при высокой инфляции экономика может вполне нормально жить. В самые благословенные путинские годы – с 2000 по 2007-й – официальная инфляция в России ежегодно была в среднем 13,6%. И несмотря на это, был очень высокий экономический рост, серьезное увеличение благосостояния…
Россия меньше тратит на пушки, чем СССР
Идея о том, что война закончится, все занятые в ВПК люди останутся без работы и поддержка Путина рухнет, – это сказки
В советские времена объем военных расходов достигал 21% ВВП. Если говорить в процентах от ВВП, то сейчас это где-то около шести процентов против 20 с лишним в советские времена. В СССР военно-промышленный комплекс был привилегированной отраслью, он мог получать ресурсы вперед и из всех других отраслей. В условиях уже существовавшего дефицита изъятие дополнительного ресурса вызывало дефицит по всей цепочке и, соответственно, дисфункцию в экономике. Сейчас ВПК включен в экономику сугубо рыночными методами. Если вы даете больше денег на ВПК – увеличивается потребление стали, заказы аммонита, заказы на перевозки, и экономика растет по всей цепочке. Вбрасывая деньги в ВПК, вы получаете экономический рост, что произошло в прошлом году, когда экономика выросла на три с лишним процента при существенном увеличении военных расходов. Путин будет и дальше наращивать, причин остановки процесса не вижу.
Даже если война закончится, то потери военной техники настолько масштабны, что от четырех до семи лет придется работать ВПК для того, чтобы восстановить. Поэтому идея о том, что война закончится, все занятые в ВПК люди останутся без работы и поддержка Путина рухнет, – это сказки. Это не горбачевская конверсия. Как минимум три-четыре года в том же темпе оборонка будет работать на склад – под будущую войну или под возмещение нынешних потерь техники. Если на этот год запланировано около 100 миллиардов долларов на военные расходы, на оборону, эти деньги кровь из носу Путин вытащит, достанет, и никаких проблем не будет.
Профессионализм "сислибов"
Порой задаются вопросом: в чем профессионализм экономического блока российского правительства – таких людей, как министр финансов Силуанов, глава ЦБ Набиуллина, экс-министр экономического развития Орешкин? Кто их научил так лихо справляться с экономикой в такое кризисное, форс-мажорное время? Их лихо учили на Западе в том числе. Но при этом многие методы и действия, которые они предприняли, были далеко не традиционными, с точки зрения экономистов. На Западе невозможно заставить экспортеров продать валютную выручку, как было сделано и в апреле 2022 года, и в октябре 2023-го, и многое другое. Это профессионализм, образование, помноженное на многолетний опыт руководства соответствующей финансовой системой. Люди и в Центральном банке, и в министерстве финансов имеют, как выяснилось, очень адекватное представление о том, что происходит с российской денежной системой, налогообложением, денежными потоками.
Российские диабетики – жертвы санкций
Путин принимает непопулярные решения, а экономический блок минимизирует потери как может
Путин принимает непопулярные решения, а экономический блок максимально минимизирует потери как может. По мнению экономиста Натальи Зубаревич, в целом средняя температура по больнице нормальная. Но санкции все же бьют по отдельным отраслям и связям. Эти точечные удары могут быть очень болезненными. В последние годы российское правительство делало ставку на так называемое импортозамещение. И это имело отдаленное отношение к санкциям. Мы говорили про фармацевтические компании, которые не уходят из России и продолжают поставлять свою продукцию.
Но российские власти приняли решение еще в 2021 году о том, что если на конкурсе или тендере государственной закупки лекарств есть одна российская компания и появляются две иностранные, то тогда приоритет отдается российской компании. Позже было принято решение, что даже если есть одна иностранная компания и одна российская, все равно приоритет у российской компании. Тендер прекращает свое существование. Сейчас российское правительство закупает за достаточно большие деньги российские лекарства, а они в значительной части случаев оказываются некачественными. Одна из групп, которая страшно потеряла в результате войны и происходящего, – это российские диабетики, приблизительно 1,5 миллиона человек. Они реально постоянно в последние недели и месяцы жалуются на то, что российские препараты не дают эффекта. Вот результат.
Против бессмысленной войны
Солдат-оккупант не пойдет с оружием на тех, кто его туда послал, но он может подумать о том, идти ли с оружием на противника. Это происходило в русской армии в 1916–1917 годах. Тогда налицо была ее деморализация, происходил конфликт между офицерами, которые были одной кастой, солдаты – другой. Было непонимание, "зачем мы находимся в окопах уже четвертый год". Все это привело к тому, что реально фронт начал сыпаться. И мне кажется, что это гораздо более реалистичный характер прекращения войны, чем, допустим, создание русской армии на территории Украины, которая будет бороться за освобождение России от путинизма. В это я, честно говоря, вообще не верю. Но подрыв российской армии изнутри, по крайней мере, себя очень хорошо показал 100 с лишним лет назад…
В России есть уже определенные стихийные движения за демобилизацию. Я имею в виду жен мобилизованных. Это нужно всячески поддерживать, нужно показывать, как власть нарушает свои обязательства много в чем. Было бы абсолютно логичным призывать солдат сдаваться, переходить на сторону Украины под определенные обязательства, допустим, сохранение жизни, здоровья, содержание в каких-то цивилизованных лагерях. Нужно показать, что из этой войны есть выход иной, чем быть убитым под Бахмутом или посаженным в какой-нибудь подвал, если ты пытаешься дезертировать. Третьего выхода из этой войны нет, по большому счету. Когда военных берут в плен, их рассматривают для выдачи на обмен, но это не всегда является очень хорошей перспективой. Если бы была четко анонсирована программа о том, что будет с перебежчиками, включая тех, кто будет сдаваться подразделениями, приводить командиров и сдавать оружие, я думаю, это в любом случае было бы важным моментом, который солдатам стоило бы знать, а Украине стоило бы проповедовать…
Армия, которая была на фронтах в конце 1916 года, была деморализована, она не стала сопротивляться немцам, фронт рухнул, появилось временное правительство. Дальше началась смута. И в итоге смуты из этой единой армии вышли фактически две. Часть тех военных, которые были индоктринированы большевиками, пошла против своего правительства во время Февральской революции, а потом во время Октябрьского переворота, а часть, наоборот, не приняла эти изменения и оказалась впоследствии в Белой гвардии. Что будет дальше – мы не знаем... Массового перехода армии на сторону противника не будет. Но по крайней мере выход из войны может дать Украине серьезные преимущества, большие, чем даже многие дополнительные виды вооружений.
О "выборах"
Путин для Запада, даже в тяжелой нынешней ситуации, является в конечном итоге потенциальным субъектом переговоров
На сегодняшний день и из-за границы, и изнутри России сменить власть на выборах невозможно. Ее можно несколько дискредитировать. Мы прекрасно помним, как быстро эта дискредитация заканчивается. В 2011 или в 2012 году путинская власть была сильно дискредитирована срежиссированными выборами, а потом приходит 2014 год – и возникает "крымский консенсус", все молятся на Путина. Таким же образом можно раскрутить какого-то кандидата, придумать разные технологии выражения своего недовольства, общество поймет, что Путин уже не является Демиургом, а через пять месяцев начинается наступление российской армии до Днепра – Украина каким-то образом замиряется, и все снова носят Путина на руках. Придание значительного веса самой этой тематике не то что бессмысленно, упражняться можно в чем угодно. Но мы не можем на это серьезно повлиять. Путин для Запада является в конечном итоге потенциальным субъектом переговоров. Путина можно не признать президентом только в одном случае – если у Запада будет четко выработанный план прекращения огня в одностороннем порядке, объявление России каких-то угроз. Такой односторонний сигнал, исполненный в разных методах, может, на мой взгляд, остановить эту войну. Если Запад готов к этому, тогда он может Путина не признавать. Но я боюсь, что он к этому не готов.
Мощный игрок Китай
Еще один мощный политический игрок – это Китай, но и он, даже если захочет, похоже, не сможет остановить войну. Ровно год назад проходила Мюнхенская конференция по безопасности, туда приезжал Ван И, министр иностранных дел Китая и член Политбюро, который курирует внешнюю политику. Он выступал с некой мирной инициативой. Я тогда комментировал это таким образом, что Китаю было нужно добиться мирного соглашения, потому что Китай на сегодняшний день в глобальной мировой политике не имеет по-настоящему значительной роли. Это совершенно не тот вес, который должна иметь держава такого уровня. Если бы Си Цзиньпин мог принудить Путина к миру, ему следовало бы это сделать. Тогда он выиграл бы очень много, получил бы много очков на Западе, вполне возможно, прекратились или сократились бы меры экономического давления против Китая. И постоянно предпринимаемые попытки Китая улучшить отношения с Америкой могли бы быть довольно успешными. Но Си не смог этого сделать.
Я подозреваю, что не потому, что он не хотел, а потому что в данном случае Путин считает себя абсолютным демиургом, который не подчинится ничьим желаниям в этом направлении… Если в Китае начнется кризис, он не будет поставлять меньше машин в Россию. Наоборот, эти поставки будут средством излечения экономики. Если Китай низвергнется в экономическую пропасть, то Россия сможет поставлять туда меньше и на менее выгодных условиях свои газ и нефть, но больше, я думаю, ничего серьезного не произойдет. Пока ни одна страна и ни один политический лидер не может либо недостаточно сильно хочет повлиять на Путина.
Угрозы распада России нет
Путин играет на очень важной струне в характере русского народа – государственной и имперской нотке
Я писал: "Задача не в том, чтобы "распустить" Россию, а в том, чтобы дать возможность населяющим страну народам сдерживать ее центральные институции и подавлять имперский и шовинистический характер русского народа". Это было написано в связи с оценкой событий в Башкортостане. Как это сделать и кому? Это план, который будет крайне сложно реализовать в любом случае. На сегодняшний день Путин играет на очень важной струне в характере русского народа – государственной и имперской. И он ее прекрасным образом эксплуатирует. Я не очень понимаю, что должно произойти для того, чтобы русский народ отказал Путину в доверии. Он создал идею отдельной цивилизации, русского мира, необходимости возвращения Украины в родную гавань, исторического единства русских и украинцев. Это путинская мифология. В ней нет ничего исторического, но мифология эта есть и она действует на мозги россиян. Национальные республики, которые поставляют много солдат на войну, не воспринимают себя как часть русского мира, а войну в Украине как войну русского мира против какого-то другого народа тоже не очень считают своей. И тому было много подтверждений. Мы помним протесты против мобилизации и в Бурятии, и в Дагестане.
Путин на протяжении всех 25 лет своего правления постоянно и уверенно уничтожал российский федерализм, изучение национальных языков, культурную самостоятельность, возможность местных властей принимать те или иные экономические решения, допустим, в работе с федеральными компаниями. Поэтому потенциал протеста в национальных республиках гораздо выше, чем в центре. Но выход их из состава России кажется мне крайне маловероятным. С одной стороны, потому что практически нигде нет большинства титульного населения, с другой стороны, потому что республики, в основном находящиеся внутри Российской Федерации, нежизнеспособны экономически. Попытка регионов восстать против центра для того, чтобы ограничить его притязания на имперское пространство и шовинистические действия, выглядит наиболее логично. Распад России кажется мне крайне маловероятным, потому что в Советском Союзе накануне распада доля русских упала или находилась в районе 50%, а в Российской Федерации она около 80%. Поэтому добиться того, чтобы страна распалась по национальному признаку как колониальная империя, будет крайне тяжело.
Угроза распада была в начале 90-х, когда была чеченская война. Но контекст чеченской войны был определяем серьезным желанием центральных властей Российской Федерации подорвать власть союзного центра. Когда Ельцин говорил в Башкортостане в 1990 году "берите суверенитета столько, сколько сможете проглотить", это был очень четкий, очень ложный и опасный призыв. Он говорил о том, что сами территории могут требовать себе тех полномочий, которые они считают нужными. Это прямой путь к распаду. Чечня потребовала больше всего вместе с Татарстаном, даже не подписав федеративный договор 1992 года. Опасность была, безусловно, и Москва ее купировала. Если она будет и сейчас проявляться в таком же контексте, то есть в контексте желания выхода, я абсолютно убежден: у Москвы хватит и сейчас сил для того, чтобы ее купировать по чеченскому сценарию.
"Очищение" насилием
Одна из причин излишней жестокости этой войны – это культ насилия в стране
Когда началась война, меня это скорее удивило, чем шокировало. Я предполагал, что войны не должно быть, здесь я фундаментально ошибался. Что касается случаев, допустим, зверств, которые российские военные допускали в Украине, этот момент был для меня менее удивительным. Путин на протяжении многих лет официально и последовательно снижал планку толерантности к насилию. В 2017 году, декриминализировав домашнее насилие, Путин фактически сказал российским мужчинам типа: "Убьете вы жену – посадим. А если просто будете систематически избивать, бог с вами". И все равно был какой-то закон, какое-то право, полиция, органы власти, которые сдерживали эти проявления, хотя при этом огромное число российских женщин оказывались жертвами своих сожителей, мужей и любовников.
Когда вы попадаете на чужую территорию, где не действуют никакие правила, все долго воспитывавшиеся брутальные инстинкты выходят наружу. Одна из причин излишней жестокости этой войны – это культ насилия в стране… Я могу здесь только вспомнить работы Роберта Сапольски с идеей "тихой" части населения и, наоборот, части, которая рвется к какому-то насилию, самопроявлению, конфликту. В любом обществе распределение этих частей приблизительно 80 на 20. В России давно не было такого масштабного государственного насилия. Это проявление не генетического кода всей российской нации, а определенной ее части. Это вещь, которая проявляется даже в биологических видах. Скорее всего, после такой войны, наоборот, нация станет более мирной на протяжении следующих двух-трех поколений. Будет истребление той части населения, которая готова туда идти и убивать. Очень много их не вернется с фронта. И тот, кто не вернется, очистит общество от людей, которые были склонны к насилию и смертоубийству.
Достижение безумных имперских идеалов
Почему на протяжении многих столетий, в частности в последние 100 лет, Россия и Советский Союз уничтожали сами себя в промышленных масштабах? Хотя бы начать с Гражданской войны – несколько миллионов убитых русских, украинцев, белорусов. Потом было раскулачивание, Большой террор, Голодомор, потом Вторая мировая война, развязанная Сталиным и Гитлером вместе, где десятки миллионов убитых. Я объясняю это очень специфическим феноменом российской имперскости.
Любая империя, которая создавалась со времен античного Рима, заканчивая британским общемировым господством, представляла собой империю определенной нации. Ни одна европейская страна не начинала экспансии на заморские территории до той поры, пока она не стала централизованным национальным государством. Удивительно, но до 1871 года у Германии не было колоний, но потом они появились, после того как она объединилась. Первые французские колонии появились после объединения Франции. Я уж не говорю про Колумба, который поплыл после того, как католические короли провели Реконкисту. Сначала возникало национальное или протонациональное государство, потом начиналась империя.
В России империя началась не из национального государства. Когда Московия начала экспансию на Восток через Казань и дальше до Тихого океана, в это время части единого протогосударства русского, которое существовало до монгольского нашествия, были разделены, и одна из ее частей создала огромную империю. Идеал Московии как государства изначально имперский, здесь нет нации, здесь империя выше нации. А когда империя становится выше нации, то экспансия, захваты, удержание территорий становятся главными национальными целями. И все трагедии российского населения были связаны с тем, что не было смысла в сохранении нации, а был смысл в захвате территорий. Это произошло потому, что, кроме империи, у Московии не было никакой национальной идентичности.
И Россия как широко распространенный термин появилась в середине XVII века, уже после присоединения части Украины. Тогда Россия фактически стала "Московия + Украина". Россия толковалась как преемница Руси. Между ними была Московия. После 1991 года так называемая Российская Федерация стала на самом деле Ново-Московией, потому что она откатилась к границам середины XVIII века. Еще раз повторю, это воспроизведение московской имперскости. И если у вас нет никакого идеала, кроме империи, государства, а нации вообще не существует, то вы всегда будете приносить в жертву людей ради достижения безумных идеалов.
В мире многие государства пытались создавать империю. Но, теряя Камерун и Индокитай, вы не теряли французскую идентичность. Когда у вас нет нации, нет национального чувства, для вас территория становится важнее всего на свете. В России сначала была поселенческая колонизация до границ Тихого океана, а затем военная колонизация, войны на Кавказе, чеченские войны, войны в Средней Азии, борьба с Турцией и так далее. Поселенческие колонии не ушли, как это произошло в Америке – Северной и Южной. В России империя сохранялась как главная и центральная форма вплоть до конца советского периода. Даже советская власть фактически реконституировала империю, сохранила идеи империи.
Пока существует империя, будет и война, это абсолютный факт
Настолько империя была денационализирована, что советская власть уничтожила термин "российская" в империи, сделала ее советской, но имперский масштаб был поставлен откровенно выше национального. Идея о том, что можно схлопнуться, не потеряв идентичности, в России последовательно уничтожалась столетиями. Вот в этом и отличие. Да, вы можете бросить Индокитай и остаться Францией, также производя сыр, вино, говоря по-французски и зная свою французскую историю. Вам неважно, что происходит в Лаосе. А в России очень важно, что происходит в Чечне… Пока существует империя, будет и война, это абсолютный факт. Как это можно изменить – другой вопрос. Обратите внимание на главную мою мысль: мы не видим на территории Российской Федерации некоего четкого контура, того, что называется национальный центр. В любой европейской империи было очень четкое разделение. В России его нет. В России очевидное доминирование русского населения протягивается вплоть до Иркутской области, до Байкала. Любая потеря территории рассматривается как потеря не колонии, а части страны. И даже распад России, о котором многие мечтают, вызовет новые гражданские войны, только и всего.
Когда к власти придет кто-то после Путина, эстафета может быть прервана, но для того чтобы ее прервать, необходим определенный план. Любые радикальные смены таких политических форм предполагали серьезную внутреннюю предварительную работу. Создание Европейского союза, план Маршалла, сначала разъединение, а потом объединение Германии – это сложные исторические процессы, которые требуют видения. Единственное, с чем я бы мог сравнить реформы в России, – это с ситуацией в 1997 году в Великобритании. Тогда пришли к власти лейбористы во главе с Тони Блэром, и один из первых шагов, которые сделал Тони Блэр, был такой: он хотел погасить конфликт в Северной Ирландии, а заодно тем самым реконструировать британскую государственность. Он обеспечил огромные полномочия отдельным национальным территориям – Уэльсу, Шотландии и Северной Ирландии, был создан парламент Уэльса, Шотландия получила большие дополнительные права. И когда эти права были даны сверху, то Шотландия потом проголосовала на референдуме против отделения.
В данном случае, если мы хотим изменить российскую имперскость, мы должны предложить национальным республикам такие полномочия, о которых они сейчас даже не мечтают. Сказать: "Уважаемые башкиры, вы будете иметь собственную полицию, собственные налоги, вы будете иметь принцип "двух ключей" в распределении национального богатства, вы будете сами голосовать с другими республиками по формированию федерального бюджета, ваш президент каждые 11 лет будет ротируемым главой Российской Федерации на полгода". Это должно быть сказано изначально. Москва должна остаться центром принятия решений, которые будут контролироваться территориями. Но это не может быть сделано снизу. Если это пойдет снизу, мы получим второй советский распад.
О конфедерации
Конфедерация – совершенно нормальная вещь. Вопрос о праве выхода, на мой взгляд, вполне разумен. Россия в нынешней форме – молодая страна, с очень неустоявшейся формой. В ней больше противоречий, чем в советские времена. Советский Союз был государством имперского свойства, но это было государство, в котором не было национальной идентичности самого государства. Он и в Африке мог располагаться вполне, а не только на территории бывшей Российской империи. Но и в Советском Союзе было 15 национальных республик. Российская Федерация – гораздо более сумасшедшее образование, потому что оно уже предполагает российское – государствообразующий народ, вот эта риторика Путина, и при этом в этой большой российской государственности есть государства других наций и народов, есть русские области, есть национальные округа. В общем, это полный бедлам. Она гораздо более противоречива внутри, чем был Советский Союз.
Российская Федерация гораздо более противоречива внутри, чем был Советский Союз
И это, безусловно, нужно менять. Если говорить о конфедерации с правом выхода, то это вопрос не выхода по сценарию Басаева в Чечне, а, условно говоря: "Вы хотите провести референдум о выходе? Вы его проводите. После этого мы утверждаем результаты вашего референдума". Допустим, вы провели его 1 июня 2024 года. И говорим, что 1 июня 2034 года вы покидаете Российскую Федерацию. Или конфедерацию. За эти 10 лет вы со всеми остальными субъектами Федерации решаете все экономические вопросы: как будет решаться транзит через их территории, будут ли репарационные платежи, потому что вы можете получить активы, которые влияют на благополучие других территорий, уточнение границ. Куча процедурных вопросов. Если они будут полюбовно и абсолютно мирно решены, через 10 лет вы уходите, вам машут ручкой. А если за это время вы одумаетесь, то вы не уходите. Вопрос заключается в том, что такое не нужно решать в спешке, как происходило в 90-е… Что касается вопроса, откуда может прилететь "черный лебедь", чтобы изменить ситуацию в политике России и на фронте, то есть только один "черный лебедь" – смерть Путина. Ничто другое ее не изменит.
Комментариев нет:
Отправить комментарий