"Лихое время как ветер, - говорил старик Яков. - А еврей в те времена был ленче пушинки. Тихо - его никто не трогает, а в сильный суховей ему на месте не быть. Не успеешь опомниться - унесет за тысячу земель. Мы тихо жили в Латвии, но тут первая мировая. Еврей всегда на подозрении - вот нас и сдуло с прифронтовой полосы, унесло на Украину. Только обживаться стали, а тут опять буря, опять бежим... Тогда бы через океан, но ума не хватило - полетели на север - в Петроград...До 37 года там и жили, пока брата не взяли (10 лет без права переписки), а меня в Воркуту, но с перепиской. После тех ветров еле жив остался, а весу во мне тогда было килограммов 40, не больше. В 47 -ом чудом на воле оказался, но под запретом больших центров. Осел в невидном, таёжном городке, там работу нашел и жену Аню в 50 лет. Стихли ветра в России, но, родился пухом - пухом помрёшь. Мы в Израиле с 1989 года, считай уже 10 лет. Сын большой начальник, внуков трое...Ладно, я тебе главное скажу: во мне та, проклятая дрожь пушистости в печенках, всего боюсь, от каждого ветерка вздрагиваю, но в сыне какую-то тяжесть чувствую, а внуки - так у тех и вовсе, особо после ЦАХАЛа, пудовый характер. Этих с места никакой вихрь не снимет. Может и поменяется наш народный характер? Может с этой земли никакая буря нас не снесет? Хватит уже, пошвыряло по свету, помучило. Мне скоро в тишину, в полную неподвижность. И так хочется, чтобы сын, внуки, правнуки, ко мне приходили с камешком долгие годы, чтобы проросли мы корнями в землю эту навсегда. Не дело, плохо это, когда человек лёгок, как пух, и любой сквозняк его в беду гонит, а то и на погибель".
Яков умер через год после приведенного откровения журналисту. Почему-то этот наш разговор так и не напечатал, хотя и записал с диктофона почти дословно. В то время, возможно, мне обидным показалось сравнение евреев галута с пухом, а зря.
Комментариев нет:
Отправить комментарий