Игра Китая за влияние на Ближнем Востоке и ее пределы

АНАЛИТИКА 27.12.2023

Рассуждения о влиянии Китая на Ближнем Востоке часто колеблются между преувеличением, например, утверждением, что растущее присутствие Китая ставит под сомнение главенство США в регионе, и недооценкой, когда утверждается, что, несмотря на свое влияние в регионе, Пекин не способен провести какие-либо значимые изменения. Между этими крайностями лежит сложная реальность, в которой китайские возможности, хотя и становятся все более грозными, уравновешиваются не менее грозными ограничениями.

Оставайтесь в курсе последних событий! Подписывайтесь на наш канал в Telegram.

Photo copyright: DonkeyHotey

Присутствие Китая в регионе далеко не тривиально. Китай является крупнейшим в мире импортером нефти, примерно половина которой поступает с Ближнего Востока. Он также стал крупнейшим торговым партнером для большинства стран региона и важным источником инвестиций, инфраструктуры и передовых технологий. По данным Госсовета КНР, в 2022 году объем торговли между Китаем и Ближним Востоком достиг 507,2 млрд долларов. Сегодня Пекин достиг всеобъемлющего стратегического партнерства с Ираном, Саудовской Аравией, Египтом и ОАЭ, поддерживает стратегические партнерства с семью другими странами Ближнего Востока и «всеобъемлющее инновационное» партнерство с Израилем.

Многие полагают, что такая взаимозависимость позволяет Китаю оказывать существенное влияние на эти страны. Это предположение, пожалуй, лучше всего проявилось, когда американские чиновники попросили Китай использовать свое растущее региональное влияние для оказания давления на Иран и другие ближневосточные страны, чтобы предотвратить войну между Израилем и ХАМАСом, которая может охватить весь регион.

Однако логика, лежащая в основе этой просьбы, в корне неверно отражает природу власти в современной глобальной политике. Действительно, в отношениях между Ираном и Китаем существует вопиющая асимметрия. На Китай приходится более 30 % всего иранского импорта и экспорта, в то время как Иран занимает менее 1 % торгового рынка Китая. Пекин предоставил Ирану спасательный круг перед лицом западного эмбарго, и сегодня импорт нефти из Ирана продолжает бить рекорды, поскольку Иран наращивает добычу, несмотря на угрозу новых санкций со стороны США.

Не заблуждайтесь: Китай не делает Ирану никаких одолжений. В течение 2022 года Китай выгрузил около четырех миллионов баррелей иранской сырой нефти в государственные резервные резервуары. Эти запасы смягчают экономические последствия будущих скачков цен и служат важным буфером на случай сбоев, вызванных геополитическими потрясениями. Когда в сентябре 2019 года хуситский повстанцы, поддерживаемые Ираном, нанесли удар с беспилотника по объектам Saudi Aramco, цена на нефть марки Brent выросла примерно на 20%, и Китай стал платить за нее на 97 миллионов долларов в день больше.

Если бы Китай использовал свое влияние на Иран, угрожая сократить торговлю и инвестиции, то просто нет гарантии, что Иран выполнит требования Пекина. Устойчивость Ирана перед западными санкциями, перед их разрушительным экономическим воздействием служит поучительным примером. Более того, Тегеран разработал стратегии, позволяющие ему заявить о себе, несмотря на более слабую позицию: развитие ядерной программы, усиление регионального влияния и использование тактики асимметричных войн — все это используется для нейтрализации внешнего давления.

Даже перед лицом недавних нападений хуситов на морские суда на Ближнем Востоке, зарождающееся региональное военное присутствие Китая, включающее всего 200 морских пехотинцев и скромный военно-морской контингент в Аденском заливе, недостаточно для защиты интересов Пекина в Ближневосточном регионе. Если бы это было так, китайский контейнерный перевозчик OOCL мог бы с большей неохотой приостановить все поставки в израильские морские порты и из них на фоне войны между Израилем и ХАМАСом.

На фоне растущей напряженности в отношениях с Западом Китай все больше зависит от Ближнего Востока.

Иностранные инвестиции в Китай иссякли, поэтому государства Совета сотрудничества стран Персидского залива с их огромными суверенными фондами (они оцениваются в четыре триллиона долларов) становятся все более привлекательным источником финансового капитала. По сообщениям СМИ, китайские стартапы устремляются в Саудовскую Аравию в рамках «ближневосточной золотой лихорадки». Что касается торговли, то в ноябре Asia Times сообщила, что «Китай сейчас больше экспортирует в мусульманский мир (42 млрд долларов в месяц), чем в Соединенные Штаты (38 млрд)».

Кроме того, ближневосточные страны стали играть важную роль в усилиях Китая по сплочению Глобального Юга в качестве противовеса американской сети альянсов. Все эти реалии учитываются в расчетах Пекина, когда он оценивает целесообразность нажатия на те или иные рычаги. Пекинские стратеги понимают, что это не обойдется без непредвиденных последствий.

Китай будет продолжать громко говорить, но при этом осторожно вести себя на Ближнем Востоке.

Пекин будет использовать малорискованные возможности для риторики и поведения, которые ухудшают позиции США и улучшают его собственные. Однако он будет воздерживаться от навязывания своей воли способами, которые могут привести к ухудшению отношений с местными игроками (возможно, за исключением ближайшего союзника Америки, Израиля) или втягиванию в сложные конфликты в регионе. Это особенно верно в отношении проблем, которые не угрожают основным вопросам национальной безопасности.

Times of Israel, перевод Ильи Амигуда