Иосиф Гальперин | Безопасное место на ближайшие пятьдесят лет
Безопасное место в любые времена – понятие абстрактное, тем более во времена глобализма, времена очередного переустройства мира.
Оставайтесь в курсе последних событий! Подписывайтесь на наш канал в Telegram.
Photo copyright: pixabay.com
Он точно знал, что скоро начнутся войны. Знал, потому что жил и работал в городе, который был еще советским военно-политическим центром с тех пор, как получил имя первого совдеповского руководителя Украины Петровского, и до той поры, как днепропетровский клан стал основой затухающей советской элиты, собравшись в Политбюро под крыло земляка-Брежнева. Да и потом вторым президентом Украины стал бывший директор (а до того – парторг) ракетного «Южмаша» Кучма.
В этом городе все серьезные занятия связаны с ракетостроением, связаны до сих пор, хотя после разрыва с Москвой прошло более тридцати лет. И ракеты, созданные на берегу реки, имя которой теперь стало именем города, отбросившего привязку к большевику, собиравшему СССР по разбежавшимся было частям, эти самые большие ракеты до сих пор – грозное оружие Москвы. Не берусь утверждать, что Сергей Палыч, назовем его так, был конструктором «Сатаны» или его разработчиком, но что-то мне подсказывает, что имя-отчество главного советского конструктора ему подходит, тот ведь тоже был с Украины.
Так вот, жизнь и работа приучили СП смотреть на будущее без морализаторства. Это главное, он не обсуждал и не осуждал своих коллег, оказавшихся по разные стороны складывающегося фронта, общение с ними просто утвердило его в грустном пророчестве. Он к тому времени создал свою маленькую фирмочку по выпуску чего-то непосредственно нужного людям. Деньги от нее задумал вложить в создание убежища для семьи, для своего рода, за что он и принялся, оставив фирму на сына.
Он применил логику и получилось, что Балканы уже наелись конфликтами и нескоро примутся за новые, по крайней мере между Болгарией и Сербией. Сербия только что получила окорот в процессе распада Югославии, а Болгария вряд ли полезет раздувать прежние претензии на Северную Грецию. Они теперь вместе в крепкой гавани НАТО, да и силенок не хватит. Климат близкий, дикие, то есть – чистые достаточно места, отсутствие волны мигрантов.
К убежищу СП подошел с конструкторской принципиальностью. Старый дом покупать и перестраивать не стал, купил участок земли на окраине горного села, за лесопилкой. Дальше по лесу только граница, а левее и выше – старинный почтенный монастырь. Долго возился с предварительными работами, все делал с запасом, вводя местных строителей в недоумение, переборчиво меняя подрядчиков и исполнителей. Фундамент, забор, электрические сети – дом не должен зависеть от случайностей. Особенно много соображений вложил в воду: скважина, дублированные насосы, емкости очистки и подготовки – это не для обычных нужд, а еще чтобы бассейн не засорялся и не цвел. Бассейн, пусть и небольшой, на пару десятков метров, но все метры внутри дома, чтобы в любую погоду можно было размять больную спину.
Сначала СП и его Наталья жили в маленьком гостевом домике и наблюдали за основной стройкой. Заодно видели, как прилетают орлы и садятся на столбы забора, как набегают куницы и объедают кошек. Ну, тех, кто успел спрятаться, а кто не успел – сам шел в пищу. Поэтому дорогущую английскую аристократку, выписанную у заводчика, потом не пустили самостоятельно гулять по участку: куницы вряд ли, а вот кто покрупнее мог бы собаку и утащить. Заперли псину в спецвольер. Говорят, медведи водятся…
На всю эту натуральную дикость СП и Наталья поглядывали теперь под музыку из качественной установки сквозь двухэтажное стекло холла, Сергей Палыч больше на гараж, около которого расположились три работяги-авто, а Наталья – на участок, который она заполнила саженцами из «рассадника», так здесь именуют садоводческие питомники. Если, конечно, ее внимание не занимали всяческие кухонные устройства, разместившиеся вдоль всей длинной стены холла. Цивилизация, антиэнтропия, как и хотелось. Надежно и благожелательно к людям…
Достроили – и началась война. СП оказался прав, на оставленный им город посыпались ракеты, когда сухопутные войска не смогли захватить с наскока. Балканская страна, ранее отказывавшаяся из бедности принимать мигрантов по квоте ЕС, начала принимать беженцев из недалекой соседской страны. Турбазы, когда-то радость молодых и сильных, впустили под свой приморский покров старух и женщин с младенцами. У кого была поддержка за границей, пустились в рисковый путь сами, жена евангелического пастора из соседнего по Днепру города села за руль и повезла своих троих детей к единоверцам, сначала в Болгарию, потом, передохнув, в Германию. А пастор остался с прихожанами.
Сын Сергея Павловича тоже никуда не поехал из родного города. Я не считаю правильным хозяйничанье автора в душе у персонажа, тем более когда за героем текста стоит реальный человек, вовсе не знакомый с пишущим. Поэтому не хочу рассуждать о том, была ли у сына СП возможность каким-то образом выехать за границу во время военных действий, хотя многие, не желающие участвовать в них, сумели уехать. Не хочу и рассуждать о патриотизме, жертвенности и прочем, не слушая живого человека и, главное, не будучи поставленным в его обстоятельства. Он пошел в армию, проводив жену до границы.
Да, его продуманная стратегия дала сбой. Частая проблема: социальные гипотезы, даже маленькие, личного пользования не могут учесть желания, предпочтения людей, складывающиеся на момент начала превращения гипотез в действия. Тем более людей другого поколения. Конечно, Сергей Палыч знал и понимал своего сына, но ведь кроме стороны, обращенной в семью, у того сложились уже и другие стороны отношений. Целый год семья жила на две страны, старшие и самые младшие, вместе с мамой младших, – в одной тихой и мирной, а папа двух маленьких девочек и сын еще не старых родителей – на фронте.
К исходу второго лета войны донесся странный слух, не укладывающийся в нормальные решения молодой матери: будто бы невестка СП собрала своих дочек и пустилась в обратный путь, к мужу. Опять не буду лезть в чужую душу, даже проверять этот слух. Может быть, молодая женщина решила, что война долгая, а жизнь – короткая. Может быть, поверила, наоборот, что война скоро закончится (напрасно!), может быть, жизнь вдали от того, что она успела увидеть на родине, показалась ей ненастоящей, обманной…
…За тридцать километров от орлиного гнезда СП, на отрогах противоположного хребта в другой горной деревне – тоже беженцы. Папа с тремя дочками. А мама осталась в Израиле, но скоро должна прилететь. Папа недавно летал к ней, говорит, что возвращался с печалью, как будто оставил место, которому должен по жизни. Хотя родом совсем из других мест и других кровей, к тому же никогда армейской подготовки не проходил.
Но это, как повелось говорить, совсем другая история.
Комментариев нет:
Отправить комментарий