Русско-украинская война в контексте мировой истории

КАЛЕЙДОСКОП 5.10.2023

Разговор о трилогии Владимира Соловьева – Американского. 

Оставайтесь в курсе последних событий! Подписывайтесь на наш канал в Telegram.

Игорь Цесарский. Вы хотите попасть в книгу Гиннеса, Владимир? Ставите своеобразный рекорд – три книги за год! Да еще где – в Украине, объятой пламенем войны, там вроде бы не до книг. Но ваши имеют успех. В опровержение известной крылемы «Когда говорят пушки, музы молчат». И то правда, сами названия на обложках – кричащие, сенсационные, в самый нерв нашего трагического времени: «Самоубийство России», «Цунами истории. Победа Украины или поражение России?». Вплоть до последнего «Как обуздать самого опасного дурака в мире?» И через всю заднюю обложку по вертикали слова из стихотворения Михаила Светлова: «Я стреляю – и нет справедливости справедливее пули моей». А книга начинается именно с обложки, как театр с вешалки.

Владимир Соловьев. Сперва, кой-какие уточнения для наших читателей. Последние две книги – совместные с чикагским издательством «Континент», который вы возглавляете. Не говоря о том, что тексты всех трех печатались серийно в вашем портале «Континент». Не только мои украинские политиканы, но и оба романа, которые вошли в книги – «Кот Шрёдингера» и «1993. Глоток свободы, или Закат русской демократии». Касаемо идиомы про пушки и музы, то она устарела, если когда и была верна. Сомневаюсь. Того же Эсхила взять. Помимо мифологических сюжетов, он сочинил актуальную пьесу «Персы» на животрепещущий тогда топик греко-персидской войны. За прозу не скажу – преждевременно, но нынешняя бойня уже дала поэтические всходы – не только в Украине и в России, но и за их пределами – у нас в Америке в том числе. Взять хотя бы стихи и циклы про эту войну Ильи Журбинского и Дмитрия Гаранина или поэтическую книгу Геннадия Кацова «Открытый перелом», изданную, кстати, в том же киевском издательстве «Друкарський двір Олега Федорова», что и мои три книги. Да я и сам свои политиканы пишу, как стихи за неимением поэтического дара. Нет худа без добра – не то чтобы эта чудовищная война продлила мою литературную жизнь, путем негативного вдохновения, что ли. И отвлекла тоже – от вечных тем, коих я большой любитель в своей прозе, большой и малой. Хотя вечность влюблена в плоды времени, как сказал Уильям… Нет, не Шекспир, а его тезка Уильям Блейк. К слову, если промежуточная книга «Цунами истории. Победа Украины или Поражение России?» состояла из политизированных эссе, то первая «Самоубийство России / Кот Шрёдингера» и последняя «Как обуздать самого опасного дурака в мире? / 1993. Глоток свободы, или закат русской демократии» содержат, помимо публицистики, еще и большую прозу – романы.

ИЦ. Вот именно об этом я и хотел вас спросить. Поймите верно, это не подкол, а вопрос по существу сюжетной композиции вашей новой книги – соединение в ней разножанровых материалов: две дюжины парадоксальных, провокативных, аналитических эссе о текущей политике, напрямую связанные с русско-украинской войной, и исторический и во многом документальный роман о московских событиях 30-летней давности. Такого вопроса не возникало по поводу первой вашей киевской книги, хотя составляющие там тоже разножанровы – «политиканы», как вы именуете ваши эссе на злобу дня, и ваш провидческий, предсказательный роман-трактат про Кота Шрёдингера, в котором, хотели вы того или нет, читатели легко отгадывали кремлевского вождя – пусть не один к одному, а в качестве прототипа. Получилась книга складень: в вашей зашкварной мениппее (подзаголовок романа) автор говорит о нем метафорически, а в политических эссе переходит на прямоговорение и name the names, как здесь говорят. Благодаря этому читательская догадка переходит в разгадку. При этом я отнюдь не свожу ни роман, ни политиканы к одному Путину, но прав, мне кажется, один из первых комментаторов новой книги Геннадий Кацов, когда пишет, что ни у кого из современных писателей и публицистов нет на сегодняшний день столь весомой, полной, исторически плюс аналитически выверенной/выстроенной Путинианы. Но как раз в этой вашей третьей киевской книге концептуальная, структурная и даже хронологическая связь между сегодняшними актуальными эссе, название одного «Как обуздать самого опасного дурака в мире?» вынесено на обложку, и романом «1993. Глоток свободы» не такая прозрачная, явная и очевидная, чтобы книга выглядела не как две книги под одной обложкой, а как сюжетно и структурно единая книга. Тем более, в 1993-ом в большой политике человек по имени Путин еще отсутствовал. Он выскочил к концу 90-х, как черт из табакерки. Что скажете в свое оправдание, Автор?

ВС. Хороший вопрос, Игорь, хоть и не без подковыра. Ну, прежде всего, эта книга, как и вся моя американо-украинская трилогия, не о только и не столько Путине, а по преимуществу о России в контексте мировой истории. Той самой мировой истории, хода которой мой антигерой не учел, сосредоточившись на российской, к тому же фейковой истории, тщетно пытаясь перенести русское прошлое в его превратном, идеализированном и искаженном восприятии в будущее – идефикс кремлевско-бункерного пахана. Однако недаром Василий Осипович Ключевский называл русскую историю злокачественной – если кому верить, то величайшему нашему историку, не говоря о том, что были на то все основания. Именно опираясь на концепцию Ключевского, написал я свой исторический роман «1993» и это его новое издание приурочено аккурат к тридцатой годовщине расстрела российского парламента в том злосчастном году.

Документальный роман основан на реальных событиях в переломный, чтобы не сказать роковой для современной российской истории год, который вынесен в его название в нумерологической традиции Джорджа Оруэлла и Виктора Гюго – «1993». Это синхронный роман – он написан в разгар исторических событий, которым посвящен. Наконец, это исторический роман о современности со сложной любовной интригой, откровенными сексуальными сценами, стилистическим вовлечением сленга и нестандартной лексики, спорами героев-антагонистов о судьбах России. Роман на четыре голоса – каждая из четырех его частей написана от имени одного из героев. Это эпический, лирический, трагический роман с напряженным сюжетом написан, как детектив. Первый его рецензент откликнулся восторженной рецензией в «Московском комсомольце: «Настоящий русский роман о нашей зачумленной жизни, которая несется к бездне без тормозов и покаяния». Вот почему мой «1993» остается и поныне актуальным и даже стал еще более злободневным: Откуда есть пошла земля путинская? Обе части новой книги – политиканы и докуроман – в железной концептуальной, семантической и сюжетной спайке и взаимно поддерживают друг друга. Текущая публицистика тесно связывает исторический роман с современностью, а сам роман о 1993 годе – своего рода прелюд к нынешней русско-украинской войне. Именно в тот год Россией был упущен последний шанс, и страна пошла в традиционном злокачественном направлении. А дальше пошло – поехало. Через три года сфальсифицированные президентские выборы, в которых, как проговорился болтушка Медведев, победил не Ельцин, а Зюганов. Результат – налицо: 1993–2023. И эта глубинная связь, хоть и не такая наглядная, как в первой киевской книге между «Котом Шрёдингера» и злободневными эссе на тему русской-украинской войны, но, согласитесь, Игорь, более важная, чем идентификация литературного персонажа с реальным политиканом.

ИЦ. На словах, Владимир, вы убедительнее, чем на деле. Хотя, конечно, с таким пояснением все становится на свои места, и связь между двумя отсеками новой книги Владимира Соловьева – Американского восстанавливается, пусть и умозрительно.  Вернемся, однако, к злобе дня – к нынешнему витку истории. Вы говорите о России, но добрая половина ваших политикан посвящена Украине – включая предсказания о ее будущей судьбе. Недаром мой киевский коллега издатель Олег Федоров (он же поэт Олег Никоф) называет вас гением дефиниций и предсказаний. Не без оснований – в одной из своих политикан, опубликованных у нас в «Континенте» и в калифорнийской газете «Панорама», вы предсказали гибель Евгения Пригожина, но не на поле боя, а в авто- или авиакатастрофе, как и произошло на самом деле. За вами водится – в свое время в «Лос-Анджелес Таймс» вы спрогнозировали приход к власти Андропова, когда на него никто не ставил как на темную лошадку, а в соавторстве с Еленой Клепиковой выпустили книгу про Трампа не только до его избрания президентом, но и до номинации его кандидатуры на Республиканском съезде. Суммарно, каким вы видите будущее Украины?

ВС. Волею судеб Украина оказалась в авангарде истории, противостоя империи зла России, правопреемнице империи зла СССР. То ли еще будет – я об исторической перспективе. В результате победы над Россией, в которой я не сомневался еще до начала полномасштабной войны, Украина неизбежно станет впереди планеты всей, образно выражаясь. А конкретно – одной из самых могущественных стран Европы. Как в военном отношении, приобретя такой уникальный боевой опыт, так и в моральном, положив конец рашистскому экспансионизму и терроризму и нейтрализовав имперскую угрозу другим странам. Вот здесь и вырисовывается историческая роль Путина, противоположная той, которую он по неимоверной своей недальновидности намеревался сыграть. Само собой, недальновидность – эвфемизм. Недаром одно из названий книги «Как обуздать самого опасного дурака в мире?». Ну да, негативная селекция, которая вознесла на вершину властной вертикали самого бездарного российского политикана. Двойной отрицательный отбор. Сама по себе гебуха – это отстойник, куда попадают несостоявшиеся юристы, военные, врачи, инженеры, а внутри гебухи побеждает самая выдающаяся посредственность, имя которой Путин. Дурак во всех смыслах, пробы негде ставить. Не то чтобы у него все пошло наперекосяк, а именно наоборот, полярно. Как не я сказал, хуже, чем преступление – ошибка. Если бы одна-единственная – сериал роковых ошибок. Потому у него и вышло все шиворот-навыворот. Укрепил НАТО, возвратил Америке ведущую роль в мировой истории, желая уничтожить Украину, как государство и нацию, совсем напротив, объединил эту страну перед лицом смертельной опасности. То, что нас не убивает, делает нас сильнее, привет Ницше. Пусть парадокс – один из – но именно Путину обязана Украина тем, что стала такой, какая есть и какой будет. И еще один парадокс: возжелав стать могильщиком Украины, Путин становится могильщиком России, которую хотел возродить.

ИЦ. Следующий вопрос напрашивается сам собой – о будущем России. Подзаголовком «Цунами истории» – «Победа Украины или поражение России?» Это тоже из ряда ваших парадоксов. Там, где, разумеется, знак равенства, вы ставите знак вопроса. Зная вас как писателя-парадоксалиста, я принимаю и этот парадокс, для меня он не требует пояснения. Пусть совпадает, но лично для вас что важнее: победа Украины или поражение России в этой страшной войне?

ВС. Без вопросов! Конечно, поражение России. И не только для меня, но и для всемирной истории. Одной победы Украины – изгнание оккупантов с родной земли – все-таки недостаточно. Необходимо нанести России такое поражение, чтобы ей было впредь не повадно, не по силам зариться на чужие земли, чем она занимается всю свою злокачественную историю. Русский мир – это же чистый бред. А как относительно испанского мира – на «шпанском» языке говорит помимо Испании вся Латинская Америка, за исключением Бразилии. Либо – пусть не в таком масштабе – немецкий мир или китайский мир. Коли я гений предсказаний, то вот еще одно: Россия выйдет из этой войны обессиленная, обескровленная, слабая, как с перепоя. И титульная нация проснется однажды совсем в другой стране, чем та, в которой русские заснули. В исторической перспективе, обкорнанной с разных сторон, учитывая исторические территориальные претензии к России со стороны Китая, Японии, Финляндии и центробежные сепаратистские движения татар, башкир, кавказских народов. Как там у Пастернака? Сильней на свете тяга прочь И манит страсть к разрывам. Потратив все силы на Украину, у метрополии уже не будет сил на удержание периферийных земель. Нет, конечно, исчезновение России не грозит, как в том анекдоте «На китайско-финской границе все спокойно». Я предпочитаю метафору шагреневая кожа. Представьте Россию без Кавказа, без Татарстана и Башкортостана, без восточной Сибири и Дальнего Востока, без Курильских островов и Карельского перешейка. А эксклав Калининград, который прибалты уже поторопились переименовать обратно в Кёнигсберг?  Не в одночасье, конечно.

Я говорю об исторической тенденции. У Аристотеля, помню, есть рассуждение о корабле, который не должен быть ни слишком большим, ни слишком маленьким − иначе это не корабль. То же с государством. Хотя существуют карликовые государства, типа Андорры или Сан-Марино. Но таких раблезианских размеров, как Россия, больше нет. Это – аномалия. И ее распад – явление естественное. В принципе на пользу титульной нации, потому как, окромя имперской гордости, а точнее гордыни, особых благ русским не приносило, а уж сколько русских (и нерусских жизней) положено на ее территориальное преумножение или сохранение – несметно. В той же русско-украинской войне – перевалило уже за четверть миллиона. Вот мой последний на сегодня парадокс: украинцы борются не только за свою свободу, не только за безопасность Европы, но и за будущее России, потому что ее неизбежное поражение в этой бессмысленной бойне избавит ее от дальнейших жертвоприношений ненасытному Молоху войны. Собственно, об этом моя новая книга «Как обуздать самого опасного дурака в мире? /1993. Глоток свободы».

Беседу вел Игорь Цесарский

Вместо послесловия.

АНОНС от Владимира Соловьева – Американского

Всего год назад вышла моя первая киевская книга, вслед за ней вторая “Цунами истории. Победа Украины или поражение России?” и теперь третья “Как обуздать самого опасного дурака в мире? * 1993: Глоток свободы” – фактически две книги под одной обложкой. Все доходы от продаж – в помощь Украине. Принимаются заказы. Цена книги с авторским автографом – $28. Чеки по адресу:

Vladimir Solovyov

144-55 Melbourne Ave., #4B

Flushing, NY 11367