Преемник подкрался незаметно
Новые персонажи кремлевских сцен
Главным героем инаугурации Сергея Собянина стал вовсе не Сергей Собянин. Владимир Путин впервые в истории московских мэрских инаугураций вышел на сцену самым первым, раньше председателя Мосгоризбиркома, который раскрыл секрет, кто и с каким счетом выиграл выборы мэра. Но Путину в эти детские игры играть уже скучно. Зато глядеть на Путина с Собяниным публике в зале до сих пор не скучно, аж в обмороки ради них готова падать. О некоторых персонажах из инаугурационного окружения мэра Москвы, а также о некоторых персонажах из больничного окружения главы Чечни – журналист Максим Гликин, политик Денис Шендерович и правозащитник Муса Ломаев.
Видеоверсия программы
Елена Рыковцева: Наверное, никому из вас не пришло в голову смотреть церемонию инаугурацию мэра Москвы Собянина. А на этой инаугурации произошли некоторые события, можно сказать, эпизоды, с которыми нам было бы любопытно вас познакомить именно с учетом того, что никому в голову не придет смотреть все это действо целиком. Гости в количестве тысячи человек были приглашены в кинотеатр "Зарядье", в котором работали буфеты с отличным содержимым. Собственно говоря, это все, чем могли порадовать гостей.
Елена Рыковцева: С нами на связи Максим Гликин. Впервые Путин открывал инаугурацию, никакой не председатель Мосгоризбиркома, Собянин еще никакую клятву не принимал, а сначала был Путин, которые выложил на стол все карты, что я поздравляю Собянина, который еще официально не назначен. Как вы считаете, почему они поломали этот привычный порядок вещей?
Максим Гликин: Очевидно, что Собянин сейчас в каком-то особенном фаворе, он особенно почетный губернатор. К одному только губернатору в этом сезоне президент заявился и вообще проводил праздник Собянина, был, можно сказать, тамадой на его празднике. Это говорит о том, что Собянин сейчас в каком-то особенно почетном статусе.
Елена Рыковцева: Давайте представим церемонию инаугурации Владимира Путина. Вот входит в зал Владимир Путин, ему все хлопают, как хлопали Собянину, но он не идет на сцену, садится с Валентиной Матвиенко и Дмитрием Медведевым, ждет, чтобы сначала кто-то выступил. Кто это может быть, кто выше Путина по рангу может выступить на его инаугурации, не считая боженьки, конечно?
Собянин сейчас в каком-то особенном фаворе, он особенно почетный губернатор
Максим Гликин: Там же был представитель избиркома или председатель Конституционного суда. Но такого, чтобы кто-то выступал на авансцене, а он сидел в зрительном зале, очевидно, быть не могло никогда. То есть это абсолютно новый, эксклюзивный формат.
Елена Рыковцева: С нами Денис Шендерович, политик. Вы придали какое-то значение тому, что Путину не нужны никакие сообщения, какие-то игры, навешивание цепей, клятвы Собянина, вот он вышел и сказал: я его поздравляю? Потом уже началась вся процедура. Вы видите в этом какой-то знак?
Денис Шендерович: Нет, я не вижу никаких знаков. Я вижу, что и у Путина, и у Собянина сейчас очень большая потребность в героизации, в символизмах. И раньше была такая потребность, но сейчас она какая-то особенная. Когда нет реальных побед, реальных достижений, приходится героизм и достижения придумывать, вот они и придумали. На мой взгляд, Путин обозначил человека, которого он сильно уважает: Сергей Семенович молодец, Донбассу помогает, в Москве транспорт отстроил, вообще очень надежный парень, поэтому я его отдельно отмечу, выступлю у него на инаугурации первым. Надо же где-то появляться, а такие символизмы ему очень важны.
Елена Рыковцева: Давайте посмотрим вторую часть этого действа.
Елена Рыковцева: Хочу вас спросить об этой гордости Москвы, о том огромном количестве храмов, которыми гордится патриарх и говорит, что западные гости удивляются этому чуду.
Когда нет реальных побед, реальных достижений, приходится героизм и достижения придумывать
Денис Шендерович: Это же гениальное экономическое и социальное достижение: закрыть 400 поликлиник, 60 больниц, уволить несколько десятков тысяч медицинских работников, оптимизировав таким образом медицину, вместо них открыть больше сотни храмов. Это самое лучшее, что может быть для москвичей! Зачем им лечиться? Пришел в церковь, приложил голову к иконе и выздоровел! Не надо никаких больниц, никаких врачей. Поэтому его, собственно говоря, и похвалили. Молодец, величайшее достижение! Есть еще другие достижения – нехватка детских садов, школ, мест в них, дети учатся в три смены, садики переполнены. Но это же не главное, главное, чтобы были храмы – вот это величайшее достижение, которое отметил патриарх.
Елена Рыковцева: Максим, хотелось бы, чтобы вы прокомментировали второе достижение, которое назвал уже Сергей Собянин: мирное небо над столицей, благодаря вооруженным силам, которые его защищают. Как вы расцениваете меры по защите московского неба, которое сейчас вдруг понадобилось защитить?
Максим Гликин: Понятно, что это фигура речи, потому что пока никаких авиационных налетов москвичи, слава богу, не видят. Ракеты класса "Земля-воздух" тоже сюда не летят, в отличие от городов Украины. Дроны какие-то попадают, какие-то не попадают, какие-то регулярно попадают в Москва-Сити (кстати, правительственный квартал). В случае Москвы это скорее психологическая атака. Я не очень понимаю, как это можно назвать какими-то достижениями.
Мне кажется, на самом деле смысл появления первого лица в этой истории был как раз показать, что основная повестка сейчас мирная, про мирное строительство, про какие-то технические вещи, борьбу с ковидом, которая, кстати, может опять стать актуальной, и так далее. Собянин – не генерал-губернатор, Собянин – скорее очень мирный, технократичный, земной руководитель, не военный, и это важно было подчеркнуть. Не надо думать о том, что происходит где-то, сейчас повестка – строительство. Начинается президентская кампания Путина, и он подчеркивает, что повестка мирная, научная, техническая, созидательная.
Елена Рыковцева: Ни про какую войну или спецоперацию он не говорил, этот замечательный новый мэр.
Я хотела бы обсудить нового персонажа, который появился на этой сцене. Это была такая группа людей, выгороженная красными канатами, там был губернатор Воробьев, мэр Собянин, и рядом с ним стоял один и тот же человек, имя которого Дмитрий Миронов. С моей точки зрения, стоит присмотреться к нему внимательнее, он уже на второй церемонии появляется рядом с инаугурируемым: сначала с Воробьевым, теперь с Собяниным. Вы уже поняли, что он сотрудник ФСБ, сотрудник ФСО, охранник Путина, который стал потом Ярославским губернатором. Теперь его кремлевские общественные нагрузки сводятся к следующему: он уже второй раз за год проводит заседание комиссии по кадровому резерву. Он является председателем Совета при президенте РФ по делам казачества. Сейчас, в начале сентября было объявлено, что он сможет вручать казакам госнаграды от имени президента страны.
Начинается президентская кампания Путина, и он подчеркивает, что повестка мирная, созидательная
Интересная деталь, на нее обратило внимание издание "Блокнот", которое процитировало в апреле Телеграм-канал, где говорится, что "бывший губернатор Ярославской области Дмитрий Миронов является истинным автором негласного запрета набирать людей в ЧВК "Вагнер" в регионе и рекламировать такую возможность". Источники канала утверждают, что генерал-полковник полиции Миронов до сих пор имеет сильное влияние в Ярославской области, в том числе на действующего губернатора региона. В начале апреля в Ярославле появились два билборда, оповещающие о наборе в ЧВК "Вагнер" и содержащие всю информацию и контакты тех, кто их рекрутирует. Рекламные щиты были оплачены через местные рекламные агентства, но спустя неделю их решили снять. Юристы сделали вывод, что в регионе работало "телефонное право". Позже основатель ЧВК "Вагнер" Евгений Пригожин отметил, что Ярославская область стала вторым регионом после Петербурга, где запретили рекламировать набор добровольцев в эту ЧВК.
О том, что у него конфликт с губернатором Бегловым, мы отлично знали, а о том, что так жестко повел себя Дмитрий Миронов в Ярославской области, бывшей своей вотчине, мы не знали. Это же теперь очень серьезный признак лояльности для Владимира Путина, что Миронов просил своих держаться подальше от этого человека.
Максим Гликин: Я не думаю, что на тот момент, когда Пригожин был во власти, это был особенный признак лояльности. Сейчас ЧВК "Вагнер" уже нет. Дело совершенно в другом. Он имеет очень важную должность – он главный по кадрам в стране. Кадры судейские, милицейские, какие угодно – все решается в Администрации президента, главный кадровик страны – это он. Когда-то эту должность занимал Школов, потом Серышев. Это всегда люди, которые связаны со спецслужбами, с Лубянкой. Это гораздо важнее, чем бирюльки для казаков, какие-то указания по поводу "Вагнера". Он могущественный чиновник с огромными полномочиями, а все остальное вторично. Тут речь не идет о лояльности, тут речь идет о том, что он решает какие-то вещи, выражает мнение клана силовиков, мнение Лубянки, если угодно.
Елена Рыковцева: Он давно ушел из губернаторов, потом он исчезает, становится помощником президента – это такая братская могила помощников президента, потом вдруг его начинают выставлять на этих торжественных церемониях, как лицо Кремля. Что мы должны об этом думать?
Дмитрий Миронов – могущественный чиновник с огромными полномочиями
Максим Гликин: Во-первых, я не согласен, что помощники президента – это братская могила. Это замок, я бы так сказал, в терминологии Кафки, а все остальное – деревня. Он сидит в замке, решает вопрос, кто будет в Мосгорсуде, а кто будет судить где-нибудь на Камчатке, кто будет руководить тюрьмами и местными отделениями полиции. Через сито кадрового отдела проходят все губернаторы, мэры, в том числе и депутаты. Это очень большая, очень почетная должность, он сейчас на постаменте. Если он не подпишет бумажку, никто в стране не станет ни губернатором, ни мэром. Вопрос в другом: почему он красуется, выходит на авансцену, почему этот кардинал не совсем серый, а вышел из тени?
Елена Рыковцева: Вот ведь вопрос! Денис, считаете ли вы, что он неслучайно выскочил из своей кремлевской табакерки?
Денис Шендерович: Конечно, неслучайно. Просто очередной человек, который в сжимающемся кругу врагов проявил какую-то лояльность, показал, что ему можно доверять. Вроде как свой чувак, тем более, что он был охранником, ему в данный момент доверен отдельный кусок дел, полномочий, в том числе и согласование выборов мэра Собянина, что он наглядно показал на инаугурации, стоя рядом с ним. Вовремя среагировал на рекламу ЧВК "Вагнер", показал другими делами и так далее. Сейчас, поскольку ситуация динамичная, таких доверенных лиц и ротации таких должностей будет достаточно много. Я бы не придавал большого значения этому человеку. Возможно, под ковром найдется еще пара зубастых бывших охранников, может быть, кто-то посильнее, поинтеллектуальнее, которые его заменят. Пока у него есть запас нормальных и лояльных пацанов, мы их будем иногда видеть, их будут доставать откуда-то снизу, ставить в первые ряды на каких-нибудь инаугурациях и прочих интересных казачьих вручениях медалей.
Елена Рыковцева: Раньше все Дюмин да Дюмин, мы с разными политологами предлагали его в преемники, а теперь появляется Миронов. Два охранника, которые претендуют, может быть, даже на высший пост в государстве. Почему ему впарили это казачество, как вам кажется?
Денис Шендерович: Я не знаю. Вероятно, не было никого, кто мог бы так взбодрить, мотивировать это казачество. Я не вижу в этом какой-то большой значимости – дарить подарки, вручать медали казачеству.
Сейчас, поскольку ситуация динамичная, таких доверенных лиц и ротации таких должностей будет достаточно много
Елена Рыковцева: Максим, почему ему отдали казаков, что за такая экзотическая нагрузка упала на этого человека?
Максим Гликин: Мне понравились эти кадры, где они стоят с медальками. Было ощущение, что они вернулись не с этого фронта, а с фронта Первой мировой или Гражданской войны. Никто всерьез не воспринимает их роль в военной операции, многие говорили, что они будут разгонять митинги, будут ходить, воспитывать людей в Ростовской области, – это страшно. Это все мишура. Есть народность, самодержавие, патриарх, а вот есть некие люди в бурках. Это такое театрализованное представление, чтобы показать традиционные ценности России. Никакой существенной роли это не играет. Наверное, давно было заведено, что человек на этом посту – еще и вот этот фронт. Они не любят менять традиции, кто за что отвечает. Когда-то традиционно сложилось, что люди на этом посту делают еще и это, общаются с этими странными ряжеными.
Елена Рыковцева: Его работа – всяческого рода шоу: казаческие шоу, инаугурационные шоу. Он все-таки именно сейчас вышел на сцену: я это подчеркиваю, потому что наверняка никто из наших зрителей его толком не знает.
Сейчас происходит гораздо более серьезная история, связанная с физическим состоянием главы Чеченской Республики Рамзана Кадырова. Он не очень хорошо себя чувствует, это видно по его внешнему виду. Мы не в клинике, диагнозы ставить не будем, но похоже на почечную недостаточность. Алексей Венедиктов, который давно уже является носителем новостей о разного рода пропавших людях или о тех, про которых думают, что их посадили или что они умерли, опять выходит на сцену и говорит: не волнуйтесь, с ним не то чтобы все в порядке, но все по плану. Он прилетает в ЦКБ, ему делают диализ, и он улетает обратно в Чечню. Тем не менее, разговоры пошли. Естественно, когда идут разговоры о том, что человеку не очень хорошо, начинают присматриваться к тому, кто его окружает.
Елена Рыковцева: С нами на связи Муса Ломаев. Вам, наверное, знакомы все эти люди. Как вы оцениваете шансы на долгое и успешное продолжение Рамзаном Кадыровым своих функций руководителя республики?
Муса Ломаев: Они закончатся с его смертью.
Елена Рыковцева: Профессор Соловей обычно в таких случаях говорит – осенью. А вы что скажете?
Самая видная кандидатура на этот пост в случае смерти Рамзана Кадырова – это Магомед Даудов
Муса Ломаев: Мы ждем.
Елена Рыковцева: Допустим, это случится: кто из этих людей больше пользуется поддержкой самого Рамзана Кадырова, и кого население Чечни воспримет как достойную его замену?
Муса Ломаев: Если говорить о том, кому доверяет Рамзан Кадыров, то это однозначно Делимханов. Если говорить о том, кому он поручает то или иное дело: замарать руки, например, запугать кого-то или что-то в этом роде, – то это, несомненно, Даудов. Если брать рангом ниже, то это будет Висмурадов. То есть он не пользуется одним человеком, он пользуется обстоятельствами.
Елена Рыковцева: Это политбюро соберется, если что, и кого-то выдвинет от себя? Или это будет все тот же Путин, который выберет им руководителя? Или все-таки Путин послушает этот совет, приближенных к Рамзану лиц, и подпишет того, кого они ему предложат?
Чечня на данный момент стопроцентно принадлежит России, силовым структурам
Муса Ломаев: Я скажу образно: а где вы видели, чтобы покоренным аборигенам доверяли выбирать среди своих какого-нибудь главу или лидера? Такого нет. То же самое произойдет и в Чечне. Там нет ни одного независимого политика или военачальника. Однозначно будет назначение со стороны Путина. Я считаю, что эта кандидатура будет временной, до того момента, пока Кремль не разберется с Украиной. Ведь все то, что происходит сегодня с Россией как внутри, так и внешне, говорит о том, что у Путина огромные проблемы, ему нужна победа. Он пытается привлечь посторонние силы для того, чтобы это случилось. Он встречается и с Китаем, и с Северной Кореей, и в Африку отсылает своих эмиссаров, для того чтобы получить то или иное влияние. Это говорит о том, что он пытается всяческими способами сделать так, чтобы если не всю Украину, то хотя бы большую часть Украины ему либо отдали, либо он захватил. Поэтому до момента решения этого вопроса внутренние вопросы будут иметь характер временно исполняющих должность или обязанности. Я считаю, что самая видная кандидатура на этот пост в случае смерти Рамзана Кадырова – это Магомед Даудов.
Елена Рыковцева: Многие наблюдатели говорят: если это случится, то в Чечне начнется смута.
Муса Ломаев: Никакой смуты не будет. Смута возможна, когда есть народные избранники, есть независимое управление. Ничего из этого близко нет в Чечне, на данный момент она стопроцентно принадлежит России, силовым структурам, которые контролируют Чеченскую Республику. 150-тысячная группировка российских войск сегодня на постоянной основе находится на территории Чечни. Это говорит о том, что Чечня в жестких руках Российской империи.
Елена Рыковцева: Предлагаю посмотреть опрос московских прохожих: беспокоит ли их здоровье Рамзана Кадырова?
Елена Рыковцева: Максим, считаете ли вы, как и Муса, что Путин сам решит, кто будет там главным после Рамзана Кадырова, или им все-таки дадут немного поиграть в демократию?
Максим Гликин: Пожалуй, единственный в этом году регион, где дали поиграть в демократию, настолько незначителен с точки зрения московских интересов… Это Хакасия, где губернатор-коммунист победил вопреки "единороссам". Это редкий случай, это какая-то периферия. В Чечне, конечно, никто не даст играть ни в какую демократию. В этом опросе один из парней сказал, что его интересы совпадают с интересами нашей страны, то есть москвичи чувствуют, что Чечня – это не совсем Россия. Вот это была забавная оговорка!
В Чечне, конечно, никто не даст играть ни в какую демократию
Елена Рыковцева: Можно ли получить реальную информацию о том, что он сидит на своем рабочем месте в Грозном, работает с документами, или это абсолютно немыслимо – знать, что он делает сейчас, в эту минуту?
Муса Ломаев: Он однозначно не в Чечне уже как минимум около недели. Он находится в очень тяжелом состоянии. Точное состояние его неизвестно. Известно, что ближайшие родственники еще в воскресенье выехали в Москву и с тех пор находятся в этой больнице, где лежит Рамзан Кадыров. Достоверно известно, что он не в Чечне, не на рабочем месте. В последнее время он крайне редко бывал на рабочем месте. Если вы следили за его соцсетями, то видно, что у него несвязная речь, он не знает, о чем говорит, что говорит – вообще непонятно. Но даже если он говорит нормально, его внешний вид свидетельствует о том, что он нездоров.
Елена Рыковцева: Одна из последних новостей, что его частный самолет вернулся в Чечню, – это ни о чем не говорит, то есть без него он вернулся?
Муса Ломаев: Самолет может полететь куда угодно, там не обязательно должен быть Рамзан Кадыров. Мы может предполагать, что самолет вернулся с его телом, как и сказать, что самолет вернулся пустой.
Елена Рыковцева: Если вы допустили эту первую вероятность, я приведу слова одного из наблюдателей, Максима Шевченко, который говорит, что если это случится, будет немедленно по всем традициям в тот же день произведено захоронение, и скрыть это будет невозможно.
Муса Ломаев: Тут палка о двух концах. Учитывая, что режим Кадырова держится сегодня на российских штыках… Я просто приведу пример. Был человек, который убил Буданова, Юсуп Темирханов. Как только этот человек умер в тюрьме и его тело вернули домой в Чечню, весь Северный Кавказ превратился в огромный траур. Люди за километры парковали свои машины, шли пешком много километров ради того, чтобы почтить память этого человека. Рамзан Кадыров считает, что он в сто раз сильнее Юсупа Темирханова. Окружение Рамзана Кадырова на сто процентов знает, что любовь чеченского народа к Рамзану Кадырову ограничивается проклятьями в его адрес, потому что этот человек перешел все мыслимые и немыслимые границы. Соответственно, как только этот человек действительно умрет и организуют массовые мероприятия, крайне сложно будет приблизить к этому даже в 50% соотношении траурные мероприятия на похоронах Юсупа Темирханова.
Елена Рыковцева: Если это все-таки случится, в Чечне любому будут рады, лишь бы не тот, который был, или шило на мыло?
Муса Ломаев: Нет никакой разницы, кто будет после Рамзана, если Чеченская Республика будет в составе Российской Федерации. Разница будет, если Чеченская Республика обретет независимость, будет независимым государством, тогда чеченский народ действительно вздохнет свободно, будет понимать, что такое демократия, свобода. Более того, у каждого чеченца, который сегодня живет в Чечне, будет статус свободного человека. Поэтому нет никакой разницы, хоть Вася Пупкин туда встанет.
Елена Рыковцева: То же самое можно сказать и про остальную Россию.
Комментариев нет:
Отправить комментарий