Заседание БАГАЦа по отмене основного закона: краткое изложение долгого процесса
АВТОР:
Заседание Высшего суда справедливости, который в расширенном составе рассматривает иски левых организаций об отмене основного закона, ограничивающего судебный произвол, длилось с утра до позднего вечера.
БАГАЦ решает вопрос о том, насколько "законно" ограничение, наложенное Кнессетом на его (суда) полномочия. Он заседает в полном составе – 15 судей заслушивают аргументы ответчиков (правительства, Кнессета и отдельных их представителей), истцов ("Движение за чистоту власти") и так называемых "друзей суда" – организации и юристов, решивших присоединиться к иску.
Поскольку стороны уже представили письменные позиции суду, устные заслушивания носили статус "дополнений", однако именно они превратились в судебное шоу. Оно траслироваллсь в прямом эфире, за которым внимательно следила пресса и множество граждан.
После того, как председательница суда Эстер Хают зачитала сам текст закона, запрещающего БАГАЦу применять при вынесении вердиктов аргумент о "приемлемости/неприемлемости", начались заявления сторон. Они прерывались вопросами и замечаниями судей.
Первым выступал представитель Кнессета, адвокат Ицхак Барт из парламентской юридической службы. Он отметил, что Кнессет утвердил ограничение на "принцип приемлемости", поскольку депутаты считают, что суд применяет его неоправданно широко. Согласно закону, принцип не отменен полностью, но сфера его применения существенно сужена.
Барт напомнил, что закон обсуждался на комиссии 14 раз, у всех депутатов было время ознакомиться с законопроектом, обдумать его, и оппозиция даже подала 25 тысяч поправок в ходе подготовки закона ко второму и третьему чтению. И хотя были кое-какие "промашки" – например, эксперты, которые вызывались и не являлись на заседания, не вызывались туда вторично, – в целом законопроект продвигался под надзором юридической службы Кнессета, и законодательный процесс соответствовал всем принятым нормам.
Судьи стали задавать вопросы о том, почему этот закон был инициирован именно законодательной комиссией Кнессета, а не правительством. Обычно эта комиссия выдвигает законопроекты, касающиеся Кнессета. На это Барт отметил, что у законодательной комиссии Кнессета нет никаких ограничений в этом плане и она полностью вольна в том, какие инициативы выдвигать и обсуждать.
Барт также объяснил, что Кнессет не освободил правительство от необходимости действовать в рамках приемлемости, а "освободил суд" от возможности судить о приемлемости действий правительства. Хотя Кнессет уже объяснил в письменном ответе, что в случае необходимости сам займется надзором за приемлемостью действий исполнительной власти, судьи стали сетовать на то, что в этом случае "необходимость действовать приемлемо есть, а контроля за ней нет".
Затем судьи стали интересоваться, будут ли от судебного надзора за "приемлемостью" избавлены только сами министры или же это будет распространяться и на чиновников, выполняющих указания министров. На это Барт ответил, что пока министр лично не отдал того или иного указания, действия его подчиненных смогут контролироваться судом в плане "приемлемости".
Это не устроило судей, которые сочли, что Кнессет должен представить "четкую позицию на этот счет". В ответ Барт заметил, что в задачи Кнессета не входить интерпретировать уже принятые законы, и практика правоприменения будет устанавливаться, как и обычно, в ходе судебных разбирательств.
Он также упомянул, что за последние десять лет 19 судебных решений против постановлений министров были вынесены по соображениям "неприемлемости".
Вторым выступал депутат Кнессета Симха Ротман, председатель законодательной комиссии, который отметил, что само это обсуждение не имеет законной силы, поскольку оно подрывает базовый демократической процесс – возможность народа принимать и изменять законы через своих представителей.
Судья Алекс Штейн поинтересовался, в силу какого документа Кнессет может принимать любые законы. Ротман ответил, что Кнессет не может принимать любые законы, но, согласно закону о Кнессете, он уполномочен принимать основные законы.
Судья Анат Барон поинтересовалась, вправе ли, в таком случае, Кнессет, принять закон об ограничении права арабов на голосование или о запрете на движение любого транспорта по субботам. В ответ Ротман поинтересовался, вправе ли БАГАЦ выносить вердикт по закону, который регулирует полномочия самого БАГАЦа.
В заключение Ротман попросил судей "не поддаваться на соблазн получить порцию аплодисментов от аудитории", поскольку если они соблазнятся, то выход из конституционного кризиса "сильно затянется".
После перерыва, который длился с половины двенадцатого до полудня, к выступлению приступил представитель правительства – на сей раз это не юридическая консультационная служба, которая как раз выступает за отмену закона, а частный адвокат, известный израильский юрист Илан Бомбах.
Бомбах объявил, что суд не вправе отменять основной закон. По словам представителя правительства, для этого нужны конкретные полномочия, прописанные в законодательстве. Даже если существует судебная практика толкования законов, это не значит, что судьи сами могут заниматься законодательством, отметил Бомбах.
Судья Алекс Штейн снова поинтересовался, на каком формальном основании Кнессет принимает основные законы. К этому вопросу присоединились и другие судьи, отметившие, что Кнессет принимает законы в силу выборов, однако непонятно, откуда у него право принимать основные законы, "требующее особых полномочий", по заявлению судьи Дафны Барак-Эрез.
Бомбах ответил, что у Кнессета есть полномочия принимать законы, а это подразумевает и основные законы.
После этого судьи стали допытываться у представителя правительства, что будет, если Кнессет примет закон, противоречащий еврейскому и демократическому характеру государства, и можно ли суду вмешаться в этом случае.
Бомбах ответил, что Кнессет по определению не может подрывать демократический и еврейский характер страны, и что только суверен, то есть народ, вправе судить о том, делает это парламент или нет.
Судья Офер Гросскопф осведомился, как народ будет судить, если Кнессет решит отобрать право голоса у определенной группы населения и над ним не будет никакого контроля. В ответ представитель правительства отметил, что это экстремальные гипотетические допущения, которые можно с тем же успехом распространить и на сам суд. Бомбах сказал, что основные законы уполномочен принимать народ, то есть парламент.
Судьи также интересовались, вправе ли Кнессет принимать основные законы, противоречащие Декларации независимости. Бомбах сказал, что Декларация, несоменно, основополагающий документ, но не юридический и не ограничивающий Кнессет в законодательной деятельности.
Судья Ицхак Амит заметил, что он не страшится экстремальных законов "против всех рыжих" и т. п., но что демократия "умирает не разом, а постепенно, многими шагами, мелкими законопроектами". "Сейчас такие законопроекты уже заряжены в барабан", – сказал Амит.
На этом месте депутат Кнессета от "Ликуда" Тали Готлиб, присутствовавшая в зале заседаний, крикнула с места: "Демократию охраняет Кнессет! Кнессет и есть демократия!"
Председательница суда Эстер Хают объявила представителю правительства, что этой поправкой к основному закону о судопроизводстве "блокируются люди, которые хотят прибегнуть к принципу приемлемости". "Есть тысячи детальных решений, которые министры делегируют своим подчиненным, все эти решения связаны с людьми, с их повседневной жизнью, – сказала Хают. – И у них нет других аргументов".
Судья Ицхак Амит, в свою очередь, сказал (вступив в явное противоречие с мнением Эстер Хают о важности "аргумента приемлемости), что БАГАЦ – "самый сдержанный суд в этом плане в мире, раз он принимает в среднем 1,6 решения в год с этой аргументацией". Амит использовал это как аргумент в вопросе о том, зачем Кнессету вообще понадобилось отменять судебный "принцип приемлемости".
Судья Алекс Штейн заметил, что "народ" – аморфное понятие, судья Узи Фогельман напомнил, что "при демократии существуют права человека", а судья Ицхак Амит сказал, что "если большинство может делать что угодно, то демократия превращается в совет четвертого класса по украшению классного кабинета".
От юридической консультационной службы правительства выступал Анер Хельман, сообщивший, что "Кнессет не может принимать основные законы, противоречащие основополагающим критериям государства". "Не может быть такого, чтобы Кнессет сам себя контролировал", – отметил представитель юридического советника правительства.
"Мы в ситуации, при которой правительство может сменить систему, и Израиль перестанет быть демократическим. Это недопустимая правовая ситуация. Глядя на этот закон, невозможно не замечать других шагов, поскольку в конечном итоге есть уровень риска", – сказал Гельман, добавив, что эта поправка "создает нормативную черную дыру в системе".
В ответ на это судья Сольберг поинтересовался, означает ли это, что мы уже "не живем при демократии", а Хают заметила, что "невозможно отменять основные законы каждый понедельник и четверг, для этого должно быть основание в виде серьезного подрыва еврейского и демократического характера страны".
Судьи высказали мнение о том, что представители юридического советника правительства не сумели доказать, что "принцип приемлемости" является основополагающим компонентом демократии и что они в основном выдвигали мрачные пророчества вместо того, чтобы говорить по сути закона.
В ответ Гельман сказал, что "принцип приемлемости – центральный инструмент инстанций, стоящих на страже законности".
Затем суд приступил к заслушиванию истцов. Председатель "Движения за чистоту власти" объявил: "С момента создания нынешнего правительства мы оказались в полноценном процессе смены режима. Невозможно обсуждать только "принцип приемлемости", не касаясь всего набора".
Судья Штайн сказал, что не видит в данном законе ничего антиконституционного, Хают заметила, что невозможно отменять закон на основании намерений министров принять еще какие-либо законы.
Адвокат Хагай Калаи, представляющий "группу из 44 бизнесменов и общественных активистов", рассказал суду, что в законодательстве существует лакуна в плане утверждения основных законов. И хотя Кнессет принимает основные законы, по мнению этой группы истцов, суд должен "дозаполнять" эту лакуну, проверяя законодательство на предмет "конституционности". Калаи объяснил, что "в этом деле невозможно игнорировать соображения здравого смысла".
Адвокат Гилад Барнеа, представляющий "Демократическое гражданское движение", сообщил, что "правительство обязано выработать полноценную конституцию" и что невозможно "постоянно латать законы поверх старых заплат".
Судья Амит заметил на это, что полноценной конституции в данный момент нет, и что данный факт должен "не предотвращать, а расширять и заострять судебный контроль".
Судья Яэль Вильнер констатировала, что для отмены основного закона необходим "ощутимый ущерб демократии". "Речь идет об ощутимом ущербе для полномочий судебной системы", – сказал Барнеа.
Представители истцов настаивали на том, что "невозможно игнорировать всю совокупность антидемократических тенденций и законов", на что судьи возразили, что другие законы не имеют отношения к данному обсуждению.
Надав Вайсман из юридической коллегии утверждал, что эта поправка "лишает граждан возможности обратиться в суд против министров и правительства с целью соблюдения закона".
Судьи заметили, что у юристов остается много других возможностей, например, выдвинуть утверждение о нарушении полномочий. Вайсман сказал, что "если не будет приемлемости, не будет и нарушения полномочий", поскольку "министры станут неуязвимы перед законом", так как "полномочия вытекают из приемлемости".
"Есть вещи, которые делаются в соответствии с полномочиями, но при этом они заведомо неприемлемы", – прокомментировала Хают.
Представитель "движения протеста резервистов" сказал, что новая поправка "лишает судебную систему независимости" и таким образом подставляет военнослужащих под иски в международных судах.
Слушание продолжалось на протяжении 13 часов. Судьи попросили представителей сторон подготовить на протяжении трех недель ответы на прозвучавшие на слушании вопросы. В частности, на вопрос о том, повлияет ли поправка на возможность суда контролировать назначения на высшие административные должности.
Через три недели слушания возобновятся.
Комментариев нет:
Отправить комментарий