Большой террор начался с убийства Сталиным Кирова. А процесс над Врачами Вредителями и ленинградское дело начались с убийства Сталиным Жданова

Ури Мазлтов и Валерий Бурт

Февраль 2023

на снимке - Сталин и Жданов у гроба Кирова

 

 

 

Традиционно считается, что дело врачей-вредителей началось с провокационного письма Лидии Тимашук, сообщавшего о неправильном лечении Председателя Верховного Совета Жданова, которое привело к смерти соратника товарища Сталина. В результате чего врачи вредители (подавляющее большинство которых оказались евреями) были выявлены. После чего Сталин запланирован процесс с повешениями на главных площадях крупнейших российских городов врачей вредителей, высылку всех советских евреев в концентрационные лагеря для искупления вины перед советским народом, уничтожения (начиная с Ленинградского дела) Сталинского окружения и новая волна Большого Террора – на этот раз террора тотального.

Такова версия событий, ставшая канонической после Двадцатого Съезда Партии. Однако основа событий могла быть абсолютно иной. В том случае, если письмо Лидии Тимашук, сообщавшей о неправильном лечении Жданова было с медицинской точки зрения верным!

Официальное сообщение о смерти соратника Сталина выглядело так: «В течение многих лет тов. Жданов А.А. страдал болезнью высокого кровяного давления, осложнившейся тяжелым атеросклерозом, особенно в сосудах, питающих сердце. В последние годы у него были приступы грудной жабы, а затем появились припадки сердечной астмы. Смерть последовала от паралича болезненно измененного сердца при явлениях острого отека легких».

Подписали сообщение начальник Лечебно-санитарного управления Кремля профессор Егоров, действительный член Академии медицинских наук профессор Виноградов, член-корреспондент Академии медицинских наук профессор Василенко, кандидат медицинских наук Федоров и заслуженный врач РСФСР Майоров. (все до единого – кстати сказать –славянские люди).

Однако находившаяся в составе бригады лечащих врачей в качестве врача-кардиолога Тимашук сделала Жданову электрокардиограмму и еще по мокрому снимку определила: инфаркт миокарда передней стенки левого желудочка. “Коллеги же уперлись — ничего подобного! И начали его лечить совсем не как инфарктника: назначали ходьбу по парку, активную гимнастику, даже развлечения «прописали», то есть кино... А для лечения прописали дигиталис — сильнодействующее возбуждающее средство! Которое в случае инфаркта неминуемо вело к смерти!”

"...около 12 ч. дня сделала А.А. ЭКГ; по данным которого мною диагностирован "инфаркт миокарда в обл. левого желудочка и межжелудочковой перегородки, о чем тут же поставила в известность консультантов. Пр. Егоров и д-р Майоров заявили мне, что это ошибочный диагноз и они с ним не согласны, никакого инфаркта у А.А. нет, а имеется «функциональное расстройство на почве склероза и гипертонической болезни и предложили мне переписать заключение, не указывая на «инфаркт миокарда».

Дата: 28 августа 1948 года. После второго консилиума Лидия Феодосьевна пишет снова.

«29/VIII у А.А. повторился (после вставания с постели) сердечный припадок, и я вторично была вызвана из Москвы, но по распоряжению акад. Виноградова и пр. Егорова ЭКГ 29/VIII в день сердечного приступа не была сделана, а назначена на 30 VIII, а мне вторично было в категорической форме предложено переделать заключение, не указывая на инфаркт миокарда... Считаю, что консультанты и лечащий врач Майоров недооценивают безусловно тяжелое состояние А.А, разрешая ему подниматься с постели, гулять по парку, посещать кино, что и вызвало повторный приступ и в дальнейшем может привести к роковому исходу. Несмотря на то, что я по настоянию своего начальника переделала ЭКГ, не указав в ней „инфаркт миокарда“, остаюсь при своем мнении и настаиваю на соблюдении строжайшего постельного режима для А.А. 

Передано майору Белову (начальнику охраны Жданова) 29/VIII-48 г. в собственные руки»

Допустим, что с медицинской точки зрения врач кремлевской больницы Тимашук (принимавшая участие в лечении многих руководителей партии включая всесоюзного старосту Калинина) была права и у Жданова был инфаркт миокарда при котором в то время однозначно предписывался постельный режим. Почему же ведущие врачи страны назначили Жданову “лечение” включая прогулки по парку, активную гимнастику, посещение кино и прием возбуждающих препаратов, которые неминуемо должны были привести к смерти? Единственное разумное объяснение: выдающиеся врачи неверно лечили Жданова по указанию Сталина. Тимашук как мелкая (в сравнении с Светилами Медицины) пешка была не в курсе событий и наивно писала в органы (с которыми, как и все врачи Кремлевской Больницы, была связана напрямую) об абсурдном лечении видного деятеля Партии, которое и привело его к смерти.

Такое развитие событий – в русле Сталинской практики. Начиная с убийства председателя РевоВоенСовета СССР наркома по военным и морским делам Фрунзе на операционном столе. За которым осуждения убийц-хирургов (ставшими – что ныне практически не оспаривается – убийцами по приказанию Сталина) не последовало. Наоборот! Я часто бывал в громадной квартире потомков хирурга И.И.Грекова в Ленинграде (в которой жил его внук-математик, мой близкий друг), которая указом российского руководства была закреплена за ним и его потомками навсегода.

Другой вариант того же сценария был реализован после убийства Кирова, приведшего к раскручиванию Большого Террора.

Карательная медицина в СССР процветала вплоть до распада Союза. Вот что читаем, к примеру, о издевательствах над Михаилом Шемякиным, ныне признанным Великим Русским Художником, а в советское время нонконформистом и диссидентом. "Раздевали догола, привязывали к столу в комнате небольшой. Перед тобой — огромный полированный отражатель с лампочками. Наушники надевают, укол, ты весь в проводах".

"Произносили — "Репин", "Шишкин", "Айвазовский", и вдруг истошный крик — "Пыкассо", потом включаются эти лампы и огромное пересечение световых линий. И потом ты снова в темноте полной. Так пытались выработать "рефлекс на правильных художников" и вызвать отторжение буржуазного искусства,"- рассказывал Михаил Шемякин о своем пребывании на лечении в психбольнице. Главным образом практиковалось три средства: аминазин, от которого человек впадал в спячку, глубинную заторможенность, переставал понимать, что с ним происходит; сульфазин, или, сера, который вызывал сильнейшую боль и лихорадку, температура тела поднималась до 40-41 ºС и продолжалась два–три дня; «укрутка» (или «конверт»). Последнее считалось самым тяжелым, так как человека плотно заматывали с ног до подмышек мокрой, скрученной жгутом простыней или парусиновыми полосами.”

“Профессор Случевский (кличка «Палач») решил провести своеобразный мастер-класс для слушателей ВМА. Для этого он собрал графические работы М. Шемякина. В аудиторию, где были развешены рисунки, привели в нижнем белье пациента, и «Палач» начал наглядно демонстрировать процесс установления (подтверждения) диагноза. Он начал задавать вопросы типа «Какой сегодня год? В каком городе вы находитесь?» и т. д. На что получал правильные и четкие однозначные ответы. Затем он спросил: «Так, Шемякин, вам никогда не кажется, что вы теряете ориентацию и находитесь в Санкт-Петербурге, так как все рисунки подписаны «СПб»?» В ответ Михаил четко ответил, что ничего подобного, «СПб» означает «Специальная психиатрическая больница», что вызвало ураганный хохот аудитории. Посрамленный «педагог» за этот этюд назначил пациенту двойную дозу серы.”

Я хорошо знал главврача Психиатрической Больницы имени Скворцова Степанова Случевского в моей бытность работы на территории этой медицинской организаци. Он представлялся мне русским  интеллигентом, который на лекциях устраивал мастерские демонстрации с больными и псевдо-больными (о коих поведаю в другой раз). То, что Федор Измайлович по указанию Власти руководил издевательством над диссидентами не укладывается в голове. Однако – как теперь узнаю – потомственный интеллигент вошел в историю как один из генералов Карательной Медицины. И это происходило в сравнительно вегетарианские времена Брежнева и Андропова. С учетом сказанного (и многого недосказано, включая и мой собственный опыт), в то, что великие врачи советской эпохи Егоров, Виноградов и остальные могли неверно лечить Жданова по приказанию Органов нетрудно поверить. Не сделай они этого, их бы растерзали и заменили.

В свете (как говорили в советские времена) сказанного, вырисовывается следующая история Второго Террора.

Жданов представлял опасность для Сталина, так как, руководя Ленинградом во время блокады, знал слишком много такого, что никому, кроме его и Сталина не положено знать. Поэтому через ведомство Берии врачам было спущено указание залечить Жданова до смерти. Что и было ими проделано.

Письмо Тимашук, которая была (по развиваемой нами версии) честным врачом, было отложено так как время для процесса над врачами-вредитеями не пришло. Оно было опубликовано тогда, когда в соответствии с планом Сталина пришло время процессов над еврейскими-врачами-вредителями (при том, что среди лечивших Жданова евреев вообще не было!). Результатом которого должно было быть высылка советских евреев в концентрационные лагеря с бараками без стены (так что выжить в условиях заполярья в них было даже теоретически невозможно) – продолжение Гитлеровского Геноцида на Советский Манер. Процессы над врагами в окружении сталина. И начала Великого Террора по всей стране. Который Сталину не удалось провести так как Берия со соратники убили Вождя прежде, чем он убил их.

Такова предлагаемая в этой статье модель происходившего с 1947 по 1953 год. Которая кажется намного более вероятной, чем та, которую излагает “подлинная история”    

Ури Мазлтов

8 февраля 2023 г