ТАК КТО ЖЕ, ВСЁ-ТАКИ, СИДИТ У САМОВАРА ?

 

  Фото: Pintorest

https://www.youtube.com/watch?v=N2YtJCr1zrs

Одним из самых популярных шлягеров 30-годов прошлого века была незатейливая песенка «У самовара я и моя Маша». Так кто же все-таки сидит у самовара?

Русский шлягер времен нэпа «У самовара я и моя Маша» сочинила еврейская девушка из Варшавы Фанни Квятковская, в девичестве Гордон.

Композитор и поэт Фаина Марковна Квятковская (урождённая Фейга Иоффе)

родилась в Ялте 23 декабря 1914 года. Ее отчим — уроженец Польши, куда

он впоследствии и перевез свою семью. Так Фаина стала Фанни. Свои

музыкальные произведения она подписывала «Фанни Гордон».

В Польше маршала Пилсудского Фанни была довольно известным

композитором, ее произведения исполнялись оркестрами, о ней пиcали

газеты. В 1931 году в возрасте 16 лет эта ослепительной красоты

девушка пишет две песни, до сих пор любимые во всем мире, танго

«Аргентина» на стихи Тадеуша Бернацкого и фокстрот «Под самоваром».

Фокстрот был написан для варшавского кабаре «Morskie oko» («Морской

глаз»). Текст — плод творчества владельца этого кабаре Анджея Власта.

У Фаины Марковны Квятковской чудом (после гетто) сохранились газетные

вырезки, афиши, программки, а также типографского исполнения клавир

1931 года с указанием авторов «Под самоваром». Вся Польша с

удовольствием пела:

«Pod samowarem siedzi moja Masza.

Ja mowi "tak", a ona mowi "nie"».

Как-то Фанни удостоили визитом представители крупнейшей фирмы

грамзаписи «Полидор». Два обходительных немца заключили с женщиной

контракт на выпуск пластинки с танго «Аргентина» и фокстротом «Под

самоваром». Поскольку пластинку предполагалось распространять в Риге,

ставшей после революции одним из центров русской эмиграции, то условия

контракта оговаривали исполнение песен на «великом и могучем».

Для уроженки Крыма перевод с польского на русский не составил

проблемы. В 1933 году пластинка уже продавалась в Риге. У

коллекционеров она сохранилась. Автор музыки и слов обозначен на ней

так: «Ф.. Гордон».

Представители «Полидора» поступили с Фанни Квятковской честно. В

отличие от.... человека, которым Одесса привыкла гордиться. С кем у нас

ассоциируется исполнение песни «У самовара»? Правильно, с Леонидом

Осиповичем Утесовым. В феврале 1934-го по образцу, привезенному из

Риги, его джаз-оркестр тоже записал песню на пластинку, но уже свою,

советскую. Но ее выходные данные несут несколько иную информацию:

«Обработка Л. Дидерихса, слова В. Лебедева-Кумача». Дескать, нужна нам

эта буржуазная Ф. Гордон! Кто подсунул Лебедеву-Кумачу текст, его перу

не принадлежавший? Возможно, тот же Утесов. Может, взятку надо было

дать великому песеннику советской эпохи. Не исключается и вариант

указания сверху. Но так оно с тех пор и пошло: фамилия самозваного

автора красовалась на пластинках, он получал деньги за каждо=D0

исполнение песни на концертах.

После смерти Лебедева-Кумача песня облегчала существование его семье…

Думаю, что и у Утесова имелись все основания быть довольным:  песня

украсила его репертуар, приносила ему дополнительную, далеко не лишнюю

копейку.  В общем, фокстрот способствовал укреплению материального

благополучия целого ряда людей.  Всех, кроме… своего настоящего

создателя!

Вот что писал С. Вагман в статье «За красным кордоном», опубликованной

в газете «Варшавский курьер»:

«Самый большой шлягер в летнем театре в парке — некий фокстрот,

который уже несколько месяцев является „гвоздем“ всех танцевальных

площадок, кaфе, ресторанов, клубов, а также репродукторов на вокзалах,

в парикмахерских и т. д. Фокстрот этот… польская песенка Власта „Под

самоваром“ в русском переводе под названием „Маша“.

Если бы существовала литературная и музыкальная конвенция между

Польшей и Советским Союзом, пожалуй, самыми богатыми на сегодняшний

день людьми в Польше были бы Власт и Фанни Гордон.  Сотни тысяч

со=D0етских граждан напевают сегодня с утра до вечера песенку Власта.

Ее здесь считают оригинальной русской песней…»

В 1945 году Фанни с матерью переехали в Советский Союз, поскольку

своей родиной считали именно эту страну.  Фанни снова стала Фаиной, но

легче ей от этого не стало.  Родина встретила неприветливо:  пришлось

скитаться из города в город, зарабатываемых денег едва хватало на еду.

Одно время Фаина Квятковская руководила джаз-ансамблем Калининской

областной филармонии, но власти его разогнали, а музыкантов

репрессировали.  Бороться с мужчиной с псевдонимом Кумач женщине с

псевдонимом Гордон было не под силу.  Но в феврале 1949 года, ровно

через 15 лет после записи джаз-оркестром Утесова на пластинку песни «У

самовара», Лебедев-Кумач отошел в мир иной.  Фаина Марковна решилась

предстать пред светлые очи Леонида Осиповича.

Уроженец одесского Треугольного переулка долго ахал, всплескивал

руками, обещал разобраться, восстановить справедливость.  Разобрался,

восстановил?  Да ла-а-а-дно!

Справедливость была восстановлена только в 1979 году, когда

Квятковская получила письмо из фирмы «Мелодия»:  «В связи с письмом

СЗО ВААП о защите имущественного права и авторского права на имя т.

Квятковской Ф.М. управлением фирмы „Мелодия“ дано указание Всесоюзной

студии грамзаписи начислить причитающийся т. Квятковской Ф.М. гонорар

за песню „У самовара“, а также исправить допущенную в выходных данных

песни ошибку…»

Причитающийся т. Квятковской Ф.М. гонорар был начислен и даже прислан.

Он равнялся… 9 рублям!

Газеты «Московский комсомолец», «Советская культура», журнал

«Советская эстрада и цирк» сообщили о том, что найден автор известной

песни.  Вот что говорила Фаина Марковна в интервью «Московскому

комсомольцу»:

— Я человек непритязательный.  Видите, у меня даже пианино нет.  Хотя

в свое время могла бы, наверное, на одном «самоваре» заработать

миллион.  Но у меня тогда и в мыслях не было, что есть какие-то

формальные вещи.  Поют «У самовара» — ну и хорошо.  А на фирме

«Мелодия», видимо, не очень-то интересуются, кто истинный создатель

того или иного произведения.

А вот Андрей Малыгин в статье «Самый советский из поэтов» пишет, что

задавал композитору и пoэту вопрос о причине столь долгого молчания,

отсутствия попыток восстановления своих прав на песню.  «Она ведь до

сих пор исполняется, выходит на пластинках».  Пожилая женщина ответила

просто и внятно:  «Я боялась».

А думаете, у Лебедева-Кумача все в жизни было спокойно и гладко?

Ошибаетесь. Журнал «Вопросы литературы» в 1982 году опубликовал

фрагменты его записных книжек.  На 1946 год приходится такая запись:

«Болен от бездарности, от серости жизни своей.  Перестал видеть

основную задачу — все мелко, все потускнело.  Ну еще 12 костюмов, 3

машины, 10 сервизов… И глупо, и пошло, и недостойно… И неинтересно».

Фаина Марковна скончалась в 1991-м в Ленинграде.  Ее вспоминают как

сухонькую, маленькую старушку.  Жила Квятковская в двух небольших

комнатах огромной коммунальной квартиры старого обшарпанного дома на

углу улиц Салтыкова-Щедрина и Восстания, причем за вторую комнату

пришлось побороться.

— Вы знаете, — вспоминала Фаина Марковна, — вот сейчас я, старая и

больная женщина, но состояние радости и счастья не покидает меня.  Я

прожила, хотя и непростую, но интересную жизнь.  В молодости в меня

влюблялись.  Мои песни живут и сейчас и попрежнему радуют меня.  И

вообще я везучая.  Уже то, что я уцелела в годы войны, живя в Варшаве,

занятой немцами, о многом говорит.  Меня спасла моя польская фамилия,

которую дал мне мой первый муж Квятковский, кстати, польский офицер.

А моя девичья фамилия — Гордон.  «У самовара» я написала в 1931 году,

шестнадцатилетней девушкой, когда жила с родителями в Польше, в

Кракове.

На вопрос, в чём, на её взгляд, состоит успех «У самовара», фокстрота

с незатейливыми мелодией и словами, она отвечала:

— Я думаю, что прежде всего, — в юморе, который есть и в тексте, и

мелодии.  И ещё — в ней так узнаваемо время — 1930-е годы.  Я ведь

написала жанровую песенку для одного кабаре.  Правда, текст был

написан на польском владельцем этого кабаре Анджеем Власта.  И вот эта

песенка вдруг стала очень популярной в Польше.  В дальнейшем я сделала

несколько вольный перевод на русский язык, и эта песня вместе с танго

«Арген=тина» вышла отдельной пластинкой, которая распространялась в

Риге.  Там-то, будучи на гастролях, её исполнял Пётр Лещенко. Вот и

пошла песня гулять по свету.

Мы прощаемся с Фаиной Марковной Квятковской, но созданный ею шедевр от

себя не отпускает.  Обратите внимание, что в польском варианте песни у

самовара (вернее, под ним) сидит Маша, и только она.

Русскоязычная версия добавляет к ней еще и лирического героя.  А

евреи, владеющие «великим и могучим», расширили круг сидящих у

самовара, и внесли в песню национальный колорит:  «У самовара кантор,

я и Сарра…»

У самовара я и моя Маша,

А на дворе совсем уже темно.

Как в самоваре, так кипит страсть наша.

Смеётся месяц весело в окно.

(Смеётся хитро месяц нам в окно).

Маша чай мне наливает,

И взор её так много обещает.

У самовара я и моя Маша

Вприкуску чай пить будем до утра!