Владимир Соловьев | Победа Украины или поражение России?

АНАЛИТИКА 7.01.2023

Мой Tелемак, Tроянская война
окончена. Кто победил – не помню.
Должно быть, греки: столько мертвецов
вне дома бросить могут только греки…
Бродский. Одиссей Телемаку

Оставайтесь в курсе последних событий! Подписывайтесь на наш канал в Telegram.

А начну с другого его стихотворения, провидчески названного «Генералу Z» – как в воду глядел, хотя там об иной военной операции – оккупации Чехословакии и ликвидации Пражской весны. Помню этот «стиш» в его исполнении – сразу после написания осенью 1968 года. Понятно, аудитория была узкая – несколько человек, включая нас с Леной Клепиковой. Мы были похожи если не на заговорщиков, то уж точно на подпольщиков или нелегальщиков. До сих пор у меня в ушах звучат эти стихи, произнесенные картавым Осиным голосом нараспев, как раввин – и вот они снова актуальны, будто русская история движется по кругу и никогда ей из него не вырваться:

…Генерал! Ералаш перерос в бардак.
Бездорожье не даст подвести резервы
и сменить белье: простыня — наждак;
это, знаете, действует мне на нервы.
Никогда до сих пор, полагаю, так
не был загажен алтарь Минервы.

… и сюда нас, думаю, завела
не стратегия даже, но жажда братства:
лучше в чужие встревать дела,
коли в своих нам не разобраться.

… Генерал, даже карточный домик — хлев.
Я пишу вам рапорт, припадаю к фляге.
Для переживших великий блеф
жизнь оставляет клочок бумаги.

На таких вот клочках бумаги, фигурально выражаясь, будут написаны великие произведения об этой войне – стихи и проза. Русскими или украинцами? Теми и другими? Как были они написаны о Второй мировой – американцами, англичанами, русскими, французами. Взять хотя бы наших кирзятников – окопная проза Виктора Некрасова, жесткая лирика Бориса Слуцкого, эпический роман Василия Гроссмана. Либо американцев – Нормана Мейлера, Джерома Сэлинджера, Джозефа Хеллера, Курта Воннегута. Стихи о русско-украинской войне я читаю уже сейчас, а до прозы, боюсь, не доживу. Да я и сам пишу регулярную хронику этой войны не как политолог, а как историк – в жанре антропологических, гносеологических и психоаналитических комментариев. Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны? Или все-таки лицом к лицу лица не увидать, большое видится на расстоянии? Без разницы – я не могу молчать, эта война меня близко и лично касается. Часть этих моих военных эссе вошла в киевское обогащенное издание «Кота Шрёдингера», а из новых вырастает новая книга – успею ли ее дописать?

У нас дома в разговорном обиходе предсмертный вопрос Тютчева: «Взята ли Хива?» Раньше я удивлялся суетности самого философического русского поэта, а теперь, ох, как его понимаю. Так и умер, не узнав, взята ли Хива, а на том свете ему не до Хивы. Что он Гекубе, что ему Гекуба?

Я бы хотел дожить не до победы Украины, но до поражения России в бесстыжей войне, которую развязал кремлевский недоумок и продолжает, несмотря на горы российских трупов. Вставай, страна огромная! – встречает его срежиссированная массовка. Соответственно новый крен милитаристской пропаганды с утюгов: национализация бездарной войны. Мобилизация как ополчение всех, кто способен держать оружие, а не пользоваться им. Война всенародная, отечественная, священная. В том числе, как месть России за убитых россиян на этой войне, чтобы всех помазать одной кровью. Круговая порука.

С ног на голову! Это украинцам есть за что мстить русским. А русским есть кому мстить – своему вождю, которому главное застолбить за собой украинские земли, потому что поражение в Украине означает для него смерть – политическая несомненно, а возможно и физическая. Дойдет ли это, наконец, до титульной нации?

Жестоковыйный народ – к другим и к себе? Потому и к другим, что и к себе? Только не надо мне про русскую традицию, про нечувствительность к потере людского ресурса, про то, как Жуков обезвреживал минные поля с помощью саперов-самоубийц по рассказу Эйзенхауэра.

Или все-таки жестоковыйный вождь? «Она утонула», – ответил он когда-то на вопрос, что с подлодкой «Курск», и ни один мускул не дрогнул на его лице. А я вспоминаю капричос Гойи «Сатурн, пожирающий своих детей». В нашем случае не своих, а чужих – перевалило за сто тысяч, а все мало прожорливому, ненасытному вождю-отморозку. Хотя мотивация у обоих одна: удержаться у власти. Сатурну-Кроносу было предсказано, что его свергнет собственный сын.

Пойду дальше. Коли есть понятие некрофилии, смертолюбия, труположества, то почему не представить вождя-трупоеда? Метафора? Метафора как реальность.

Увы.

Обесцененность, обнуление человеческой жизни, ибо есть некая абстрактная ценность выше человеческой жизни. Родина? В случае с Украиной, как прежде с Израилем: да. В случае с Россией – сейчас: нет. Выше человеческой жизни – любой, любых, всех, кого угодно, независимо от растущего числа российских трупов: жизнь тирана. Новая мобилизация с облавами ипотечников, алиментщиков, должников – любых. У Родины в вечном долгу – читай «У Путина в вечном долгу».

Самое кощунственное – отождествление тирана с родиной. Синонимы: Путин = Россия. Единственный, кто в это верит: сам Путин. Умирать за Путина! – все-таки не то же самое, что Умирать за Сталина! Не срабатывает. А отсюда уже немотивированное путинское войско – ему не за что не только умирать, но и воевать. Одна из причин неминуемой украинской победы, а не только западное оружие. Хотя, конечно… – вот, наконец, получат наступательные танки, в которых союзники так долго Украине отказывали.

Хочу быть верно понятым, хоть и говорю страшные вещи: чем больше русских гибнет, тем меньше русских погибнет. Как так? Вынужденный парадокс: два времени – настоящее и будущее. Чем больше погибнет русских, тем скорее закончится война, а потому русские перестанут гибнуть. Говорю с точки зрения России? Нет, в том числе и с точки зрения Украины, главной жертвы этой чудовищной, бессмысленной бойни. Чем больше гибнет русских – в настоящем, тем меньше погибнет украинцев и русских – в будущем.

Есть разница между победой Украины и поражением России. В победе Украины я не сомневался с самого начала этой кретинской авантюры и сразу же вслед за спецоперацией опубликовал статью «Проигранная война Путина». Украина может и должна восстановиться в своих суверенных границах 1991 года, но где гарантия от рецидива – что Россия, поднакопив силы, не попытается взять реванш, как Гитлер за унизительный для Германии Версальский договор? Россия никуда не денется, не исчезнет, пусть скукожится, как шагреневая кожа, потеряв постепенно кой-какие земли с нацменами. И все равно, как избежать имперского рецидива?

Есть юридическое понятие: прецедентное право. Украине самой судьбой суждено создать прецедент – не только одержать победу, но и нанести России окончательное поражение, чтобы ей было впредь неповадно зариться на чужие земли – необязательно украинские.

В этом историческая миссия великой Украины.