Т.Кузио. Почему западные эксперты так ошиблись в оценке антиукраинской войны

АНАЛИТИКА 20.10.2022 АНДРЕЙ ИЛЛАРИОНОВ

Кричащим фактом, относящимся к российскому вторжению в Украину, является то, что большинство западных экспертов по российским вооруженным силам оказались согласны с Кремлем в том, что у России есть мощная армия, которая победит Украину за два-три дня. Хотя было проведено немало исследований, в том числе и автором этих строк, того, как российские имперско-националистические стереотипы об украинцах привели к ошибкам, пока не было проведено изучения того, почему западные эксперты так преувеличили силу российской армии и так недооценили Украину — и в военном отношении и как устойчивое общество.

Оставайтесь в курсе последних событий! Подписывайтесь на наш канал в Telegram.

Эта статья начинает запоздалую дискуссию по последнему вопросу, касающемуся преувеличения российской военной мощи и преуменьшения возможностей Украины. Президент Владимир Зеленский напомнил, что, когда началось вторжение, «большинство людей, которые мне звонили, — ну, почти все — не верили, что Украина может противостоять этому и выстоять». Секретарь Совета национальной безопасности и обороны Алексей Данилов вспоминал, что Запад полагал, что Украина имела «практически нулевые шансы на успех».

Взгляды экспертов повлияли на западных политиков двояко.

Во-первых, после кризиса 2014 года большинство экспертов выступали против того, чтобы Запад поставлял оружие Украине. В опросе, проведенном журналом Foreign Affairs в феврале 2015 года, в котором задавался вопрос «Должны ли Соединенные Штаты вооружать Украину?», 18 экспертов возражали против этого, и только девять согласились с отправкой оружия. Среди тех, кто не соглашался, были такие специалисты по России и Евразии, как Анджела Стент, Анатолий Ливен, Роберт Легволд, Ян Бреммер, Роберт Джервис, Джек Снайдер, Уильям К. Вулфорт, Мэри С. Саротт, Кит Дарден и Валери Банс.

Кит Дарден в New York Times, Чарльз А. Купчан в Washington Post, Стивен М. Уолт в Foreign Policy — все решительно выступали против отправки оружия на Украину, полагая, что это будет серьезной ошибкой. Уолт заявлял, что отправка оружия на Украину будет «очень, очень плохой идеей». Майкл Кофман утверждал в New York Times, что «вооружение Украины для США может стать смертельной ошибкой».

Такие реалисты, как Раджан Менон, Юджин Румер, Джон Дж. Миршеймер, Сэмюэл Чарап, выступали еще более категорично против поставок оружия в Украину. Чарап писал в «Foreign Policy», что отправка оружия в любом случае не будет иметь никакого значения, так как Украина будет побеждена Россией. Далее Чарап призывал Запад к сдержанности (которую украинцы и другие считали умиротворением) в отношении России и к тому, чтобы Украина согласилась на территориальные компромиссы, отказавшись от своей территориальной целостности.

Реалисты преувеличивали оценку военной мощи России и принижали шансы Украины в своих рассуждениях, порой носивших «ориенталистский» характер. В статье для Financial Times реалист Юджин Румер заявил, что вооружение Украины чревато еще одним инцидентом «падения Black Hawk» [сбитие вертолетов Black Hawk во время операции ВС США в Могадишо 3-4 октября 1993 г. – А.И.], в любом случае Украине «следует сказать, что она не может победить». Тем временем Менон и Ругер написали в Foreign Affairs, что отправка оружия на Украину «будет иметь негативные последствия».

Вторая причина, из-за которой взгляды экспертов повлияли на действия политиков, заключалась в разжигании страхов по поводу повторения случая разгрома афганской армии после ухода США из Афганистана. Убежденные в том, что Украина будет быстро побеждена, эксперты советовали западным правительствам и НАТО рассматривать вопрос об отправке военной техники, пригодной лишь для ведения партизанской войны против оккупационных сил.

Западные эксперты поверили заявлениям России о том, что они реформировали свою армию после того, как она так плохо проявила себя во время вторжения в Грузию в 2008 году. Они также подсчитали число единиц российской военной техники и упрощенно предположили, что такая мощь сокрушит меньшую по размерам украинскую армию.

Российские политики и западные эксперты были убеждены, что Россия быстро возьмет под свой контроль небо над Украиной. Майкл Кофман, Джеффри Эдмондс, Джек Уотлинг, Ник Рейнольдс не воспринимали ПВО Украины за силу, способную помешать российским боевым самолетам доминировать в небе. Западные эксперты поверили утверждению о том, что у России есть мощные вооруженные силы численностью в один миллион человек, которые смогут быстро разгромить более слабую и менее опытную Украину.

Как мы увидели за первые восемь месяцев войны, российская армия оказалась гораздо слабее, чем предполагалось. Сообщая о «безудержных» заблуждениях относительно военной мощи России, Орыся Луцевич, глава украинского форума Chatham House, задалась вопросом: «Почему эксперты продолжают переоценивать российскую мощь и недооценивать военный потенциал Украины? Как они могут избежать повторения этой ошибки?» Ян Матвеев спрашивает, можно ли вообще называть российские силы в Украине «армией», а не «некой военной группировкой, в которой армия не везде и не всегда командует».

В течение первых шести месяцев войны российские войска в Украине как не продемонстрировали признаков единого командования, так и не достигли превосходства в воздухе, и им еще предстоит начать общевойсковые операции. Кроме того, в российской армии нет зашифрованных систем связи, что облегчает украинцам поиск и атаку их позиций. Обнаружилось, что мародерство, военные преступления, плохая организация и отсутствие дисциплины являются эндемическими чертами российской армии.

Совсем недавно западные эксперты пересмотрели свои оценки российских военных реформ, заявив, что они оказались менее успешными, чем утверждалось ранее. Как показала война против Украины, влияние реформ на оперативную эффективность российских вооруженных сил было ограниченным. Во многом российская армия до сих пор напоминает бывшую советскую армию своими менталитетом, иерархической структурой, некачественными кадрами, низким уровнем подготовки, недисциплинированностью, плохим тыловым обеспечением и коррупцией.

Война против Украины противопоставляет вертикально структурированную Россию, населенную подданными, горизонтально структурированной Украине, состоящей из граждан. За 22 года своего правления в России Владимир Путина на постах президента и премьер-министра ресоветизировал страну, разжег милитаризм, раздул квазирелигиозные культы Великой Отечественной войны и Иосифа Сталина, уничтожил гражданское общество и волонтерские группы. В Украине в каждой из этих областей произошло прямо противоположное. Украина прошла через процессы десоветизации с конца 1980-х годов, а затем декоммунизации после революции Евромайдана 2013-2014 годов, заклеймила Сталина как тирана, перешла от триумфального празднования Великой Отечественной войны к сохранению памяти о Второй мировой войне, построила динамичное гражданское общество и волонтерское движение. Для защиты своих прав с 1990 года украинцы организовали три народные революции; в России же последняя революция случилась более ста лет назад.

Но, возможно, самой большой ошибкой экспертов было игнорирование влияния коррупции на военную эффективность России. Россия была названа «мафиозным государством» впервые еще в 2010 году испанским судьей, расследовавшим связи между российским государством и российской организованной преступностью. С тех пор Россия стагнировала во всех смыслах, особенно в коррупции, пренебрежении и цинизме элит по отношению к российскому населению.

Майкл Кофман был убежден, что Россия вторгнется, а Украина потерпит поражение. В своей статье в журнале Foreign Affairs за три дня до вторжения Кофман и Эдмондс предсказали «Шок и трепет со стороны России: почему Москва применит подавляющую силу против Украины». Такие статьи показывали, до какой степени западные эксперты верили в мифологию российской военной мощи, игнорируя разрушительное воздействие трех десятилетий застоя и коррупции на боевую эффективность российских вооруженных сил.

Рассмотренные выше факторы повлияли на пессимистичные прогнозы, предсказывавшие поражение Украины, захватившие Пентагон, разведку США, немецких и западноевропейских политиков, а также такие аналитические центры, как Rand Corporation, Фонд Карнеги и RUSI (Королевский институт объединенных служб).

В статье «Заговор с целью уничтожения Украины» для RUSI, опубликованной за девять дней до вторжения, Уотлинг и Рейнольдс наметили большой список побед, какие Россия одержит в случае вторжения. На самом деле ни одна из них не осуществилась. Они описали Украину как коррумпированную, сильно разделенную страну с «широким проникновением» агентов российской разведки в украинскую политику и украинское правительство. Они писали, что в начальной фазе войны Россия уничтожит украинские оборонительные, командно-штабные и другие военные объекты. Лучшие вооруженные силы Украины находились на Донбассе, и из-за преимущества России в артиллерии, бронетехнике и авиации Уотлинг и Рейнольдс заявили, что вторжение «вероятно приведет к быстрой победе над обычными украинскими частями», а Киев «будет окружен в течение нескольких дней».

Почему же тогда западные эксперты не учли в своих анализах влияние на российские вооруженные силы российского мафиозного государства, глубоко укоренившейся стагнации и коррупции, что неизбежно отразилось бы на их общей оперативной эффективности? Для любого, кто внимательно следит за войной, свидетельства этой коррупции являются многочисленными и ошеломляющими: от использования просроченных продовольственных пайков, поставок аптечек советского времени, выдачи оружия времен Афганской войны 1980-х годов, неадекватного материально-технического снабжения для войск в полевых условиях, кражи лучших продовольственных пайков, до танков и другой военной техники, поставляемой в передовые части, ободранных от всего ценного. Масштабы российского «собачьего мира» можно увидеть в том, что примерно две трети добычи, похищенной российскими солдатами в Украине, была украдена российскими почтовыми работниками, когда она была отправлена из Беларуси в Россию.

Коррупция поразила российские так называемые органы безопасности, из-за чего сомнительно, что мы все еще можем называть их разведывательными службами. Средства, выделенные на разведывательные операции в Украине, были разворованы ФСБ и их украинскими партнерами. Кроме того, украинские собеседники ФСБ рассказывали им то, что те хотели услышать о «малороссах», жаждущих приветствовать российскую армию как освободителей. Как отмечают наблюдатели за российской армией на Украине, военные и разведывательные отчеты с поля боя становятся все более преувеличенными по мере того, как они отправляются вверх по иерархии, пока в конечном итоге не попадают на стол Путина. В конце концов, никто не хочет сообщать диктатору плохие новости.

К этому добавляется тот факт, что почти никто из московских политиков, журналистов, аналитических центров или ученых не понимает Украину, потому что все они склонны смотреть на украинцев сквозь призму устаревших имперско-националистических стереотипов. Это объясняет, почему российские силы вторжения насчитывали всего 175 000 человек, но им была поставлена задача оккупировать большую страну с армией, которая в то время была более чем вдвое больше.

В то время как коррупция в России игнорировалась, коррупция в Украине преувеличивалась и представлялась как фактор, превращающий Украину в слабое государство. Коррупция в Украине не имела никакого отношения к стабильности и национальному единству государства или же к патриотической приверженности Зеленского его защите. Тем временем американцы, указывающие пальцем на коррупцию в Украине и других странах, возможно, заинтересуются имеющейся на Amazon’е великой книгой Кейси Мишеля под названием «Американская клептократия: как США создали величайшую в мире схему отмывания денег в истории».

Еще одним важным фактором было широко распространенное мнение об украинском государстве как о слабом и сильно разделенном между «пророссийской» восточной и «прозападной» западной Украиной. За последние три десятилетия наибольшее количество статей об Украине, опубликованных в СМИ, аналитическими центрами и учеными, было посвящено региональным разногласиям и расколу страны между пророссийским востоком и националистическим, прозападным, западом. В Москве и среди западных экспертов русскоязычные жители Украины считались ненадежными по своей природе в отношении Украины, вероятно, готовыми поддержать Россию, если Москва вторгнется в их страну.

Российское вторжение в Украину в стиле «шока и трепет» оказало бы огромное давление на регионы Украины, что привело бы к фрагментации государства и краху украинской армии (как в Афганистане). Однако этого не произошло. Причина, по которой этого не случилось, заключалась в том, что Украина никогда не была регионально раздробленной страной; ее русскоязычные жители были украинскими патриотами, и никогда не было шанса, чтобы украинская армия распалась так же, как афганская армия.

Уотлинг и Рейнольдс считали, что Россия сможет способствовать политической нестабильности, вынуждая Украину уступить давлению России. Российская военная мощь и экономическое давление «разрушили бы целостность украинского государства», писали Уотлинг и Рейнольдс. Они сделали необоснованное утверждение о том, будто бы накануне вторжения у России были две роты спецназа в Киеве, которые действовали бы как агенты-провокаторы, замаскированные под протестующих и полицию, и проводили бы диверсионные операции и кибератаки. Таких протестов не было, и с начала вторжения России не удалось провести успешных крупных кибератак против Украины. Уотлинг и Рейнольдс были достаточно уверены в себе, чтобы заявить, что «в России есть бюрократия в ожидании» после того, как план по обезглавливанию украинского правительства был бы реализован. После быстрой военной победы России Запад оказал бы давление на Украину, чтобы она согласилась на территориальные потери в обмен на мир. Ничего этого не произошло.

Западное преувеличение региональных трений в Украине было, по сути, облегченной версией более жесткого российского взгляда на искусственную природу государства Украины. Украина де-факто рассматривалась как некий придаток России, а русских и украинцев нельзя было разделить. В частности, западные историки, считали, что Крым всегда был территорией России, что могло быть лишь результатом игнорирования его истории до его завоевания царской империей в 1783 году. То, как западные историки России рассматривают Крым, можно сравнить с тем, если бы первые главы американской, канадской и австралийской истории начинались бы с основания Джеймстауна и Квебека и прибытия капитана Кука.

Украина не рассматривалась как полноценная реальная страна; она представлялась хрупкой и легко разламываемой из-за внутренних разногласий по вопросам языков, истории и идентичностей. Луцевич пишет: «Сосредоточивая свое внимание на военном hardware, эксперты часто упускают из виду ее software – «программное обеспечение» войны: качество руководства, моральный дух и мотивацию, принятие решений и управление, участие общества». Луцевич продолжает: «Война — это выражение политической культуры на поле боя. А между украинской и российской культурой есть существенные различия. Многие на Западе ошибочно думали, что Украина – такая же, как Россия, только более слабая, коррумпированная и хаотичная. На самом деле, хотя и не являясь идеальной, Украина оказалась более динамичной и децентрализованной по сравнению с автократическим и жестким российским государством».

Западные эксперты неверно понимали российскую военную мощь и украинскую устойчивость из-за того, как посткоммунистические исследования структурированы в университетах и аналитических центрах. Западные эксперты продолжают считать, что они являются экспертами как по России, так и по остальной части СССР. Ни в одном другом регионе мира такого нет. Например, эксперт по Аргентине не является экспертом по Латинской Америке, а эксперт по Японии не является экспертом по Восточной Азии. Эксперты по России полагают, что они обладают также знаниями об Украине и других нероссийских республиках бывшего СССР. Это стало особенно актуально с 2014 года, когда количество экспертов по Украине увеличилось многократно.

Поэтому эксперты и ученые, специализирующиеся на России, склонны воспринимать Украину глазами Москвы. Штаб-квартиры западных СМИ и компаний почти всегда находились в Москве, так же, как и в СССР, а их журналисты и сотрудники редко ездили в Украину. Лусевич пишет, что это привело к тому, что «Украину в лучшем случае рассматривали, ну, как Россию; а, может, и еще хуже. Ее считали нестабильной, склонной к восстаниям и находящейся во власти своих олигархов — более коррумпированной, более разделенной, более беспокойной, чем бегемот по соседству. И поскольку она рассматривалась как слабое государство, то предполагалось, что Украина обречена на крах перед лицом российского вторжения». Западные эксперты по России всегда неохотно использовали источники информации из Украины и украинские опросы общественного мнения, это то, что в своей книге 2020 года «Кризис в русистике?» я назвал термином «академический ориентализм».

Западные эксперты преувеличивали военную мощь России, преуменьшали военную силу Украины, игнорировали коррупцию в российской армии, верили сказкам о российских военных реформах, преувеличивали региональное разделение Украины и недооценивали ее национальное единство. Военные реформы западного типа, проводившиеся в Украине с 2014 года, игнорировались. При этом не учитывались изменения в украинской идентичности с 2014 года, факторы, приведшие к провалу путинского проекта «Новороссия» в 2014 году, а также лояльность Украине ее русскоязычного населения.

Эта статья начинает дискуссию о том, почему и как западные эксперты преувеличивали эффективность российских вооруженных сил и преуменьшали сплоченность украинского государства и его вооруженных сил. Продолжающаяся война пролила свет на то, как они ошибались в отношении исхода российского вторжения, и как на него могла отреагировать Украина.

Тарас Кузио — профессор политологии Национального университета «Киево-Могилянская академия», автор книг «Русский национализм и русско-украинская война» (2022 г.) и «Фашизм и геноцид: война России против украинцев» (2023 г.). (см. тут)

13 октября 2022 г.

П.С. Опрос американских экспертов «Должны ли США вооружать Украину?»

24 февраля 2015 г.

Недавно мы в журнале Foreign Affairs опубликовали ряд статей, посвященных тому, что Соединенным Штатам и Европе следует делать в Украине. Эти статьи вызвали бурные дебаты, поэтому мы решили попросить широкий круг экспертов сообщить, согласны они или нет со следующим утверждением, и оценить их степень уверенности в этом ответе.

Утверждение: «Соединенные Штаты должны предоставить любую военную помощь, необходимую украинскому правительству для защиты от поддерживаемых Россией атак сепаратистов».

Ответы экспертов с указанием степени их уверенности в своем ответе (СУ)

	Эксперты	Согласен	Не согласен
1	Leon Aron	10
2	Ian Bremmer		9
3	Michael E. Brown		7
4	Valerie Bunce		9
5	Ivo H. Daalder	9
6	Keith Darden		8
7	Paula Dobriansky	10
8	Keith Gessen		7
9	Masha Gessen	7
10	James Goldgeier	7
11	Robert Jervis		8
12	Ivan Krastev		8
13	Robert Legvold		8
14	Anatol Lieven		10
15	Kimberly Marten		10
16	John J. Mearsheimer		10
17	Rajan Menon		10
18	Alexander Motyl	10
19	Cynthia A. Roberts		7
20	Mary Elise Sarotte		10
21	Joshua R. Itzkowitz Shifrinson		9
22	Jack Snyder		10
23	James G. Stavridis	10
24	Angela Stent		9
25	Kathryn Stoner	7
26	Daniel Treisman	5
27	William C. Wohlforth		8
	Число экспертов	9	18
	Сумма степеней уверенности	84	175