Евгений Айзенберг | О пользе культурного мата и вреде “дематификации”

КАЛЕЙДОСКОП 12.09.2022

Государственная Дума, недолго думая, ввела запрет на мат. Такую поправку внесли в законопроект от 2017 года депутат от правящей партии Александр Хинштейн и кто-то еще, примкнувший.

Оставайтесь в курсе последних событий! Подписывайтесь на наш канал в Telegram.

Отмечу, что Главные Художественные Матерщинники всех времен и народов – это все-таки евреи Юз Алешковский (умер несколько месяцев назад 92-х лет отроду) и Игорь Губерман (долгие ему лета). А раз так, какое право имеет еврей Хинштейн указывать, как выражать свои чувства великому русскому народу и всему сопредельному населению?

И что дальше? Дума предложит закрасить по всей Руси стены нужников, лифтов и заборов? – “А где деньги, Зин?”

Доблестные денацификаторы России, увязнув в Украине, начали изъясняться на таком могучем и великом, что нематерные слова являются в нем уже редкими вкраплениями (сужу по многочисленным перехватам телефонных разговоров).

Что же лишить народ слова?

И как тогда выразить свои чувства простому человеку?

Все это тянет, простите за рифму, на кастрацию нации.

А “ненаше все”! Пушкин, Есенин, Лермонтов, Лев Толстой, Бунин, Куприн, Маяковский и так далее – все матерились, хотя выглядело изящно.

А Губерману на старости лет лишаться заработка и народной любви?

Как доказательство вреда от этой “дематификации” приведу несколько примеров, частично уже известных.

В моем институте (ЛЭТИ), на специальностях, где в названии было слово “математика” или “физика” вопреки процентной норме количество евреев зашкаливало. У нас была военная кафедра, и каждое занятие там начиналось с переклички. Однажды новый Капитан Третьего Ранга, замещал кого-то (из нас готовили “морских волков”, поэтому капитан, а не майор). В начале занятия, держа журнал, он начал перечислять: “Айзенберг, Гак, Ганф, Гоц, Шур, Якубсон…” Пауза.

Еп Вашу Мать!!!

А как иначе выразить изумление?

Другой институтский случай.

У нас училось немало иностранцев из соцстран, в том числе и с “Острова Свободы”. Кубинка Пилар среди бледнолицых ленинградцев выглядела необычайно экзотично, правильные черты смуглого лица редкой красоты, чудесно пела и, как ни странно, обожала рассказывать похабнейшие русские анекдоты (не уверен, что она всегда понимала, что говорит, но добрые люди научили). Парень из нашей компании Коля Митицин увлекся ею всерьез. Сам он был родом из российской глубинки, сын председателя колхоза, где такой экзотики точно не было. Дело дошло до женитьбы. Была зима, надо было вдвоем ехать в колхоз знакомиться с родителями. Пилар всегда очень страдала от мерзкой ленинградской погоды, зимой ходила в солдатской ушанке с опущенными ушами, притом, что обычно изысканно одевалась. В ту зиму лицо ее вместо обычного светло-коричневого стало лиловым. Как раз перед поездкой она умудрилась заболеть и никуда ехать не могла. Коля, тем не менее, решился поехать один, захватив вместо невесты кучу ее фотографий.

Председатель колхоза собрал всех родственников, друзей, во главе стола поставил два стула, один пустой – для невесты, на втором сидел нарядный жених. Папенька в вытянутой руке держал веером фотографии Пилар и ее родных, половина негры, и изумленно приговаривал: – “Вот родственнички, Еп Вашу мать! Вот родственнички!”

Ну как лучше русский человек может выказать свой интернациональный дух?

Еще случай – совсем недавний.

Одна бабуля благополучно дожила до девяноста лет, но на старости то одна хворь прихватит, то другая, так что она частенько стала наведываться в родную поликлинику. Даже, я бы сказал, очень часто. Однажды ее дочери что-то было нужно от врача для мамы, и она пошла туда сама. Медицинское досье в России ведут по старому, по надежному – на бумаге, не на компьютере. Дочери по какой-то надобности выдали мамину медицинскую карту в виде большой тетради, а там на титульном листе по диагонали красным фламастером крупными буквами начертано медицинское заключение:

– “Заебала”.

Скажите, как короче описать ситуацию? Не знаю.

А вот еще о родном институте.

Был у нас студент Марков, переросток, намного нас старше, демобилизованный офицер. В дневной институт принимали до 32-х, он под занавес еле успел. Учеба давалась тяжело, но он был член партии, отдавший армии молодые годы, и в отличие от всех нас идеологически подкованный. Преподаватели, на всякий случай, натягивали ему тройки, и он как-то перебирался с курса на курс. Понимая, что в инженерной профессии ему ничего не светит, он ударился в общественную работу. Я его запомнил в должности Председателя Профкома Института.

При Советской власти было модно устраивать по разным поводам торжественные собрания. В актовый зал набьют до тысячи человек, кто-то из ответственных товарищей закатывает речь, и все обязаны слушать.

В тот раз поручили выступить Маркову. Он, как и все, нарезал свою речь из публикаций вышестоящих товарищей и по бумажке зачитывал. Тогда, как, впрочем, и теперь, необходимо было клеймить западный империализм и буржуазную прессу, непрерывно клеветавшую на Россию. Зал, естесственно, не слушал и тихонько гудел, студенты переговаривались друг с другом. Марков очень любил вставлять в свою речь цельнотянутые, малоупотребительные фразы, что поднимало его значимость в собственных глазах. В тот раз он уцепился за буржуазную прессу, которая огульно охаивала советский образ жизни. Но из его горла помимо воли извлеклось, что эта самая пресса кого-то там охуйно огаливала (говорят, это оговорка по Фрейду). При полном невнимании зала именно эту фразу услышали все, раздался гомерический хохот и бурные овации. Марков никогда ни до, ни после не имел такого успеха.

Это пример, какую радость аудитории может доставить всего одно слово. Разве можно лишать людей удовольствия?

Не могу не вспомнить министра обороны Китая советских времен маршала по имени Пэн Дэ Хуай, героя песни “Генерал Пын Дэ Хуэй тоже вроде бы еврей”. Возможно, он и не Хуай, и не Хуэй, иди знай, кто он на самом деле.

Для слабо образованных: Hui people – восточноазиатская тюрко-монгольская этнорелигиозная группа, преимущественно состоящая из китайскоязычных приверженцев ислама. Повидимому с монгольским нашествием это слово в Русь и залетело. Hui’ев, кстати, в Китае притесняют, даже ООН в их защиту слово сказало. Почти как в Государственной Думе.

Иероглиф 輞 ·’hui’ также означает яркость; блеск; сияние; великолепие ·… Как можно запрещать блеск с сиянием?

Поскольку гласные в Китае произносятся как в нотах пятью разными тонами (это разные иероглифы), то из этих самых hui’ёв можно песню сочинить, но, к сожалению, у меня нет таких способностей.

В заключении расскажу, как просто можно сломать карьеру Секретарю ЦК Ленинского комсомола.

Производство политической макулатуры в Союзе было поставлено на широкую ногу. В частности, издательство “Прогресс” в Москве выпускало ее на сорока языках. Я, каюсь, участвовал в этом неблаговидном деле. У меня в ту пору были проекты, связанные с полиграфией, и мне подсунули это издательство. Я часто ездил в Москву, где-то надо было там сидеть, и меня поместили в Главную Редакцию, состоявшую из трех человек. Во главе полковник КГБ в штатском и два Секретаря ЦК комсомола, правда, бывших.

Секретари ЦК комсомола все пронумерованы – Первый, Второй и еще сколько-то. Эти – в призовую тройку не входили. Из-за возрастного ценза, начиная с определенного возраста, всех их перемещают с высоких должностей на какое-нибудь теплое место, где они пережидают, пока не объявится какая-нибудь синекура. Что это было теплое место, я понял, когда узнал об их зарплатах. По существу, это была не Редакция, а цензурный комитет. Никто из этих троих сорока языков, на которых выпускались книги, не знал, поэтому теплое место было не без рисков прошляпить что-либо. Опасность пришла, откуда ее совсем не ждали. В издательстве было много различных редакций, в том числе Редакция Путеводиделей и Фотоальбомов. К какому-то юбилею Узбекистана было решено выпустить красочный альбом с видами солнечного края. На титульном листе поместили фотографию Ферганской долины, прекрасный вид с горы, и на переднем плане великолепный дуб с раскидистыми ветвями. Конечно, все слайды и текст были внимательно просмотрены. Когда альбом вышел, произошло непредвиденное. Книга расхватывалась на Ура, никогда ранее ни один фотоальбом не пользовался таким финансовым успехом. Об этом было доложено высокому начальству, которое тоже пожелало приобрести один-другой подарочный экземпляр. Вот тут и выяснилось, что на коре того дуба неизвестным художником были отчетливо вырезаны три известные буквы, которыми в России украшают стены любого назначения. На маленьком слайде это было разглядеть невозможно. Предыдущий бывший Секретарь ЦК комсомола с треском слетел с работы без каких-либо перспектив, заодно с ним с позором изгнали Заведующего Редакцией Путеводителей и Фотоальбомов и еще кого-то. Не пострадал только фотограф, принесший злополучный слайд. Он был внештатный.

Редакция выпустила, можно сказать, раритетное издание. Несправедливо, что столько человек невинно пострадали.

Мораль. Нельзя запрещать слово, которое с помощью предлогов, приставок и суффиксов может одновременно быть и междометием, и подлежащим, и глаголом, и наречием, и прилагательным, и вопросом, и ответом.

И нужно помнить, что нарождается в России популяция, члены которой в состоянии общаться, используя только это волшебное слово, практически убрав из речи все остальные слова за ненужностью.