Александр Невзоров: «свобода России покупается украинской кровью»
– Больше двух месяцев идет страшная война между Россией и Украиной. Скажем так, активная фаза этой войны. Она-то идет с 2014 года. Скажите, что вы сегодня видите, взглянув на театр военных действий?
– Вижу то же самое, что я видел полгода назад, то же самое, о чем я всегда говорил. Я вижу совершенно уверенную, жесткую победу Украины. Я просто не понимаю, где эта победа остановится. И вот это меня тревожит. Я понимаю, что все эти фокусы Путина закончатся бомбежкой Москвы, вероятно. Тогда ситуация будет совершенно иной. Она будет гораздо сложнее для тех россиян, которые сейчас однозначно дерутся за Украину. Я не делаю различия между информационными фронтами и фронтами военными. Потому что, как мы успели выяснить, информационные фронты порой не менее опасны.
Учитывая большие запасы "Новичка" и склонность Владимира Владимировича постоянно где-нибудь выделять газы, это почти равноценно. И я тебе могу сказать, что без попыток оценки фронтовых событий (я никогда не лез в военные аналитики, я – аналитик информационных боев), что происходит сейчас в Европе с информацией об украинской войне. Конечно же, Кремль, у которого была одна вечная проблема: как, блин, не лопнуть от денег... Если есть организация, которая регулярно обирает, рэкетирует 140 млн человек под угрозами всего чего только можно, организация, которая выстроила систему братков в погонах на всех уровнях и которая Россию грабит, как бандиты ларек в 90-е, – она, конечно, действительно, от денег лопается. И вот я сейчас в Европе наблюдаю первые долларовые метели, первые долларовые вьюги, которые завеяли из России.
Они, в общем, направлены туда, куда надо: в руководство телевизионных каналов, телевизионным продюсерам... То есть Россия свою фашистскую точку зрения желает транслировать на Запад. Во-первых, я уже на интервью мировым телевизионным компаниям хожу как на работу. В ближайшее время будет очень большое и очень симпатичное, с моей точки зрения, интервью на итальянском телевидении, потому что мне очень повезло с интервьюером. Причем они меня пытают: "А кто у вас в Украине? У вас там родственники? У вас есть украинская кровь?" Я говорю: "Нет, у меня нет родственников в Украине. У меня нет счетов, у меня нет собственности. У меня там и друзей-то до войны не было. Но вопрос Украины – это вопрос не только Украины, это вопрос фашизма. И сейчас те немногие просвещенные и честные люди России плечом к плечу с Украиной дерутся, сражаются с фашизмом".
– За Россию.
– В том числе. Я не знаю уже, за Россию или нет. Я дерусь за себя, за свободу и за достоинство... Мы часто беседуем с Калиной...
– Да...
– Командир мариупольского отделения "Азова". И он говорит: "Ну тебя-то кто втянул в это все? Мы-то – понятно почему здесь гибнем и почему в этих муках и в этом огне. Но кто тебя втянул?" Я объясняю, что, к сожалению, меня втянула неприятная необходимость не быть дерьмом. Она сильнее меня. И будучи циником и пофигистом, конечно, мне было странно пойти на этот абсолютно разорительный, тяжелый, смертельный шаг. Но необходимость не быть дерьмом, не быть холуем, не быть обслугой фашистского режима – это очень серьезная вещь.
А когда мы говорим о фашизме (мы можем говорить о нем уже абсолютно открыто и абсолютно доказательно)… Все симптомы фашизма в России, включая даже эстетический симптом... Ведь фашизм – очень мощная штука. Он есть в любом социуме, в любом народе. Это не свойство исключительно русских. Мы помним и итальянцев, и немцев. Мы помним все народы. Мы знаем, что одна из основных задач власти – это не допустить появления смертельных и опасных концентраций фашизма. Это и есть роль власти. Человек – страшная тварь в силу эволюционных причин. Он жил в насилии, жил в крови, гное и праве сильного на протяжении многих тысяч лет сознательной истории и почти 3 млн лет так называемой доисторической эпохи. Он жил в совершенно фашистских, скажем так, условиях. Поэтому это есть везде. И мы видим, что в России фашизм, который характерен для обнищавшего, безграмотного, одураченного, для наученного верить общества, – он действительно получил дополнительную возгонку.
Мне интересно: кто в Администрации президента [России] этот шутник, который откровенно стебется над народом, который считает себя победителем во Второй мировой войне? Кто научил портных шить мундиры российской армии по образцу Вермахта? Кто заставил всю Россию рисовать знак 133-й дивизии Вермахта – эту мерзкую букву зю? Кто этот любитель фашистской символики и почему он так всесилен и всевластен? Это не Путин. Потому что Путин достаточно сер и очень мало образован. И вдобавок ко всему он и не предназначен ни для какой интеллектуальной деятельности, у него немножко другие задачи. И когда мы говорим о фашизме, помимо всего прочего, сегодня мы получили еще один, очередной, симптом: мы получили Шахназарова, из которого вдруг, как из огнетушителя, поперла пена почти эпилептическая – и он начал кричать, что "всех, кто оскверняет букву зю, мы будет стерилизовать, отправлять в концентрационные лагеря". Ну слушайте, никто мужика ни за пенис, ни за язык в этот момент не тянул. Он добровольно...
– Вы уверены?
– В эфире главного государственного канала это все провизжал. И его собеседники, официальные лица, отвечали понимающими и радостными улыбками. Мы понимаем, что набор всех симптомов фашизма... Кстати, война с Украиной… Это просто Украине жутко не повезло с соседом. Если бы вы находились на три страны дальше, то, поверь мне, вы бы и дальше могли жить благополучно, пытаясь сделать абсолютно честное, абсолютное свободное, красивое общество, и вам бы никто не мешал. Ваше несчастье в том, что вы так близко. И фашизм не может без войны. Война, агрессивная и наступательная, – это одно из проявлений фашизма. Сейчас мы увидим конвульсии этой войны. Мы понимаем, что армия кончилась, что она еще конвульсирует, она пускает куда-то ракеты, она убивает, пытает и насилует при возможности, но это уже конвульсии проигравшей армии. И не случайно военные аналитики так жестко и так однозначно объясняют, что шансов у России действительно нет. И вопрос только в том, где остановится эта война. То, о чем я, как помнишь, предупреждал еще два месяца назад, когда она только началась. И сейчас эта мобилизация, которой гудит Россия, – она, конечно, только добавит безнадеги.
– А она будет?
– Ты знаешь, судя по тому, что верховный главнокомандующий в Российской Федерации беспробудно глуп и...
– Говном командующий.
– Да. И давно находится в деморализованном состоянии. Это все не то, что он ожидал. Это все не так, как он бы хотел. С учетом того, что Генштаб тоже перепуган и не соприкасается с реальностью, вполне возможно, что они сделают попытку мобилизации. Вполне возможно. Но ты же понимаешь, что эта попытка Украине будет действительно страшна. И для Украины может быть губительной в том смысле, что трупная вонь усугубится, и бойцы ВСУ на привалах, занеся ложку над котелком, вместо того, чтобы благополучно начать жевать и чавкать, будут блевать от нестерпимой трупной вони. Эта мобилизация принесет, по самым скромным подсчетам, примерно 50 тыс. новых трупов в поля Украины.
Потому что если уж даже те орки, относительно подготовленные, которых бросили на вас с самого начала войны, так исправно дохнут, то представь себе, что будет с алкоголизированными, расслабленными, больными, перепуганными, тупыми, не желающими, не умеющими ничего делать на войне, не владеющими ремеслом солдата... А вы же не дадите им пару лет, чтобы они этим ремеслом овладели. Нет, они, конечно, погибнут гораздо раньше. Понятно, что это люди, не предназначенные для войны. Это просто пушечное мясо, это скот на убой, пригодный только для того, чтобы портить вам аппетит трупным запахом.
Эта мобилизация, разумеется, коснется не всех. Всякие депутаты, вероятно, часть артистов будут иметь бронь... Хотя именно они должны были бы идти на передовую. И артист Безруков мог бы оправдать свою фамилию. Появились бы артисты безноговы, появилось бы вообще много смешных и знаковых персонажей, которые потом в переходах петербуржского метро будут выклянчивать гривны у прохожих. Это все, к сожалению, математика, химия: я вижу все компоненты, я знаю реакцию. Все одутловатые девки в русском Tik-Tok, которые требуют, чтобы им дали больше украинской крови, – они тоже могли бы отправиться на фронт. Та же самая Маша Захарова с ее любовью к войне вполне могла бы в день удовлетворять роту бурятов, прекрасно понимая, что вы уже вывезли всех украинок, а бурятам все равно надо. Им все равно, кого насиловать. Им все равно, что делать. Поэтому эти русские патриотки могли бы поработать соответствующими органами на фронте. Артисты и депутаты могли бы организовать из себя выложенные буквой зю кучи трупов... Вот ты смеешься… Мы говорим на серьезные темы, а ты постоянно ржешь. Ты меня призвал к серьезности, а вместо этого...
– Я просто представил, как российские пропагандистки могли бы привычно поработать языком.
– Да, да. Нет, я не думаю, что прямо языком. У них достаточно мощные, скажем так, приспособления для того, чтобы утешать своих бойцов. А может быть, даже и не своих. Им тоже, по-моему, совершенно все равно... Давай все-таки всерьез. Что должен был бы сейчас, по моим наблюдениям, делать Запад? О чем я говорю всем на радио, в газетах и по телевидению? Конечно, в первую очередь, помимо той военной помощи, помимо того удивительного, сказочного, невероятного единства в любви к Украине, которое сейчас демонстрирует весь мир, который надолго сделает Украину самой главной и популярной страной мира, – конечно, необходимо добиваться любыми способами от глупого, трусоватого и фашистского руководства России изменения во внутренней политике. Это возможно.
Необходимо всем журналистам, которые сейчас сидят в тюрьмах, которые образуют серьезную силу, влияющую на общество, способную перевернуть сознание миллионов, дать им возможность говорить. Мы знаем, что возбуждены тысячи дел. Мы знаем, что сидят десятки блестящих журналистов, начиная с Кара-Мурзы. Причем их действительно просто нейтрализуют, их выводят из игры. Их сажают под арест, сажают в тюрьмы. Хотя это не та статья, которая требует даже домашнего ареста. Это вообще не статья: за так называемые фейки, за так называемую ненависть к войне. Да, на Западе мы, в общем, организовали хороший медийный фронт, в котором и Юля Латынина, и Чичваркин, Ходорковский, Кучер, Шульман...
– Шендерович.
– Шендерович. Грубо говоря, настоящие интеллектуалы, которые владеют оружием информационной борьбы, блестяще говорят, великолепно мыслят. Но, конечно же, очень важна и судьба тех журналистов, которые находятся в России. И они тоже могли бы делать очень много. Мы понимаем, что лидеры общественного мнения способны были бы мозги части россиян вернуть на место. Хотя у меня есть подозрения, что, конечно, Россия понимает все и что никакой России не существует. Здесь мы опять упираемся в то, что я говорил много лет назад: нет России – есть последовательность режимов. И каждый из режимов немножко по-своему делает все, что он хочет, с этим народом. Он инфицирует его фашизмом. Он инфицирует его другими дегенеративными и губительными идеями, чтобы этим несчастным народом было легче управлять.
Сегодня я не понимаю, о ком мы говорим: либо о России, либо о режиме. Есть две точки зрения. Вот у нас есть патологический народ, носитель неких чудовищных свойств. И эти свойства вскрылись в украинско-русской войне. Либо это несчастный, забитый, задолбанный, лишенный права на всякое развитие, сделанный невежественным, сделанный верующим. Потому что вера – это самое страшное, что может быть. Я тебе серьезно говорю: тот, кто верит в вертикальный посмертный взлет раввина, поверит во все, что угодно. Даже в нацистов в Украине. И лишение критического мышления, лишение возможности оценивать информацию и отделять добро от зла, правду от лжи – это огромная беда русского народа, это, скажем так, создает чашу Петри, питательную среду для фашизма. И фашизм в ней очень легко распространяется.
Действительно, ведутся дискуссии о том, какова же на самом деле роль народа. И когда встречаются очередные захоронения женщин под Киевом со связанными руками, когда мы видим следы пыток, когда криминалисты всего мира однозначно называют даты, когда эти люди подверглись пыткам и были убиты, мы понимаем, что это преступления путинской армии и что вся их деятельность на территории Украины – это череда военных преступлений. Это новое свойство, это путинская армия или это черты присущие вообще, скажем так, русским солдатам? Давай вспомним, что помимо показаний фронтовика Рабичева, которые я зачитывал в эфире (о бесконечных изнасилованиях и зверствах) у нас еще есть одно мощное косвенное свидетельство. Я очень рекомендую, пока оно не изъято и не объявлено эстремистским. Есть замечательная книжка Конева "Герои СССР. Прокляты и забыты". Это список героев Советского Союза, которые после войны были осуждены за чудовищные преступления: за педофилию, за массовые изнасилования, за массовые расстрелы... Они удивлялись, когда с них снимали звезды героев. "За это все нас награждали медалями во время войны, а сейчас нас почему-то лишают всех привилегий и объявляют преступниками".
То есть мы понимаем, что сам военный героизм еще очень мало что означает. И что этот стиль ведения войны, конечно, всегда был присущ русской армии. Возможно, он был присущ и всем остальным армиям мира. Но если мы помним, в организованных, в действительно победоносных армиях, например, Римской империи, мародерство преследовалось с немыслимой жестокостью. Вся когорта ставилась под децимацию. То есть если кто-то в когорте украл, обобрал население, которое не участвует в войне и которое должно было бы расположиться, а не озвериться по отношению к Риму, если кого-то застукали за мародерством, – децимация всей когорте. Децимация – это казнь каждого десятого. Ты знаешь, что в римской армии служились своего рода молебны? У них была богиня Дисциплина. Это одна из богинь римского пантеона. Это то, чего мы не видим вообще в путинской армии, и то, чего там никогда не будет.
– Александр Глебович, вы сказали, что не хотели быть дерьмом. И это замечательное чувство: когда человек, внутренне свободный, гордый, независимый...
– Понимаешь, то, к чему я явно не способен... Я очень плохой, я ужасный. Я всю жизнь был продажным, я был абсолютно беспринципным. Но когда на кону стоит быть лакеем или не быть – я пойду на все, но лакеем не буду никогда. От всей русской прессы потребовали: "Вы, блин, будете лакеями, обслуживать наш замысел. Вы будете плясать под нашу дудку, под дудку тупых чиновников минобороны, под дудку спятившего президента". Мы видели переговоры, на которые приезжали блистательные, свободные, веселые люди из Украины, которые пытались действительно найти какие-то пути, а с российской…
– Зомби.
– Хрен с ними, с зомби. Были только слуги. Это были слуги, которые приехали рассказать волю господина. И когда мы говорим о том, что в России нет государства, а есть Путин и есть слуги, нет закона, нет права, прокуратура – это не прокуратура, Следственный комитет не имеет никакого отношения к закону, потому что Следственный комитет трусливо поджимает хвост в ответ на то, что на заседании комитета Государственной Думы призывают обезглавливать людей, в эфирах телевизионных каналов призывают отрезать головы, президент откровенно нарушает одну из важнейших, ключевых статей Уголовного кодекса: "Подготовка агрессивной войны и ведение агрессивной войны". Ой, кстати, сейчас в России появилась масса совершенно обворожительных мемов, где жуткая обезьяна рассказывает про Домбас. "А где вы были восемь лет?" – спрашивает обезьяна. Кстати, тоже важное дело совершается журналистами, беглыми эмигрантами в Европе, когда мы объясняем: "Слушайте, вообще говорить о Донбассе может только полный дегенерат. Потому что Донбасс – это целиком произведение путинской России".
– Конечно.
– Путин его создал, Путин его разжег. Подожгли Донбасс именно они. Все, кто сгорели в этом огне, сгорели потому, что Путин поджег в свое время Донбасс. И те, кто говорит о Донбассе, обязаны, вероятно, были бы говорить о тысячах людей, которые пытались сохранить верность своей стране, которые были расстреляны, были ограблены, захоронены неизвестно где... Обращаться к козырю Донбасса – это свидетельство абсолютного слабоумия. А у них других козырей уже совершенно нет.
– Хочу вас спросить про обезьян как раз. Вы заговорили о Карене Шахназарове. Кинорежиссер, снявший, в общем-то, ряд неплохих фильмов. Его отец Георгий Хосроевич Шахназаров был помощником Горбачева. Причем либеральным помощником, сыгравшим большую роль в демократизации советского общества. И этот кинорежиссер стал совершенно подлой, оторванной обезьяной. И второй кинорежиссер, но неудачник, – Кеосаян. Это муж Маргариты Симоньян, снявший полтора хороших фильма. Эти две сволочи… У меня нет других слов для них. К ним можно, кстати, добавить еще одного потрясающего человека – Бортко. Это для меня вообще парадокс. Человек, снявший "Собачье сердце" по Булгакову, прекрасный фильм, антисоветчина такая, что просто загляденье, снявший очень хороший фильм "Бандитский Петербург". Бортко – третья обезьяна, которая просто мочит Украину, не выбирая выражений. Машков, прекрасный актер. Пореченков, Газманов, Бабкина, Басков – Боже, сколько их... Что происходит с российской культурой? Они в своем уме? Они понимают, что, поддерживая фашистский режим, являются сами фашистами и будут отвечать за злодеяния фашистского режима наравне с Путиным, наравне с Соловьевым и прочей гадостью?
– Послушай, друг мой. Во-первых, ты плохо понимаешь, что такое кинорежиссер. Ты почему-то между словом "кинорежиссер" и словом "интеллектуал", "мыслитель" ставишь знак равенства. Это не так. Это, скажем так, ремесленник, который работает в определенном жанре, в определенном русле и порой делает что-то способное развлечь. Мнение артистов – оно бывает важным, когда оно свободно, когда эти артисты не ходят на поводках так, как ходят актеры в России. Потому что мы знаем, что достаточно двух слов абсолютно нейтральных, ничего не означающих ("нет войне"), чтобы тебя скинули со всех репертуаров, чтобы тебе запретили выходить на сцену. Артист – существо вообще глубоко трусливое. Просто в силу того, что его профессия – повторять чужие слова с выражением и убедительно лгать. Это если мы вообще разоблачим профессию актера. Давай просто не будем придавать репликам актеров каких бы то ни было серьезных смыслов. Я просто плохо знаю Кеосаянов и Шахназаровых. Я вообще никогда советское кино не смотрел и вырос свободным от этого. Я лет с 10, посмотрев внимательно на физрука в школе, на педагогов... А эти идиоты меня все время вызывали на педсовет. Но поскольку я был сложным ребенком и периодически шалил... Ну как "шалил"? Я нормально, благородно шалил.
– Вы были шалун.
– Была ситуация, когда я нашел плачущего во дворе одноклассника. По-моему, его звали Саша Беринсон. Это была своеобразная школа. И я там был единственным команчем. Все остальные были сильно не команчи. И он сообщил, что сейчас придет его отец, которого вызвали к директору школы, и после этого, значит, бедный Саша Беринсон будет жестоко бит. Я сказал Беринсону: "Беринсон, спокойно. Сейчас мы сделаем так, что будет не до твоего папы". А в этот прекрасный день был сбор макулатуры. Большие знания химии позволили мне легко воспламенить макулатурную кучу. Только я не ожидал, что все это поднимется на метров семь в высоту и начнут трещать окна. Но надо сказать, что, действительно, папу Беринсона не приняли, и маленький Беринсон остался небитым. То есть потом же Беринсон же меня и сдал, сука такая… И когда я наблюдал рожи своих педагогов, завхозов, я понял, что очень не хочу быть таким же, что все должен сделать, чтобы не вырасти таким. И я посмотрел, из чего они сделаны. Они сделаны на 90% из советского кино. И я, будучи еще ребенком, избежал влияния этого. Но это и видно. Потому что вырасти такая наглая оторва, такая свободная тварь, как я, могла только без всяких влияний. И, к счастью, я сумел себя сохранить.
Мне не верят, когда я говорю, что не видел такого-то фильма. А я действительно не видел. Мне это было совершенно не интересно. Я понимал всю фальшь, я понимал, каких людей изготавливает этот кинематограф. И вот те, о ком ты говоришь, и те, кого ты называешь хорошими режиссерами. Это те самые люди, которые пекли одного за другим – этих вот совков. Это были люди, которые не свои чувства, не свои эмоции, не свои мысли транслировали, а то, что разрешало идеологическое управление ЦК. Никто из них – ни сами они, ни их отцы – не сделали ничего для свободы человека тогда.
Что касается Бортко, то он просто откровенный и совершенно примитивный плагиатор. Потому что, по-моему, за семь лет до того, как Бортко создал восхитивший тебя фильм "Собачье сердце", фильм "Собачье сердце" был снят знаменитым итальянским режиссером, где в главной роли был Макс фон Сюдов. И этот фильм в точности: цвет, свет, мизансцены, реплики – все перенес и сплагиатировал Бортко. Посмотри и ты увидишь, что Бортко – обычный плагиатор, что в этом не было ни его способности, ни его возможности. Они воспитали тех самых путиных, они воспитали тех самых кириенко. Ведь пойми: если люди набрались наглости начать войну, то у них должна была быть смелость услышать, что об этой войне думают хотя бы их соотечественники: те соотечественники, которые признанием в интеллектуальной деятельности заслужили право быть слышимыми тем народом, с которым они себя идентифицировали или не идентифицировали.
– Александр Глебович, но вы знаете, что меня потрясло за последнее время? Поступок Максима Галкина.
– Да, да.
– Максим Галкин вместе с Аллой Пугачевой уехали из России в первые два-три дня после начала войны в Израиль. И Максим стал выступать в Instagram и называть войну войной, и говорить о преступлениях российской армии. Конечно, очень возбудилась российская официальная пресса. И даже эта пучеглазая звездораска Маргарита Симоньян на всю Россию стала его оскорблять в программе у жирной свиньи Соловьева. Скажите, пожалуйста, смелый человек Галкин?
– Галкин – достойный человек. Галкин понял, что он не лакей.
– Да.
– Он не лакей и не хочет быть лакеем. Я с ним говорил. Он в разговоре, скажем так, достаточно сдержан, скрытен. Чувствуется, что он переживает. Скорее всего, переживает огромную боль. Но благодаря своим свойствам, непонятно откуда у него взявшимся... Потому что я всегда удивляюсь, когда вижу разум у артиста, например, или у писателя, или у кого-то еще. У них, по идее, не должно было бы этого быть. Но я вижу разум, я вижу способность к интеллекту. С Галкиным до этого мы были, как ты помнишь, не то чтобы врагами... Я позволял себе грязнейшим образом издеваться над их семьей, позволял себе невзоровские смертельные остроты, на которые я был так щедр в "Невзоровских средах" до войны. И я позвонил, чтобы извиниться.
– О! Только сильный человек может так поступить.
– Да. И сказать, что я был не прав, я ошибался и что он молодец.
– Я дружил с Михаилом Задорновым и Евгением Евтушенко. Я их, кстати, и познакомил. И Задорнов открыл Галкина. Он мне говорил – а потом Евгений Александрович подтверждал, – что это удивительно интеллектуальный человек, прочитавший огромное количество книг. И вот видите: Максим совершил такой поступок, потрясший меня до глубины души. Но после Максима выступил еще и актер Смольянинов.
– Да. И блестяще выступил.
– Блестяще.
– Да. Вот завершая тему про Галкина. Мои извинения он принял с огромным достоинством. Не растирал меня при этом. Сообщил мне, что да, ему было больно, но эта боль продолжалась полдня после очередной моей выходки в адрес его или его жены. И он принял их очень, я бы сказал, строго, скупо, с большим достоинством и абсолютно понимая меня. Насколько он далеко может зайти в своей храбрости, я не знаю и не понимаю. Я ни от кого не имею права требовать того же уровня храбрости и отваги, который я требую от себя.
– Конечно.
– Мне с моим синдромом Урбаха-Вите это не сложно. Потом посмотришь, что это такое.
– Да, да.
– Радость маленькая. Это скорее проблема. И поэтому я не знаю, станет ли он тем проклятьем для Кремля, которым мог бы, безусловно, стать. Потому что мы знаем, что второпях было организовано при Администрации президента целое управление по работе со знаменитостями.
– Вот так?
– Да. Они сейчас панически боятся, что все имеющие вес в России, популярные, известные, знаменитые лидеры мнений тоже решат, что они немножко Галкин. Мы-то, наемники и не наемники информационного фронта, участники этой войны – мы-то обязаны были это делать. И мы обязаны были быть дерзкими и честными. Увы, пришла эта проклятая минута, когда пришлось быть честным. А они-то этого не обязаны делать. И это управление в АП располагает какими-то, блин, совершенно улетными средствами, немыслимыми... То, о чем мы с тобой говорили в начале: Кремль лопается от денег, несмотря на все санкции и на все проблемы, которые созданы для кошельков Кремля в лице...
– Они просто артистов пытаются купить, чтобы те не выступали против войны.
– Нет, они успешно покупают многих. И очень многие уже куплены. Но в отношении таких знаменитостей, таких лидеров, как тот же самый Галкин, это сложно. Потому что Галкин не бедный человек. И возникает огромная проблема невозможности подкупить, невозможности запугать. И я подозреваю, что мы получим еще несколько сюрпризов. Не забывай, что война идет. Не будем лишать солдат Украины главной роли в этой исторической драме. Потому что им принадлежит решающее слово, и они его говорят. Они действительно теснят путинские войска, они действительно уже определили вектор войны, они все более и более уверенно и дерзко действуют. В том числе и, как я понимаю, на территории России. Они сумели организовать партизанское движение в оккупированных областях. Вот я совсем недавно в программе "Наповал" рассказывал о роковой тушенке в Кременском районе Луганской области. Ну, банка с тушенкой – она... Естественно, тушенка имеет свойства от неправильного хранения раздуваться и портиться. А при попытке открыть банка тушенки, по-моему...
– Взрывается.
– ...целиком весь райотдел полиции вместе со стенами и вместе со всеми, кто в этом райотделе находился: 40 человек, которые решили влиться в "русский мир" и Лугандон. Одновременно, судя по всему, тушенку пытались открыть...
– И влились в "русский мир".
– Да. Везде взорвались банки тушенки. И все, понимаешь ли, в фарш. Единственное – долго-долго-долго летала над Кременной чья-то нога. Потом ее удалось выловить и представить к луганской государственной награде.
– А души и не летали. Потому что душ у них не было.
– Ну, насчет душ – это не ко мне и не со мной. Ты же понимаешь, да? Но я к тому, что движение возмездия, партизанское движение, которое началось в оккупированных областях, тоже, разумеется, будет иметь огромное значение. А в России, наблюдая за этим, должны были бы встать мозги на место. Потому что, ну, есть чиновники, их огромное количество, есть списки, которые составила команда Навального, разжигателей и одобрителей войны. Есть несколько прекраснейших каналов в Telegram, где все разжигатели войны указаны с фотками, с цитатами... Понятно, что эти люди на всю оставшуюся жизнь заклеймлены. А я знаю "навальнинцев": они умеют свои списки делать международной нормой. Когда практически все, кто там указан, будут лишены какого бы то ни было творческого, административного, финансового, просто переместительного будущего. И они добьются того, чтобы это происходило.
Меня удивляет дикая тупость российских чиновников. Ведь если они так любят папочки с гербами, если они так любят, чтобы за ними бегала с диктофоном секретарша, если они так любят всю эту атрибутику власти, если они так хотят быть чиновниками, почему они такие тупые? Они что, не понимают, что через несколько месяцев они навсегда уйдут под люстрацию без права занимать даже место директора пышечной? Для них все навсегда будет кончено. А сейчас тот чиновник, который осмелился бы поднять голову и сказать: "Нет мерзкой зю! Нет войне! Нет фашистским ублюдкам!" – после войны становится, скажем так, звездой, становится воплощением и совести, и власти. Для тех чиновников, которые сегодня осмелились бы поднять голову, было бы будущее, а для всей шоблы, которая сегодня делает вид, что управляет Россией, – для них будущего никакого нет. А в дворники их не возьмут, потому что таджики им будут бить морду.
– Про шоблу. У всех украинцев сегодня главный вопрос, который они задают друг другу. Они с ним просыпаются и засыпают. Вопрос простой: когда сдохнет Путин?
– Никто не может этого сказать. Понимаешь, я же тебе не Telegram-канал "Генерал СВР". Я не занимаюсь гаданием на кофейной гуще. Я не знаю этого и никто не может знать. Всякие диагнозы, которые ставятся по картиночкам в Telegram или по тщательно отмонтированной кремлевско-пуловской картинке, – это спекуляции и несерьезно. Совершенно неважно, когда он, собственно говоря, помрет. Потому что уже скончалась его мечта, его психоз, его безумие. Они уже обречены. И не суть важно, будет ли жив после смерти этого психоза и после этого безумия носитель, и где он будет жив. И это будет решать, вероятно, уже не Саша Невзоров и не уважаемый Гордон – это будут уже решать международные трибуналы. Если не случится того, чего все до сих пор справедливо боятся, то есть если не произойдет ядерного всемирного бедствия. Которое тоже мы не можем исключать. Но и о нем мы тоже говорить с уверенностью не можем…
Мы можем представлять интерес для наших зрителей там, где мы четко совершенно говорим о том, в чем мы великолепно разбираемся, и о том, в чем мы действительно плаваем, как рыба в воде. А вот теоретизировать о возможности или невозможности ядерной войны и диагноза Путина – давай оставим это всяким дурачкам.
Сегодня был чудесный совершенно у меня переводчик. По-моему, это были немцы. Спрашивают: "А что вы сделаете, вернувшись в Россию?" Не я конкретно, не Саша Невзоров, – что сделает свободная журналистика, лидеры мнений. Я говорю: "Вы знаете, я недавно был свидетелем разговора, когда один из авторитетнейших людей в России сказал, что "нет, я ненадолго: я не хочу видеть все эти рожи". Я помню, что они все с легкостью становятся фашистами. Но я ненадолго приеду. Приеду помочиться на могилу Путина". То есть мы видим, что лидер-президент, о котором говорят и думают так, – он уже мертв. Его идеи, его мечты, его бредовые чаяния уже приговорены и уже умерли. Ну а все остальное сделают солдаты Украины.
– Ваш земляк Сергей Шнуров написал когда-то песню "Москва, по ком звонят твои колокола?" По ком они звонят, Александр Глебович?
– Могу сказать, что мне бы не хотелось обсуждать Шнурова и его работы. Это была в свое время замечательная песня. Я думаю, что тогда... А песню надо расценивать именно по времени ее изготовления. Тогда это была шалость, которая была достаточно безвредна для шалуна. Я не уверен, что сейчас в России кто-нибудь решится пошутить подобным образом. По крайней мере все, кто остался, не шутят, а те, кто пытаются говорить, – у них все равно видно это давление слежки, опасения ареста, опасения смерти, опасение камеры, швабры. Мы видим, что несколько блестящих людей, которые до сих пор находятся в России, подают сигналы о том, как они относятся к происходящему. Но они боятся говорить вслух. Тогда можно было петь любые песни: тогда еще фашизм не дозрел. Сегодня создать равноценную песню и в глаза этому поганому режиму спеть… Я не думаю, что в России сейчас кто-нибудь на это способен.
– Россия погибла, на ваш взгляд? Или у нее есть свойство возродиться заново?
– Ну, если она возродится заново, вы получите еще одну русско-украинскую войну рано или поздно. Я подозреваю, что мир, которому окончательно открылись глаза на Россию... Ведь в такой идеальной информационной среде, где они жутко собой довольны, россияне существуют до определенной минуты. Потом это будет как с лагерями, с репрессиями, как с преступлениями КГБ, как со всем остальным, когда это все вдруг хлынет, – и вся эта информация навалится на этот несчастный народ, и начнутся съезды крыш, и когда начнется опять всенародное покаяние, рыдание... Но им никто не поверит. Им не поверю я. Я буду знать, что как только придет очередной садист, которого мы вовремя не разглядим, – холодный, ледяной, одержимый бредовыми идеями садист... Потому что фашизм не делается только из народной тупости и серости, не только из вредных идей… Правителем должен быть садист, человек, который знает, что по его вине умирают люди, и который не теряет прекрасного расположения духа, зная, что все жертвы – его личные, его персональные.
За организацию одного убийства дают 10 лет строгого режима. Путин организовал убийство уже минимум 40 тыс. человек. То есть никакой его жизни не хватит, чтобы отсидеть за все организованные им убийства. Никто ему не давал права это делать. И мы понимаем, что Россия может пришибиться, Россия может затихнуть, Россия может обнищать. И начать снова вызывать жалость. Замечательно умный Чичваркин мне популярно объяснил, почему неизбежен голод, почему неизбежен товарный дефицит, продовольственный дефицит, насколько глубока будет задница, в которую летит Россия. Я говорю: "Слушай, Чичваркин, ну когда России станет по-настоящему плохо, неужели опять пойдут окорочка из Америки и бисквиты из Англии?" Он говорит: "Пойдут". Потому что Запад придумал, создал, очень крепко привил себе эту вот гуманитарную роль, гуманитарную культуру. Может быть, он выходит смертельно большую Россию себе на голову. И тогда все повторится снова. А может быть, все-таки человечество решит, что вот эта вечно пороховая бочка с догорающим фитилем и неопределенным исходом ему не нужна. И тогда судьба России будет совсем печальной.
– Ну есть все-таки в России по меньшей мере один святой человек: бывший агент КГБ, патриарх Кирилл с очень говорящей фамилией Гундяев. Он заявил буквально недавно, что Россия никогда не начинала войн и никакая война не идет, и вообще Россия – благая страна.
– Ну, он, вероятно, решил, что сейчас у него только один путь. И это правильное решение. Он понял, что на самом деле ему абсолютно неохота болтаться на фонаре, ему очень не хочется сидеть на скамье подсудимых в Гааге. И он понял, что у него один-единственный путь оставался...
– Под дурака закосить?
– В юродивые! Юродивых не судят. И не надо будет удивляться, увидев в следующий раз Гуню не стоящего в царских вратах, а, например, сидящего и хихикающего, и жонглирующего чашами, дискосами, арлицами... Потому что к юродивым всегда относились снисходительно в русской церковной традиции, а уж тем более в самой церкви. Я думаю, что он начал косить под юродивого. И это правильный путь, это его избавит от трибуналов. Может быть, ему удастся сохранить часть своей собственности.
– Огромной наверняка.
– Опять-таки, я не гадаю на кофейной гуще. Где "навальнинцы", которые могли бы уже давным-давно предложить нам полную опись гундяйского имущества? Ну вот пока их нет. Я все очень надеюсь на то, что они это сделают.
– Юродивый Гуня?..
– Да.
– Александр Глебович, я хочу закончить как-то хорошо, черт побери, обнадеживающе, оптимистично. Ну дайте луч надежды какой-нибудь. Все хорошо будет?
– Ну совести у тебя нет. Сегодня луч надежды – не луч, а уже мощнейший прожекторный свет – идет из Украины. И именно Украина окажется той силой, которая сломает фашизм в России. Я понимаю, вы совершенно не расположены были платить такой огромной ценой за наведение порядка в России и за ликвидацию фашизма, за свободу прессы, за относительную свободу, которая, может быть, в России будет. Но так получается, что вы платите. Так получается, что свобода России покупается украинской кровью. Спасибо вам за это большое. Наверное, полгода назад я бы это "спасибо" сказал с большим чувством. Но я уже не понимаю, хочу ли я иметь отношение к России, честно. Я вижу этот народ, я вижу это руководство, я понимаю, что это состояние, которое меня пугает, легко может вернуться. И что нет никакого страхующего, гарантирующего неповторение фашизма в России, фактора. Мне очень непросто, скажем так.
При том, что те же самые донаты, благодаря которым я жив и даже, как видишь, сумел и микрофонов накупить, и осветительный прибор большой... Вообще я тут царь во царях. Я вижу, что они идут из России во многом. Они во многом идут из Украины, они во многом идут из Европы, из Америки, но они идут и из России. Я понимаю, что там много людей, которым так же больно, как мне, что нельзя всех списывать со счетов. Но я понимаю, что те, кому больно, и те, кого нельзя списывать со счетов, не являются определяющей, решающей силой. А весь свет, весь лучик, весь позитив, о котором мы могли бы сегодня поговорить и который тебе нужен для хорошего завершения сегодняшних "Невзоровских сред"... За позитивом – к Калине в "Азов". Замечательные, наслушавшиеся российского пропагандистского бреда западные журналисты мне говорят: "Ну они же нацисты". – "Слушай, – говорю, – они оказались очень плохими нацистами и очень хорошими людьми".
Басманный суд Москвы арестовал участок с домом на берегу Финского залива, принадлежащий журналисту Александру Невзорову, которого обвиняют по уголовному делу о дискредитации российской армии. Об этом агентству РИА "Новости" рассказали в пресс-службе суда.
Как отметила пресс-секретарь, решение об аресте имущества Невзорова в Петербурге суд вынес ещё 18 мая. Она назвала это обеспечительной мерой на случай, если по уголовному делу Невзорову в качестве наказания назначат штраф.
Журналист прокомментировал решение суда в своем телеграм-канале. "О, затопала лаптями российская Фемида. Распыхтелась. Но ножки у российской Фемиды, как были кривые, так и остались. Топает она ими злобно, но потешно", – написал Невзоров.
По его словам, на арестованной даче "из дорогого" остались "очень старый, доживающий в покое жеребец", собака и книги. Однако "по сравнению с той мерзостью, разрушениями и массовыми убийствами, которые творит путинизм в Украине , это – пустяки", добавляет Невзоров.
Александр Невзоров находится за границей. В России бывший телеведущий, депутат Госдумы и доверенное лицо Владимира Путина заочно арестован и объявлен в розыск по уголовному делу о дискредитации армии. Невзорова преследуют за сообщения в социальных сетях об обстреле российскими военными роддома в Мариуполе. Журналист назвал этот обстрел умышленным. Сознательные атаки военными гражданских объектов могут расцениваться как военное преступление.
По требованию Следственного комитета суды также арестовали имущество (банковские счета, транспортные средства и квартиры) у журналистов Андрея Солдатова, Руслана Левиева и Майкла Наки, обвиняемых по статье о распространении "заведомо ложной информации" об использовании российской армии. Все они заочно арестованы и объявлены в розыск.
Комментариев нет:
Отправить комментарий