МАРКС -СОЦИАЛИСТЫ - ЕВРЕИ

 

Страницы истории

«Терпеть не могу евреев»

ДАВИД ШИМАНОВСКИЙ | НОМЕР: 06/306 ИЮНЬ 2018

К 200-летию со дня рождения Карла Маркса

Общепризнано, что юбиляр был выдающимся экономистом, социологом, политологом, публицистом и революционером. Этого не отрицают и те, кто критически пересмотрел взгляды на общественно-политическую деятельность Маркса. В его честь в ряде стран установлены памятники, названы улицы и площади. По итогам интернет-опроса, проведенного Би-би-си в 1999 году, Маркс назван величайшим мыслителем тысячелетия. По данным Библиотеки Конгресса США, ему посвящено больше научных трудов, чем любому другому человеку в мире. Лишь одна черта его личности чаще всего замалчивается – юдофобство. Парадоксально, но факт: еврей по рождению, Маркс был антисемитом по убеждению.

Генеалогическое древо

Родословная Карла Маркса не оставляет сомнения в том, что его предки по отцовской и материнской линиям были правоверными иудеями. Отец – урожденный Гешель, сын трирского раввина Леви Мордехая Маркса и Хаи, дочери Мозеса Львова – предыдущего раввина там же. Старший брат Гешеля Самуэль после смерти отца занял его место как обер-раввин. У бабушки Карла, кроме ее отца, раввинами были дед Йошуа Львов и прадеды Арон Львов, Исаак Арон, Йозеф Самуэль. Мать Карла Маркса Генриетта – дочь торговца текстилем Исаака Геймана Прессбурга, кантора в синагоге Нимвегена (Нидерланды), и Нанеты Саломон (в девичестве – Коген). Так что генофонд у Карла Маркса был вполне достаточен, чтобы стать еврейским мудрецом.

Дом, в котором родился Карл Маркс

В 1814 году Гешель и Генриетта женились по еврейскому обряду и переехали в Трир, где супруг работал присяжным поверенным и секретарем израэлитской консистории, учрежденной декретом Наполеона 1808 года, значительно расширившим права евреев. Согласно тому же декрету, семья официально обрела фамилию Маркс, Гешель стал именоваться Генрихом. А в 1815-м по решению Венского конгресса Трир вошел в состав Пруссии, где евреям запрещалось занимать должности в судопроизводстве. На пути Генриха Маркса – талантливого, широко образованного юриста – возникла альтернатива: министр юстиции предложил ему креститься либо лишиться профессии. Спустя два года Генрих решил, вопреки мнению родных, принять протестантизм. Этот выбор облегчили усвоенные им с молодости идеи рационализма и скептицизма с изрядной дозой юдофобии. Отречение от иудаизма стало для Генриха актом социальной эмансипации и самоутверждения. Община осудила выкреста как «мешумада» (погубленного).

В новом статусе Г.Маркс возглавил корпорацию адвокатов Трира, стал высокооплачиваемым советником юстиции. В 1824 году были крещены пять его дочерей и четыре сына, в их числе – шестилетний Карл. Генриетта, родители которой порицали переход в лютеранство, прошла обряд после их смерти.

Детство Карла протекало в семейной атмосфере, чуждой еврейских традиций, в изоляции от родственников, сохранивших верность иудаизму. К одаренному сыну отец относился с любовью, заботился о его культурном развитии и готовил к карьере ученого. Мальчик получил светское домашнее образование, а в 13 лет поступил в гимназию. Преуспевал в гуманитарных науках, а уроки богословия не любил. В выпускном сочинении, размышляя о выборе профессии, юный романтик отверг «демоны» честолюбия и меркантильности как мотивы, недостойные жизненного призвания, и в духе абстрактного гуманизма главными целями личности счел труд на благо человечества и самосовершенствование.

Молодой Карл Маркс

В поисках самоопределения

В 17 лет Карл Маркс поступил на юридический факультет университета в Бонне и окунулся в студенческую жизнь. Изучал правоведение, политологию, историю, вошел в клуб «Поэтический венок», где читал свои стихи, спорил об искусстве, произносил крамольные речи. Общался с крещеными соплеменниками К.Берне, Т.Kрейценахом, Г.Опенгеймом, но их пути вскоре разошлись. Став лидером клуба земляков-буршей, выпивал с ними, играл в карты, сорил деньгами, дрался с «прусскими аристократами». За шумное хулиганство по ночам был заключен на сутки под стражу, затем задержан за ношение сабли и освобожден после вмешательства отца, который уговаривал сына изменить беспутный образ жизни и оплачивал его долги.

Через год Карл перевелся в Берлинский университет и сблизился с младогегельянцами, особенно с преподавателем Бруно Бауэром, ставшим впоследствии одним из идеологов антисемитизма. Негативное отношение к еврейству как к «худшей части общества» было в те годы широко распространено среди французских социалистов и немецких младогегельянцев. Кроме Маркса, выкрестом в этой группе интеллектуалов был и будущий сионист Мозес Гесс. Позже Карл сотрудничал с ним в газете, а затем подверг резкой критике. В университете он увлекся философией, пытаясь повернуть диалектику Гегеля в реальное русло, постепенно переходя от идеализма и деизма к материализму и атеизму. Эта перемена взглядов, с учетом еврейских корней Маркса, закрыла ему путь к академической карьере. Берлинский университет он окончил экстерном в 1841 году, представив докторскую диссертацию на «рискованную» тему различия между натурфилософией Демокрита и Эпикура. Но сдачу экзаменов и защиту пришлось перенести в более толерантный Университет Йены.

Еще в студенчестве Карл фактически перестал общаться с родителями, чьи наставления раздражали его, хотя он по-прежнему транжирил их деньги. Тайно от них он обручился с подругой детства Женни – красавицей-аристократкой, с которой спустя семь лет обвенчался. На похороны отца любимый сын не поехал, с сестрами общался крайне редко. Позже, в эмиграции, Маркс упорно добивался своей доли наследства матери и на ее погребении тоже отсутствовал. Лишь брак по любви с баронессой фон Вестфален оказался относительно счастливым, несмотря на все невзгоды. Женни была ему верной женой, помощницей и матерью семи детей, из которых до зрелости дожили три дочери (из них две покончили с собой).

В 1842 году Маркс стал сотрудником, а затем редактором демократической «Рейнской газеты», оппозиционной абсолютистскому режиму. Ее авторы, в том числе Гесс и Оппенгейм, призывали к радикальным реформам. Не выдержав давления цензуры, редактор через год подал в отставку, но газету пришлось закрыть. За критику властей Маркс был лишен германского гражданства и под угрозой ареста покинул с семьей Германию. В 1844-м он решил издавать в Париже «Немецко-французский ежегодник». Вышел только один сдвоенный номер. В нем были опубликованы статьи самого редактора, его приятеля Фридриха Энгельса и «непримиримого друга» Генриха Гейне – троюродного брата Карла по матери, который, в отличие от кузена, до конца жизни страдал из-за разрыва со своим народом. Маркс вскоре окончательно утверждается в позиции революционера-коммуниста. Он приходит к полному неприятию капиталистической действительности, в которой увидел усугубление пороков иудаизма. Как впоследствии выразился философ Н.Бердяев, пролетариат для него стал «активным субъектом, который освободит человека от рабства и создаст лучшую жизнь. Отныне ему приписываются мессианские свойства… избранного народа Божьего, он – новый Израиль».

Марксистский ответ на еврейский вопрос

Проблемы национальных отношений, в отличие от политико-экономических, не были для Маркса актуальными. Вместе с тем именно в «Ежегоднике» появился его пресловутый опус «К еврейскому вопросу», трактовавший эту тему с упрощенно-социологических позиций. Поводом для его написания стали публикации Бруно Бауэра относительно стремления иудеев к эмансипации в обществе. Бывший учитель Карла утверждал, что евреи требуют для себя политической свободы там, где ее лишены сами немцы, и добиваются равноправия, хотя имеют привилегию быть иудеями. А посему еврей не может стать равным христианину, пока он остается иудеем. Маркс пошел еще дальше, сделав чисто умозрительный вывод: «Еврей может относиться к государству только по-еврейски, …противопоставляя действительной национальности свою химерическую национальность, …считая себя вправе обособляться от человечества, принципиально не принимая никакого участия в историческом движении». Таким образом, по Марксу, еврейский народ – вовсе не самобытный древнейший этнос, давший миру монотеизм и основные ценности современной духовной культуры, а всего лишь псевдонация, некая фикция, химера, а претензия на избранность вообще лишает ее активной роли в решении судеб человечества.

Маркс признает, что еврей может стать свободным и равноправным гражданином при условии превращения христианского государства в демократическое и светское, где религия будет частным делом каждого и всем будет гарантирована свобода совести. Но при этом евреи должны «эмансипировать себя самих как людей», если хотят добиться действительной политической эмансипации, то есть отречься от своего еврейства. И далее социолог поясняет, в чем он видит главную трудность такой трансформации. Если Бауэр, считая сущность еврея религиозной, свел его эмансипацию к отречению от иудаизма и уничтожению религии, то для Маркса проблема состояла в раскрытии эмпирической сути еврейства: «Вопрос о способности еврея к эмансипации превращается для нас в вопрос: какой особый общественный элемент надо преодолеть, чтобы упразднить еврейство?» А поскольку еврейство занимает в современном мире особое положение, следует «вглядеться в действительного еврея-мирянина, не в еврея субботы, как это делает Бауэр, а в еврея будней».

Карл Маркс и Фридрих Энгельс

Такую практическую основу еврейства Маркс узрел в его утилитарном своекорыстии: «Поищем тайны еврея не в его религии, поищем тайны религии в действительном еврее. Каков мирской культ еврея? Торгашество. Кто его мирской бог? Деньги». Посему и религиозной основой еврейства является практическая потребность, эгоизм, вексель: «Деньги – это ревнивый бог Израиля, пред лицом которого не должно быть никакого другого бога… Химерическая национальность еврея есть национальность купца, вообще денежного человека». Во всем еврействе Маркс выпятил одно – проявление «антисоциального элемента, доведенного до нынешней ступени историческим развитием, …в котором иудеи приняли ревностное участие». Таким образом, он демонизирует роль еврейства в истории как абсолютное зло: «Еврей уже эмансипировал себя на свой манер… не только тем, что присвоил денежную власть, но и тем, что через него и помимо него деньги стали мировой властью, а практический дух еврейства стал практическим духом христианских народов». И далее следует иллюстрация зловещих постулатов: «Еврей, которого в Вене только терпят, благодаря его финансовому могуществу, определяет судьбу всей империи. Еврей, не имеющий прав в самом мелком германском государстве, определяет судьбу всей Европы».

Иудаизм Маркс расценил еще более негативно, чем Бауэр. Объявив годом раньше всякую религию «опиумом для народа», он обнаружил в вероучении евреев еще и презрение к науке, искусству, истории, морали и праву, к женщине как товару и вообще к человеку как самоцели. Все это, безапелляционно заявляет воинствующий атеист, реализуется в низменном еврейском эгоизме. Маркс бездоказательно утверждал: пока существует частная собственность, «гражданское общество из собственных своих недр постоянно порождает еврея». Причем само понятие «еврейство» он произвольно втиснул в пределы узкой торгово-финансовой прослойки, которую к тому же огульно обвинил в жульничестве и хищническом корыстолюбии. В духе социальной утопии ранний Маркс ратует за полное упразднение торговли и денег, что сделало бы «реальное еврейство невозможным». Лишь тогда еврей «высвобождается из рамок прежнего своего развития, трудится прямо для дела человеческой эмансипации и борется против крайнего практического выражения человеческого самоотчуждения. Эмансипация евреев в ее конечном значении есть эмансипация человечества от еврейства».

Доктор философии Маркс пошел на поводу обывательских предрассудков бюргеров, отождествлявших еврея с мошенником-торгашом и ростовщиком. Незрелость молодого социолога выразилась и в том, что он игнорировал реальные исторические причины появления значительной (но далеко не единственной) группы еврейских финансистов и коммерсантов, их прогрессивную роль в развитии товарно-денежных отношений, наконец, крайнюю бедность и униженность основной массы еврейского населения (особенно в Восточной Европе). Возможно, проклятия молодого Маркса в адрес «презренных еврейских денег» были отчасти порождены и его собственным хроническим безденежьем.

Супруга Карла Маркса Женни фон Вестфален

Безусловно, само по себе отречение Маркса от веры предков и переход к атеизму – еще не повод клеймить его как злостного юдофоба. А вот сознательное извращение сути иудаизма, многоплановой природы еврейства и его драматической истории – вполне достаточное основание для обвинений в явной клевете на извечно дискриминируемое этническое меньшинство. Кстати, в своем упомянутом выше опусе борец за социальную справедливость вовсе не протестовал против многовековых гонений на евреев. Да и впоследствии упорно замалчивал антиеврейские гонения и репрессии в Пруссии, России и других странах. Явно предвзятое отношение Маркса к еврейскому народу очевидно объяснимо отсутствием интереса и его слабым знанием религии и истории. Для подтверждения своих теоретических спекуляций автор не привел ни единой цитаты из Торы или Талмуда, ни одного конкретного факта из жизни прошлых поколений и современных ему евреев.

В будущем автор «Капитала», разгадав тайны прибавочной стоимости и механизмы эксплуатации, функции денег как меры стоимости товара и масштаба цен, средства обращения и платежа, накопления и сбережения, уже не винит одних только евреев в социальных бедах капитализма. Хотя порой он продолжает использовать классовое понятие буржуазии как синоним этнического еврейства. Впрочем, Маркс никогда публично не отрекался от ложных идей, высказанных им в работе «К еврейскому вопросу», как и вообще не признавал открыто своих прежних заблуждений. Но при рассмотрении истории возникновения капитализма он больше не упоминал о евреях как «исчадии ада». Зато Энгельс, в отличие от него, не раз подчеркивал классовую дифференциацию внутри еврейства: «Имеются многие тысячи еврейских пролетариев, и именно эти еврейские рабочие подвергаются наиболее жестокой эксплуатации и влачат самое нищенское существование».

Антиеврейские оценки встречаются у Маркса и в публикациях в New York Daily Tribune насчет опасности для мира деятельности еврейских банкиров. Правда, там же однажды появилась его сочувственная статья о положении иудеев в Иерусалиме, где, по данным автора, их было вдвое больше, чем арабов: «Ничто не может сравниться с мучительными страданиями евреев в Иерусалиме, живущих в самом грязном квартале города… Их притягивает к себе этот город желанием дышать воздухом долины Иегошафата и умереть на той земле, куда первым придет Машиах… Их молитвы обращены к горе Мория, где когда-то возвышался их Храм, к месту, к которому они не могут приблизиться. Они проливают слезы над страданиями Сиона и рассеянием евреев по всему свету». Пожалуй, это единственное исключение в многотомном собрании сочинений корифея.

Маркс и другие

Психоаналитики, исследуя природу юдофобии Маркса, усматривали ее корни в подсознательном комплексе неполноценности, в стремлении вытеснить «ущербное» этническое происхождение посредством отрицания в себе всего еврейского. Отсюда его жажда полной ассимиляции и самоутверждения в обществе в качестве нееврея. Как отметил один из современных марксоведов, «его идеологический антисемитизм вполне сочетался с бытовым, и это явное доказательство того, что под слоем наукообразных рассуждений нынешних левых радикалов лежит все та же застарелая европейская юдофобия». Пролетарский интернационалист испытывал неустранимую антипатию к иудеям и в частных письмах допускал высказывания с явно антисемитским душком. Вот лишь некоторые из его перлов: «Терпеть не могу евреев. Египет изгнал их, потому что они были «прокаженными», самой грязной расой, которая размножается, как мухи», «Маленький еврейчик Браун не написал мне ни слова с тех пор, как прибыл мой манускрипт», «Молодая дама… была самым уродливым существом… с омерзительными еврейскими чертами лица». Особенно не щадил он идейных оппонентов: публициста А.Фридлендера называл «проклятый еврей», а основателя рабочей партии Германии Ф.Лассаля – «настоящий жид», «барон Ицик», «грязный еврейский негр», видя в нем типаж польских евреев – «самой грязной расы».

Конечно, у Маркса, как у других юдофобов, были знакомые лица еврейского происхождения – врачи, юристы, политологи, экономисты, но никто из них не стал его близким другом. Ни с кем из множества еврейских участников революционных событий 1848–1849 гг. и Парижской коммуны вождь мирового пролетариата в тесное сотрудничество не вступал. А вот его младшая дочь Элеонора Эвелинг не раз произносила речи на собраниях еврейских рабочих Англии, подчеркивая при этом свое еврейское происхождение. И еще один симптоматичный факт – среди дюжины присутствовавших на похоронах основоположника научного коммунизма не было никого из его многочисленных единомышленников-евреев.

Об историческом значении и особенностях личности Карла Маркса существуют разноречивые мнения. Энгельс над могилой друга произнес панегирик в честь «гиганта человечества, …которого больше всего ненавидели и на которого больше всего клеветали… Он умер, почитаемый, любимый, оплакиваемый миллионами соратников». Некоторые последователи Маркса пытались доказать, что он не был антисемитом, так как понятие «Judentum» в его работах – это не этническая общность, а социальная категория. А вот К.Каутский не разделял взглядов учителя по проблемам еврейства. И неслучайно социал-демократы так долго не переиздавали ранние труды Маркса, поскольку считалось, что они относятся к его незрелому периоду.

Карл Маркс за работой

Филосемит Сергей Булгаков в статье «К.Маркс как религиозный тип» решительно осудил его взгляды на еврейский вопрос, в которых «жесткая прямолинейность и своеобразная духовная слепота проявляются с особенною резкостью… Он упраздняет и национальное самосознание, коллективную народную личность, притом своего собственного народа, наиболее прочную и нерастворимую в волнах и ураганах истории, эту ось всей мировой истории… Чтобы провести последовательно антирелигиозную точку зрения, ему пришлось пожертвовать своей национальностью, произнести на нее хулу и впасть в своеобразный не только практический, но даже и религиозный антисемитизм… Сын поднял руку на мать, холодно отвернулся от ее вековых страданий, духовно отрекся от своего народа».

Ленин вслед за учителем отказался признавать еврейство в качестве самобытной нации, исходя из догматического тезиса об обязательной для нее общности территории и языка. Идею еврейской нации он считал «сионистской, совершенно ложной и реакционной по своей сущности». Согласно Ильичу, всякий приверженец еврейской культурной автономии в России – «враг пролетариата, сторонник старого и кастового в еврействе, пособник раввинов и буржуа». Ратуя за свободу и равенство прав для евреев, он в то же время призывал их к «добровольной ассимиляции», противников которой назвал «реакционными мещанами», желающими «повернуть назад колесо истории». Советские вожди прилагали усилия к тому, чтобы реализовать на практике марксистско-ленинскую концепцию «решения еврейского вопроса в отдельно взятой стране». Отбросив заигрывание с евреями в первое время после прихода к власти, они вслед за тем на основе партийно-государственного антисемитизма ликвидировали еврейские культовые, культурные и общественные объединения, провели массовые кадровые чистки, идеологические кампании и репрессии против еврейского населения, ущемляя его элементарные гражданские права и свободы.

Семитское происхождение и юдофобские изречения Карла Маркса по сей день используются антисемитами как ультраправого, так и левацкого толка для провоцирования антисемитизма. Его позицию в еврейском вопросе можно понять и как-то объяснить, но принять и оправдать ее невозможно – она в корне противоречит моральным принципам современной цивилизации. А еврейский народ, пройдя через ужасы погромов и революций, нацистского геноцида и сталинского террора, вопреки пророчествам марксистов сумел возродить собственное государство и продолжает творить лучшее будущее для себя и всего человечества.