Фатальная ошибка Запада
Будущие войны будут схватками за ресурсы.
Photo copyright: GovernmentZA , CC BY-ND 2.0
Вторжение России в Украину ясно показало, что «холодный мир», как называл его Борис Ельцин в 1990-х, уступил место второй холодной войне. Первая холодная была не только борьбой наций и союзов, но и противостоянием систем – капитализм против коммунизма. Вторая холодная война – это уже идущая борьба между системами, в которой страны, ориентированные на производство (Китай) и ресурсы (Россия) в физическом мире, противостоят возглавляемому США альянсу стран, пожертвовавших большей частью собственного производства и добычи ресурсов, с тем чтобы специализироваться на глобальном лидерстве в сфере финансов, услуг и развлечений. Другими словами, соревнование моделей во второй холодной войне – это не борьба за право собственности на средства производства, а соревнование между материальным производством и нематериальным обслуживанием.
Противоборствующая сторона в новой холодной войне хороша в производстве товаров, добыче полезных ископаемых и выращивании продуктов питания. В отличие от этого, экономика США, по-прежнему производящая множество товаров и имеющая высокую производительность в энергетике и сельском хозяйстве, вознаграждает тех, кто делает мобильные приложения и предоставляет кредиты – после того как целое поколение американской деловой и финансовой элиты сделало состояние, переместив промышленные рабочие места и заводы в Азию.
Величие, базирующееся на ресурсах
В постиндустриальной экономике крупные корпорации, регулируемые правительством и ведущие переговоры с профсоюзами, должны уступить место стартапам, основанным в одночасье магнатами, сказал Саммерс в 1998 г.: «Посмотрите на Калифорнию, где миллионы инвестируются в компании еще до того, как они начнут что-либо продавать, не говоря уже о получении прибыли, и где любой человек с хорошей идеей может заработать свой первый миллион еще до того, как купит свой первый галстук».
Четверть века спустя, когда во время пандемии Covid-19 стало явным, что США прекратили производство многих жизненно важных лекарств и медицинских товаров и во многом зависят от автократического, антиамериканского Китая, тот же Саммерс, очевидно, был совершенно потрясен, узнав, что многие вещи больше не производятся в Америке. 21 марта 2020 г. он написал в Twitter: «Почему величайшая экономика в истории не может производить тампоны, маски и вентиляторы в достаточном количестве?»
Начало второй холодной войны, как и «коронный» кризис, должно окончательно опровергнуть заблуждения глобалистских экономистов «свободного рынка», которые на протяжении трех десятилетий формировали консенсус между демократами и республиканцами. Как и подобает финансовой и сетевой сверхдержаве, США ответили на вторжение России в Украину примерно тем же арсеналом, который Саммерс описал в 1998 г.: «AIG в страховании, McDonald’s в фастфуде, Walmart в розничной торговле, Microsoft в программном обеспечении, Гарвардский университет в образовании, CNN в сфере телевизионных новостeй». США развязали финансовую войну против путинской России, американские компании по обслуживанию кредитных карт закрыли доступ российским потребителям, а McDonald’s нанес по РФ сокрушительный удар.
Мы по-прежнему живем в материальном мире
Возможно, финансовых и экономических санкций будет достаточно, чтобы заставить Россию отступить. Но ФРГ, крупнейшая экономика НАТО после США, зависит от российской нефти и газа, которые немцы продолжают покупать, частично субсидируя путинских военных. В то же время Китай, крупнейшая нация и крупнейшая (по паритету покупательной способности) экономика мира, превзошедшая США во многих областях производства, в состоянии помочь России выдержать западные санкции. Это рассматривается Китаем и Россией как часть совместного крестового похода с целью вытеснения США из региональных сфер влияния этих стран.
Даже бенефициары зависимости США от Китая – Силиконовая долина, университеты, Уолл-стрит, «зеленые» технологии, требующие китайского импорта, – вынуждены сейчас осознать, что мы по-прежнему живем в материальном мире, в котором страны могут быть великими державами, доминируя не на мировых банковских и страховых рынках, а на основе энерго- и минеральных ресурсов, выращивания урожая и производства материальных вещей. На долю России и Украины приходится более четверти мирового экспорта пшеницы. Россия и Беларусь обеспечивают почти половину мирового экспорта калия – ключевого сырья для производства удобрений, на долю России приходится более одной пятой экспорта аммиака, используемого в сельском хозяйстве. Китай доминирует в мировой разработке многих ключевых минеральных ресурсов как напрямую (он добывает 63% редкоземельных металлов и 45% молибдена), так и косвенно, инвестируя в литиевые шахты в Австралии, платиновые шахты в Южной Африке и кобальтовые шахты в Демократической Республике Конго (см. ниже).
США зависят от импорта
Несколько десятилетий назад США сами добывали и перерабатывали многие из минеральных ресурсов, которые сегодня импортируют. Но благодаря дешевой рабочей силе за рубежом, чрезмерно жестким экологическим нормам внутри страны и фантазиям о постматериальной «информационной экономике» правительство США позволило компаниям закрыть многие горнодобывающие предприятия, в то время как другие компании закрыли американские заводы.
Аналитик энергетического рынка Марк П. Миллс так описывает результат: «Еще в 1990 г. США занимали первое место в мире по добыче минеральных ресурсов. Сегодня они находятся на седьмом месте… Еще большее значение имеет стратегическая зависимость от определенных критических минеральных ресурсов, как отмечает Геологическая служба США. В 1954 г. США на 100% зависели от импорта восьми минеральных ресурсов. Сегодня они на 100% зависят от импорта 17 минеральных ресурсов и более чем на 50% – от импорта 29 широко используемых минеральных ресурсов. Китай является основным источником половины из этих 29 минералов».
Наряду со «свободно-рыночным» глобализмом экологическое движение поставило под угрозу экономику США и их союзников. Отвергая аскетические взгляды старых мальтузианских левых, которые призывали к добровольной бедности, экономическому «сжатию» и сокращению численности населения через антинатализм, мейнстримные экологи, такие как Эл Гор и его европейские коллеги, оптимистично утверждают, что существующие технологии позволяют быстро осуществить «зеленый переход» от ископаемого топлива и ядерной энергии к солнечной, ветровой и гидроэнергии без снижения уровня жизни на Западе или разрушения того, что осталось от западной промышленности.
Проблемы использования „зеленой энергии“ для питания электромобилей: если для производства электроэнергии для планируемых электромобилей будут выбраны ветряные электростанции, то для их строительства потребуется эквивалент еще одного года общего мирового производства меди и десяти лет мирового производства неодима и диспрозия».
Сегодня в мире добывается и перерабатывается недостаточно кобальта, неодима или лития для того, чтобы Великобритания смогла достичь своих целей по переходу к «зеленой» экономике в следующем поколении. А ведь ее население составляет всего 67 млн человек. В США живут 330 млн, во всем мире – почти 8 млрд. Вот и считайте…
Инновации требуют интеллектуальной свободы
«Чистая» энергия не является чистой. Добыча минеральных ресурсов, необходимых для солнечных, ветряных и гидроэлектростанций, как и добыча природного газа и нефти, требует масштабных горных работ, разрушения ландшафтов и местных экосистем. За указание на этот очевидный факт документальный фильм левого режиссера Майкла Мура «Планета людей» был осужден «зеленым» лобби, а сам Мур подвергся нападкам со стороны левых.
В то время как некоторые демократические страны, такие как Австралия, Канада и США, обладают значительными минеральными ресурсами, многие страны с крупными запасами полезных ископаемых являются автократиями или хрупкими постколониальными режимами: Китай (золото, олово и бокситы, используемые для производства алюминия), Индонезия (никель, олово, золото) и Россия (нефть, газ, никель). Половина мировых запасов кобальта находится в одной стране – Демократической Республике Конго. Для некоторых из этих минералов, возможно, будут найдены заменители или их научатся получать синтетическим путем. Однако в других случаях месторождения сырья, необходимого развитому индустриальному обществу, могут дать определенным странам огромные экономические преимущества.
Чтобы преуспеть в глобальном производстве, страна должна иметь хорошо образованную рабочую силу, а инновации требуют высокой степени интеллектуальной (если не политической) свободы. Но если правительство или экономическая элита зарабатывает, просто продавая продукцию своих шахт или ферм в другие страны, у них нет стимулов заботиться об образовании или соблюдении прав большей части населения, но есть стимул для порабощения шахтеров или сельхозрабочих. И если путь к личной политической власти и богатству в стране лежит через контроль над нефтяными месторождениями, шахтами или сельскохозяйственными угодьями, у честолюбивых людей появится соблазн отказаться от выборов и захватить власть и ресурсы путем убийств и переворотов.
«Созависимость» элит
Американцы должны распознать эту закономерность в собственной истории. «Первородным грехом» США было не рабство или расизм, а плантаторская экономика. Владельцам плантаций на Юге – олигархам, выращивавшим сначала табак, а затем хлопок на экспорт, – было все равно, какой расы были их несвободные работники; они выбрали африканских и афроамериканских рабов только после того, как провалились эксперименты с эксплуатацией труда коренных американских индейцев и европейских подневольных слуг. Как отмечают Барбара Филдс и другие ученые, расизм был сформулирован и применялся на Юге для рационализации эксплуатации труда в плантационной системе, как до, так и после отмены рабства.
Отнюдь не будучи «отсталой», южная олигархия США XIX в., как и теократическая монархия в Саудовской Аравии XXI в., была продуктом современности. По мере индустриализации Британии и северных районов США спрос на южный хлопок на их фабриках рос и обогащал хлопковых лордов точно так же, как глобальное промышленное развитие обогащает монархов и военных диктаторов современных нефтяных государств. Южные плантаторы и саудовские принцы делали то же самое, что и российские олигархи, перерабатывая богатство, приобретенное в промышленных регионах, импортируя промышленные товары для себя, отдыхая за границей и приобретая роскошную недвижимость.
Подобная «созависимость» элит заложена в индустриальном капитализме. Чем более передовыми становятся технологии, тем богаче становятся те, кто – честным путем или с помощью силы и мошенничества – контролирует соответствующие средства производства и энергоснабжения. Гений творческого предпринимателя в диверсифицированной индустриальной экономике, который улучшает качество жизни рабочего класса с помощью инновационных товаров, может косвенно создать соответствующее состояние в бедных, управляемых наследственными кликами или военными диктаторами, странах с залежами незаменимых минеральных ресурсов.
Не приспособлены для ресурсных войн
Таким образом, «зеленый» переход отнюдь не обязательно приведет к либерально-демократическому миру. Скорее, он может гарантировать, что олигархам из богатых нефтью стран в будущем придется делить свои счета в швейцарских банках, шикарные районы Лондона и Нью-Йорка и школы премиум-класса в Новой Англии с кобальтовыми графами и литиевыми лордами, чьи яхты и особняки будут такими же впечатляющими, как у Джеффа Безоса или путинских клептократов. Будущие поколения политиков из либеральных демократий могут обнаружить, что им придется всю жизнь льстить президенту, контролирующему крупное месторождение бокситов, или хунте, чья страна сидит на месторождении самария.
И последнее, но не по важности: такие крупные державы, как США, решившие отказаться от целых секторов обрабатывающей промышленности, а также от добычи и переработки сырья, могут обнаружить, что доминирование на мировом рынке страхования, инвестиционного банкинга и боевиков не обязательно поможет им в предстоящей глобальной конкуренции за ресурсы.
Майкл ЛИНД, «Еврейская панорама»
Автор – профессор Техасского университета и научный сотрудник организации «Новая Америка». Его последняя книга называется «Новая классовая война: спасение демократии от управленческой элиты».
Пока Запад тешит себя иллюзиями, китайский лидер Си Цзиньпин «приручает» Африку© Themba Hadebe / POOL / AFP
«Второй континент Китая»
Китай продолжает активно расширять свое влияние в Африке буквально на всех уровнях. В последнее время Пекин развернул в африканских странах бурную дипломатическую деятельность. Только в марте глава МИД Китая Ван И провел переговоры со своими коллегами в Алжире, Египте, Гамбии, Нигере, Сомали, Танзании и Замбии. Переговоры состоялись всего через два месяца после того, как Ван И посетил Эритрею, Кению и Коморские острова. Кроме того, в марте председатель КНР Си Цзиньпин провел телефонный разговор с президентом ЮАР Сирилом Рамафосой, в ходе чего они обсудили углубление сотрудничества между двумя странами.
Африка важна для Китая по нескольким причинам.
«Пекин уже давно считает, что африканские страны играют центральную роль в его усилиях по расширению глобального влияния Китая и пересмотру международного порядка, – отметила Американо-китайская наблюдательная комиссия по вопросам экономики и безопасности в своем отчете Конгрессу за 2020 г. – За последние два десятилетия, особенно под руководством генерального секретаря Си с 2012 г., Пекин выступил с новыми инициативами по превращению Африки в испытательный полигон по распространению своей системы управления государственным экономическим ростoм в условиях однопартийного авторитарного правления… Пекин использует свое влияние в Африке, для того чтобы получить преференциальный доступ к ее природным ресурсам, открыть рынки для китайского экспорта и заручиться поддержкой африканских стран в дипломатических приоритетах Китая на континенте и за его пределами».
В то время как Китай постоянно углубляет свое влияние в Африке, США и близко не обладают на этом континенте подобными позициями и связями на высоком уровне. С 2011 г. торговля между США и Африкой пребывает в упадке. Это бездействие означает, что в нарастающем соперничестве США и Китая в Африке последний уже далеко впереди.
Китай ныне является крупнейшим торговым партнером Африки. В 2000 г. товарооборот между Китаем и Африкой составлял всего 11 млрд долл. А лишь с 2020 по 2021 г. торговля между Африкой и Китаем увеличилась на 35% – со 187 до 254 млрд долл. Около 40 из 54 стран Африки участвуют в китайской инициативе «Один пояс, один путь» – глобальном проекте по развитию инфраструктуры и экономики, запущенном Компартией Китая в 2013 г. Его целью является создание экономической и инфраструктурной сети, соединяющей Китай с Европой, Африкой. Этот проект уже укрепил глобальное влияние Китая от Восточной Азии до Европы, делая страны во всем мире все более зависимыми от Китая.
В то время как Китай увеличивает свои ежегодные прямые иностранные инвестиции (ПИИ) в Африку – с крошечных 75 млн долл. в 2003 г. до 4,2 млрд долл. в 2020 г., – ежегодные американские потоки ПИИ в Африку сокращаются. «Китайские ПИИ в Африку превышают американские уже с 2013 г., поскольку ПИИ США в целом снижаются с 2010 г.», – говорится в Отчете о развитии китайской инициативы в Африке, подготовленном Школой перспективных международных исследований при Университете Джонса Хопкинса.
«Америка не может игнорировать Африку. Проблемы, возможности и интересы безопасности Африки неотделимы от наших собственных, – заявил 15 марта глава Африканскoго командования Вооруженныx сил США генерал Стивен Таунсенд на слушаниях в комитете Сената по вооруженным силам. – Наши конкуренты ясно видят богатейший африканский потенциал. Россия и Китай стремятся превратить инвестиции в „мягкую“ и „жесткую“ силу в политическое влияние, стратегический доступ и военное преимущество. Экономические и дипломатические обязательства Китая позволяют ему поддерживать автократии и, постепенными усилиями изменяя международные нормы, в будущем претендовать на Африку как на свой второй континент».
Еще в мае 2021 г. Таунсенд предупредил, что Китай обгоняет Америку в Африке. «Китайцы обошли США в некоторых странах Африки. Портовые проекты, экономические усилия, инфраструктура, а также их соглашения и контракты приведут к расширению их доступа в будущем. Они подстраховываются и делают на Африку большие ставки», – заметил он.
В июне 2021 г. в крайне запоздалой попытке противостоять китайской инициативе «Один пояс, один путь» администрация Байдена совместно с «Большой семеркой» запустила новую глобальную инфраструктурную инициативу «Восстановить лучший мир». Согласно информационному бюллетеню администрации Байдена, «президент и партнеры по G7 договорились запустить новую, амбициозную глобальную инфраструктурную инициативу Build Back Better World (B3W), ориентированную на ценности, высокие стандарты и прозрачное инфраструктурное партнерство под руководством ведущих демократий, с тем чтобы помочь сократить потребность в инфраструктуре в развивающемся мире более чем на 40 трлн долл. (…) B3W станет глобальным по своему масштабу проектом: от Латинской Америки и Карибского бассейна до Африки и Индо-Тихоокеанского региона. У разных партнеров G7 будет разная географическая ориентация, но в суммe инициативa будет охватывать страны с низким и средним уровнем дохода по всему миру».
Однако на деле эта инициатива кажется слишком незначительной и запоздалой. По данным американского Центра глобального развития, в период с 2007 по 2020 г. Китай инвестировал в инфраструктурные проекты в Африке 23 млрд долл. Сообщается, что это «на 8 млрд долл. больше, чем внесли все другие восемь крупнейших кредиторов, вместе взятых, включая Всемирный банк, Африканский банк развития, а также банки развития США и Европы».
США или другим странам будет практически невозможно конкурировать с китайскими усилиями, особенно в рамках запланированных инициатив B3W, поскольку все эти инициативы вовсе не ориентированы на действительно необходимые материальные инвестиции. Вместо этого четырьмя основными направлениями усилий там являются: климат, здравоохранение, цифровые технологии, а также половое и расовое равенство…
По словам Гьюда Мура, старшего научного сотрудника Центра глобального развития, «больше всего беспокоит то, что B3W явно исключила физическую инфраструктуру из своей компетенции… В Африке, которая отстает от всех других регионов мира по наличию дорог с твердым покрытием и электричества, этот дефицит без массового притока физической инфраструктуры и инвестиций будет лишь возрастать». В отсутствие серьезных скоординированных международных усилий Китай продолжит заполнять этот пробел в инфраструктуре, поскольку он продолжает укреплять свое влияние в Африке, в то время как США и Европа на этом поприще всё больше отстают.
Джудит БЕРГМАН
Перевод с англ. А. Непомнящего
Комментариев нет:
Отправить комментарий