вторник, 29 марта 2022 г.

«Если миссией Путина было «денацифицировать» Украину, то он уничтожил доказательства преступлений реальных нацистов»

 

«Если миссией Путина было «денацифицировать» Украину, то он уничтожил доказательства преступлений реальных нацистов» Историк Грегори Пармут годами изучал действия оккупантов (речь о 1940-х). Его архив сгорел во второй день войны

23:08, 28 марта 2022
Источник: Meduza
Дым от обстрела над городом Чернигов. 4 марта 2022 года
Дым от обстрела над городом Чернигов. 4 марта 2022 года
Dimitar Dilkoff / AFP / Scanpix / LETA

Во второй день войны, 25 февраля, под обстрел попало здание управления СБУ в Чернигове — вместе с ним был уничтожен и архив на 13 тысяч документов. Историк Грегори Аймаро Пармут регулярно приезжал в этот архив из Чикаго ради исследования нацистской оккупации времен Второй мировой: он собирал доказательства преступлений в отношении местных жителей и даже планировал переехать в Украину, чтобы продолжить исследования. По просьбе «Медузы» журналист Кирилл Руков записал его историю.

«Я узнал об обстреле здания в день, когда это произошло — но была надежда, что сами документы уцелели, — рассказывает Грегори Пармут. — Только 25 марта (через месяц после обстрела — прим. «Медузы») у меня появилось подтверждение, что архив не вернуть. Честно говоря, я впал в ужас. Я не мог плакать только потому что у меня остались друзья в Чернигове, которым теперь грозит опасность — и я начал думать о них» 

Грегори Аймаро Пармут родился в 1989 году в типичной американской mixed-family: отец — итало-американец, мама — христианская еврейка. «Моя мама почти не общалась с родственниками и не интересовалась корнями семьи, — вспоминает Грегори. — Пармут — редкая фамилия, но мы ничего не знали о ней, пока я не начал изучать историю в университете и не заинтересовался происхождением своей семьи».

Грегори Пармут в Густынском женском монастыре, Черниговская область
Грегори Пармут в Густынском женском монастыре, Черниговская область
Архив Грегори Пармута

Сперва поиски ни к чему не привели, но вскоре Грегу повезло. Всего за неделю, до того, как он обратился в музей Яд Вашем в Израиле, кто-то добавил в их базу данных недостающие детали истории его семьи.

Позже Грегори выяснил, что это сделал Евгений Пармут — достаточно известный в России адвокат, в нулевых представлявший Диму Билана, Аллу Пугачеву, Филиппа Киркорова и Яну Рудковскую. Он оказался дальним родственником Грегори, и именно его сведения привели историка в город Прилуки в Украине, откуда пошла их семья.

Абрам Ицкович Пармут убит немцами 20 мая 1942 года
Абрам Ицкович Пармут убит немцами 20 мая 1942 года
Архив Грегори Пармута
В кресле — прадед Грегори — Давид Абрамович Пармут. Рядом с ним его брат Самуил Абрамович Пармут. США, 1911 год
В кресле — прадед Грегори — Давид Абрамович Пармут. Рядом с ним его брат Самуил Абрамович Пармут. США, 1911 год
Архив Грегори Пармута

В следующие несколько лет Грегори стал почти одержим исследованиями Черниговской области: «Нынешний город Прилуки для меня как Мекка для мусульман». 

Черниговская область на севере Украины была «эпицентром советского партизанского движения», считает Пармут. Здесь партизанские отряды были во всех главных населенных пунктах: «Именно поэтому Черниговская область испытала несоразмерную долю насилия от немецких и венгерских войск, она потеряла около 127 тысяч человек. Подавляющее большинство погибших были украинцами — и об этих жертвах писали гораздо меньше, чем про жертв Холокоста. Это подстегнуло меня в исследованиях, я сфокусировался на изучении истребления славян как этнической группы». 

В 2015 году в рамках декоммунизации Служба безопасности Украины по решению парламента рассекретила архивы КГБ. Документы продолжили храниться в архивах СБУ, но теперь доступ к ним открыли всем желающим. В 2018-м изучать источники в один из таких архивов в Чернигове прилетел Грегори Пармут.

Фотография документов из архива СБУ
Фотография документов из архива СБУ
Архив Грегори Пармута

«Сначала я нервничал, проходя через вооруженную проходную, где стояли караульные с автоматами Калашникова. Но они оказались вежливыми, все было гладко, — вспоминает Грегори первый день работы в архиве. — Никакого бункера или подвала, архив находился просто на первом этаже особняка. Внутри — типичный советский интерьер, довольно архаичный. Всего четыре гигантские комнаты с папками и бумагами».

«Мечта воплотилась. А потом пришли ****** русские»

В период нацистской оккупации местная полиция выполняла в том числе и требования офицеров Вермахта — так и возникло уникальное собрание личных дел, протоколов и показаний. Основу архива СБУ в Чернигове составляли как раз такие полицейские документы — около 13 000 уникальных свидетельств.

Грегори работал с ним три года, оставаясь на лето, а осенью возвращаясь в Чикаго на учебу — в магистратуре Университета Индианы в области Русской и Восточно-Европейской истории. Результатом его исследований стала научная работа «Геноцид под любым другим названием».

Грегори получил на свои исследования несколько международных грантов, но так и не успел их использовать. Все перелеты Чикаго — Киев он оплачивал из своих сбережений, только на билеты ушло около 3 тысяч долларов. Параллельно он работал учителем английского в местных школах: «В Прилуках я местная знаменитость, чувствую себя там абсолютно как дома, там мое сердце».

В последнее лето перед пандемией, когда Пармут рассказывал о своем проекте на лекции в черниговском колледже Шевченко, он познакомился с девушкой. У них завязались отношения, позже они расстались, но поддерживали общение. Грегори надеялся, что вскоре вернется к ней.

«Мой план был как можно быстрее переехать в Украину после окончания эпидемии, — рассказывает Грегори. — Я грезил этим, совершенствовал свой украинский язык и русский тоже, конечно».

Осенью 2021-го, Пармут, наконец, смог вновь приехать в Украину. «Мечта воплотилась прошедшей осенью. А потом пришли ****** [чертовы] русские», — рассказывает исследователь.

Из-за скопления российских войск у границы в начале 2022-го ему пришлось эвакуироваться по совету американского посольства. Бывшая девушка осталась в Украине.

«Я вообще-то не хотел уезжать, совсем, даже спорил, но мои старенькие родители просто умоляли об этом с момента, как США стали эвакуировать своих дипломатов из Украины, — рассказывает Пармут. — Мой друг, Костя, тоже историк, до войны служил контрактником в украинской армии. Утром в день моего отлета обратно в США, он сделал мне подарок — жетон, который носили советские военнопленные в Чернигове. Конкретно этот был сломан пополам, — это значит, что советский солдат не выжил в плену».

Костя был очень оптимистичен. Он спросил Пармута, когда тот вернется в Чернигов. «Я сказал: «Как только русские уберут свои танки от белорусской границы», — вспоминает Грегори. — Он был уверен, что Россия не вторгнется и ничего не будет. Последний раз когда я разговаривал с ним, он вступил в Территориальную оборону».

«Путин уничтожил доказательства преступлений реальных нацистов»

Накануне уничтожения архива Грегори занялся исследованием партизанского движения в деревнях Варва и Сребное, на юге Черниговской области.

«Эти документы, а также материалы по соседней Малой Девице полностью уничтожены. Из-за ****** [долбанной] бомбардировки архива вся эта информация просто потеряна, — ругает историк. — Если миссия Путина была в том, чтобы «денацифицировать Украину», то он уничтожил лучшие доказательства преступлений реальных нацистов в Черниговской области. Точно так же как и мои планы по исследованию Голодомора: теперь достать фамилии жертв будет невообразимо сложнее». 

Конечно, целью атаки был не сам архив, понимает Грег. «Даже в 2018 году, когда я работал там в первый раз, коллега-историк сказал, что «Если Россия начнет вторжение, первой целью в Чернигове будет это здание, потому что это управление Службы Безопасности Украины, — вспоминает он. — Просто документы были там, и не было ни времени, ни возможности заниматься их перемещением».

Сейчас многие сотрудники архивов скрываются от возможного преследования со стороны росийских военных. У части историков были спецпропуска, формально они могли числиться в базах СБУ, объясняет Грегори: «Некоторые сбежали из Черниговской области в другие регионы. Архивистка Татьяна Гапиенко, которая заботилась обо мне как о сыне и курировала мою работу, — тоже в бегах, потому что ее муж был офицером. Я молюсь чтобы с ними все было в порядке».

Коллега Пармута по исследованиям — историк Елена Лысенко — успела скопировать и отправить Грегу все их совместные наработки за две недели до уничтожения архива, когда американец уже эвакуировался по совету американского посольства: «Сохраненные файлы не сравнится с объемом, который утрачен. Все, что касалось сталинских и пост-сталинских репрессий — все теперь потеряно. Это просто чудовищно». 

Тем временем Елена Лысенко с мужем и дочерью уехали на север области, в надежде переждать войну на даче.

Их район теперь оккупирован Россией. С Леной не было никакой связи, но два дня назад он смогла принять несколько звонков от нашего общего друга. Я знаю, что русские и украинцы кичатся тем, как они умеют выживать в периоды катастроф и даже в крайней бедности. Но я хочу, чтобы мир знал, что Елена Лысенко, — лучший историк преступлений нацистов в Черниговской области, — сейчас фактически заложница на оккупированной россиянами территории. Она сказала, что войска стоят прямо в ее поселке, и солдаты грозятся стрелять в любого, кто попытается его покинуть. Местные стараются приютить беженцев в своих дома и спрятать их. Вы не представляете насколько все это похоже на то, что я встречал о военной оккупации в документах, — говорит Пармут.

Пармут уверен: до начала «операции по денацификации» негативного отношения к россиянам у жителей Черниговской области не было.

«Честно говоря, до вторжения большинство людей, которых я знаю на Черниговщине, относились к русским так же по-братски, как и раньше. Отец девушки, с которой я встречался, до последнего момента говорил: «Путин не нападет на нас, ведь мы все еще братья». Так действительно думали люди. Немногие недовольные после Майдана — такие тоже были, пусть и не в большом количестве — говорили: «Я встречу русских с цветами». Но никто из них не делает этого теперь. Когда ты видишь, как в твоем родном городе стреляют русские танки, когда бомбят твою деревню, — ты не можешь целовать таких «освободителей»».

У большинства друзей Грегори в Черниговской области — родственники в России или Беларуси. В самом Чернигове многие говорили на русском, подчеркивает он: «Я даже немного жалел о своем решении жить конкретно в этом городе, потому что русский я знаю хуже, а на улице на нем говорили гораздо чаще, чем на украинском». 

«План Путина оказался абсолютно безумен и уничтожил украино-российское родство, — заключает Пармут. — Теперь оно мертво».

* * *

Грег думал, что вернется в Украину не позднее чем через месяц после начала война — так как надеялся, что политики найдут дипломатическое решение. 24 марта он собирался прилететь обратно в Чернигов:

Теперь я просто жду. Часть денег я отправляю непосредственно тем, кто служит в территориальной обороне Нежина и Чернигова, чтобы они могли купить еду, воду и другие припасы. В Прилуках у меня есть друг, который совершает долгие и опасные поездки до польской границы обратно за гуманитарной помощью — я помог ему с бензином для и расходными материалами. Медицина и еда — это главное, что сейчас необходимо. Мы с мамой даже привозим их [лекарства и продукты] в нашу местную православную церковь в пригороде Чикаго — они отправляют гуманитарную помощь в Украину.

Пармут говорит, что от «тотальной депрессии» его спасает только одно: «Моя чудесная квартира в Чернигове еще цела, после обстрелов друзья регулярно проверяют дом. Я вернусь в нее, когда попаду в состав гуманитарной миссии. Это и есть мой план — вернуться как можно скорее». 

1 комментарий:

  1. " мама — христианская еврейка. Моя мама почти не общалась.." Или христиантка или еврейка. Или снимите крестик,или оденьте трусы....

    ОтветитьУдалить