пятница, 26 марта 2021 г.

Евреи всего мира готовы отпраздновать Песах

 Хаг Песах самэах!

Евреи всего мира готовы отпраздновать Песах

Песах – один из самых древних еврейских праздников, неразрывно связанный с важнейшим событий в нашей истории, Исходом из Египта

Хатуль Б.Б., 

Песах – праздник свободы и весны
Песах – праздник свободы и весны
iStock

Песах – один из самых древних еврейских праздников, напрямую и неразрывно связанный с важнейшим событий в нашей Священной истории – Исходом из египетского рабства. Это произошло около 3300 лет назад, а точнее, в 2448 году по еврейскому календарю.

Как известно, древние евреи (дети Иакова-Израиля) пришли в Египет как одна семья. Поначалу они были радушно приняты и поселены в земле Гошен (одной из провинций Египта), но когда евреев стало «слишком много», и власти стали опасаться, что они могут восстать или оказать помощь врагам, к ним были приняты особо жестокие репрессивные меры. На всех египетских евреев была возложена изнурительно тяжелая трудовая повинность, дома евреев постоянно обыскивались, жен разлучали с мужьями, а новорожденных мальчиков убивали…

Моше (Моисей) был тем, которому было суждено выжить и спасти свой народ. Поистине, прямое вмешательство Б-жьей воли спасло его от неминуемой гибели от рук египтян, и привело к тому, что воспитывался Моше во дворце фараона, но всегда ощущал себя частью своего народа.

За убийство египтянина, избивавшего еврея, Моше был приговорен к смерти, бежал, много лет жил в пустыне, среди кочевых племен, где, в частности, обзавелся семьей.

Однажды, перегоняя стадо овец через Синайский полуостров, Моше увидел горящий, но не сгорающий куст. Из огня раздался голос Всевышнего, повелевающего отправиться в Египет и вывести евреев из рабства.

Фараон, перед которым предстали Моше со своим братом Аароном, разумеется, не захотел отпускать евреев, и Б-г наслал на Египет десять казней – чудовищных бед и несчастий: превращение нильской воды в кровь, появление несметного множества жаб, мириады песьих мух, нашествие диких зверей, падеж скота, язвы, вши, гибель урожая от града и саранчи, тьму и, наконец, гибель первенцев: Б-г умертвил первенцев египтян, но пропустил («пасах» на иврите) дома израильтян.

Повинуясь Б-жьему повелению, евреи должны были выбрать из скота, к которому они были приставлены в качестве пастухов (и который не погиб, как скот египтян во время одной из казней), молодых ягнят, зарезать их, зажарить и съесть «с горькими травами и опресноками». Причем, баранов, которые для египтян были священными животными, требовалось не просто съесть, но сделать это открыто, на глазах у египтян, а до этого необходимо было при свете дня пометить косяки дверей своих домов кровью ягнят. В ночь, когда в каждой семье египтян погибли первенцы, смерть обошла стороной еврейские дома, помеченные жертвенной кровью.

Только после этого фараон сдался и отпустил евреев, ушедших вслед за Моше – начался Исход. Таким образом, Песах – праздник обретения свободы и обретения достоинства, толпа вчерашних рабов сделалась освященным народом, достойным величайшего Б-жьего благоволения – получения Торы!

Согласно преданию, перед Исходом еврейские женщины не успели заквасить тесто, поэтому напекли пресных лепешек. До сих пор маца – пресный хлеб, который полагается есть в Песах – напоминание о том, что ели евреи, поспешно покидая Египет.

Спешка была не напрасной – озлобленный фараон, встав во главе египетской армии, погнался за евреями, собираясь истребить непокорных. Но на седьмой день Исхода, опять-таки, по Б-жьей воле, Красное море расступилось перед евреями, а затем сомкнуло свои воды над головой египтян. Так погибли ненавистники нашего народа в далекой древности, так же продолжают они гибнуть на протяжении всей нашей истории!

Кроме основного значения, само по себе название праздника, «Песах», толкуется как «уста говорящие», и это, конечно, соответствует тому, что главная заповедь праздника (в этом году «заходящий» в ночь с 27 на 28 марта, и, как известно, длящийся семь дней в Израиле (восемь – в диаспоре)) – рассказывать об истории Исхода, ибо «в каждом поколении должен еврей смотреть на себя так, как будто он сам, лично вышел из Египта».

Накануне вечером, когда вся семья и гости, пришедшие в дом, собираются за праздничным столом, они читают Пасхальную Агаду – историю Исхода евреев из Египта. А сама трапеза называется «седер» («порядок» на иврите) и является важнейшей частью праздника.

Пасхальный седер проводится в определенном, строго установленном порядке, где каждому действию отведено свое место и свое время. Праздничная трапеза в миллионах еврейских семей во всех странах мира на протяжении веков, с соблюдением одних и тех же обычаев – это удивительное явление, помогающее евреям остаться единым народом в условиях многовекового рассеяния. Кстати, древним символом такого единства являлось обязательное паломничество в эти дни в Иерусалим для жертвоприношений в Храме (так же как в Суккот и Шавуот).

Для религиозных людей, дни Песаха – это дни молитв, благочестивых размышлений и отдыха, когда если и не запрещена всякая работа (как в первый и последний и день), то всяко ограничена. Для же светской части населения Израиля – это выходные, которые принято проводить с семьей, друзьями, близкими. В полупраздники – дни между началом и концом Песаха – часть учреждений работает полдня, а часть – не работает вовсе.

Израильтяне любят отдыхать и часто используют пасхальную неделю для поездок за границу всей семьей или же для путешествий по стране, устраивая пикники в многочисленных живописных ее уголках.

Источник: Evrofilm - еврейский медиа портал (приведено в сокращении)

США и ЕС договорились о противостоянии против РФ

 США и ЕС договорились о противостоянии против РФ 26.03 19:05   MIGnews.com

США и ЕС договорились о противостоянии против РФ

США и Евросоюз договорились координировать усилия против России. Об этом заявил глава европейской дипломатии Жозеп Баррель по итогам переговоров в Брюсселе с американским госсекретарем Энтони Блинкеном.

По его словам, Вашингтон и Брюссель намерены побудить Москву отказаться от "конфронтационного поведения".

"В связи с этим мы решили действовать вместе, чтобы противостоять этому", - сказал Боррель.

КРИЗИС БЕЖЕНЦЕВ

 

Кризис беженцев

Residents in support of continued refugee resettlement hold signs at a meeting in Bismarck, N.D., Monday Dec. 9. 2019. Several church leaders are urging Burleigh County not to be the nation's first to refuse new refugees since President Donald Trump ordered that states and counties should have the power to do so. (AP Photo/James MacPherson)

Тем американцам, которые заглотили наживку пропаганды и брали на себя библейскую миссию, требуя «Впусти народ мой», сейчас явно не до библейских аналогий.

По требованию народа президент Байден объявил, что не станет проводить драконовскую иммиграционную политику президента Трампа, не станет держать детей в клетках, с пониманием отнесется к нуждам беженцев, а строительство пограничной стены остановил росчерком пера.

И вот вся эта армия вторжения в белый майках с логотипом Байдена рванула к границе и через нее. Десятками тысяч. А будет еще больше. Министр внутренней безопасности Алехандро Майоркас заявил: «У нас на южной границе будет больше людей, чем за последние 20 лет». В чем виноват, разумеется, Дональд Трамп.

refugees

Только в январе пограничная охрана США арестовала свыше 75000 нелегалов, и среди них очень много детей без сопровождения взрослых. Каким образом, почему подростки отправились одни через весь континент, кто поднял их, что пообещал, как они должны расплачиваться за свой переход границы, ответов нет. Известно только, что преступные группировки делают по 14 миллионов в день на контрабанде через границу живого товара.

Байден решил облегчить участь нелегалов, и вместо того, чтобы отправить их в тюрьму или немедленно депортировать, выделил 87 миллионов долларов для расселения их в гостиницах. Национальные гвардейцы ночевали в гараже Капитолия, а нелегалам предоставляют гостиницу. Кстати, Джен Псаки так и не смогла объяснить, почему у президента США такое разное отношение к нелегалам и национальным гвардей           цам.

Желание граждан полунищих стран Латинской Америки попасть в США вполне объяснимо, но чтобы они вот так вот встали и пошли крестовым походом до американской границы, должным быть иные факторы, чем просто желание. Кто-то ведь должен этих людей поднять и заверить их, что поход увенчается успехом.

Одна «беженка» из Боливии сказала корреспонденту «Нью-Йорк Таймс»: «Он (Байден) наша единственная надежда. При Трампе у нас надежды на было. Все шло назад, назад, назад». Теперь понятно, почему администрация Байдена во всем обвиняет сейчас Дональда Трампа.

По словам Майоркаса, в латиноамериканских странах царит нищета, разруха и насилие, на борьбу с которыми нужно много-много денег, а президент Трамп бесплатные деньги раздавать перестал. Вот народ вконец обнизал и отчаялся, и рванул через границу при первой же возможности.

То есть, американцев хотят уверить, что отказ Дональда Трампа содержать коррумпированные режимы Гватемалы, Гондурас и Сальвадора, перекачивать деньги американских налогоплательщиков правительствам, разворовывающим экономическую и гуманитарн6ую помощь, является причиной иммиграционного кризиса.

Согласно индексу коррупции, из 180 стран Сальвадор, Гватемала и Гондурас занимают, соответственно, 104, 149 и 157 места. Сотни миллионов долларов американских налогоплательщиков окажутся на банковских счетах коррумпированных лидеров этих стран, что никак не облегчит участи населения. И, кстати, самая большая разруха царит именно в тех странах, где избиратели проголосовали за социалистический путь развития в пропасть.

Прошли те времена, когда иммигранты, прибывающие в Америку, брали личную ответственность за свой выбор, старались выучить язык, влиться в местную культуру, работать и строить свое благосостояние своими руками.

Теперь ничего этого не нужно. Не нужно учить язык, не нужно обладать профессией, ибо страна, поставившая на первое место критическую расовую теорию с признанием неизбывной вины белого человека за все на свете, даже за то, что в поте лица своего добывал хлеб, будет кормить нелегалов за счет этого самого виноватого белого человека, и человека любого другого цвета кожи и разреза глаз, если он имел наглость получить образование, профессию, работу и преуспеть, а не опуститься в палатке под мостом в Сан-Франциско.

Кстати, теракт в Боулдере, штат Колорадо, лишний раз подтверждает, что политика приема так называемых беженцев слишком дорого обходится. Ценою в жизнь, и не в одну.

И, между прочим, нагнетание этого самого чувства обиженности, жертвы очень даже способствует радикализации этих самых «жертв белого человека».

Речь, разумеется, идет о теракте в штате Колорадо, совершенном Ахмедом Аль-Иссой, большим противником Трампа, между прочим. И очень его волновала горькая участь иммигрантов и беженцев.

Когда президент Трамп сказал, что Америка не должна принимать под видом беженцев граждан тех стран, где террор дело обычное, и под видом беженцев Америка может получить террористов, вся либеральная свора накинулась на него, обвинив в расизме и исламофобии. А Ахмед Аль-Исса сломал все стереотипы о «белом человеке как самом опасном террористе» (по словам племянницы Камалы Харрис), купил ружье и расстрелял в упор 10 ненавистных ему носителей расового превосходства.

И не нашлось ни одного человека с ружьем, который остановил бы террориста, потому что иметь ружье дома в сейфе можно, а появляться с ним в общественном месте нельзя. Ношение оружия в общественном месте стало исключительно привилегией преступников.

Ахмед Аль-Исса вырос в Америке, и постоянно обвинял своих одноклассников и всех окружающих в исламофобии. Он постоянно вступал в конфликты со всеми, кто, как ему казалось, проявлял неуважение к его религии. Одноклассники говорят, что он обладал взрывным характером, врачи говорят о психических отклонениях, что тоже не исключено, но его психические отклонения как-то органично вписывались в его ненависть ко всем иноверцам и гражданам страны, которая дала ему и его родителям статус беженца.

Родители Аль-Иссы бежали в Америку из города сирийского города Ракка, столицы Исламского халифата (ИГИЛ). До ИГИЛ там хозяйничали Фронт Аль-Нусра, связанный с «Аль-КАидой» и Арар Аль-Шам, связанный с ИГИЛ. Короче, город со славными боевыми традициями.

Семья утверждает, что Аль-Исса радикалом не был. Так только, ненавидел Трампа и Америку за исламофобию. И мы все знаем, кто эту ненависть подогревал. В 2019 году Ахмед твитнул #istandwithrefugees. Штат принял его семью в 2002 году, почти сразу после терактов 11 сентября. И единственное чувство, которое подогревали в нем родители, было чувство обиды и ненависти.

А общество, виновато ли оно? Если это то самое общество, которое через все средства массовой информации обвиняло президента Трампа и его сторонников в ксенофобии, в исламофобии, расизме и белом супремасизме, то неудивительно, что чувство обиды у Ахмеда переросло в паранойю и слепую ненависть. Более того, он находился под колпаком ФБР из-за связей, как это было мягко сказано, с лицом, представляющим интерес для ФБР. И ФБР политкорректно молчало, опасаясь обвинений в исламофобии, как это было в майором медицинской службы Нидалем Хасаном, расстрелявшим на базе Форт Худ безоружным военнослужащих.

Говоря простым языком, связался с экстремистом, потенциальным террористом, и совершил вполне осознанный теракт, преступление на почве ненависти, тем более, что ощущал он себя жертвой и орудием возмездия.

Мы не знаем, сколько еще таких «жертв», борющихся за права беженцев Америка получит благодаря безумному стремлению демократов расширить свою электоральную базу любой ценой. Мы знаем одно, дело не в оружии как таковом. Дело в том, что милосердный к жестоким, жесток к милосердным. Таков трагический парадокс либерализма.

Мысли о сочувствии жертвам американской революции

 

Мысли о сочувствии жертвам американской революции

hqdefaultggggggggggggggg

Публицист Дерек Хантер Фото: i.ytimg.com

Я пишу это во вторник, в день рождения своей бывшей начальницы Кати Котрикадзе, которая три года назад уволила меня с RTVI, где я проработал 16 лет политическим комментатором.

Я не люблю бесполезных разговоров и не спросил у нее, чем я провинился. Выгнала, так выгнала, имела право. Моя рабочая гипотеза была, что начальницу-левачку не устраивали мои взгляды. Я давно сочувствовал людям, уволенным за убеждения, а три года назад стал сочувствовать еще больше, хотя Катя, возможно, уволила меня не за взгляды, а за возраст. Сейчас же я изо всех сил стараюсь не злорадствовать.

Вскоре после смерти Гуталина в нашу коммуналку на Тверском бульваре начали наведываться старые большевики, вернувшиеся из мест не столь отдаленных и отсидевшие стандартные 17 лет (1937-1954). Они приходили проведать мою бабушку, которая до революции была бундовкой, после примкнула к правящей партии и разносила эмигрантские газеты по кабинетам большевистских вождей, а потом проработала всю жизнь в библиотеке «Известий».

Поступив в «Новое русское слово», я представлял, как она кладет его на стол Ильичу. 92-летний Мэлор Стуруа говорил мне, что до сих пор помнит мою бабушку, хотя уже безбожно путает ее имя. Она по блату проводила меня в актовый зал «Известий» на встречи с Аджубеем («Не имей сто друзей, А женись, как Аджубей») и Полом Робсоном, с чьим прогрессивным сыном я познакомлюсь полвека спустя в Нью-Йорке. Мальчишкой я ползал по пыльным закромам известинской библиотеки и любовался в «Крокодиле» на дружеские шаржи на кровавого тирана Иосипа Броз Тито, с чьей внебрачной дочерью меня познакомили пару лет назад в Хэмптонах.

Я не имел понятия, за что сели бабушкины гости, но формально им сочувствовал, потому что они были бабушкины гости. Сочувствие мое со временем умалило близкое знакомство с советской историей. Много лет спустя кто-то заметил мне, что Сталин уничтожил больше старых большевиков, чем Антанта и все сигуранцы планеты. В тот момент я больше уже не симпатизировал старым большевикам и принял замечание насчет Сталина скорее глумливо. К Сталину потеплел, но не очень.

Сейчас я каждый день слышу об очередном увольнении в США какого-то профессора, актера, журналиста или иной знаменитости и по-человечески им сочувствую, но в последнее время мою жалость умаляет сознание того, что все они леваки, чьими трудами делалась идеологическая революция, которая уплетает их за обе щеки. Если среди этой публики затесались когда-то консерваторы, то большинство из них давно вывели дустом политкорректности и сейчас вычищают только несчастных левых взглядов.

За что боролись, на то и напоролись. Звучит не очень сердобольно, но справедливо. Что посеешь, то и пожнешь. В воскресенье мне попалась статья на ту же тему консервативного публициста Дерека Хантера, который пишет, что в общем и целом он не радуется чужим бедам, «но время от времени я получаю удовольствие, видя, как жизнь отплачивает той же монетой какому-то леваку или группе оных. Когда 70 сотрудников фабрики лжи HuffPo (левый ресурс Huffington Post — В.К.) были уволены своими новыми хозяевами из Buzzfeed, я переживал за людей, никого из которых не знал. Но в более широком смысле мне было наплевать. И если быть совершенно честным, я чуть-чуть посмеялся».

Хантер объясняет, что смеялся не над людьми, которые лишились работы, а «над всеми левыми журналистами, которые приветствовали или приняли равнодушно закрытие нефтепровода «Кистоун XL» и исчезновение всех рабочих мест на нем. Все, кто, как попугаи, повторяли ложь о том, что «они смогут делать солнечные панели», или не сообщали о том, что значит в жизни исчезновение 11 тысяч высокооплачиваемых рабочих мест, не заслуживают сочувствия, когда эта змея жалит их самих».

«Я не праздную каждый раунд журналистских увольнений, — оговаривается автор. — Мне просто все равно. Журналисты сейчас стали активистами. С какой стати я буду горевать, когда кучка либералов лишается заработка?».

Хантер упоминает одну из последних жертв чистки, пригожую 27-летнюю чернокожую с почти патриаршим именем Алекси, Алекси Маккэммонд, которую назначили главредом кретинского сетевого журнала «Тин Вог». За несколько дней до этого Маккэммонд взяла самоотвод, поскольку, будучи 17-летней школьницей, написала в соцсети нечто, истолкованное в наши дни как обидное для азиатов и однополых.

Я не нашел ее якобы гомофобских твитов, но нашел якобы антиазиатские. В частности, она твитнула в 2011 году, «сейчас гуглю, как не проснуться с распухшими азиатскими глазами» и «зачеркнул всю мою работу и не объяснил, что я сделала не так. Большое спасибо тупой учитель-азиат…».

Маккэммонд удалила эти твиты, два года назад публично за них извинилась, и «Тин Вог» был рад ее нанять, тем более что она была левой активисткой, как ныне положено быть всем журналистам, и освещала Белый дом для известного сайта «Аксиос».

Маккэммонд попала в огни рампы два месяца назад, когда «Вэнити фэр» (которому я как-то продал за 700 долларов свою фотографию Жириновского в тот момент, когда он доказывал мне с портретом своего отца в руках, что он не еврей) написал о ее романе с зам. пресс-секретаря Белого дома Т. Дж. Дакло, бывшем пресс-секретаре байденовского предвыборного штаба.

Дакло («заткни Дакло, пока тепло!») кричал при встрече на автора статьи, которая раззвонила в журнале о его интрижке с Маккэммонд, наговорил ей каких-то «женоненавистнических» гадостей и заявил на закуску: «Я тебя уничтожу!». Поднялся шум, Дакло отстранили от работы (сперва на неделю), а его начальница Джен Псаки сообщила в «Твиттере», что он принес журналистке извинения и «первым признал, что его поведение не соответствует стандартам, которые провозгласил президент».

Байденовский клеврет был недоволен статьей журнала, поскольку журналистам, освещающим Белый дом, считается западло крутить амуры с его сотрудниками, а «Вэнити фэр» взял и рассекретил его связь с Маккэммонд.

Скандал улегся, и Маккэммонд получила предложение возглавить «Тин Вог», который я ни разу не видел, а Хантер называет «никчемным журнальчиком, набитым статьями типа «тебе не нужен бойфренд?» и «как угодить своему бойфренду» вперемешку с самой прогрессивной бредятиной, какую можно себе представить».

Хотя крамольные твиты юной Маккэммонд не были секретом для начальства, оно, очевидно, решило, что это дела давно минувших дней. Но в наше время таких дел не бывает. Кто-то вывесил в сети скриншоты скоромных твитов, и коллектив «Тин Вога» встал на дыбы.

Самое смешное, что завотделом социальных сетей «Тин Вога» Кристина Дэвитт, которая громче всех клеймила Маккэммонд за ее гомо- и азиафобские твиты, на днях попалась на том, что в 2009-2010 гг. использовала в твитах роковые слова на букву «н».

Циники тут же напомнили, что в октябре «Тин Вог» поместил статью, которая категорически провозглашала, что «если ты не Черный, прекрати применять слово на букву “н”!».

Пытаясь спасти свое новое назначение, Маккэммонд постоянно каялась, напоминала, что она «цветная», и заявляла: «Я стала журналисткой, чтобы усиливать голоса и поднимать проблемы наших самых уязвимых общин».

«Это мантра активистки, а не журналистки», — комментирует это кредо Хантер.

Я пошел в журналисты, потому что насмотрелся на то, как работают американские корреспонденты («корры» по-диссидентски) в Москве, и дико возжелал стать одним из них.

Протесты юного коллектива не утихали, и начальство сочло за благо намекнуть, что Маккэммонд лучше будет отказаться от своего назначения. Так она и сделала. Конечно, это несправедливо. Но что посеешь, то и пожнешь.

Алек Брук-Красный: «Завтра начинается вчера», Часть 1

 

Алек Брук-Красный: «Завтра начинается вчера», Часть 1

Main.Pic

У каждого человека своя судьба.  Одни говорят, что она дается при рождении, и человек проживает жизнь на «коротком поводке» – что ни делай, а от судьбы не уйдешь. Но есть и другие, кто доказывают обратное, и делают свою судьбу сами, иногда «переламывая» жизненные ситуации, чтобы идти только вперед. И это не мифические персонажи, созданные фантазией писателя, а реальные люди, живущие среди нас.

     Алек Брук-Красный «сделал себя сам».  И как раз об этом наша книга – история человека, создавшего собственную судьбу.

Завтра начинается вчера   

 Роман

В просторной комнате, занимающей центральную часть первого этажа двухэтажного жилого дома, за офисным столом по-хозяйски расположился высокий средних лет мужчина. Сегодня его рабочее место, обычно заваленное бумагами, было девственно чистым, отчего казалось очень большим и немного торжественным. Мужчина открыл верхний ящик стола, достал из него Тору в кожаном тисненом переплете, бегло перелистав, открыл на нужной странице. Затем он встал, подошел к стене, украшенной множеством фотографий, дипломов и грамот. Его взгляд остановился на небольшом черно-белом фото, с которого из-за стекла грустным и немного ироничным взглядом на него смотрел старик в черной строгой кипе. Мужчина протянул руку, нежно провел по холодному стеклу, словно снимая с него невидимую пыль.

– Привет, деда, – вздохнув, произнес он. Мужчина вернулся к столу, достал из того же ящика синий бархатный мешочек, вышитый золотыми вензелями, надел на руку тфилин. Он на мгновение задумался, еще раз посмотрел на старую фотографию, и воспоминания увели его в маленькое еврейское местечко за тысячи километров от Нью-Йорка.

Деда Нохим
Деда Нохим

Алек Брук-Красный четко, как будто это было вчера, представил Субботу из другого века и из другой страны почти шестидесятилетней давности …

Солнце сквозь верхушки деревьев медленно подбиралось к горизонту. Небрежно тронув черепичные крыши, спряталось за оврагом, оставив на мгновение маленькому местечку бледные оранжевые блики…

Полная женщина лет шестидесяти встала с кресла, опершись руками на колени, оправила на себе праздничную вязаную кофту, подошла к столу. Пламя двух наполовину обгоревших свечей заметалось в мутном зеркале старинных серебряных подсвечников, испуганно затрепетало в созданном ею потоке воздуха.

– Шаббат шалом, – тихо произнесла она, гася пламя.

Пожилой мужчина, задумчиво глядя в окно, сквозь которое в мгновенно ставшим серебряным небе появились первые безжизненно бледные звездочки, повернулся к ней, улыбнулся:

– Шаббат шалом! Накрывай на стол, будем провожать Субботу.

– Да, конечно, 10 минут… Поможешь мне, Алик? Она ласково потрепала по вихрастой голове мальчика лет четырех, стоявшего за спиной мужчины.

– Угу…

Деда Нохим играет на скрипке
Деда Нохим играет на скрипке

– Ну тогда возьми в комоде в нижнем ящике скатерть и дай деду.

– Деда, а деда, поиграй нам, ну, пока бабушка кушать принесет… Алик молитвенно сложил перед собой руки.

– Успеешь одну песенку, бабушка сказала – целых десять минут еще…

– Слушаюсь, мой командир! Он поправил кипу, сползшую на затылок, достал из потертого футляра скрипку, осторожно провел смычком по струнам. Первый, одинокий и резкий, будто недовольный звук расколол полумрак, но уже через неуловимое мгновение небольшую комнату наполнила чарующая мелодия…

Lomir zikh iberbetn
Lomir zikh iberbetn, iberbetn
Shtel dem samowar,
Shtel dem samowar,

Lomir zich iberbetn,
zay-she nisht kayn nar,
Lomir zich iberbetn,
zay-she nisht kayn nar…

Давай-ка помиримся, помиримся,
Давай пить чай пойдем,
Пить чай давай пойдем,
Давай же помиримся,
Не будь же ты глупцом,
Давай-ка помиримся,
Не будь таким глупцом…

низким, проникновенным голосом вторил скрипке мужчина.

Деда Нохим, бабушка Сара
Деда Нохим, бабушка Сара

– Нохим, ну что так грустно, а? Все, слава Б-гу, живы у нас и здоровы!  Мужчина улыбнулся:

– Ты, Сарочка, права, как всегда. – Он бережно уложил скрипку в футляр и потер ладони. – Ой, а запахи, запахи, давай-ка быстро все на стол неси!

– Алик, а папа с мамой куда делись? Сара осторожно поставила на стол большое блюдо истекающей ароматом картошки «в мундире», пристроив его рядом с селедкой, щедро посыпанной зеленым лучком.

– Да вот же они, бабушка, вот, с соседями у калитки разговаривают! Алик ткнул пальцем в окно.

– Так беги быстро звать!

В подмосковном местечке Перловка, а ныне в самой что ни на есть Москве, заканчивался сентябрьский субботний день 1961 года. Впрочем, как и во всей огромной советской империи…

1961 год ознаменовался в стране победившего людей социализма тремя судьбоносными событиями: денежной реформой, полетом Юрия Гагарина в космос и переездом семьи Бруков (родителей мамы Алика) из коммунальной «плацкартной» квартиры в трехкомнатную и совершенно отдельную «хрущевку»!

А что такое отдельная, еще и трехкомнатная в лишенной даже намека на архитектурные излишества серой и унылой пятиэтажке?

Сегодня – это предмет воздыхания по не самой успешно сложившейся жизни и зависти к счастливым обладателям в 9 и (о сказка!) в 16–25-этажных домах хоромов. А тогда переезд от недоброжелательных, завистливых и пакостных сожителей по общим кухням и туалетам казался непомерным и всеобъемлющим счастьем, способным просто убить на месте.

И летом того самого знакового 1961 года Хаим и Мария Брук стали обладателями отдельного советского счастья. Правда, уже спустя год «отдельное счастье» пополнилось молодой семьей дочки Клары в составе ее мужа Семена и сына Алика, переехавших в столицу из Перловки. Больше герой нашей книги в Перловку не возвращался, но теплые воспоминания о ней, память о деревянном на две семьи, маленьком домике, мудрых и добрых стариках, его населявших, осталась на всю жизнь…

Говорят, что человека нужно воспитывать тогда, когда он лежит еще поперек кровати и в малосознательном состоянии, ну а потом уже, когда – вдоль и что-то там себе соображает – поздно. Этот вредный миф породил немало людей никчемных и ущербных, придерживающихся этой стратегии и в отношении уже своих детей. И так из поколения в поколение. Детей нужно просто любить и жить так, чтобы быть для них всегда и во всем примером. Это небольшое и, возможно, для кого-то лирико-философское отступление очень важно для того, чтобы понять, в каких условиях рос герой нашей книги. Единственное «насилие», которое было совершено над Аликом, когда он лежал еще поперек кровати, это было обрезание, которое сделали ему, как и положено, в восьмидневном возрасте. Автором этой рискованной идеи был дедушка Нохим, а вот где родители нашли в Москве 1958 года моэля, трудно даже представить. Но это произошло, и это во многом закалило его характер. Нет, закалил не сам процесс и не близость к Б-гу в результате этого процесса, а те сложности, которые возникли при поступлении и дальнейшей учебе в школе. Даже не имея богатого воображения, читатель легко представит себе, как «просто» было общаться Алику, еще и Кацнельсону, со сверстниками, особенно после регулярных медосмотров и переодеваний на уроках физкультуры. В Советском Союзе, где под лозунг «Человек человеку друг, товарищ и брат» евреев в принципе не любили и друзьями-товарищами не считали, а уж братьями даже с похмелья – ну, просто из области немарксистской фантастики. Правда, не любили и «хохлов», и «кацуков», и «чурок», и «чучмеков». Но у перечисленных «нелюбимых» были «свои» республики, где они не меньше и в ответ не любили «москалей» и «кацапов». В общем, имело место быть всеобщее братство и дружба всех народов по-советски. Но с какой стороны ни смотреть, хуже всего в такой ситуации было евреям и цыганам, которые ничего в этом плане «своего» не имели. Вот и в школе, где среди тысячи учеников был всего один Кацнельсон и двое цыганчат, их любили «по-советски» и часто с кулаками. Впрочем, ситуативный союз Алика и двух очень боевых цыганских ребят после пары-тройки кулачных разборок быстро прекратил попытки пацанов из «титульной» нации установить свою гегемонию.

Tefillin

Гегемония была и в семье Кацнельсонов-Бруков, гегемония любви и взаимного уважения. Оба дедушки Алика, «перловский» и «московский», были ремесленниками. Хаим – парикмахером, а Нохим – сапожником. Сапожником был и его отец Семен. Впрочем, Семен был не просто сапожником, а мастером-виртуозом, способным буквально за 2–3 часа пошить пару удобных и элегантных туфель, способных конкурировать с лучшими образцами обуви зарубежной, которую в Союзе видели и носили только дипломаты и представители партийной элиты. Сегодня его бы назвали кутюрье или дизайнером, а тогда, в послевоенной и нищей стране, таких слов не было даже в словаре. И пусть читателя, которому повезло не застать в своей жизни советские времена, не удивляет, что в небольшой семье было аж два сапожника и один парикмахер. Евреи в СССР заполняли те профессиональные ниши, которые им позволяла заполнять система. И становились сапожниками, портными, парикмахерами, мастерами по ремонту бытовой техники и физиками-ядерщиками в случаях, когда мозги «выпирали» настолько, что даже партаппарат не мог с этим справиться. В общем, «сапожная» ниша в этой семье была заполнена почти максимально. И это приносило очень даже неплохой доход, позволявший безбедно существовать в условиях всеобщего дефицита. Семен работал в сапожной мастерской, но основной заработок приносила ему обувь, сшитая, в обход «бухгалтерии», дома для уважаемых и известных людей. Выделанная кожа хранилась под диваном, на котором спал Алик, и ее ни с чем не сравнимый запах запомнился ему на всю жизнь. Среди клиентов Семена был, в частности, и Аркадий Райкин, всенародно не просто любимый, а обожаемый артист. И не только он, но и многие другие артисты, писатели. В общем, в создании ими бессмертных образов и литературных шедевров Семен принял самое непосредственное и творческое участие, потому как играть на сцене и в кино советских героев с мозолями на ногах было бы очень трудно, если вообще возможно. Сам Семен был колоритной и эпатажной личностью. Высокий, физически сильный, любивший носить стильные белоснежные костюмы, чем выделялся до неприличия среди советской серости, «анекдотчик» и душа любой компании, он, казалось, был обречен на внимание КГБ со всеми вытекающими из этого внимания последствиями. Но не стал. И не стал благодаря своему брату Николаю – герою войны, делегату нескольких партийных съездов, начальнику управления бытового обслуживания населения, куда входила и фабрика «Индпошив» – в общем, надежному и проверенному советскому номенклатурному товарищу. Именно он частенько выручал своего анекдотообильного брата в ситуациях, когда можно было получить «пятерку», как минимум. А пара-тройка пошитых Семеном пар обуви для «сильных советского мира сего», причем бесплатно, дополняла аргументы Николая в защиту брата. Кстати, с Аркадием Райкиным Семена познакомил именно Николай, который близко общался с Аркадием Исааковичем, можно сказать, даже дружил. У Райкина среди прочих слабостей была страсть к шубам, которые он ежегодно шил у Николая в «Индпошиве».

Дядя Коля (в центре, второй от Райкина вправо) с Аркадием Исаковичем и его театром
Дядя Коля (в центре, второй от Райкина вправо) с Аркадием Исаковичем и его театром

Виктор ЗОНИС

ЛИЧНОЕ, 26 марта 2021

 

 

:
Что доказали выборы в Израиле? Очевидное: отсутствие чувства благодарности и явный инстинкт саморазрушения - свойственные всему человечеству. Видимо, назрела необходимость очередного "холодного душа", чтобы граждане Еврейского Государства вновь поняли, что хорошо и что плохо. Впрочем, сколько этих трагических процедур было в нашей истории, а "воз" и ныне там.

[10:01:53 AM]

:
Что нам, гражданам Израиля, постараются доказать СМИ после прошедших выборов? Победитель гонки - Биньямин Нетаниягу- вопреки здравому смыслу, цифрам, фактам, результату борьбы с "ковидом" - враг Еврейского государства, в то время, как проигравшие выборы Лапид, Либерман. арабы, Мерец и Авода - бравые строители и друзья Израиля.

[10:46:03 AM]

:
За годы моей жизни в Израиле правый лагерь не раз терпел поражение на выборах. Причиной было одно и тоже: предательство, разногласия внутри самого лагеря. Просто правые, умеренно правые и очень правые спорили с пеной у рта, и дрались на кулачках. Все они, особо очень правые, были свято убеждены в своей правоте и не шли на компромиссы. В то время, как их противники, были готовы на союз даже с самим дьяволом ради самой власти. Затем, и очень скоро, оказывалось, что нечистый - не друг евреям и Еврейскому Государству, и правые вновь, забыв о распрях, и вспомнив о Боге, начинали строить и укреплять Израиль, но при этом, в очередной раз, множить на политической кухне обиженных и обойденных. Всё это - следствие ущербной демократии, придуманной некогда благодушными основателями Израиля.

[3:41:23 PM]

:
Не я один заметил подозрительную схожесть событий. Помните, как после первого подсчета голосов Трамп мог праздновать сокрушительную победу нал Байденом, и вдруг, буквально за одну ночь, "Титаник" США резко сменил курс, двинувшись навстречу гибельным айсбергам социализма. Мы, в Израиле, тоже, на первый день после выборов, узнав, что одна из арабских партий не проходит в Кнессет, праздновали победу Нетаниягу, и вдруг, та же ночь, обеспечила РААМ место в Кнессете, загнав очередные выборы в тупик. Эх, если не это, темное, мрачное, непредсказуемое, время суток.