НА ТРОИХ

 

НА ТРОИХ

рассказ

 Итак, начнем ковыряться в закоулках моей памяти.

Пожалуй, я начну с внутриутробного периода моего существования. Это случилось в самом начале 1953 года когда я, будучи эмбрионом, безмятежно развивался в утробе моей мамы, поэтому в "своих воспоминаниях" за  этот период, я буду ориентироваться, исключительно, на рассказах  моего отца, Леона Эзровича Лебельзона, работавшего хирургом в больнице села Згурица Молдавской ССР, где проживало мое семейство. В тот "светлый" период, в СССР  бушевал "справедливый гнев советского народа против сионистских врачей-отравителей", а мой папа и по национальности, и по профессии, как раз попадал под этот "гнев". Ну, так бывает. И надо-же такому случиться, что у жены военкома района заболел живот и она, естественно, обращается за медицинской помощью в местную больницу. Дело было вечером и осмотрев пациентку, мой отец сообщает мужу, что у его жены аппендицит и необходимо оперировать. Разгневанный военком хирургу не поверил, обрушив весь свой "справедливый гнев" на голову моего папы, обвинил его в сионизме и желании нанести вред жене ответственного партийного и военного деятеля района и потребовал вызвать хирурга из ближайшего города Сороки, расположенного в 30 км от нашего села. Отец не сопротивлялся, позвонил в городскую больницу и вызвал консультанта. Через несколько часов хирург приехал. Им оказался его старинный друг, по фамилии Ротшульд, с которым они вместе учились в медицинском университете румынского города Яссы. Осмотрев пациентку, он недоуменно спросил:

- Леон, какого черта? Зачем ты вызвал меня ночью на банальный аппендицит?

Получив разъяснения, он покачал головой.

 - Нет, Лончу! Учитывая мое, как и твое, "пролетарское" происхождение оперировать жену военкома я тоже не буду. Надо вызывать хирурга из столицы. 

Сообщив мужу о принятом решении, они позвонили в Кишинев и вызвали специалиста. Была зима, снежные заносы, бездорожье, да и расстояние приличное, так что столичный консультант прибыл только утром. По воле судьбы, им  оказался их общий друг по фамилии Якобсон, с которым они заканчивали вышеупомянутый университет. 

Военком ополоумел. Мало того, что врачи по национальности евреи, фамилии которых он даже повторить-то не может и с которыми  борется вся страна, так еще учились за границей! И они должны оперировать его жену? Да никогда! 

Но, консультантов больше вызывать было было неоткуда. Друзья держали военный совет.

 - Ребята! -сказал Ротшульд,- у пациентки уже признаки перитонита и времени  у нас нет. Кто будет оперировать?

 - У меня двое детей,- решительно заявил Якобсон,- я рисковать не намерен.

И тут мой папа принимает "Соломоново" решение.

 - Господа,- шепотом сказал он,- в соседней Дрокии(поселок в 10км) есть один молодой доктор, молдаванин. Пусть он и оперирует жену военкома. Опыта мало, зато соплеменник. 

Так и решили.

 - Да вы что?- голос приехавшего из района молодого хирурга дрожал,- я всего месяц как работаю и никогда сам не оперировал. Я не смогу,- жалобно посмотрев на старших товарищей, произнес он.

 - Ладно,- подвел черту папа,- сделаем так...

 - Товарищ военком! - твердо сказал Якобсон,- консилиум врачей решил, что у вашей супруги аппендицит. Её необходимо оперировать и для этой цели нами был вызван "абдоминальный хирург-специалист аппендэктомиолог", по фамилии Семенюк. Он и проведет данную операцию. Вы согласны?

 - Разрешаю, пусть делает,- важно произнес военком, хотя не понял в какой именно области этот хирург специалист, но фамилия его успокоила и облегченно вздохнув, добавил,- наш человек!

Пациентку оперировал мой отец, ассистировал Якобсон. "Специалист аппендэктомиолог" стоял рядом и с интересом смотрел на ход операции. В протоколе он был записан как оперирующий хирург, о чем и сообщил ожидавшему мужу. 

 - Вот так,- удовлетворенно сказал военком,- и похлопав Семенюка по плечу, добавил,- каких специалистов растим! Орлы! А то расплодились тут, отравители разные, "специалисты иностранные", фамилии не выговоришь, и все хотят извести нас, советских партийных руководителей и членов их семей. Знаем мы их "операции"! Ничего, разберемся потом. Выведем "вредителей" на чистую воду!

Пациентку отправили в палату, "как надо" оформили протокол операции. 

 - Да ладно,- Ротшульд поднял рюмку с коньяком,- зато увиделись. Когда бы мы еще собрались вместе?

Друзья чокнулись, выпили за встречу, потом за родных, да мало ли за что могут выпить старые "друзья-отравители"? Пили даже за меня, еще не родившегося. 

Эдуард Долгунов