НЕ МОГУ ДЫШАТЬ

 

Алекс ТАРН | Не могу дышать

 

Манифест вскипевшего разума

 

«Не могу дышать…» – прохрипел он, перед тем как вернуть душу Богу – который, будем надеяться, сможет заново употребить эту вечную субстанцию для наполнения иного, более достойного человеческого материала. Что и говорить, смерть от удушья под коленом чересчур ретивого копа вряд ли можно приветствовать, хотя министерство финансов наверняка, пусть и втайне, считает иначе. Ведь каждый вдох мистера Флойда (а успел-то он надышать будьте-нате) стоил американским налогоплательщикам как минимум нескольких центов, потраченных на продуктовые талоны, благодаря которым этот бездельник весьма неплохо питался, на помощь матерям-одиночкам, которых он бросал, обрюхатив, на борьбу с наркотиками, которые он ревностно потреблял, и на предотвращение грабежей и мошенничества, которыми Большой Джорджи занимался в свободное от героиновой отключки время.

Тем не менее, жизнь есть жизнь, и она, как правильно замечал некий советский писатель, дается людям не для того, чтобы им было мучительно больно под чьим-то удушающим коленом – даже учитывая вышеупомянутую экономию бюджета. К тому же, я и сам чувствую некоторую солидарность с теми, на чьих футболках сегодня написано «Не могу дышать…». Потому что, представьте, тоже «не могу».

Я не могу дышать из-за придавившего мою шею оккупантского колена левой прогрессистской кодлы, которая давно уже превратила некогда свободное западное общество в один большой концентрационный лагерь, удушаемый жесточайшей диктатурой «политкорректности».

Я не могу дышать из-за того, что эта кодла может в любой момент превратить любого нормального человека в прокаженные, влепить ему на лоб каиново клеймо, шельмовать и линчевать, сломать жизнь ему и его семье, заставить его публично каяться, плакать и ползать на брюхе, а затем выбросить в выгребную яму и пойти за следующей жертвой. Подобный уровень и объем людоедства не снился даже изощренным сталинским инквизиторам.

Я не могу дышать из-за поганого оруэлловского языка, который оккупанты силой вколачивают мне в глотку – пока еще не вместе с зубами, но, видимо, недалеко и до зубов. Я не могу дышать от всех этих «слушательниц и слушателей» вместо обычного «слушатели», включающего и тех, и других. От «родителя №1 и родителя №2» вместо «мамы и папы». От «члена ЛГБТ-общины» вместо «гомосексуалиста». От «менструирующего человека» вместо «женщины». От «ослабленных» вместо «слабых», от «альтернативно одаренных» вместо «дебилов» и от всех прочих многочисленных псевдо-понятий, навязываемых мне грубым тоталитарным диктатом.

Я не могу дышать из-за запретов на профессии и на «неполиткорректные» научные темы, из-за увольнения профессоров и отстранения преподавателей, которые осмелились – нет, не протестовать! – но всего лишь славить оккупацию не так громко, как ей бы хотелось.

Я не могу дышать из-за повседневного вранья, выдаваемого за «научный взгляд на вещи», из-за запретов на технологии, из-за брехливой «борьбы с потеплением», которая грозит всеобщей безработицей, голодом и гибелью цивилизации.

Я не могу дышать из-за душителей и людоедов, председательствующих во всевозможных комиссиях и комитетах ООН, из-за серийных убийц, напяливших мантии судей международного суда, из-за кровавых диктаторов, с наглым видом поучающих пока еще относительно свободный мир, как надо соблюдать права человека.

Я не могу дышать, когда средневековые исламские головорезы, запущенные прогрессистами в цивилизованный мир под видом несчастных «беженцев», превращают некогда нормальные городские районы в арены безнаказанных грабежей и изнасилований.

Я не могу дышать, когда хулиганствующее быдло любого цвета вулканической лавой выползает на улицы наших городов, громя и поджигая все, что подлежит разгрому и поджогу, а полиция трусливо ретируется по приказу угодных быдлу прогрессистских политиканов.

Я не могу дышать, когда некогда свободные люди некогда свободной страны, пав на колени, лижут обоссанные сапоги ухмыляющегося погромщика из опасения потерять семью, заработок, здоровье, роль, контракт, место в стартовом составе.

Я не могу дышать из-за страха за своих внуков, которым оставляю мир, оккупированный левыми подлецами.

Я не могу дышать! Слышите?! Я не могу дышать!

Вы тоже не можете? Вы спрашиваете, что надо делать, пока нас окончательно не придушили, как «великомученика» Флойда? Уверяю вас, дело идет именно к этому – причем, буквально, без литературных гипербол. Разница лишь в том, что нас, нормальных людей, не будут хоронить в золотом гробу, а столкнут в общую яму бульдозерным ножом – если к тому времени на земле останутся бульдозеры. Впрочем, «прогрессисты» Пол Пота, помнится, справились с захоронением четверти камбоджийского населения и без бульдозеров, одними мотыгами…

Я скажу вам, что делать. Собственно, этот ответ очевиден. Оккупацию свергают лишь одним путем: бунтом, восстанием, сопротивлением. Конечно, я не зову вас на улицы бить витрины и жечь покрышки. Нормальные люди редко ходят даже на мирные манифестации, а уж на сопряженные с насилием – и подавно. Нормальные люди живут нормальной жизнью, которая состоит из нормальной семьи, нормальной работы и нормального досуга. Им трудно найти время, чтобы стоять в пикетах, потрясать плакатами и давать физический отпор отморозкам, которые заведомо превосходят их в умении бить, мучить и убивать. Я не могу просить вас, нормальных, стать ненормальными.

Но это не значит, что вы не способны на восстание.

Начните его – каждый на своем месте. Начните с принципиального отказа от языка оккупантов. Это только кажется, что инверсный оруэлловский язык – следствие оккупации; в реальности все обстоит ровно наоборот. Сначала левая прогрессистская кодла ломает нормальную речь, смещая таким образом значение понятий, а уже потом принимается складывать из этого лживого материала лживые дворцы «универсальных ценностей». Отказывайтесь быть «родителем №». Норма – не преступление, а отклонение от нормы – не доблесть. Будьте теми, кто вы есть на самом деле: женщиной, мужчиной, матерью, отцом, белым, черным, желтым, ультрамариновым… – и принципиально отказывайтесь раскаиваться в этом статусе. Слегка перефразируя Цветаеву: «На их преступный мир один ответ – отказ!»

И второе, не менее важное: не стесняйтесь давать принципиальную моральную оценку проявлениям левой подлости в своем ближайшем окружении. Поддерживая нормальные дружеские отношения с леваками и с теми, кто голосует за леваков, вы нормализуете оккупацию, придаете ей легитимный моральный статус. Помните: мнимая симметрия между «левыми» и «правыми» – одно из типичных «смещенных понятий» прогрессистов. Оккупант, лжец и разрушитель не может быть симметричен нормальному человеку. Они нагло присвоили себе звания либералов и гуманистов, но их удушающий тоталитаризм не имеет ничего общего с liberty, а их «гуманизм» происходит не от слова human, а от слова humus.

Левый значит подлый. Вы – нормальные, леваки-прогрессисты – отклонение от нормы, прежде всего – моральной. Оккупационное левое мировоззрение не подлежит пока уголовному суду, как родственная ему идеология фашизма, но это не должно мешать бескомпромиссному моральному осуждению его подлых адептов и сочувствующих им. Не дискутируйте с прогрессистами, вставая таким образом на один уровень с ними – просто исключите их из числа своих друзей: возможно, это заставит кое-кого из них призадуматься.

Кто-то скажет: этого мало. Но с чего-то ведь надо начинать, не так ли? Так почему бы, вдобавок к пустым жалобам в соцсетях, не начать с себя самого, со своего личного поведения, со своего личного круга – без каких-либо протестов, демонстраций, репараций и контрибуций? Потому что оккупация уже зашла слишком далеко, и, если просто хрипеть «Не могу дышать…», дело кончится совсем худо. Худо для всех.

Share