Почему диктаторы даже в странах, где слово «демократия» стало бранным, при всей безграничности своей власти не отказываются от странной ролевой игры под названием «демократические выборы»? Пусть даже результаты борьбы за пост президента или за места в парламенте известны заранее, все же эти даты могут стать триггерами для волнений (последний пример тому – Беларусь), а представителям несистемной оппозиции удобнее напоминать о себе. Не легче ли просто сменить характер режима, закрепив за собой звание «пожизненного президента» (благо, и прецеденты были), «отца нации» или кого угодно еще, а парламенты превратить в «аппендикс», подобие юридического отдела в президентской канцелярии, покорно записывающий и утверждающий решения кабинета?
Этот вопрос – «зачем диктаторам выборы?» – «Детали» задали известным российским политологам и журналистам. Вот некоторые ответы:
Станислав Белковский, политолог и политтехнолог: «Всякой власти нужен источник»
– Почему диктаторы проводят выборы и нуждаются в них? Ответ очевиден: у всякой власти должен быть источник. Он же – (об)основание ее легальности. Законной природы. Которая в свою очередь есть одна из важных составных частей легитимности, то есть признания власти ее объектом. Например, населением определенной страны или ее части. К власти вообще – в корпорации, семье и др. – это тоже относится, но сейчас не будем отвлекаться.
Источники власти бывают в основном такие:
- Господь Бог. На том стоят классические абсолютные монархии, каковых в мире остается все меньше. Характерный пример – Саудовская Аравия, где король не ограничен ничем, кроме богоданного шариата. Хотя номинально в стране есть Основной закон и парламент (консультативный орган, назначаемый королем). Еще пример абсолютной монархии – Ватикан.
- Народ. В современном мире так принято, что все отличное от абсолютной монархии – демократия. Хотя смысл этого слова каждый понимает по-своему.
Так что для всякого диктатора формальный (не фактический, разумеется) источник власти – народ. А процедура воспроизводства его диктатуры – демократическая. И пока народ не свергает диктатора, то есть считает его легитимным, он де-факто признает демократичность процедуры.
Иными словами. На вопрос, кто/где источник твоей власти, диктатор всегда отвечает: «Народ. Потому что я победил на выборах».
Как говорил еще в XIX веке испанский консервативный мыслитель Хуан Доносо Кортес, в наше время даже королем можно быть только по воле народа.
И не верьте распространившимся в последнее время измышлениям «академических политологов», что выборы-де нужны, чтобы узнать народное мнение. Всякий авторитарный правитель всегда знает народное мнение – оно у него в голове. И он всегда готов объяснить народу мнение последнего, что и делает. Самыми разными способами, включая те самые выборы.
Константин Эггерт, журналист: «Российское общество качнулось влево»
– Ближайшее будущее российского политического режима, как и российской оппозиции, эти так называемые выборы не изменят. Изменился контекст, причем, конечно, в худшую сторону. Такого давления на гражданское общество и СМИ раньше не было. Сегодня власть не стесняется демонстрировать, что никакой даже псевдодемократии не существует – она сама решает, кто будет сидеть и заседать в любом парламенте, будь то федеральный или региональный, а кто не будет сидеть.
Очень важно, на мой взгляд, что эти «выборы» с точки зрения кремлевской администрации – не отдельный процесс, а часть проекта «2024». В 2024 году Путину предстоит либо продлить свое пребывание в Кремле еще на шесть лет, либо поменяться с кем-то местами, придумав какой-то новый вариант. Я уверен, что сам Путин пока ничего еще не решил. Но хочет иметь лояльную и подконтрольную ему Думу на всякий случай. И, судя по предварительным результатам голосования, эта задача Кремлем выполнена.
Павел Кудюкин, социолог, сопредседатель профсоюза «Университетская солидарность»: «Выборы – это социальный клапан»
– Легитимацию и легализацию политических режимов везде, за исключением традиционных монархий типа Саудовской Аравии или Султаната Бруней, обеспечивают хотя бы формальные выборы. Таковые, с номинальной многопартийностью, есть даже в Северной Корее. Как мы помним, и оба Бонапарта становились императорами по результатам референдумов. Таково неудобство для потенциальных диктаторов жизни в современном мире – приходится оглядываться на внешний мир и соблюдать хотя бы видимость приличий.
Да и в России все же достаточно значим удельный вес граждан, которые совсем уж авторитарный вариант не примут. Для них выборы – предохранительный клапан, он создает видимость возможности повлиять на власть если не сейчас, то в обозримом будущем.
Алексей Аникин, политический обозреватель: «Капля камень точит»
– У нас выборная четырехпартийная линейка превратилась в пятипартийную и появился фактор, пусть и довольно робкий и который сложно оценить, – это фактор «Новых людей» (партия, которая впервые преодолела электоральный барьер и войдет в Государственную думу – прим. «Детали»). Он сыграет свою определенную роль. Вряд ли, конечно, надо ждать каких-то слишком уж кардинальных перемен, но какие-то постепенные подвижки все-таки происходят. И именно они все же превращают выборную демократию в гибкую систему, которая адаптируется к реальности.
Вряд ли вернутся архаичные формы. Это равносильно тому, к примеру, что нынешнего главу Венгрии Виктора Орбана объявят императором, и он станет восстанавливать Австро-Венгерскую империю. Так что даже формальные результаты, как мне кажется, все-таки подобны той воде, которая точит камень.
Марк Котлярский, Эмиль Шлеймович, «Детали»˜.
Alexei Druzhinin, Sputnik, Kremlin Pool Photo via AP
Авторы очевидно до сих пор никак не могут усвоить, что неправильный народ не разделяет их правильных демократических взглядов и обожает своих палачей и диктаторов. Поэтому в России самые популярные правители - Сталин и Иван Грозный. В Германии так популярен был Гитлер, а в ходе так называемой "арабской весны" к власти пришли бесноватые исламские фундаменталисты.
ОтветитьУдалить