Из архивов КГБ: Тайная встреча Мэрилин Монро в СССР

Закончился век, и многое тайное в его истории постепенно становится явным.  Российские спецслужбы в порядке обмена архивами передали США наше досье на Ли Харви Освальда, предполагаемого убийцу Дж.Ф. Кеннеди. А в начале 2000-го из закромов Лубянки через океан отправился очередной контейнер – на этот раз с советскими «разработками» по Мэрилин Монро. Почти невероятно, но факт – ставшая легендой при жизни секс-богиня Америки и первая героиня Playboy тоже была на крючке у КГБ.  Самая знаменитая съёмка – на красном бархате – была сделана в 1949 году. Распластанная на ворсистой материи, Мэрилин вот уже много лет плывёт сквозь сны миллионов мужчин, вечно молодая, словно мраморная Венера, поправшая своим телом само время. Одна из самых удивительных афер кремлевских спецслужб периода «холодной войны» началась совершенно случайно. В июле 1959 года в Нью-Йорке, на одном из приемов, организованных под эгидой Демократической партии, произошла не запланированная никем встреча звезды Голливуда Мэрилин Монро и молодого сотрудника советской миссии при ООН, которого мы назовем Вадим Викторович. «Меня направили на этот приём, поскольку почти все руководство было в отпуске. Я там практически никого не знал, стоял у стенки и попивал шампанское. В первый раз Мэрилин прошла мимо меня в окружении шумной группы мужчин. Она посмотрела на меня, наши глаза встретились, она улыбнулась, я улыбнулся в ответ. Через некоторое время она подошла уже специально и пошутила, что я похож на героя кинофильма (это не было преувеличением – В.В. был росл, статен, хорош собой). Я представился, посетовал на то, что никого тут не знаю. Мэрилин тут же выдернула из толпы пару своих приятелей – одного радиожурналиста и какого-то активиста, пожелала нам интересной беседы и полетела дальше. В третий раз мы оказались рядом уже под занавес мероприятия – и тут я впервые почувствовал её женский интерес ко мне… она взяла меня за руку, сказала что надеется на следующие встречи, и дала свой телефон. При этом смотрела на меня совершенно обольстительно –так, как она смотрела с экрана… позвонил ей через день, и она позвала меня в гости. – Извините, что перебиваю: неужели советским дипломатам в Нью-Йорке можно было вести такую вольную жизнь – встречаться в «непротокольной обстановке» с известными женщинами, к примеру? – Нет, конечно же…(В.В. очень тяжело вздыхает, делает паузу.) Я тогда работал в системе МИДа, но, разумеется, периодически выполнял какие-то поручения КГБ и ГРУ… В тот вечер, сразу после приема, я отрапортовал обо всем нашему главному особисту. Он отреагировал довольно легко и не без юмора сказал: «Ты парень красивый, неженатый – давай, дерзай. И расскажешь, как там у вас получилось…» Мы встречались с Мэрилин в основном в её квартире на Восточной 57-й улице. Пару раз посещали маленькие ресторанчики, но, как правило, предпочитали уединение. Мэрилин тогда ещё была замужем (за драматургом Артуром Миллером), репортеры и фотографы бегали за ней по пятам, а скандала ей совершенно не хотелось. Мне огласка тоже была не нужна. Неделикатный вопрос: как она вообще? – Невероятно ласковая, завораживающая женщина… Чувства я к ней испытывал,  несомненно, – но не мог дать им волю. Меня очень редко отпускало ощущение, что мы под колпаком, что я обманываю её, использую её – особенно позже, уже в Москве… Я успокаивал себя мыслью, что она меня тоже использует – правда, более естественным, «женским» способом. – Вы считаете, что Монро не была влюблена, а видела в вас красивого самца и  не более? – Ну не так просто, конечно… Но по-настоящему глубокой, духовной связи у нас не могло появиться – мы были людьми из совершенно разных миров, а потому наши интересы пересекались в первую очередь в самой бессловесной сфере – сексе. – Что же, вы совсем не разговаривали? – Да нет, разговаривали, и не так уж мало. О политике; я рассказывал ей про Советский Союз… Потом мы очень много говорили о русской классической  литературе, которую Мэрилин, боюсь, знала тогда едва ли не лучше, чем я. Во всяком случае, Достоевского… Именно во время этих мечтательных разговоров у неё появилась идея фикс – поехать в Россию и чтобы я ей там всё показал. В сентябре 1959-го Мэрилин Монро, сильно удивив многих, дисциплинированно явилась на встречу деятелей американского кинематографа с советской делегацией во главе с Хрущевым. Там во время личной беседы с Никитой Сергеевичем Монро сообщила ему о своем горячем желании посетить СССР – умолчав, разумеется, о романтической подоплеке. Однако совсем скоро Хрущев узнал о Вадиме Викторовиче и без её помощи. История приняла настолько серьёзный оборот, что где-то в октябре или ноябре 59-го в Кремле произошла встреча в верхах, где присутствовали Хрущев, Микоян, Суслов, Громыко и тогдашний шеф КГБ Шелепин. Обсуждали персональное дело Мэрилин Монро и решали, что с ней делать. Вариантов предлагалось два: назначить прогрессивную артистку товарищ Монро официальным «другом Советского Союза» и легальным агентом его влияния (по примеру Поля Робсона или Вана Клиберна) или сделать из неё тайного информатора, то есть советскую шпионку. В.В. на совещании не было (чином не вышел), но некоторые детали до него как до главного исполнителя дошли в пересказанном виде. «Поначалу всем понравился первый вариант – «мир и дружба». Хрущев даже предложил снять Мэрилин Монро в каком-нибудь советском фильме. Но «железный Шурик» (кличка А.Шелепина) гнул свою линию – агентурную. В принципе аргументы у него были неглупые. Он говорил, что для роли друга Мэрилин – дама слишком скандальная и одиозная. Слова «секс» тогда в ходу ещё не было, но Шелепин проинформировал товарищей, что, по точным агентурным данным, Мэрилин Монро была участницей стриптиза, – и это произвело сильное впечатление. Кроме того, он предположил, что взбалмошная актриса будет дружить с СССР только до тех пор, пока дружит со мной, – а если я ей надоем или, хуже того, обозлю, то и Стране Советов тоже не поздоровится… Шелепина поддержал Суслов, который сказал, что истинным другом СССР может быть только человек, разделяющий принципы коммунистической идеологии и морали, а у Монро с этим явные проблемы». Итак, постановили, что Мэрилин Монро следует использовать как секретного агента – тем более что она вхожа в любые дома Америки и лично дружит с братьями Кеннеди. Деньги и идеология явно не были теми стимулами, которые заставили бы Мэрилин служить Советскому Союзу, а её увлечение Вадимом Викторовичем наверняка носило поверхностный, временный характер. Чтобы привязать американский секс-символ к нашим органам крепко и надолго, оставался проверенный метод – шантаж. В декабре В.В. по телефону сообщает Мэрилин, что её поездка в СССР устроена и от неё требуется только выбрать время, чтобы незаметно на недельку-другую сбежать из Беверли-Хиллз в страну Толстого и Чехова. Надо сказать, что к тому времени любовники не виделись уже около четырех месяцев (Мэрилин жила в гостинице на Сансет-бульвар вместе с мужем) и это усиливало желание прокатиться. Случай представился на удивление быстро: в конце января 1960-го Артур Миллер улетел в Ирландию дописывать какую-то пьесу, а до начала съёмок очередной картины оставалось много времени. Мэрилин объявила друзьям и докторам, что едет развеяться в Нью-Йорк, и отбыла – 11 февраля. В.В. встретил её в аэропорту Нью-Йорка, и дальше они летели вместе – через Лондон и Прагу, в целях конспирации. «Вопреки моим опасениям, – вспоминает Вадим, – Мэрилин никто не узнавал. Её настоящее имя – Норма Джин Бейкер – было известно очень немногим, а лицо без грима выглядело совершенно иначе». Парочка поселилась на шикарной (по тем временам) даче родителей В.В. в ближнем Подмосковье и провела в столице СССР и её окрестностях пять дней. Затем «Красной стрелой» поехали в Ленинград и ещё через три дня – через Хельсинки обратно в Нью-Йорк. «Если бы не гнетущее чувство, что я «при исполнении», – это была бы, наверное, самая счастливая неделя в моей жизни», – признался сорок лет спустя Вадим Викторович. За влюбленной парой повсюду следовала служба народного наблюдения, и фотографы КГБ фиксировали все их перемещения на чувствительную плёнку. Кроме того, для пущей убедительности, Вадиму было велено сделать ряд особо игривых снимков в интимной обстановке. План чекистов был прост: в назначенный срок – предположительно, в конце марта – В.В. должен был сделать Мэрилин предложение, от которого та не смогла бы отказаться под страхом публикаций (или хотя бы предъявления мужу и руководству киностудии) компрометирующих картинок. Вадиму безумно не хотелось представать перед ничего не подозревавшей Мэрилин в качестве подлеца-шпиона: он под всеми предлогами оттягивал день решающей встречи и в конце концов просто бухнулся в ножки главгэбэшнику, умоляя избавить его от миссии вербовки. Как это ни странно, просьба была удовлетворена, хотя и немалой для В.В. ценой: его срочно отозвали на работу в Москву с существенным понижением в должности. 9 апреля 1960 года, накануне отъезда, он в последний раз позвонил Мэрилин в Лос-Анджелес, чтобы попрощаться с ней навсегда. «Я сказал ей, что у меня важные дела, и мне необходимо немедленно вернуться в Союз, и что я не знаю, когда мы ещё встретимся. Она слушала тихо, не прерывая меня, а потом сказала: «Послушай, у тебя убитый голос. Я чувствую – ты в беде… Скажи мне, что с тобой?!» А я ничего не мог ответить, потому что знал, что весь разговор по параллельной трубке слушает наш особист. А потом она вдруг запричитала: «О Боже, я знаю – это из-за меня! Это я, это я тебя подставила! Скажи, что я могу для тебя сделать?!» Я стоял в оцепенении, я не знал, что сказать, и просто положил трубку. Я не сказал ей даже, что буду её помнить… побоялся второй трубки. Сейчас стыдно… Я буду жалеть об этом всю оставшуюся жизнь». С этого момента Мэрилин навсегда ушла из жизни Вадима Викторовича; к дальнейшей разработке агента Монро он также больше не имел отношения. По его мнению, попытка шантажировать и завербовать Монро всё же была сделана –вероятно, силами кого-то из калифорнийской резидентуры. Какое влияние это оказало на дальнейшую жизнь и скорую трагическую гибель Мэрилин Монро, мы не знаем. Рассекреченная часть досье КГБ об этом умалчивает. Только серьёзные родственные связи помогли Вадиму удержаться на время в МИДе – однако ни о какой карьере молодого красавца речи уже не шло. Когда Мэрилин умерла 4 августа 1962 года, у него случился первый запой и ушла невеста. Еще через 10 лет он уволился из МИДа и пошел работать на кафедру иностранных языков одного из московских вузов. Женился на молодой аспирантке, и у них родилась дочь. Сейчас уже есть двое внуков. На вопрос о том, почему он не хочет напечатать свою фотографию и раскрыть настоящее имя, В.В. ответил: «Вы понимаете, мои родители умерли уже давно, на встречи ветеранов МИДа я не хожу… Мои жена и дочь ничего не знают ни про Америку, ни про КГБ, ни, тем более, про то, что у меня был роман с Мэрилин Монро… Всю жизнь они знают меня другим человеком – и я хочу, чтобы так и осталось. – А вы не жалеете, что ваша жизнь сложилась именно так? Не жалеете о Мэрилин? На этот вопрос В.В., одногодок Горбачева и Ельцина, не ответил. Он заплакал.   Мэрилин Монро: спецагент КГБ под кодовым именем «Маша»   Антонелла Колонна Виласи (Antonella Colonna Vilasi) Согласно откровениям бывшего агента КГБ, Мэрилин Монро якобы находилась в контакте с советскими секретными службами. Согласно высказываниям бывшего агента советских секретных спецслужб Людмилы Темновой, в 1960 году Мэрилин будто бы приезжала в  Россию (на землю ее любимого Достоевского) под кодовым именем Маша по приглашению своего друга, агента КГБ, с которым она познакомилась в США. Агент, который работал под дипломатическим прикрытием в советском представительстве при ООН, утверждает, что он встретил актрису случайно на приеме в советском посольстве во время визита Хрущева в Соединенные Штаты. Очень скоро их дружба перешла в «некоторое чувство», подогреваемое серией романтических прогулок. Темнова ссылается на все еще неизвестные  архивные источники. Она утверждает, что в КГБ сильно интересовались Мэрилин, держа под наблюдением ее занятия и знакомства. Хрущев обычно называл её «товарищ Монро», он предпринял конкретные шаги к тому, чтобы она снялась в фильме в России. Короткое путешествие Монро в СССР – тема документального фильма, снятого Темновой и озаглавленного «Монро в стране Достоевского». В этом документальном фильме утверждается на основании рассказов, а не конкретных доказательств, что актриса именно из-за этого «чувства» спешно на две недели оставила съемки фильма «Займёмся любовью», чтобы отправиться в Москву по приглашению своего друга. В документальном фильме человек, который предпочел не раскрывать своего имени, признает, что у него была особая связь с актрисой. Двадцатисемилетний агент отправился в аэропорт, чтобы встретить актрису. Он поселил ее в гостинице с видом на Кремль, а потом отвез на семейную дачу. «Это были два незабываемых дня», – утверждает он, хотя ничего и не произошло. «В наших отношениях чувствовалось некоторое напряжение. Мы отдавали себе отчет в том, что хотя мы и были вдвоем, это не означало, что никто другой нас не видит и не слышит», – объясняет он, намекая на подслушивающие устройства. После этой встречи они никогда больше не виделись, и их отношения окончательно прервались. Источник