YouTube-канал Александра Невзорова
Instagram Александра Невзорова
О.Журавлева― Всем добрый вечер! Это, действительно, «Невзоровские среды», а из Петербурга, из «Гельвеции» – Александр Невзоров. Здравствуйте, Александр Глебович!
А.Невзоров― Из «Гельвеции», из «Гельвеции».
Оленька, я понимаю, чего от меня все ждут, но начнем мы немножко с другого. Как ты помнишь, основным детективом недели было исчезновение министра здравоохранения Омской области. И как его искали, какие были брошены силы! Авиация, спецтехника. Из Москвы даже доставили несколько овчарок, которые приучены находить министров по запаху. Когда-то так нашли Мединского во вторсырье. Но собаки не потеряли квалификацию и находят министров. Везде. Того министра искали тогда под каждой кочкой, искали в берлогах у сладострастных медведиц и медведиц нетрадиционной ориентации, искали в бобровых хатках.
И вот когда еще исход этого поиска был непонятен и неизвестен, я тогда уже понимал, что проблема заключается в том, что министра абсолютно не там ищут. Хорошего министра здравоохранения надо искать в Гарварде среди выпускников. Вот какой нормальный человек будет себе искать министра в лесу в берлоге или под кочкой? В лесу под Омском? Там надо искать художественные формы мха, древесину, какие-нибудь корешки, грибы, наконец, опята, мухоморы. Можно найти алкоголика лесника. Но министра хорошего там найти невозможно.
Потому что этот парень, когда потерялся в лесу, надо было на этом ставить точку – потерялся и всё, и больше находить не надо было ни в коем случае, потому что, во-первых, периодически надо обслуживать каких-нибудь грибников. И потом у бедного омского здравоохранения появилась хоть какая-то надежда. Но, к сожалению, его нашли.
Хотя, прямо скажем, министр там на троечку. Одно дело – управлять сгнившей и распавшейся медициной, другое – покрывать всякие гэбэшные проделки. И то, вспомни, как он покрывал. Он покрывал криво, испугано. Вот это его лицемерная, испуганная физиономия главврача Мураховского, она разрушала всю тщательно выстроенную оперативную картину. Он еще тот конспиратор. Боялся он сильнее всех. И главврач был сильно ниже среднего.
Но как там тряслись все врачи, когда пропал Мураховский. Они же понимали, что будут заметать следы и понимали, что будут, скорей всего, заметать до последнего врача.
О.Журавлева― Там уже немножко замели, простите. Во всяком случае, кое-кого уже нет.
А.Невзоров― Там немножко замели. И поверили в проклятие Навального, как верили в проклятие Тутанхамона. И предполагая, что началась глобальная зачистка свидетелей, все сотрудники больницы в панике были готовы бросать клизмы, бахилы и уходит в леса навсегда.
О.Журавлева― А может быть, он и ушел в леса? Его просто не должны были найти.
А.Невзоров― Будем надеяться. Но нашли же.
И вот у нас вторая прелестная история до основного блюда – это вчерашнее выступление Шойгу, министра обороны, где он вдруг высказывает невероятную инициативу не брать в армию не то что наркоманов, но даже тех лиц, которые когда-нибудь пробовали наркотики. Это равносильно отмене призыва как такового. На что ему деликатно намекнули.
Но меня не волнуют их призывы. А меня больше волнует другое. Они ведь, помните, в свое время собирались обзаводиться дивизионными и полковыми попами.
О.Журавлева― Капелланами.
А.Невзоров― Капелланами, совершенно верно. И вот у слушателей «Эха Москвы» могло создаться впечатление, что буквально все свои силы РПЦ тратит на совершенствование, не деток, все лучшее они отдают из себя детям. Но это не совсем так. Оказывается, у них хватает сил и на всякие сопутствующие забавы. Об этом можно было бы давно поговорить. Но не было такого удачного и удобного повода. Потому что прием наркотиков, в конце концов, это личное дело каждого.
Но вот тут в Питере совершенно случайно на днях взяли закладчика. Кто не знает, кто такой закладчик, объясняю. Закладка – это пакетики с наркотиками, которые закладчик оставляет в заранее оговоренных тайничках, заранее получив карту-схему от своего руководства. А клиент их оттуда уже вынимает.
И вот операм попался закладчик-интеллигент, который трусился, обделался, рассыпал все пакетики с наркотой. Случайно его совершенно взяли. Плакал. Интеллигента успокоили и начали его мягко колоть: «Где ты еще был, куда еще клал. Показывай». И к изумлению оперов, он потащил показывать закладки в Александро-Невскую лавру, митрополичий сад.
А.Невзоров: Низко кланяюсь Лукашенко. Умеет человек поднять настроением целому народу и обнадежить
Я очень хорошо знаю это пространство. То, что называется, чужие там не ходят. Там могут появиться мамаши с колясками, потому что вход формально свободный. Но там всюду ряженые бородачи, которые контролируют абсолютно всю территорию и ситуацию. Это и монахи, и студенты духовной академии, и студенты семинарии.
И вот именно в этом митрополичьем саду закладчик показывает несколько жирнейших закладок наркоты. Каждая из закладок, ее еще можно поделить на 10 порций. И надо понимать, что никто кроме семинаристов и лиц, имеющих отношение к так называемой Лавре, туда просто абсолютно не вхож.
Но понятно, что монахи от полного безделья уже свихиваются. И если представить себе все это без этих театральных костюмов, то это тот же самый немыслимо тупой молодняк, который может разыграть перед вами некий театр веры, но только до тех пор, пока он боится, что на него настучат.
Качество стука, кстати, в семинарии очень низкое. И я не знаю, как там сейчас в Ленинградской духовной, я просто знаю по другим примерам, стукачи есть. Но ситуация такова, что стукач так быстро дисквалифицируется, стукач так быстро сам становится наркоманом, то уже через полгода не может вспомнить фамилии главных наркоманов на курсе. Крестится без остановки, а сегодня уже, в общем, никого не может называть.
И понятно, кому эти пакетики с закладками предназначались.
И, разумеется, мы сейчас поговорим про Казань. Потому что я был первым, Оля, и единственным, кто определил диагноз этого парня, кто определил его состояние, что да, действительно, это так называемая религиозная травма. И к этому пора бы уже было привыкнуть, не делать хорошие глаза. Вообще, религиозный бизнес, он очень эффективен. Но эти цветочки веры надо периодически поливать кровью. И феноменальная трусость психиатров, социологов, следователей – никто так и не решился больше правильный диагноз поставить.
Мы помним, видели все, что мальчик вообразил себя богом, что он многократно и настойчиво подтверждает, что да, он явился в этот мир в облике человека. И поставить ему верный диагноз – это задачка для третьекурсника. Я вот тут специально даже для вас взял чудесную книжку под названием «Психические расстройства с религиозно-мистическими переживаниями». И здесь идут все ссылки на психиатрию, которая позволяет такому состоянию зародиться, и энцефалопатия этого мальчика… но вообще энцефалопатия – это очень широкое понятие. 10 или 11 различных…
О.Журавлева― Я просто где-то прочла, прошу прощения, что якобы какое-то новообразование мозга и из-за него что-то…
А.Невзоров― Нет, обычно энцефалопатия к этому не приводит. Либо приводит глициновая, но там настолько жуткие симптомы…. Нет, у него, я подозреваю, есть так называемая энцефалопатия боксеров. Это официальное медицинское название, когда энцефалопатия возникает в результате травм и частых ударов по голове.
Чтобы ты понимала, откуда берется этот комплекс болезненный. Вот есть абсолютно аморфная масса внутри человека, масса патологическая. Она дремлет, но она никак себя не проявляет. Потому что воздействует целый набор условных рефлексов. Если человек думает, кого там убить, не убить, он не убивает, не идет на преступление, потому что знает, что это осуждаемо социумом, он подозревает себя в болезненности. Но в какой-то момент он выясняет, что это не он болезненный, что есть просто такая функция либо исполнения воли бога, либо так называемое прямое мессианство – то, что мы видим у этого мальчика из Казани.
О.Журавлева― Простите, а вы всерьез воспринимаете как бы интервью, которое мы увидели, что это действительно не только что в голову пришло – такие слова бросать? Что это его естественное состояние?
А.Невзоров― А очень характерные поступки. И очень характерная кровожадность. Вот просто надо понимать, что есть такая штука под названием алюмогидрид лития – это вообще деликатнейший, спокойнейший реактив, который может в банке серого цвета, серовато-беловатый с алюминиевым отливом кристальчики, он может находиться вечно. Но если вы – не буду говорить конкретно, что, чтобы никого не научить, потому что опасно, – но если вы добавляете несколько капель определенной жидкости, вы получаете сумасшедший взрыв, сумасшедший факел. Вот эта вот патология в сочетании с религиозным фактором дает именно такой эффект, что описано абсолютно везде, начиная с Корсакова, с Крепелина у Алоизия Альцгеймера, он очень любил препарировать все эти патологи, как раз доказывал, что патологические состояния уходят, когда убирают из поля зрения пациента всю эту религиозную тематику.
О.Журавлева― Как раз про религиозность вспоминали, тем более, что речь идет о Татарстане, где религиозность может быть любой конфессии.
А.Невзоров― А это неважно в данном случае.
О.Журавлева― Вроде бы говорили, что это как раз не тот случай. Про религиозность ничего не слышали. Вы имеете в виду религиозность, которая в воздухе?
А.Невзоров― Это религиозность общая, это не конфессиональная некая религиозность. Ведь на самом деле все религии сделаны примерно из одного материала, просто эти запчасти собраны по-разному.
О.Журавлева― В этот момент происходит похищение пальто. Оно не упало, уважаемые зрители YouTube.
А.Невзоров: Надо понимать, до какой степени народ безразличен к собственным потерям
А.Невзоров― Мы помним этого мальчика Акбаржона в петербуржском метро, который тоже взял на себя мессианскую функцию и который тоже убил очень много народу. Я думаю, что для тех девчонок, которых разрывало пополам, было совершенно безразлично, делает ли он это по велению веры или по каким-то другим причинам.
Потом мы видим, что не только он сам себе ставит диагноз, но мы понимаем, что этих случаев очень много. Даже за последние два или три года у меня только в архивах скопилось, наверное, 8 или 9 примеров, как убивают людей, убивают детей, и это в чистом виде религиозные преступления. Вот с этим бороться невозможно, тем более в школах. Единственный способ – это переводить ребенка на домашнее обучение.
О.Журавлева― На индивидуальное обучение. Всех как раз переводили все это время.
А.Невзоров― Никаких других гарантий, что вы не получите в конце учебного дня завернутое в кровавый мешок тело вместо собственного ребенка, никаких других гарантий нету. Потому что лечат неверно. Боятся поставить диагноз.
О.Журавлева― Да никто не лечит. Александр Глебович, вы думаете, что школьный психолог обратит внимание на эти завиральные идеи? Что обратит внимание психиатр или кто-то еще, кто выдает справку на оружие? Никогда.
А.Невзоров― Я говорю про то, что если бы эту патологию лечили бы правильно, то этих ситуаций бы не было. Потому что мы видим, какое количество детей и людей угроблено этим религиозным фактором.
О.Журавлева― Если бы не было религиозного фактора, это патология бы вообще не сработала?
А.Невзоров― То вы бы, вероятно, сократили риск подобных ситуаций примерно на треть.
О.Журавлева― Но все-таки не абсолютно.
А.Невзоров― Нет, конечно, не абсолютно. Потому что есть масса других. Но в России последнее время все преступления такого рода совершаются под воздействием религии.
Ведь смотрите, сидит какая-то тетка бизнес-леди московская, слушает усатого зануду, который обставился отключенными кремлевскими телефонами, слушает что-то про бесогонство, начинает верить, что да, бесы реальны, есть бесы, их надо изгонять, и после этого обваривает своего ребенка кипятком и голым выносит на мороз, на балкон, пока он не умирает.
Ты помнишь тот случай на Лосином острове, где трех детей во имя изгнания бесов привязали к деревьям на морозе минус 30. Мать привезла. Ты помнишь тот случай, когда дедушка с бабушкой загрузили трехлетнего ребенка в печь для того, чтобы выжечь, выпарить из него демона. И это всё культивирует государство. Ведь это они принимают законы, которые специально охраняют чувства тех людей, которые убеждены, что по ночам в офисах совокупляются стулья и размножаются таким образом. У них примерно такие представления о реальности. О том, что надо есть мясо бога, о том, что через поцелуй сушеного трупа можно забеременеть женщине имеющие проблемы.
То есть этот режим, который развязал руки всему тупому, всему мракобесному и всему опасному, конечно, является первым ответчиком за все это. И вот это количество религиозных преступлений является существенным фактором, поэтому привыкайте к тому, что это будет.
Понимаешь, когда у пациента рак, а его лечат от радикулита, вылечить невозможно. Они ведь нашли виноватых – ружье, компьютерные игры…
О.Журавлева― Анонимность в интернете.
А.Невзоров― Анонимность в интернете. Но они боятся поставить диагноз того, что это именно религиозные преступления, что, в общем, очень легко сделать.
Притом, что они находят даже причины в отсутствие идеологии.
О.Журавлева― Да, между прочим.
А.Невзоров― Некая дама Волынец…
О.Журавлева― Это, насколько я понимаю, уполномоченная по правам детей Татарстана или Казани.
А.Невзоров― Чиновная дама. Она утверждает, что при госидеологии…
О.Журавлева― Такого не было.
А.Невзоров― Таких преступлений бы не было. Ну тогда по 10 тысяч трупов сразу укладывали. Конечно, не было самостийных и стихийных убийств. Всё было несколько иначе.
О.Журавлева― Я думаю, что при существовании идеологии, той самой, которой вожделеют многие, было много чего интересного. Просто этой идеологии предписано было об этом не сообщать.
А.Невзоров― Да. Но мы понимаем, что Россия, конечно, совершенно восхитительна, потому что эти события по типу казанских событий, они очень любопытны тем, что они очень обнажают безмерность идиотизма и порождают некую оторопь: а что будет со всеми этими людьми, которые сейчас несут дикую чушь, когда все это закончится? Как им перекрашиваться, как им переобуваться, как им оправдываться? Потому что мы слышим вопли депутатов, что нужный железный занавес не только с Америкой – вообще железный занавес. Мы слышим про то, что виноват во всем Женя Ройзман и его надо арестовать, и Женю арестовывают.
А.Невзоров: Если все эти дедушки-бредовики не устроят ядерную войну, я буду сильно удивлен
О.Журавлева― На 9 суток, да.
А.Невзоров― Вылезли, кстати говоря, представители российской йоги, очень тоже духовная публика. Они приводят в качестве эффективной защиты от ковида, поскольку «Спутник V» не популярен в стране, они приводят новейший индийский опыт. Необходимо для защиты от ковида обмазаться калом священной коровы. И это не шутки.
О.Журавлева― Александр Глебович, мы же с вами говорим о патологии.
А.Невзоров― Абсолютно стандартный подход к делу. Кстати, этот опыт стоило бы перенять, потому что близиться всемирный экономический форум в Петербурге.
О.Журавлева― Да, там все приедут.
А.Невзоров― А «Спутник V» ненадежен. И можно было бы для начала обмазать, например, Мишустина. Он как раз недавно принял новый налог. Он долго рассуждал, что все беды от жадности.
О.Журавлева― Да, цены растут о жадности.
А.Невзоров― И закончил свои рассуждения тем, что он принял новые зверский налог. И вон Мишустина надо особенно беречь. Кстати, в Индии, ты знаешь, там запрещен на официальном уровне сброс ковидных трупов в речку и вообще в реки, не только в Ганг. Потому что очень дорогие похороны, очень дорогое сожжение. И от родственников избавляются, просто спихивая их в воду.
И там, кстати, любопытный ковид, который собирается лезть на континенты. Это ковид, который еще имеет в качестве побочных следствий такого интеркуррента, бегущего рядом симптом, имеет черную плесень. Это удивительное новое образование на легких, на мозге. Но об этом в России сейчас говорить не принято, потому что сейчас впереди выборы и форумы, и Россия вообще занята другим. Она занята тем, как обеспечить питание для грибомера.
Дело в том, что опровергнутый природным министерством закон и положение о том, что нельзя собирать грибы другого размера, требует другого замера. И, вероятно, чиновники, губернаторы будут выпускаться со встроенным грибомером. Только необходимо определить, что будет источником питания. Потому что постоянная трепанация черепа, даже если грибомер установят вместо правого или левого полушария, это дорогое мероприятия. Поэтому, я думаю, что все-таки губернаторов или вице-губернаторов будут делать работающими от сети.
О.Журавлева― Да всё гораздо проще. Нарежут в Минприроды ножничками картонные образцы, и вы будете ходить по грибы и прикладывать.
А.Невзоров― Это еще додуматься надо, Оля. То, что тебе так легко приходит в голову… Во-вторых, сколько ты попилишь на картонных кружочках?
О.Журавлева― Есть варианты.
А.Невзоров― Другое дело – установка грибомеров в головы чиновничества.
И тут у нас против этого всего хоровода, парада маразма не смог устоять и хабаровский, временно исполняющий обязанности губернатора Дегтярев, но его участие в вакханалии и маразма. Он не под пыткой, не пьяный, сообщает, что он решил изучать нанайский язык. У него есть где-то тысяча нанайцев. Маленькая область, а язык считается сложнейшим в мире. Вот я хочу ему дать совет, что не надо мучиться, надо просто пригласить Бари Алибасова, он научит языку нанайцев и научит пить «Крот». И потом Дегтярев съездит в это свое отдаленное имение, там спляшет, выпьет «Крота» и все будут, я подозреваю, счастливы.
О.Журавлева― Мы продолжим наши искания в разных областях – и психиатрии и всего прочего в программе «Невзоровские среды». Ольга Журавлева и Александр Невзоров вернутся к вам после новостей.
НОВОСТИ
О.Журавлева― Мы снова с вами. Ольга Журавлева и Александр Невзоров. Александр Глебович, можно я вам реплику от нашего слушателя приведу? Она связана со всем, о чем мы говорили до этого. «У силовиков, – пишет нам Саша-Каша, – и психиатров нет морального авторитета что-то вякать про стрелка. Одни расстреливают за рулоны обоев, – мы помним это. Человек украл два рулона обоев и его убили при задержании, – пытают; сбивают МН17, главу Польшу с другими руководителями. Другие пытают и убивают минимум 170 тысяч людей и детей».
Так сюда можно много еще чего добавить. И, кстати, про оружие (прощай оружие), которое хотят всё время как-то ограничить и так далее. Тем не менее, культ оружия поддерживается всячески.
А.Невзоров― Я думаю, что никто не будет особо ограничивать. Могут немножечко поднять возраст. Могут немножко сбавить емкости магазинов, хотя это потребует серьезной перестройки всех производств в России, потому что основной охотничье оружие в России – это всякие «Сайги» и всякие переделки из автоматов «шмайсера», так называемого «калашникова». Могут создать проблемы необходимости посещения этих жуликов, которые называются психологами.
О.Журавлева― Психиатрами в данном случае. Психиатры и наркологи, насколько я знаю, на оружие должны быть.
А.Невзоров: Конечно, самой основной, самой пронизывающей жути нагнал Владимир Владимирович на параде 9 Мая
А.Невзоров― Да. Никаких серьезных подвижек не будет. Потому что это и так дышит на ладан, всё это производство и весь этот оружейный рынок. И сами по себе законы настолько дебильные и несовершенные в отношении оружия, они безответственные. Законы принимала Росгвардия. Законы приняты с расчетом на то, что Росгвардия будет всегда, режим будет вечен. Но, на самом деле, когда всё падет, Росгвардия разбежится первой. И люди, которые не имели возможности приобрести оружие, окажутся один на один с бандитствующими толпами. Они не будут иметь возможности подготовиться к этой встрече. А никакая Росгвардия уже в эту минуту не поможет.
Вообще, Оля, я думаю, что если мы все каким-то чудом сможем пережить эту эпоху и будем пересказывать всё, что происходило внукам, мы будем выглядеть фантастами. Нам никогда не удастся доказать, что мы говорим правду. Потому что в очень тесных временных категориях концентрируется невероятное количество абсолютно невероятных вещей. И мы видим, что этот парад безумия продолжается.
Но, конечно, самой основной, самой пронизывающей жути нагнал Владимир Владимирович на параде 9 Мая. Причем надо отдать ему должное. Он научился хоронить любые надежды, которые он видит, и он не уступил титул отца нации всем этим мелким безумцам с идеями коровьего кала… посадить Ройзмана… Его, кстати, арестовали все-таки.
И он нагнал такой отборной северокорейской жути с примесью поздней андроповщины, что сегодня вокруг недобитые каратели, жуткие бяки, нас хотят захватить и искажают нашу историю.
Конечно, для таких речей надо иметь в маленькой, круглой коробочке брежневские брови, которые необходимо наклеивать перед произнесением подобных реприз, потому что мы это все слышали. Мы слышали это от Андропова, от Брежнева, от Громыко, от других этих чемпионов по поднятию штанги в невесомости. Они понимали, что говорить могут всё что угодно.
О.Журавлева― Мне кажется, что они в какой-то момент все-таки соотносились с реальностью побольше. Все-таки какие-то рамочки надо было держать. Тем более, что в Политбюро так народу дофига еще.
А.Невзоров― Я про это и говорю. Что если бы эти все подъемы штанги в невесомости были личными забавами Владимира Владимировича, то это бы уже, вероятно, приелось, не стоило бы внимания. Мало ли любителей истории любят поговорить про «Катюши», Аненербе, планы «Барбаросса», за подвиги войны и другую фигню, которая не имеет вообще никакого отношения к сегодняшнему дню. Но все эти историософские хобби Путина могут иметь очень печальные последствия и не только для 140 миллионов человек в России. Мы видим, что эта рука мракобесной историософии и такого же мракобесного местечкового мессианства, она все жестче и жестче смыкается на главном горле страны. Это очень разрушительная штука. И обладатель этого хобби теряет реальные очертания действительности, потому что он смотрит на всё это только через этот фантазийный перископ.
И это очень неприятное состояние. Мы не понимаем, удастся ли Владимиру Владимировичу из него выбраться, или он всех похоронит под всем этим хобби.
О.Журавлева― Александр Глебович, да неважно, выберется ли он, важно выберутся ли все остальные, мне кажется.
А.Невзоров― Да, ты знаешь, меня тоже это больше беспокоит. Потому что все его ближайшее окружение тоже балуется самой тяжелой историософией, а эта штука значительно хлеще по своему воздействию любого героина. И, я думаю, что бедному человечеству особенно обидно будет жариться сейчас на ядерном костре именно в XXI веке, когда впервые до этих тупиц людей дошло, что дружить выгодней, чем воевать. Это первое открытие, которое можно было сделать просто потому, что это лучший бизнес.
Но мы видим, что к этому насаждаемому культу меняется отношение. И даже те тихие, бессловесные, покорные твари, всякие артисты и то они возникнут, набубнят чего-нибудь такого половинчатого типа критика победобесия, критики парадов, но потом жутко пугаются…
О.Журавлева― На них сразу с собаками кидаются.
А.Невзоров― Но они ведь говорят не о сути проблемы. Они говорят только о неких, что называется, перегибах на местах. Никто же не говорит, что эту историческую память лучше бы было завернуть, запаять в контейнер, запаять и куда-нибудь деть, потому что жить она не помогает.
Кстати, заметь, Россия долго терлась о китайские ноги, намекая всему миру, что теперь есть у России старший брат, богатый и очень сильный. Но руководство Китая знаково на параде 9 Мая не появилось. Они владеют этим языков символов.
О.Журавлева― Слушайте, даже Лукашенко не приехал, если на то пошло.
А.Невзоров― Оля, про Лукашенко мы еще поговорим. Потому что Лукашенко впервые по-настоящему сумел порадовать…
О.Журавлева― Да, собрался помирать.
А.Невзоров― И вот с победобесием тоже примерно такая же история. Кстати говоря, прошел тот самый очередной долгожданный хоккейный матч, и Путин в этом матче, в котором участвовали профессионалы хоккея, ухитряется забить 8 шайб. Я подозреваю, что он бы успел забить больше. Просто не каждый раз успевали подставить ворота. И вообще упыхтелись с этими воротами за ним бегать.
О.Журавлева― И подкатить хоккеиста еще к этим воротам.
А.Невзоров― Да, да. Но это не только в хоккее. Потому что любой умный приспособленец, он обязан сейчас принять участие в таком матче. И вот, например, у нас есть Совбез, который должен был обязательно прогнуться под трибунную речь Путина, и он рассказал всей России о том, что оказывается, план-то буржуазии еще более коварен, чем мы все думаем. Потому что изготавливается этнобиооружие в множестве лабораторий, расположенных на границе России. Это на очень высоком бюрократическом и государственном уровне возникший бред…
А.Невзоров: Cобытия типа казанских любопытны тем, что обнажают безмерность идиотизма и порождают некую оторопь
О.Журавлева― А, кстати, Владимир Владимирович еще как-то это рассказывал про лаборатории, как собирают наш ценный геном именно для того, чтобы нас извести.
А.Невзоров― Понимаешь, это изобретение бацилл, которые умеют работать с паспортами, что сейчас эти бациллы заняты распознаванием лиц тех, кого им предстоит убить, это нечто абсолютно новенькое. И что вот их должны выпустить из эти лабораторий, и они всех передушат.
То есть все состязаются в изобретении того совкового бреда, который был бы в унисон к парадным словам Владимира Владимировича. То есть если все эти дедушки-бредовики не устроят ядерную войну, я буду сильно удивлен. Шансов на это очень мало. Притом, если это ядерное оружие полетит – правда, дергаться не надо – потому что если оно полетит, так от него никуда не спрячешься.
Хотя есть некие приметы поумнения, приметы вразумления, я уж не говорю про того, окончательно провалившегося прокате «Девятаева». Всё, закончилось два уик-энда, понятно, что даже трети бюджета фильм не отбил, но ты посмотри, какая интереснейшая история в бурятском театре оперы и балета.
О.Журавлева― В Улан-Удэ. Да.
А.Невзоров― Там на 9 мая устроили, что называется concerto grosso (большой концерт), посвященный 9 Мая, который заключался в чтении писем погибшего фронтовика. Нормальные письма. Там всякие «Катюши», «Землянки», портянки. Читала дама. Зал постанывал.
О.Журавлева― Потом посвистывал.
А.Невзоров― Но на третьем письме зал поломался и давай орать, топать – всё, хватит! Халтура, скукота – уходи! Хорошо еще что в стране достаточно дорогие помидоры…
О.Журавлева― От жадности.
А.Невзоров― Поэтому помидорами кидать не стали. Но когда затрещала в зале мебель, стало понятно, что могут начать кидаться ножками стульев. И тетенька, которая читала эти письма, она скукожилась и с недочитанным письмом фронтовика отползла за кулисы. И вот в эту минуту зритель подумал, что он победил, что самое страшное позади, и сейчас влетят на сцену девки с ножками, в стринах цвета колорадского жука и будут отплясывать. Ни фига! Там дама отползшая, она закусила кулису и не последнем издыхании дала отмашку. И тут музыкальный коллективчик прямой наводкой по залу вжарил 8 квартет Шостаковича.
О.Журавлева― Да. И это вызвало еще худшую реакцию.
А.Невзоров― У музыкантов были плохие предчувствия. Но, тем не менее, они эту жуткую, тоскливую пилежку все-таки развели. Ну, и получили то, что заслуживали.
О.Журавлева― Не любите вы музыку, Александр Глебович.
А.Невзоров― Я равнодушен.
О.Журавлева― Сделайте четкий вывод. Вы же не зря сказали сначала про то, что в прокате проваливаются фильмы про войну, грубо говоря…
А.Невзоров― Это приметы все-таки отмирания культа. В том же театре оперы и балета ведь это были не какие-то слушатели «Эха», это были обычнейшие, незатейливые местные персонажи, которые весь день до этого ходили с полосатыми бантиками…
О.Журавлева― А бантики еще не отошли? Я просто не видела в Москве как-то.
А.Невзоров― Нет, не отошли. Точно такие первые приметы отмирания этого культа – вот принятие внешней развлекательной части есть, но как показывает опыт театра и этой удивительной сцены, сути уже никто не хочет. Ее они не хотят знать, ее не хотят воспринимать. То есть некий социальный ритуал готовы выполнять, но не более того.
То есть понятно, что режим у нас очень хочет быть ненавидимым и хочет быть срочно ненавидимым и прилагает для этого все усилия. У него огромный потенциал для этого. У него это получится.
И вот культ Победы, религия Победы, которую мы видим, то самое победобесие, которое сейчас называют, это очень важная значительная компонента режима как и РПЦ. И когда режим будет погибать, то в одну могилу с крестами, с митрами полетят и пилотки, и колорадские банты, и мемориалы и всё остальное. Потому что мы видим, что этот культ все равно начинает с каждым годом восприниматься тяжелее и критичнее. До тех пор, пока он не был компонентом идеологии режима, у него никогда и не было врагов.
О.Журавлева― Конечно. Ну, Александр Глебович, вспомните, в советской школе тоже и про решения партии и правительства, про какую-то лабуду, переписывание сочинений Ленина… Всех начинало тошнить буквально с первого захода. Если вы хотите, чтобы народ от чего-то тошнило, давайте продолжать в том же духе.
А.Невзоров: Они нашли виноватых – ружье, компьютерные игры, анонимность в интернете. Но они боятся поставить диагноз
А.Невзоров― Они именно этого и добиваются. Причем ведь расчет-то какой у идеологов – что люди должны понимать, что утратив режим Путина, они утратят эти любимые ритуалы, в том числе, ритуал победобесия. Но надо понимать, что народ, мы же знаем, до какой степени он безразличен к собственным потерям. У него недолго держится в голове. Вот телевизор показал пойти, сунуть что-то в урну – он пойдет. Но через двое суток он уже не помнит, что он туда совал. Я же помню, как они все голосовали на референдуме за сохранения Союза, и как от этого голосования, от этой решимости не осталось ничего. То есть ничего в этой голове не держится. Ведь всё всегда решают элиты. Никогда народ абсолютно ничего не решает.
О.Журавлева― Ну, хоть реагирует. Вы сами видите – реагирует на что-то.
А.Невзоров― Они реагируют, но они реагируют очень злобно, но недолго. Мы понимаем, что там работу мозга полностью заменяет желудок. Почему очень тяжело работать с народом, который всё время забывает свои идейные основы. Почему у Соловьева голова так похожа на желудок страуса, ты думаешь, по какой причине?
О.Журавлева― Я вообще об этом не думала, простите, Александр Глебович.
А.Невзоров― А вот напрасно. У нас, кстати, для того, чтобы отвлечься от всего этого мрака, есть очень любопытный питерский квест этих дней. Вот хозяин квартиры поступил очень по-питерски. Он купил квартиру на Невском проспекте. Хозяин накупил холодцов, коньяка, намыл посуду, отгладил пиджак, обновил галстук. Позвал массу гостей. И где-то за пару часов до их прихода предусмотрительно повесился на кухне.
Что делают питерские люди? Дверь он оставил входную открытой.
О.Журавлева― Я предвкушаю.
А.Невзоров― Пришли гости. Дяденька висит в кухне на шнуре. И все решили, что это такой квест, что это очень остроумная находка. Его еще стали раскручивать, удивляясь тому, как здорово сделали это страшилище. Это такое квест легких ужасов. И сели за стол. Правда вскрылась позже. Но вообще квесты такие популярны очень в Питере. Вот в законодательном собрании Петербурга много лет висит политический труп председателя закса. И все депутаты думают, что это политический квест, что это хитрая игра Кремля и олигархов. А труп просто забыли когда-то снять. Со временем начались процессы политического разложения. И сейчас, когда начались работы по удалению этого украшения из главного зала, повешенный, как выяснилось, лягается, шипит, качается, вцепившись в петлю, сообщает, что никуда отсюда он не уйдет.
А депутаты, которые во всем ищут руку Кремля, они в растерянности.
Я обещал тебе про Лукашенко.
О.Журавлева― Да, пожалуйста.
А.Невзоров― Лукашенко, вот умеет, блин, человек! Низко кланяюсь Лукашенко. Умеет человек поднять настроением целому народу и обнадежить, оказывается, умеет, и умеет заставить мечтать, причем мечтать светло и радостно. Вот в этой способности Лукашенко, оказывается, нельзя отказать в отличие от всяких угрюмых диктаторов, которые не хотят подарить никому никакой надежды, а просто бубнят про недобитых карателей, Лукашенко несколько дней подряд радовал Беларусь, рассуждая, как будут и как должны развиваться события в случае его насильственной смерти.
О.Журавлева― Слушайте, там документ настоящий написан.
А.Невзоров― Это сочетание фамилии Лукашенко и слова «смерть» тонизировало, просвещало тысячи людей. Он так смачно описывал, куда смотреть, куда бежать, где закрыть, что у народа возникала надежда, что он наверное не на пустом месте болтает, что он, вероятно, знает.
О.Журавлева― Слушайте, ну, на него недавно было бы будто бы покушение.
А.Невзоров― Я тебе могу сказать, что покушение прошло, выяснилось, что оно не покушение. Но в метро люди со счастливым видом передают друг другу наушники с этой речью Лукашенко и слушают по 5-6 раз, потому что это волшебное сочетание фамилии и этого слова…
О.Журавлева― «В случае гибели главы государства вследствие покушения, совершения акта терроризма, внешней агрессии…».
А.Невзоров― Оля, ты бы видела эти счастливые лица, ты бы видела это восторг в глазах. Понятное дело, что он безобразничает. Никто не знает, сколько там под шумок в картофельных кучах он уже закопал противников своего режима, и он сейчас даже не выкашивает, а выбривает всяческое инакомыслие. И белорусы, как полагается, платят за свою доброту, за веру в добро, за романтичность, за веру за то, что диктатора можно свергнуть через пристыживание.. Это такой любопытный рецепт. И, тем не менее, давно там праздник. Беларусь сейчас сделали такой лабораторией, где есть возможность для всех спецслужб – и России, и Беларуси поиспытывать границы терпения народа. Это новая работа для новых поколений офицеров КГБ. И Беларусь прекрасный полигон. Пока все испытания идут очень успешно.
О.Журавлева― Скажите, мы будем брать пример? У нас как-то репрессии будут рисовать с этого? Выкашивание.
А.Невзоров― Да, всё будет, Оля, не переживай. Всё будет. И выкашивание будет. Все очень похоже.
О.Журавлева― Да, ну, так вот когда в случае гибели главы государства это всё наступит, я хотела спросить.
А.Невзоров: Какой нормальный человек будет себе искать министра в лесу в берлоге?
А.Невзоров― А нам пока никто эту весть в клюве не принес. Мы только видим, что протесты очень похожи. Точно так же протестующие как в Минске, так и в Москве несут ОМОНу цветочки. Все видели своими глазами. ОМОН пробует на вкус и только свирепеет.
О.Журавлева― У нас, кстати, одна девочка пыталась ОМОНу Конституцию читать еще ту, дореформенную. Получила, тем не менее, не так давно свое наказание.
А.Невзоров― То есть все понимают на примере Беларуси, что можно бить больше и свирепее. Но мы видим, что Лукашенко в реальности, действительно, поднял настроение большому количеству людей.
Мы видели, например, что в России подрались сейчас за тухлятину. «Единая Россия» хочет отпихнуть примерно от 400 тысяч голосов донбасских подданных Российской Федерации, хочет отпихнуть партию «прилепал».
О.Журавлева― Кто дает паспорта – тот и танцует. Мне кажется, так.
А.Невзоров― И я хочу передать бедным жителям Донбасса, что поймите, чем больше и активней вы будете голосовать, тем тяжелее будут для вас последствия. Потому что если начинается новое одобрение нового витка войны, а это будет неизбежно, если вы проголосуете… ребята, передовая будет как раз в районе ваших дворов, домов, помоек, детских площадок, гаражей и автомобилей, если они еще остались неотобранные. То есть понятное дело, что эта война пойдет прямым ходом прямо по вашим головам.
О.Журавлева― Скажите хоть слова про Ивана Грозного.
А.Невзоров― Пожалуйста. У нас есть чудесная тема про то, что возникла снова в который раз потребность реабилитировать Ивана Грозного. Это идет уже не с каких-то нижних черносотенных чинов и безумцев, а это прямо исходит с вершин государственного управления и мысли, и аргументируется, что вот смотрите: у нас Иван Грозный, но у них-то в Европе было сколько всякой патологической сволочи, кровавой и мерзкой.
Ну да, абсолютнейшая правда. Там действительно, было очень много патологической сволочи, кровавой и мерзкой, абсолютно равной по шизанутости Ивану Грозному. Но там против каждого дебила, против каждого кровавого придурка можно поставить огромную толпу людей – Джероламо Кардано, обоих Бэконов, Евтихия, Фалоппия, Галилея, Везалий. А здесь ставить абсолютно некого. Здесь просто стоит один окровавленный и грязный убийца, и никакой альтернативы и какого противостояния даже интеллектуального ему нет. И это очень важный момент.
О.Журавлева― О других важных моментах в другой раз. Александр Невзоров и Ольга Журавлева здесь с вами прощаются. Всем спасибо!
Комментариев нет:
Отправить комментарий