Как оказались связаны бостонская рождественская ёлка и лечение врождённых пороков сердца

Категория:  Общественно-политическая жизнь в Америке ЗАМЕЧАТЕЛЬНАЯ  ИСТОРИЯ  !            3 декабря 2020 года (да,  около 3-х месяцев назад) в Бостон-Коммон, т.е. на «общинных землях Бостона», старейшем городском парке США, разбитом в далёком 1634 году и находящемся в самом центре Бостона, зажгли рождественскую ёлку. Процедуру в прямом эфире транслировало два телеканала. Конечно, присутствовали мэр Бостона и 20 тысяч зрителей. Это была 48-я ёлка, подаренная Бостону канадской провинцией Новая Шотландия В провинции Новая Шотландия возможность оплатить доставку ёлки в Бостон (около 200 тысяч американских долларов) ежегодно предоставляют частному лицу как особую честь. Для выбора ёлки в провинции есть должность Специалиста по Ёлке (Christmas Tree Specialist). Нынешний специалист занимает эту должность уже 20 лет. Когда ёлку срубают, присутствуют мэр города Галифакса (столицы провинции), консул США, канадская конная полиция, городской хор, школьники города, городской волынщик, городской глашатай (у них и такая должность есть – сохраняют специально для этой церемонии). Когда ёлка покидает Галифакс, школьники города поют рождественские песни. Когда ёлка прибывает в Бостон, встречать её с рождественскими песнями выходят выигравшие эту честь школьники города. Кроме основной, большой ёлки, Новая Шотландия также дарит ёлки поменьше бостонским приютам для бездомных Всё это является своеобразным «спасибо», которое Новая Шотландия говорит Бостону за помощь, оказанную в декабре 1917 года.   В 8:45 утра 6 декабря 1917 года в узком проливе, соединявшем гавань Галифакса с океанским заливом, столкнулись норвежское судно «Имо», которое пустым шло в Нью-Йорк за гуманитарной помощью для воюющей Бельгии, и французский военный транспорт «Монблан», который из Нью-Йорка вёз воюющей Франции 2 300 тонн пикриновой кислоты, 200 тонн тротила, 10 тонн пироксилина и 35 тонн бензола. Вспыхнул пожар. Этот пожар привлёк множество зрителей – жители города, особенно дети, прильнули к окнам, чтобы поглазеть на невиданное зрелище. Через 20 минут, в 9:04 утра прогремел взрыв мощностью 2,9 килотонн, самый мощный взрыв доядерной эпохи. Для сравнения мощность «Малыша», атомной бомбы, сброшенной на Хиросиму, была 15 килотонн. В эпицентре взрыва температура превысила 5000 градусов, а давление – несколько тысяч атмосфер. В городе с населением 60 тысяч человек взрыв сразу убил около 2000 человек (1782 погибших известны поимённо). Многие тела разбросало на километры от Галифакса, так что последнее из обнаруженных тел было найдено лишь спустя полтора года. Ранения получили 9000 человек (из них 300 умерли). Дети, прильнувшие к окнам, были ослеплены осколками оконного стекла. Всего было повреждено 5900 глаз. Был полностью снесён городской район Галифакса под названием Ричмонд, а также постройки в других районах на 800 метров вглубь города – всего 1630 домов. В радиусе 2,6 километров дома были разрушены (всего – 12 тысяч зданий). Тысячи домашних печей и горевших в домах газовых, керосинных и масляных светильников перевернулись, вызвав пожар в уцелевших домах. В целом без крова над головой осталась 31 тысяча человек. Считается, что прямой ущерб городу составил 591 млн сегодняшних долларов США Дно гавани обнажилось – вода испарилась или была выброшена на берег. Цунами высотой 18 метров снесло на противоположном берегу гавани городок Дартмут, убив около 100 человек, и индейское поселение Микмак (ещё несколько десятков смертей). Судно «Имо» выбросило на сушу. От «Монблана» ничего не осталось. Ствол его 90-мм пушки испарился, а то, что осталось от пушки, упало в 5,6 километрах от места взрыва. Якорь «Монблана» весом полтонны упал в городке Армдейл в 3,2 километрах. На железнодорожной станции разбросало 500 вагонов. Ударная волна ощущалась в 207 километрах от Галифакса. Сила взрыва была такова, что с людей, оказавшихся на улице, срывало одежду. Когда на «Монблане» начался пожар, Патрик Коулман, железнодорожный служащий, вернулся на станцию (230 м от гавани), потому что знал о грузе «Монблана». Двадцать минут до взрыва он потратил на то, чтобы рассылать радиограммы на приближающиеся к Галифаксу поезда. Только на поезде №10 это спасло жизни 300 пассажирам. Этот поезд, остановившись на подъездах к городу, преградил путь тем поездам, которые не получили радиограммы и которые иначе въехали бы на станцию в момент взрыва. Сам Коулман погиб. Никто в близлежащих к Галифаксу городах не был готов к катастрофе такого масштаба. Больницы быстро заполнились, пожарные со всей провинции погасить пожар не смогли. Военные корабли стали прибывать в гавань, но они в первую очередь организовывали оборону города, поскольку сначала все думали, что катастрофа явилась результатом атаки немцев. Команды этих кораблей через несколько часов, когда стало ясно, что неприятеля рядом нет, составили костяк организованной помощи городу. К ним присоединились пассажиры поезда №10 – того, который спас Коулман. Сам поезд загрузили ранеными, и он уже в 1:30 дня отбыл по направлению к городу Труро, где, как считалось, больницы ещё не были забиты пострадавшими. Из самого Труро в Галифакс ещё в начале одиннадцатого отправился экстренно сформированный эшелон, который вез лекарства и еду. Назад в 3 часа дня он забрал несколько сот раненых. И тут пошёл снег. Он не прекращался два дня, сопровождался метелью и сильным ветром. Так, например, 7 декабря выпало рекордных 41 см. Спешащие на помощь Галифаксу поезда вынуждены были остановиться, в том числе и первый из эшелонов, сформированных в Бостоне (он отправился из Бостона в 10 вечера в день взрыва). Этот эшелон прибыл в Галифакс только утром 8 декабря. На нём было 12 хирургов, медсестры, один вагон с лекарствами и медицинским инструментарием, все остальные вагоны были забиты едой. Следом пришло два эшелона (один за другим, они вышли из Бостона одновременно) с тёплыми вещами, палатками, едой и полностью оборудованным госпиталем на 500 коек со всем персоналом. Этим сдвоенным поездом командовал хирург Уильям Лэдд (William E. Ladd). Следом шли другие эшелоны – помощь прибывала из Бостона каждый день. Катастрофа имела много последствий. Одно из них – рождественская ёлка, которую теперь ежегодно присылают в Бостон из Галифакса. Ещё одно – Галифакс стал общеканадским центром по лечению слепоты. Но для мировой медицинской науки главным последствием стал сам Лэдд. Лэдд вернулся из Галифакса совершенно другим человеком. Там, в разрушенном городе, Лэдд был поражён тем, как мало врачи могут сделать для помощи пострадавшим детям. Ещё больше его поразило, что даже посреди столь масштабной катастрофы сохраняется социальное и имущественное неравенство, и одним пострадавшим детям уделяется много внимания, а другие пострадавшие дети просто игнорируются. Лэдд больше не думал о деньгах и карьере. Всё, что его волновало, - это качество медицинской помощи детям, всем детям, без различия. Эта фраза стала настолько избитой… Кто из врачей скажет обратное? Но Лэдд на самом деле изменил свою жизнь в соответствии с этим принципом. И стал основоположником детской хирургии. Бостонская больница. Лечение детей Лэдд оставил частную практику и устроился в Бостонскую детскую больницу (Boston Children's Hospital). Это теперь это ведущая педиатрическая больница мира, база Гарвардской медицинской школы, а тогда это была благотворительная больница, в которую родители могли отдать своих детей только от безысходности, в ситуации, когда с деньгами совсем плохо, а дома лечить ребёнка уже невозможно. Лэдд бескомпромиссно боролся за качество лечения, ему было плевать, сколько что стоит и получает ли он сам зарплату. Такой подход постепенно собрал вокруг него таких же энтузиастов-бессребреников. Другие там просто не выживали – зарплаты были мизерные, а чести лечение детей нищих не прибавляло. Врачи трудились в этой клинике только ради того, чтобы лечить детей – хорошо лечить. Эта группа врачей и совершила множество научных открытий и прорывов, сделавших Бостонскую детскую лучшей педиатрической больницей мира.Энтузиастами управлять сложно – даже их лидеру. Этих энтузиастов не интересовали ни карьера, ни деньги – так же, как и самого Лэдда. Сотрудников Лэдда интересовало лишь лечение детей. И для лечения детей они могли с лёгкостью пойти наперекор любому авторитету – так же, как и сам Лэдд. Только он шёл наперекор «посторонним» авторитетам, а собравшиеся вокруг него энтузиасты шли наперекор не только «посторонним» авторитетам, но и его собственному. Лэдд терпел, если видел, что это на пользу больным детям. В глазах этих людей излечивание пациента оправдывало всё – что бы то ни было. Эта группа людей и их необычные рабочие отношения и были главным результатом спасательной экспедиции Бостона в Галифакс. В 1938 году к одному из таких сотрудников Лэдда доктору Роберту Гроссу (Robert Edward Gross) привели Лоррейн Суини, 7-ми лет. У девочки был врождённый порок сердца – кровь из легочной артерии у неё частично «сбрасывалась» в аорту, не доходя до лёгких. Во внутриутробном периоде жизни лёгкие не функционируют, они не расправлены. Сердце, как и положено, гонит кровь в малый круг кровообращения, но малый круг кровообращения ещё не работает, и кровь по особому протоку сбрасывается в большой круг кровообращения, в проходящую рядом аорту. Название протока, который это делает, легко запомнить – Боталлов. С первым вдохом новорождённого лёгкие расправляются, сосуды лёгких «раскрываются», и кровь наконец может в них зайти. В Боталловом протоке резко падает давление. Тут же выделяется особый гормон, который ещё больше сокращает этот проток. Проток будто бы спазмируется. В течение следующих 20 часов он зарастает. У нас от него остаётся тяж, связка между легочной артерией и аортой. У одного из 2000 доношенных и одного из 5 недоношенных новорождённых проток не схлопывается, остаётся открытым и продолжает функционировать. Часть крови, которая должна была пройти через лёгкие, через них не проходит, а значит, не насыщается кислородом. Весь организм находится на постоянном кислородном голодании. У таких детей беспрерывная тяжёлая одышка. Они после каждого усилия надолго замирают неподвижно. Они бледны, будто лист бумаги. Шум крови в Боталловом протоке у этих детей подчас слышен даже на расстоянии. До взрослого возраста эти дети не доживают. Очевидным выходом кажется вскрыть грудную клетку, отодвинуть рукой лёгкое, от бьющегося сердца «пройти» пальцем по аорте, отыскать Боталлов проток и перевязать его. Во времена Лэдда и Гросса такая операция, однако, была немыслима. Если операцию не делать, больной ребёнок будет завтра жить. И послезавтра. И умрёт ещё не скоро, через много лет, когда ему исполнится 15-25 лет. А если сделать такую операцию, то он умрёт сегодня, здесь и сейчас, под скальпелем хирурга. Никто подобных операций, естественно, делать не пытался. Это матери Лоррейн и объяснил Лэдд. Это же объяснил и Гросс. Но Гросс ещё добавил, что, как ему кажется, он знает, как сделать эту операцию, он много тренировался на собаках и трупах (у Лэдда, как ни крути, работали только энтузиасты!). Мать понимала, что отдавая дочь хирургу, она фактически отдаёт её на смерть. Но и не отдать тоже означало обречь ребёнка на смерть, только отсроченную. Мать посоветовалась со священником и решилась.Гросс пошёл к Лэдду, и Лэдд делать эту операцию запретил – категорически, наотрез. Со всех точек зрения такая операция была бы убийством.Тогда Гросс дождался, пока Лэдд уедет в отпуск (в Европу). Едва корабль Лэдда отчалил от американских берегов, старшая сестра привела Лоррейн в больницу – якобы, проведать больного родственника. В больнице пути Лоррейн и доктора Гросса в одном из коридоров «пересеклись», Гросс взглянул на девочку и объявил, что её состояние весьма тяжёлое и она нуждается в срочной госпитализации. Лоррейн отвели в палату. Ребёнок, однако, столь нежданного поворота испугался и при первой же возможности прошмыгнул между ногами врача. У Лоррейн хватило сил сбежать по лестнице, выскочить на улицу, но у первого же рекламного щита она вынуждена была лечь на тротуар и замереть неподвижно. Там её и нашли.После такого происшествия даже самый решительный врач заколебался бы. Но не Гросс. 26 августа 1938 года операция все-таки была проведена. Пациентка выжила. К Лоррейн потянулась вереница изумлённых врачей со всего Бостона и даже из других городов. Пришлось выписку Лоррейн задержать на две недели – чтобы на неё успели взглянуть хотя бы наиболее прыткие коллеги. Из отпуска срочно (насколько позволяли тогдашние возможности) вернулся разъярённый Лэдд. И с порога уволил Гросса. Хорошо ещё, что под суд не отдал, ведь Гросс, как ни крути, совершил преступление. Гросс уехал на ферму, которая когда-то принадлежала его отцу. Там он занялся разведением цыплят. Ну и что? Нужное, благородное дело. Всё решило выздоровление Лоррейн. То, что шло на пользу больным детям, Лэддом всегда автоматически прощалось. Даже преступления. Отношения остались натянутыми, но это не мешало им работать вместе, проводить замечательные эксперименты и писать потрясающие медицинские книги. Уходя в отставку, Лэдд, правда, просил не назначать после себя Гросса главврачом, но в изящном манёвре Гросса сначала назначили исполняющим обязанности, потом несколько лет «искали» на это место кого-нибудь «подходящего», но «не нашли». Так Гросс занял место Лэдда. В медицинской школе Гарварда Гросс 40 лет занимал профессорскую должность, носившую имя Лэдда. А в 1965 году был даже награждён Американской Академией педиатров медалью Лэдда. К моменту собственного выхода на пенсию в 1972 году Гросс успешно перевязал открытый Боталлов проток 1610 раз. Говорят, Гросс-пенсионер как-то пригласил на ужин Лоррейн, уже мать двоих детей и бабушку трёх внуков, и там сказал ей, что страшно благодарен ей, что она не умерла. «Иначе мне пришлось бы всю жизнь разводить цыплят». Так оказались связаны бостонская рождественская ёлка и лечение врождённых пороков сердца. Интересные факты: По состоянию на сентябрь 2019 года Лоррейн, уже неоднократная прабабушка, была жива и достаточно активна, чтобы участвовать в церемонии открытия детских спортивных игр в Бостоне  После выхода на пенсию Гросс признался, что с детства слеп на один глаз. Всю свою жизнь он боялся в этом признаться, считая, что отсутствие объёмного зрения, в отличие от медицинских преступлений, на самом деле поставит крест на нём как на хирурге. Катаракту Гроссу удалили, и на пенсии он наслаждался тем, чего был лишён с детства, – полноценным зрением. Данный текст не является научной публикацией, а представляет собой компиляцию нескольких источников, в том числе и нижеперечисленных. Для дальнейшего чтения рекомендуются:  Boston Globe, 27/09/2019: «At 88, she recalls…»;  Boston Herald, 20/11/2020: «Boston’s official Christmas Tree…»; Karger S. Pediatric neuroscience, 1986; Moore F.D. Robert Edward Gross, 1988; Википедия; Сайт мэрии Бостона; Шифрин М. «Сто рассказов…», 2019; и конечно профессиональная литература! автор: Эдуард Каналош  Источник