«Такое ощущение, что сложившийся нравственно-правовой кризис не преодолеть, нравственно-правовое разложение не вылечить»
«Я решительно неспособен принять возвращение этакого стыдливого сталинизма… И никак не могу настроить себя на волну кромешной государственной лжи. Я близок к умопомешательству от газетной вони, я почти плачу, случайно услышав радио или наткнувшись на гадкую рожу телеобозревателя… Даже в самые обнадеживающие времена я знал, что это мираж, обман, заблуждение, и мы с рыданием припадем к гниющему трупу… Как все охотно стремятся к прежнему отупению, низости, немоте. Лишь очень немногие были душевно готовы к достойной жизни, жизни разума и сердца; у большинства не было на это сил… Люди пугались даже призрака свободы, ее слабой тени. Сейчас им возвращена привычная милая ложь, вновь снят запрет с подлости, предательства; опять – никаких нравственных запретов, никакой ответственности, – детский цинизм, языческая безвинность, неандертальская мораль».
Это из «Дневников» известного советского писателя Юрия Нагибина – от 4 февраля и 20 ноября 1969 года. Речь о том, что в СССР после десяти лет «оттепели» (так назывались хрущевская перестройка и гласность) началось, как определил Нагибин, «возвращение этакого стыдливого сталинизма». Но даже в 20 лет брежневского «застоя», с 1964 до 1985-го, публично говорить о «выдающихся заслугах Сталина» не решались, и уж тем более о том, чтобы ставить ему памятники, как это происходит повсеместно в новой, демократической, «капиталистической» России.
Нынешнее «возвращение сталинизма» – всего лишь символ и знак. В новых вариантах, немыслимых для сталинского времени. Железного занавеса нет, границы открыты, хоть виллы в Европе и Америке покупай, в чем и преуспевают государственно-олигархическо-пропагандистские круги, при этом непрерывно обличающие Запад и грозящие ему всеми карами. Но внутри страны политическое и гуманитарное пространство отдельного человека и общества сжимается, как шагреневая кожа. Количество законов и законопроектов о запретах не поддается исчислению, они вносятся в Госдуму уже не по отдельности, а «пакетами».
Однако так или иначе наступит новый этап в жизни страны, государства, общества.
Тут кстати совпадение. Недавно в «Московской правде» вышла моя статья о книге Евгения Савостьянова «Демократ-контрразведчик». Главное в ней – рассказ о начале, становлении и закате демократического движения в России. Какие прекрасные были времена, какие надежды! Грустно читать и вспоминать: как все начиналось и чем закончилось. Процитирую два письма-отклика.
Первое – из Рима, от сотрудника одной из европейских фирм Байрама: «Действительно, грустно… Но я не унываю: «совок» перестанет быть базой режима в ближайшие десять лет, по мере роста запроса на справедливость. А там и до осознания того, что только демократия может обеспечить достойную жизнь, будет рукой подать. Будем ждать».
Второе – из Москвы, от непосредственного участника тех событий, народного депутата СССР Виталия Челышева: «Радостно читать, как это было. И радостно сознавать, как это будет!»
Конечно, на повестке не может не стоять глобальный вопрос: что и как делать, когда (если) начнется новая перестройка? Недавно, в декабре, Институт права и публичной политики представил обществу, вынес на обсуждение аналитический доклад юриста Николая Бобринского и правозащитника и историка Станислава Дмитриевского «Между местью и забвением: концепция переходного правосудия для России».
В нем дается анализ существующего положения, тезисы и шаги будущих реформ. Как говорят авторы доклада: «Справедливость должна достигаться, она дана обществу в качестве задачи… Доклад – это попытка систематизировать то, что и так все видят, и наложить на правовые лекала… Главное – нужна правовая процедура и согласие по ее общим контурам. А всех деталей и моральных дилемм мы сейчас не предусмотрим и не разрешим».
Именно поэтому мы сейчас должны ясно представлять вопросы и проблемы общегуманитарного характера. К ним прежде всего относится нравственно-правовое сознание, моральное, интеллектуальное состояние общества.
Здесь мы столкнулись с парадоксом. СССР жил за железным занавесом. Но, тем не менее, за 10 лет хрущевской оттепели и за 20 лет заморозившего оттепель брежневского «застоя» (одна из составных частей парадокса!) в стране сформировалось сообщество образованных, самостоятельно мыслящих граждан, критически относящихся к режиму и к коммунистической доктрине в целом. Они и стали движущей силой перестройки и гласности.
Железный занавес был разрушен, советские люди получили свободу передвижения по всему миру (!), получили открытое информационное пространство и… (вот парадокс!) стали верить новой государственной пропаганде во много раз больше и сильнее, чем при тотальном «промывании мозгов» в СССР. Мы имеем сейчас многомиллионные массы, верящие в «особый путь» и в «происки Запада». Чем отмечены 20 первых лет нового века в новой России? Если одним словом – деградация. Во всех сферах.
Историк Лев Николаевич Гумилев еще в 60-е годы прошлого века писал о государствах и народах в фазе обскурации, упадка:
«Будь таким, как мы», т. е. не стремись ни к чему такому, чего нельзя было бы съесть или выпить… Трудолюбие подвергается осмеянию, интеллектуальные радости вызывают ярость. В искусстве идет снижение стиля, в науке оригинальные работы вытесняются компиляциями, в общественной жизни узаконивается коррупция… Ценятся не способности, а их отсутствие, не образование, а невежество, не стойкость в мнениях, а беспринципность».
«Возвращение сталинизма» как всевластие государства – лишь составная часть. Нынешний «сталинизм» многогранен и укоренен в основах общественного бытия.
Во-первых, современное государственное всевластие порождает произвол и безнаказанность в повседневной жизни. Все помнят скандальные примеры… Сын бывшего вице-премьера задавил насмерть трех гастарбайтеров – дело закрыли. Сын министра обороны задавил на улице пенсионерку – дело закрыли. Любовница другого министра обороны обокрала государство на несколько миллиардов рублей, ей засчитали в срок заключения домашний арест, она отбыла в колонии 34 дня (тридцать четыре дня) и была освобождена условно-досрочно за хорошее поведение. По этому поводу даже объединились все фракции Госдумы, немного повозмущались, но потом оставили…
Это примеры, что на виду у всей страны. То есть нет стеснения. Разлагающий момент в том, что население воспринимает происходящее как норму. И примеривает к себе, на своих уровнях жизни. Подобная «правоприменительная практика» распространяется по всей вертикали власти и жизни – сверху донизу. Как само собой разумеющееся. По известной формуле: «Для друзей – все, для остальных – закон».
Во-вторых, закон, как дубинка, применяется для невиновных. К примеру, чтобы прикрыть виновных. Член совета по правам человека при президенте РФ Леонид Никитинский свидетельствует:
«Сфальсифицированных дел в судах проходит сотни, а может, и тысячи. Так заточена судебная система, полностью легшая под «силовиков», что привело следствие в чудовищное состояние непрофессионализма и к конвейеру «заказных» дел. Внутри системы нет сил, заинтересованных в ее подлинной реформе».
Закон для виновных – это порядок и справедливость. А вот закон для невиновных – это система устрашения, террора населения, дабы привести его в покорность и безмолвие.
В-третьих, помимо всевластия, вседозволенности и безнаказанности есть самое главное, самое сладостное – коррупция, возможность делать большие деньги по формуле «власть-деньги-власть-деньги». По всей вертикали – сверху донизу. Попробуйте найти ларек, хозяин которого не платил бы «за покровительство», называемое в тех кругах «крышей». Причем затраты на «крыши» вовсе не разоряют так называемый бизнес – они включаются в цены на товар. То есть ложатся на нас, рядовых граждан.
Какому количеству людей при должностях, при деньгах, при бизнесе выгодно и удобно существующее положение дел? Многим, очень многим. Им «ваша новая перестройка» будет глубоко враждебна.
Из них создается корпоративно-сословное государство. Например, для чиновников существует отдельный закон о пенсиях. Перед Новым годом принят закон «О государственной защите судей, должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов». По нему запрещается распространять какие-либо сведения об имуществе судей, следователей, полицейских, таможенников, судебных приставов, сотрудников ФСБ, ФСИН, ФССП, СВР, Росфинмониторинга, работников контрольных органов Администрации президента, Счетной палаты, а также их родных. Чтобы никто не судачил, откуда у родственников сотрудников «контролирующих органов» такие хоромы-палаты или виллы во враждебных теплых странах.
В Госдуму внесен законопроект, по которому дети сотрудников МВД и Росгвардии будут иметь преимущественное право поступления в ведомственные высшие учебные заведения. Как говорится, если раньше были трудовые династии шахтеров и сталеваров, то теперь – трудовые династии силовиков.
Логика понятна, естественна и закономерна – сословно-корпоративное государство может опираться только на силу.
Таким образом, новую перестройку, вполне возможно, не примут миллионы чиновников и сотрудников силовых, правоохранительных структур, миллионы работников корпораций в сырьевом и финансовом секторе, получающие неплохую зарплату, многочисленная группа более или менее обеспеченных граждан, которые считают, что «они устроились». И – членов их семей. Они вполне довольны тем, что живут получше, чем 20 миллионов соотечественников, находящихся за чертой бедности, в нищете, и примерно столько же миллионов просто в бедности.
И все это – активная часть населения, обладающая энергией и административно-финансовыми возможностями.
Даже если предположить смену курса, начало новой перестройки, невозможно вообразить, что предстоит обществу и государству. Такое ощущение, что сложившийся нравственно-правовой кризис не преодолеть, нравственно-правовое разложение не вылечить. Оно овладело массами, удобно и выгодно многим. Оно жизнеспособно, как природа, и отстаивает свои интересы естественно и стихийно, как природа, отбрасывая, перерабатывая и с чавканьем, как болото, поглощая чужеродные ей элементы.
Одна надежда – на молодежь.
Комментариев нет:
Отправить комментарий