Владимир Фрумкин | Предвыборный калейдоскоп
Заметки из электронного дневника
Окончание. Начало.
БЕЛОЛИЦАЯ АИДА
Аню Нетребко снова помянули недобрым словом. Сделала это газета «Нью-Йорк таймс» в статье под заголовком, напоминающим передовицы советской «Правды»: «Опера больше не может игнорировать свои расовые проблемы». Чем же опять провинилась знаменитая на весь мир оперная дива, уже раскритикованная за темный грим в роли эфиопской принцессы Аиды? Тем, что в социальных сетях не осуждает свой проступок и даже пытается его оправдать.
В статье детально анализируются существующие ныне черно-белые пропорции среди артистов американских оперных театров, а также среди тех, кто действует вне сцены: постановщиков, режиссеров, дирижеров, репетиторов, советов директоров. Выводы из анализа крайне неутешительны: мало, непростительно мало у нас чернокожих служителей оперного искусства. Особенно во внесценическом секторе. Да и в симфонических оркестрах, замечает попутно газета, дело обстоит из рук вон плохо. И не столько из-за прямой дискриминации, сколько потому, что прослушивания кандидатов происходят так, что играющие не видны тем, кто их слушает и судит. Между ними ставится ширма. Чтобы судьи оценивали исключительно качество исполнения. С этой практикой пора кончать, уверенно заявляет «Нью-Йорк таймс». Надо прекратить blind auditions. То есть, «слепые прослушивания». Чтобы судьи видели, кто есть кто. Какого он (или она) цвета. И тогда все скоро наладится, наши оркестры обретут вожделенное расовое разнообразие.
В статье много других интересных мыслей и рационализаторских предложений. Вот она.
КАПИТУЛЯЦИЯ
Из письма иммигранта:
“У меня сестра в школе вместе с учениками пишет автобиографии, как они стали расистами… Грустно всё это… В общем, дурдом“.
Прочитал я это – и вспомнил свое детство, чистки 1930-х годов, вакханалию покаяний и сопровождавший ее лозунг: “Разоружиться перед партией!” Но это было тогда и там. Сегодня и здесь моих сограждан вынуждают разоружаться перед мифом о системном расизме и неистребимой токсичности белой расы. Вот и приходится мне “на склоне заката”, как говорит Юлик Ким, думать и гадать: закончится ли этот дурдом сам по себе? И сколько поколений он успеет отравить и искорежить?
Прав автор письма: грустно все это. Я бы даже сказал: трагично.
ЮРИЙ КУКИН И КОММУНИЗМ
Вернувшись в Питер после концерта в Минске, Юра Кукин рассказал об увиденной им там причудливой картинке. “Иду по улице. Вижу вывеску: АРТЕЛЬ ИНВАЛИДОВ. И над вывеской крупными буквами – лозунг: КОММУНИЗМ НЕИЗБЕЖЕН! Это ж надо! – восхищался Юра. – Шедевр наглядной агитации!» Мне тоже понравился этот шедевральный ляп. Этот сюрреалистический коллаж. Наглядная агитация, но не за, а против. Мы тогда уже не верили в неизбежность «коммунизьма», пришествие которого Никита Сергеевич назначил на 1980 год. Не верили и смеялись над этой идеей, придумывали о ней частушки и анекдоты. С восторгом пели «Балладу о прибавочной стоимости» Галича и его же «Закон природы». Юра Кукин включал крамольные песенки Александра Аркадьевича в свои концерты, за что получил нагоняй от идеологических надзирателей за кулисами фестиваля «Бард-68» в новосибирском Академгородке.
Более полувека прошло с тех пор. И 46 лет с того счастливого момента, как мы с Лидой оказались в Америке. Признаюсь: разговоры о том, что коммунизм непременно придет на смену капитализму, уже не кажутся мне нелепыми и смешными. До смеха ли, когда Америка того и гляди выберет леворадикальный путь, сулящий ее народу то, что уже блистательно провалилось во многих странах, унеся миллионы человеческих жизней.
Еще одно признание: приближаясь к последней черте, я все чаще думаю о том, какие слова мне суждено произнести раньше: Прощай, жизнь, или – Прощай, Америка, которую я знал и любил…
ГОТОВЫ ПОПРОБОВАТЬ
Приезжаю в Америку. И с удивлением замечаю, что мое решение уехать из СССР вызывает у кое-кого из моих новых сограждан искреннее недоумение. Вижу радушные улыбки, слышу: Welcome to the United States! Но к улыбке и приветствию сплошь и рядом примешивается некий диссонанс, проскальзывает тень то ли сомнения, то ли замешательства. Некоторые, однако, осмеливаются поставить вопрос ребром: «Why did you leave? Почему уехал? Чего тебе не хватало в стране, где нет экономических кризисов и безработицы и есть бесплатные медицина и образование?»
Впервые такой вопрос был задан мне 30-го мая 1974 года – в день нашего с Лидой прибытия из Рима в Де-Мойн, столицу штата Айова, где проживал мой американский дядя Герман Фрумкин. Мы сидели в ресторане, куда дядя пригласил в нашу честь своих близких друзей. Пытались управиться с роскошным, невероятного размера стейком и, попутно, поддерживать разговор с гостями. Что было очень непросто, поскольку гости не говорили по-русски, а наш английский был в состоянии близком к эмбриональному.
– So, why did you leave? – повернулся ко мне сидевший рядом крупный, цветущего вида мужчина средних лет (как выяснилось потом – славянских кровей).
С помощью дяди, за 60 лет жизни на чужбине не забывшего родной язык, я склеил несколько английских фраз – про дефицит свободы, про застой в экономике и культуре, про ложь государственной пропаганды, про чувство безысходности и исчерпанности жизни…
– Кажется, я понял в чем тут дело, – улыбнулся мой сосед. – Вы бы никогда не уехали, если бы жили не в Советском Союзе, а в Китае!
– Это почему? – пролепетал я, чуть не подавившись куском безразмерного айовского стейка.
– Потому что СССР после смерти Сталина заметно обуржуазился. Там уже нет чистого, стопроцентного социализма. Такого, какой создан в КНР великим Мао Цзэдуном!..
«Чертовщина какая-то», – подумал я. И решил, что этот любитель чистого социализма – большой оригинал. Или не совсем здоров на голову. Увы, оба диагноза оказались ошибочными…
В колледже Оберлин, куда мы приехали в начале августа того же года, мои коллеги, преподаватели гуманитарных дисциплин, считавшиеся специалистами по Советскому Союзу, предпочитали не задавать вопросов, а терпеливо меня просвещать. С целью развеять досадные заблуждения, присущие эмигрантам всех трех волн, а также советологам правого толка – отпетым реакционерам, называющим советский режим тоталитарным и даже в чем-то родственным фашизму. Да, признавали они неохотно, интеллектуалам, людям творческим там пока еще не вполне уютно, но зато трудящиеся массы – рабочие и крестьяне – живут вполне прилично. Скромно, без излишеств, но и без боязни потерять работу. Полная занятость, уверенность в завтрашнем дне, все сыты. Да, бывают перебои со снабжением, но со временем и это наладится.
Говоря о преимуществах советского социализма и неизлечимых язвах загнивающего Запада, мои просветители оперировали хорошо знакомыми мне марксистко-ленинскими аргументами. Я быстро сообразил, что передо мной люди верующие, зашоренные, каким я был сам еще сравнительно недавно, почти до конца 1950-х. И к их объяснениям-увещеваниям относился внешне спокойно, острых ситуаций избегал. Сдерживать себя мне помогала уверенность, что встречающиеся мне в Америке мечтатели о коллективизме и всеобщем равенстве, презирающие конкуренцию, частную собственность и прочие «буржуазные ценности» – не более, чем маргиналы, которые не могут иметь в этой стране никакого политического будущего.
Сегодня у меня такой уверенности нет. И, в частности, вот почему:
7 in 10 millennials say they would vote for a socialist poll.
70 процентов молодых американцев готовы проголосовать за социалиста. Иными словами – готовы стать участниками далекоидущего социально-политического эксперимента. Сыграть роль подопытных кроликов. О судьбе миллионов таких кроликов из более 20-ти стран мира, попробовавших различные вариации социализма, новое поколение американцев знает смутно, либо вообще ничего. Их учителя им об этом не рассказывают.
Демократия живет и нормально функционирует там, где большинство голосующих составляют люди независимые, инициативные, предприимчивые, полагающиеся на себя и не требующие от государства новых и новых подачек. Похоже, что за 46 лет моей жизни в Америке доля таких людей в обществе существенно уменьшилась. И выросла доля тех, кто с надеждой прислушивается к раздающимся с левого края обещаниям всевозможных государственных благ. На то, какую цену заплатит за них страна, мало кого из них волнует. Меняется ткань американского общества, и происходит это независимо от того, кто избран президентом – республиканец или демократ. И от того, какая из двух партий доминирует в конгрессе. Общество меняется само по себе по каким-то таинственным причинам. И явно не в лучшую сторону. У меня наибольшую тревогу вызывает ограничение свободы слова. Причем контроль над речью и информацией осуществляет у нас не государство, а частный сектор – СМИ и транснациональные корпорации, владеющие социальными сетями. Контроль выражается порой в тотальном замалчивании важнейших по значимости информационных сюжетов. Где выход? Что нужно сделать, чтобы мы получали информацию в полном объеме, без зияющих купюр? Я не уверен, что кто-либо знает сегодня ответ на этот вопрос.
НА ЗАПАДНОМ ФРОНТЕ – ПЕРЕМЕНЫ
Это у Ремарка было без перемен. А у нас они есть. Где? На фронте борьбы с ущербной и ненавистной западной цивилизацией. Этот фронт расширяется и углубляется. Борцам против порожденного Западом зла удалось обнаружить новых врагов. Успешно расправившись с Христофором Колумбом, они двинулись дальше, вглубь европейской истории и добрались до Древнего Рима. Не верите? Поезжайте в Провиденс, столицу Род-Айленда, где расположен один из самых престижных университетов США – Браун. Мы с Лидой не раз гуляли по его красивому кампусу: в Брауне училась наша Майка. Поезжайте и погуляйте, но не отдавайте туда своих детей. Леворадикальный дух, царивший в Брауне в Майкино время, еще более сгустился за прошедшие с той поры 20 лет. Это они, студенты-браунцы, оказались на передовой линии упомянутого выше фронта. И объявили войну Юлию Цезарю и Марку Аврелию, статуи которых годами стояли в их студенческом городке. В чем же вина знаменитых римлян? В том, что они воплощают несмываемые грехи западной цивилизации: колониализм, империализм и белый супрематизм. Не знаю. Мне кажется, проблема тут в других “измах”. В идиотском прогрессизме и прогрессирующем идиотизме.
Подробности найдете здесь.
СТРАШНЫЙ СОН
Просыпаюсь в холодном поту. Привиделось, будто говорю с другом по телефону о надвигающихся выборах. И вдруг – слышу вкрадчивый женский голос:
Mister Frumkin, мы вынуждены прервать ваш разговор, так как его содержание не соответствует критериям нашей телефонной компании. Кроме того, приводимая вами информация нуждается в дополнительной проверке. По имеющимся у нас сведениям, она является дезинформацией российского происхождения. С сожалением сообщаем, что за нарушение принятых нами норм коммуникации вы лишаетесь телефонной связи сроком на одну неделю.
Проснувшись и придя в себя, подумал: а ведь наши социальные сети, решительные и беспрецедентные действия которых породили мой ночной кошмар, были вначале так же нейтральны, как телефонные компании. Кто мог подумать, что они когда-нибудь будут тщательно сортировать информацию и наглухо блокировать то, что не соответствует их политическим пристрастиям? Если общество смирится с этим и ничего не предпримет, мой вчерашний страшный сон может превратиться в реальность, и мы, говоря с друзьями по телефону, будем осторожно произносить до боли знакомую советскую фразу: «Это не телефонный разговор, поговорим при личной встрече».
ПЕЙЗАЖ ПЕРЕД БИТВОЙ
Трагический и честный фильм Анджея Вайды «Пейзаж после битвы» шел в СССР в «ограниченном прокате». Я увидел его на закрытом просмотре, устроенном в Ленинградском доме композиторов для членов союза. Действие фильма происходит весной 1945 года в только что освобожденном немецком концлагере. Сегодня передо мной лежит пейзаж, предшествующий кульминации битвы за Белый Дом. Выборы – ровно через неделю. Мой кругозор ограничен – я вижу столицу США и прилегающие к ней пригороды, и поражаюсь однообразию их предвыборного убранства. Этот «рукотворный пейзаж» – плакаты, транспаранты, лозунги, наклейки – своей бесконфликтностью напоминают монолитную страну Советов перед ее выборами. Там, однако, мы понимали, что нашему дорогому кандидату не положено иметь конкурента и спокойно взирали на окружавшие нас тысячи плакатов и растяжек с его осточертевшим именем. Но как понять тот факт, что столица демократической страны и ее пригороды украшены одной единственной фамилией? Здесь безраздельно царит Байден. Трамп отсутствует напрочь. Причина этого перекоса, скорее всего, в том, что большинство жителей Большого Вашингтона составляют государственные чиновники, адвокаты, лоббисты, учителя школ, студенты и профессора университетов. Эти группы населения традиционно голосуют за демократов. И задолго до дня выборов гордо выставляют перед своими домами соответствующую «наглядную агитацию». Между тем, их немногочисленные республиканские соседи притихли, затаилось – и оставили свои участки и газоны в состоянии девственной чистоты. Без предвыборной символики. Без имен и портретов, способных вызвать у наших замечательных прогрессистов приступ благородного гнева. Плюс острое желание проучить ретроградов и мракобесов – забор сломать или окно разбить. Уже были случаи, когда за наклейку на бампере с именем Трампа борцы за прогресс дотла сжигали машину.
Страсти накаляются и неизвестно, утихнут ли они в обозримом будущем – при любом результате президентских выборов.
ТАКОГО ЕЩЕ НЕ БЫЛО
Караул! Нас обокрали! Лишили свободы слова, гарантированной нашей хваленой конституцией. Мы получаем информацию, пропущенную через хитроумный фильтр. Он работает так, что публика слышит и видит новости, благоприятные для одной политической партии и наносящие вред другой. Этой практикой занимаются сегодня 90 процентов наших СМИ и все гигантские транснациональные корпорации, владеющие социальными сетями. В Америку пришла непрошенная и невиданная ранее гостья – цензура. Она особенно нежелательна и опасна сейчас, в эти предвыборные дни. От избирателей тщательно скрывается новая информация, которая могла бы существенно повлиять на их выбор. Без полной свободы слова, украденной у нас среди бела дня политизированными СМИ и социальными сетями, не может быть полноценной демократии. Вернуть эту свободу будет очень непросто. Нужны изменения в нашем законодательстве. Нужны неотложные и решительные действия наших сенаторов и конгрессменов.
За дело, господа! Время не терпит!
ОТ ГАЙДНА ДО БАЙДЕНА
Так посоветовал мне назвать 3-е издание моей книжки об истории симфонии мой остроумный приятель Лёва. Совет прозвучал на презентации 2-го издания книги, которое, как и первое, называется просто и скромно: «От Гайдна до Шостаковича». Милый дядюшкка Джо тогда еще не был номинирован на пост президента, но Лёва, как видно, что-то такое предчувствовал. Через несколько дней я узнаю, каким будет мое 3-е издание, а заодно – и эпилог моего земного существования…
QUASI АНТИУТОПИЯ: ЧТО ЕСЛИ?
Дамы и господа, отдающие свои голоса за кандидатов демпартии!
Есть у меня идея: давайте разведемся. Мирно, полюбовно, без истерики. Без мордобоя и поножовщины. Мы позволим вам создать свою Конфедерацию – наподобие той, что учредили демократы-южане в 19-м веке, желая сохранить свой образ жизни и свои плантации, на которых трудились черные рабы. На сей раз гражданской войны не будет. Отделяйтесь и живите так, как вам хочется. Так, как обещано теми, за кого вы проголосовали. Платите высокие налоги. Платите втридорога за горючее – вы ведь намерены сократить производство ископаемых источников энергии. Ждите неделями и месяцами приема у врачей и хирургических операций – это неизбежно в условиях социализированной медицины. Учите своих детей, что Америка с рождения была расистской рабовладельческой страной и что в ней до сих пор не изжит системный расизм. Учите их презирать свою белизну и каяться за свои «белые привилегии». И делайте это сами, участвуя в семинарах по расовому перевоспитанию и сочиняя автобиографии на тему «Как я стал расистом». Переходите полностью на ваш чудовищный политкорректный новояз, противоречащий здравому смыслу и элементарному вкусу. И подвергайте остракизму, разрушайте карьеры тех, кто случайно или сознательно нарушит введенные вами правила идеологического приличия. Вы уже накопили солидный опыт по контролю над речью, мыслями, сценариями, составом оркестров и театральных трупп, актерским гримом (вспомним Аиду и Отелло) и над многим другим.
Выбирайте в президенты впадающих в маразм и погрязших в коррупции политиков, а в конгресс – полуобразованных молодых женщин, мечтающих поставить Америку на рельсы, ведущие в Венесуэлу.
Мог бы продолжить, но не буду: вы, я полагаю, знакомы с предвыборным манифестом демпартии, составленным ее наиболее радикальными деятелями. Там прописаны такие рецепты для Америки, которые, как видно, вполне устраивают вас, но абсолютно неприемлемы для нас: следование им противопоказано тому, что мы более всего ценим в этой стране – ее свободам.
Комментариев нет:
Отправить комментарий