Пригреть змею на груди
Оберег ли превратился в орнаментально-декоративное украшение или наоборот? Это напоминает известную ситуацию «курица или яйцо». Но вот знают ли те, кто покупает серьги, браслеты, кулоны, носителями какой символики являются?
Ну, змеюка!
Фраза «Пригреть змею на груди» означает черную неблагодарность. Считается, что автор выражения – живший 14–15 веков назад древний грек Эзоп: в одной из басен описал крестьянина, который на своем участке нашел замерзшую змею и решил отогреть ее за пазухой. Придя в себя, змея, вдруг вспомнив, что она хищница, ужалила спасителя. Перед смертью бедняга плакал, причитая: «Поделом мне! Такую гадину пожалел!»
Мораль тут проста: если вызволил кого-то из беды, не жди благодарности, творить добро надлежит без надежды на ответ.
Эзоповский сюжет не нов. Из поколения в поколение в племени ихкарьяна (Бразилия) передается легенда об анаконде, которую держала в клетке в воде и кормила женщина. Когда покровительница однажды то ли по забывчивости, то ли по болезни не принесла мяса, змея съела ее. В отместку индейцы убили анаконду, и тотчас «пролился дождь, подул ветер – победитель большой змеи-анаконды».
Но мораль и тут зависит от точки зрения. Пессимист делает свой вывод: не делай добра – не получишь зла. Оптимист – свой: будь готов к предательству всегда, когда абсолютно уверен в обратном. И кто прав? Ответов множество.
А вот почему именно змею избрал Эзоп в качестве носителя зла, понятно. Змея для многих народов – персонаж, которой символизирует скрытую опасность, неожиданность нападения. Хотя, правду сказать, она не более хищна, чем, скажем, лев или акула. А где-то даже и предупредительна – ведь шипит же, принимает воинственные позы, прежде чем куснуть.
Она мудра, опасна, осторожна, предусмотрительна. Всегда предупреждает о своей атаке, если кто-то вторгся в ее пространство. Жалит или обвивает кольцами только тогда, когда чувствует голод или опасность. Вылупляется из яйца, как птица, и является живородящей, как млекопитающие, передвигается неслышно, словно кошка. Ее ненавидят и восторгаются, у нее учатся и ей поклоняются.
Она вполне предсказуема. Непредсказуемы люди. Боясь ее, наградили рептилию незаслуженными прозвищами «змея подколодная» и «змеюка проклятая». Хвалят разумного человека, вспоминая ее: «Умеет сбросить с себя дурное, как змея шкуру». Благодарят ее: «Она отдает свой яд во благо человека». Осуждают злоязычие с высокой трибуны Торы: «Изощряют язык свой, как змея, яд змеи в устах их» (Теиллим 140:4).
Многоликая природа змеи известна с библейских времен. Змея стала ключевым персонажем в истории об Адаме и Еве. Правда, она была тогда мужского рода, нахаш, говоря на иврите, змеем-искусителем. Нахаш соблазнил Еву вкусить от запретного плода с древа познания добра и зла. Сделав это, женщина поняла силу своего очарования и немедленно склонила к грехопадению Адама, за что оба были изгнаны из Сада Эдемского, а мы с вами появились на свет.
Но, получается, что Ева такой же искуситель, как и ее учитель, обвивший древо познания. Ну, не змеюка ли?!
Впрочем, может, мужчина говорит это с оттенком тайной зависти: по праву первородства ему прежде женщины, изготовленной из его бока (напомню: в оригинале указан именно бок, а не ребро), полагалось бы знать разные таинства. Но, как известно, муж всегда узнает обо всем последним. Тогда объяснима непередаваемая интонация, когда он говорит: «Ну-у-у, змеюка!»
Сплошная непоследовательность
Однако Адам не остался в долгу. Именно он нарек свою жену Хаввой (с последующей устоявшейся версией Ева), – от арамейского «хевия» – змея. Причем, неизвестно, давал он это имя жене с восхищением или с опаской. Восхищение понятно. Ну а опаска непозволительна. Как-то позабыл Адам, что именно жена научила его искусству любви, на которой построены все отношения между людьми.
Всевышний, впрочем, был так же непоследователен, как и Адам. Это отражено документально в книге Бырэйшит – Бытие 3:14-15. Змея-искусителя Он обрек ползать «на чреве» (интересно, как передвигался до того), питаться прахом (а как питался прежде?), а также положил вечную вражду между ним и человеком (ничего себе вечная вражда, если мы в питомниках выращиваем змей и до сей поры спасаемся препаратами из змеиного яда!)
Хорошенькая благодарность змее-врачевательнице: при полном запрете что-либо делать в Шабат Талмуд дозволяет убивать змей в этот день.
Видимо, опомнившись, Всевышний повелел сделать своеобразный оберег – изображение медного змея (нехаш нехошет), прикрепленное к шесту, под которым Моисей вел свой народ к светлому будущему. Нехаш нехошет должен был отпугивать живых гадюк, эф и кобр, которых сам же Всевышний и насылал на свой народ, едва тот начинал роптать в Его адрес.
Хотя Всевышний и старался как-то намекнуть, что верить надо не в обереги, а в Него, идущие по пустыне язычники гнули свою линию. Он сдался, вбросив в массы встречную идею: едва укушенный змеей посмотрит на медного змея, как немедленно исцелится. То есть этот медный змей – не что иное как идол для поклонения, предтеча позднее появившегося золотого тельца.
В народном сознании тем не менее сохранился позитив по отношению к змею: он стал всемирно признанным символом врачевания – вспомним чашу, обвитую змеей. Мишна спасает ситуацию, поясняя, что главное для Него было добиться, чтобы укушенные смотрели не на шест, увенчанный медным змеем, а поверх змея – в небеса, откуда и следует ждать спасения.
Подобное лечится подобным
Эта древняя вера в защиту змеи от змеи получила отражение в ювелирном искусстве. В эпоху бронзы змея стала одним из главных зооморфных мотивов. Эксперты уверены: еще задолго до формирования «звериного стиля» в культуре праскифов зооморфные образы помогали древним создавать свое представление о мире. Эта система взглядов окончательно оформилась в скифской модели, где существовала вертикаль: птицы — копытные – змеи – рыбы.
Змея стала олицетворением силы подземного царства смерти, которое противостояло трем верхним царствам: небу, земле и воде. И не просто противостояло.
В Африке широко распространен культ змей. В Дагомее XIX века был настоящий храм змей, где содержалось более 30 особей. В области Уйда существовало святилище питонов и других змей, за которыми ухаживал особый жрец. Он кормил их, брал на руки, обвивал вокруг тела, учил почитать их. У жрецов Центральной Африки до сей поры змея может выступать в качестве воплощения усопших, которые стерегут подземные водоемы. Эта идея созвучна представлениям народов Южной и Средней Азии, Австралии, Океании, Центральной и Южной Америке. То есть тех регионов, где преобладали пустыни и степи и где вода становилась вопросом жизни и смерти.
Использование символа змеи как социального знака, отличающего священного царя, характерно для убранства правителей в Древнем Египте. Так воплощались архаические тотемические представления, обозначающие союз фараона со змеем как залог плодородия в стране, хозяйство которой основано на искусственном орошении. Этот отличительный знак убранства фараонов дублировался у искусственных водоемов, где устанавливали изображения священных змей.
Как можно было еще «приманить» воду? Изображением змеи на серьгах, кольцах, браслетах. Чаще всего их надевали женщины в семьях земледельцев, чье благополучие напрямую было связано с наличием воды на поле и в саду. В кельтском эпосе змея ассоциируется с целебными водами и источниками.
Постепенно змея начала олицетворять идею плодородия и бессмертия. Изображение ее стало типичным на ювелирных изделиях периода энеолита трипольской культуры. Считалось, что оно гарантировало женщине многочисленное и здоровое потомство. О связи змеи с идеей плодородия и женской производительной силой свидетельствует поныне сохранившаяся традиция в сельских местностях в случае трудных родов и при отсутствии украшений на роженицен привязывать к ее ноге змеиную кожу.
Фрагменты бронзового браслета из раннесредневековых слоев Карабулака также оформлены в виде стилизованной змеиной головы. В Чиназе, местности в 40 км. от Ташкента, в ходе раскопок были обнаружены браслеты в виде переплетенных змеиных тел, концы которых представляли змеиные головки. Изображения со змеей служили узбекам и их северным соседям каракалпакам оберегом. В каракалпакском прикладном творчестве закрепился даже особый термин – один из узоров ювелирных украшений назвали «змеиный след». В представлении жителя таджикского кишлака, расположенного высоко в горах, образ змеи оберегает людей от нечистой силы, ворожбы, заклинаний, дурного глаза и зависти. Нередко у этих народов в качестве свадебного подарка невесте бытовали украшения, в основе которых было тело змеи. «Чтобы невеста была молчалива, мудра и плодовита», – говорили при этом.
В средневековой китайской пластике в виде обнаженной женщины с двумя змеями у грудей изображали кормилицу грехов высокомерия и сластолюбия. А вот у китайских соседей, в Тибете, изображениями змей украшены священные трубы монахов. То есть значение змей и отношение к ним тут совершенно иное.
Змея, обвившая шест, – символ богини Земли в мифах Востока. Так она и запечатлена на многочисленных ювелирных украшениях. Частота появления ее на серьгах, кольцах, кулонах, браслетах, в коронах неслучайна: распространено мнение, что змея обладает скрытым в ее голове драгоценным камнем, который якобы притягивает другие сокровища.
В многочисленных рыцарских орденах Европы выдавали кольца. На них была изображена коронованная змея, рождающая дитя — символ откровения, нисходящего на человека при посвящении.
Посадил змейку на свою шейку!
Образ змеи занял свое законное место в толкованиях снов. «Я вижу эту змею у себя на шее, знаете, это как питонов вешают на шею, вот так и она у меня висит, и прямо перед своим лицом вижу ее голову, она так довольно произносит звуки какие-то в ответ на мои вопросы», – рассказывает дама. И слышит в ответ от посвященной: «Если снится, что вашу шею обвила змея и вы задыхаетесь, – опасайтесь безрадостного брака».
С этим утверждением мог бы поспорить потомственный дрессировщик Александр Шатиров, много лет пребывающий в счастливом супружестве, двух своих детей от которого определил в свою с братом Аркадием цирковую программу. В числе подопечных животных Александра, кроме львов и гамадрил, шесть семиметровой длины питонов, один из которых – Костя (самый одаренный, как говорит дрессировщик) как раз и седлает шею кормильца-поильца.
«Вот тут-то и кроется самое главное, – объясняет он. – Номер сопровождается зажигательными танцами восточных красавиц, умеющими, кроме всего прочего, «дышать» огнем. Блеск, суета, россыпь огней, музыка. Это может растревожить моего Костю настолько, что он невольно решит испробовать силу своих мышц весом под центнер… Все время я должен быть начеку. Так что я думаю не о безрадостном браке, как говорят знатоки сонников, а о том, чтобы живым добраться до дому после очередного представления».
Легко представить себе, как голливудская звезда Сальма Хайек, с детства панически боявшаяся змей, решила повесить одну из них на свою очаровательную шейку в фильме «От заката до рассвета». Играла она обольстительную вампиршу Сантанико Пандемониум, которой что змея, что другая напасть – нипочем. Ведь образ Сантаники навеян змееподобными существами из ацтекской мифологии. Мифы мифами, но актриса-то – существо вполне себе живое. На вопрос, каково ей приходилось на съемках, Сальма ответила уклончиво: «Работая со змеей, всегда чувствуешь что-то особо таинственное». Нередко змея обвивала Сальму, точно также, как жезл бога медицины или библейское Древо жизни.
Вот и пойми женщину: бесстрашной ли она бывала, делая со змеей на плечах один дубль за другим, или сердце ее замирало от ужаса?!
Александр Меламед
Комментариев нет:
Отправить комментарий