Яков Фрейдин | Разговоры с Вилли о Революции и Эволюции
После тоскливых месяцев карантина мы с Вилли снова вышли на променад, а это добрые три мили вдоль пляжа. Солнце уже висело над океаном и поглядывало на горизонт, а лёгкий бриз дурманил нас ароматами жареного мяса – на песке и окрестных лужайках расположилось множество американских мексиканцев с мангалами, палатками, родственниками и резвыми толстопузыми детишками. Из портативных репродукторов воздух сотрясала бодрящая музыка мариачи, а в отблесках оранжево-синего заката в высоте выписывали фигуры цветастые воздушные змеи. Мир и покой.
– Вот ведь, какой чудный вечер, – вздохнул Вилли, – А будет ли хороший день завтра? Не знаю… Что-то неспокойно у меня на душе. Не к добру это затишье перед бурей…
– Да уж, – согласился я, – Лучше телевизор не включать, приятных новостей не увидишь. В либеральных городах – бунты и грабежи, полиция напугана и не ввязывается, молодёжь, заметь – белая, с ума сошла и криками пытается убедить себя, что любит нeгpoв. В Портленде и Сиэтле бизнесы закрыты. Улицы заполнены всяким отребьем. Народ из больших городов бежит. Вон погляди, что творится в Нью-Йорке, Чикаго и Лос-Анджелесе – невозможно заказать грузовики и грузчиков для перевоза имущества. Только из Нью-Йорка насовсем уезжает 300 семей в день. Притом заметь, уезжают далеко не худшие люди. В огромном небоскрёбе «MetLife”, что на Парк-авеню, ещё полгода назад трудилось восемь тысяч человек, а сегодня там только пятьсот. Квартиры и офисы пустые, да и на улицах грязь и запустение. Около половины ресторанов закрылись навсегда. Масса банкротств. Роскошное Пятое авеню стало похоже на прежнее Десятое. Популярные магазины уехали. Даже либеральный Google, и тот слинял из великого города.
– Да, – вздохнул Вилли, – Вот до чего довёл страну этот коронавирус. Если бы не китайские коммуняки, из-за которых зараза разлилась по всему миру, жили бы мы, как прежде, безо всех этих проблем.
– Да разве дело только в китaйцaх? – удивился я. – Вирус оказался подходящим катализатором, который лишь ускорил процесс разложения. И без него всё было бы так же, ну может не столь резвыми темпами. Не веришь? Объясняю. Дело в том, что лет семьдесят назад в мире стала расти коммунистическая плесень. Впрочем нет, тогда рост лишь ускорился, а началось всё намного раньше – почти век назад. Во время Второй мировой войны во многих западных странах симпатия к коммунизму и дядюшке Джо, то есть к Сталину, расцвела. Все наивно думали, что коммунизм – единственное лекарство против нaцизмa. Однако, умные люди ещё в конце 40-х годов прошлого века поняли, что такое лекарство хуже болезни. Тогда в США возник маккартизм как противодействие засилью коммунистов, но, к сожалению, быстро угас, а левое движение в США продолжало набирать силу. Более 170 лет назад Маркс и Энгельс написали, что призрак коммунизма бродит по Европе. Я думал, что после краха СССР с этой бредовой идеей покончено, ан нет – в наши дни этот призрак снова бродит, теперь уже по всему миру. Эта зараза куда опаснее коронавируса. А ты говоришь – китaйцы виноваты!
– Ну, это может даже неплохо, – заметил Вилли. – Перемены ведут к прогрессу. Отменяется отжившее свой век старое и заменяется новым… лучшим.
– Существуют два механизма для прогресса: эволюция и революция, то есть либо постепенное, плавное изменение в сторону улучшения, либо резкий переворот, полный разлом старого, с надеждой создать нечто новое на обломках. Разница в механизмах такая: революция разрушает, эволюция создаёт. Эволюция – процесс медленный и потому желаемых результатов быстро не даёт. В природе улучшение вида и приспособление к среде занимает сотни лет, иногда тысячи, а порой и миллионы. Но прогресс будет, а если не будет, то негодный и слабый вид отомрёт за ненадобностью. Это ещё Дарвин показал. Но вот, что интересно: изредка в природе случается полный перетряс, вызванный каким-то катаклизмом или, если угодно, природной революцией.
– Погоди, – говорит скептик Вилли, – ты вот утверждаешь, что любая революция – это плохо, а как же техническая революция? Эволюция работает, но имеет свои пределы. За миллионы лет она не создала ни самолёта, ни автомобиля, ни транзистора. Даже колеса природа не придумала. Однако, в 19-м веке произошла техническая революция, а в прошлом веке – компьютерная революция, и погляди, как мир изменился к лучшему! Значит, всё же есть польза от революций?
– Природа, Вилли, придумала и создала человеческий мозг – это её инструмент для ускорения эволюции. А уж мозг создаёт то, что самой эволюции напрямую оказалось не под силу: и колесо, и самолёт, и транзистор. Заметь, тут словесная путаница: слова «техническая революция» – это неудачный термин. Никакая это не революция, а эволюционный скачок. Именно скачок наверх, а не катастрофическое падение вниз, как при революциях. Тысячи лет назад человек изобрёл колесо и телегу, но изобретение автомобиля не уничтожило колесо, а улучшило, да и телегу автомобиль вытеснил постепенно, то есть эволюционно. Телега не исчезла, а превратилась в грузовик. Благодаря мозгу эволюционное движение во времени теперь имеет форму пилы – плавный подъём, потом скачок, опять подъём, потом скачок, и так далее. Из-за работы мозга прогресс невероятно ускорился, но не за счет революций, а благодаря эволюционным скачкам. Вот я и утверждаю: революция – зло, эволюция – благо.
– Ой, что-то нас занесло в сторону. Давай лучше вернёмся в сегодняшний день, к тому, что портит нам настроение – все эти уличные бунты и развал нашего привычного стиля жизни. Эта озверевшая молодёжь, чего она хочет? Революции? Если да, то какой? Что им не нравится, что они хотят изменить?
– Для скучающей молодёжи, Вилли, – говорю я, – совершенно без разницы против чего бунтовать. Для них важно быть против, а против чего, они и сами не понимают и знать не хотят. Им мил только процесс борьбы, а не результат. Борьба и противостояние будоражат кровь, а то, что при этом кровь может пролиться – об этом они не задумываются. Им, как малым детям, кажется, что война – это захватывающее приключение. Они жаждут революции, совершенно не сознавая, к какому кошмару это всё может привести, и не думая, что, как динозавры после падения метеорита, они первыми сойдут с исторической арены.
– Так ты считаешь, что эти толпы «протестующих» неискренне выкрикивают лозунг «Чepныe жизни вaжны»?
– Чего они только не выкрикивали, совершенно не сознавая, что за этим кроется! Лозунг не возникает сам по себе, а подбирается политтехнологами ко времени. В 1917 году, когда шла Первая мировая война, большевики придумали лозунг «Мир – народам, земля – крестьянам, фабрики – рабочим!».* Это в тот момент работало блестяще. Только после захвата власти мира не стало, у крестьян отобрали землю, а фабрики нaциoнaлизиpoвали. Лозунг нужен лишь на короткое время – в период захвата власти, а потом будет забыт. Чтобы не оглядываться так далеко, вспомни, что 9 лет назад в Америке возникло бунтарское движение «Occupy!», то есть «Захвати!». Молодые aнapxиcты тогда бунтовали против надуманного «засилья» корпораций и нepaвeнcтвa в распределении доходов – очень им хотелось иметь скатерть-самобранку и огорчались они, что злые «дяди» с ними не делятся своими деньгами. Накуренная дурью молодёжь строила палаточные лагеря на Уолл-стрит, на университетских кампусах, в центрах городов. Вели они себя довольно мирно, только шумели сильно и мусорили. Однако, лозунг «Occupy!» в тот год оказался не ко времени – президентом был Обама и aнapxиcтcкое движение, не имея ни опытных руководителей, ни финансовой подпитки извне, вскоре угасло само по себе. Оно оказалось не ко времени и не ко двору – Обама для aнapxиcтoв был почти свой человек, так зачем с ним конфликтовать?
– Если я не ошибаюсь, – сказал Вилли, – движение ВLМ возникло ещё в 2013 году, во времена Обамы. Было оно маргинальным и баловались этими глупостями только самые безнадёжные бездельники. Да и с чего бы оно кого-то могло заинтересовать? Вот уже более полувека в Америке нет не только сегрегации, но вообще чepнoкoжиe получают множество таких привилегий, которые бeлым и aзиaтaм даже не снятся. О какой дискриминации нeгpoв вообще может идти речь, когда восемь лет в Белом Доме сидел Обама, а на многих высших государственных должностях были и до сих пор есть чepныe? Ничего себе дискриминация!
– Именно так, – согласился я. – ВLМ ещё четыре года назад было никому не нужно, а весной этого года про него вспомнили, стряхнули нафталин, и слепили из него новую идеологию. Весь конфликт между бeлыми и чepными был искусственно высосан из пальца, его непомерно раздули и создали из него диcкpиминaцию наоборот – против бeлыx. Маргинальная шарашка БЛM стала корпорацией Демократической партии, на счету у которой сегодня более 1.5 миллиарда долларов. Заметь, все денежки не заработанные, а полученные в подарок на «цвeтнyю peвoлюцию». Кто же такой щедрый? Как ты думаешь?
– Чего тут долго думать? Кто платит, то и заказывает музыку. Есть масса людей, особенно тех, кто кормится из государственного корыта, которым возмутитель старого порядка Трамп – поперёк горла. Это все госслужащие, бюрократы, учителя, профессора в университетах. Так же масса людей, что их обслуживает – журналисты, актёры, «аналитики» на ТВ, адвокаты. А ещё есть богатые «полезные идиоты», вроде Брина, Цукерберга, Стивена Спилберга и Мадонны, ну и миллионы молодых скучающих aнapxиcтoв, которым всегда хочется быть «против». Все они объединились против Трампа и жертвуют на дело peволюции кому сколько не жалко. Вот и набрали кругленькую сумму.
– У них денежки в банке не пылятся – на них организуют «мирные протесты», из этих денег вносят залоги для выпуска из тюрем бандитов и воров, оплачивают предвыборную кампанию своего кандидата Байдена.
– – –
Вот таким образом мы с Вилли эмоционально беседовали, гуляя по океанской набережной, но где-то через час возникла настоятельная потребность промочить голосовые связки. Солнце уже утонуло в синем морском горизонте, вечерело, а тут как раз удачно подвернулась пивнушка с красивым названием «Бригантина». Мы уселись за столик с видом на прибой, заказали по бокалу тёмного пива и продолжили нашу беседу.
– А всё же, почему народ бежит из городов, чего люди боятся? – спросил Вилли.
– Кто-то бежит от страха, другие пугливо запираются по своим домам, а третьи запасаются оружием. Иди-ка, попробуй купить пистолет или винтовку – очередь на несколько месяцев. На полицию никто не надеется и смелые люди станут защищать себя сами. Упёртые демократы будит сидеть дома взаперти до тех пор, пока не поумнеют. Чтобы поумнеть, им надо попасть в хорошую переделку с грабежом и мордобитием, и если выживут – вот тут ума и прибавится. Менее упёртый народ понял, что в городах, где у власти демократы, наступает беспредел и надо думать, как жить дальше и растить детей в безопасности. Поэтому многие голосуют ногами. Те, кто уезжает из городов, селятся либо в провинции, либо едут в города, где демократы не у власти. Это не просто переселение, а перекрой всего городского стиля жизни. Сошлись три фактора: коронавирус, беспредел преступности, и новые технологии, которые позволяют работать из дома. Раньше ведь как было – переехал в другой город, ищи новую работу. Или наоборот – нашёл лучшую работу в другом городе – переезжай. А сейчас с помощью компьютера, интернета, и хороших мониторов люди многих профессий стали работать из дома, а встречаться друг с другом через интернет. Это, разумеется, не касается фабрик, заводов, исследовательских лабораторий, киностудий, и театров, но вот журналисты, софтверщики, дизайнеры, адвокаты, страховые агенты, финансисты, экономисты, и многие другие вполне успешно работают из дома. Поэтому из городов, которые демократы отдали на откуп чepни (во всех смыслах этого слова), люди бегут в более спокойные места с традиционным укладом жизни. Если можешь работать через интернет, то неважно где – в Нью-Йорке, Техасе, Аризоне, или даже тут на пляже, где мы с тобой сейчас гуляем.
– Да, – сказал я, – прежних городов, таких как Нью-Йорк или Сан-Франциско, больше не будет. Даже когда с коронавирусом будет покончено, а это скорее всего случится к концу этого года, города с преобладанием демократов изменятся до неузнаваемости. Традиционные бизнесы или вовсе уйдут из этих городов, либо съёжатся до малых размеров, оставив там только маленькие штаб-квартиры. Уверен я, что Нью-Йорк ожидает мрачное средневековье и будет это продолжаться до тех пор, пока у власти демократы, а вернее – лeвo-фaшиcты, вроде мэра ДеБила Блазио. Полиции на улицах будет мало, она станет выполнять лишь декоративную функцию. В городе будут царить преступные банды. Исчезнут фешенебельные магазины и рестораны, заглохнет туризм, закроются многие школы, фитнес-центры, отели, город будет опускаться на дно. Бродвейские театры уйдут в прошлое, Линкольн-центр прекратит спектакли и концерты – не станет ни зрителей, ни богатых доноров. Музеи упрячут свои сокровища в запасники или отправят их на хранение в музеи других более спокойных городов. Медицинское обслуживание резко ухудшится, так как хорошие доктора и опытный медперсонал уедут. Не знаю, как долго так будет продолжаться: может год, может пять лет, но надеюсь, что однажды всё же наступит долгожданный день ренессанса и маятник качнётся в другую сторону. Но чтобы это случилось, либеральное население должно поумнеть, а демократы потерять власть в городе. Интересно, как низко должен деградировать Нью-Йорк, чтобы его население прозрело и поумнело?
Когда это всё же произойдёт, в Нью-Йорке появится энергичные и волевые руководители, вроде прошлого мэра Джулиани, которые займутся возрождением города. Улицы очистят от грязи, приведут в порядок запущенные здания и парки, офисы в небоскрёбах переоборудуют в недорогие отели. С преступностью будет покончено драконовскими мерами. Город Большого Яблока оживёт, но прежним уже не будет никогда. Этот Нью-Нью-Йорк станет чем-то похожим на Атлантик-Сити или Лас-Вегас – постепенно превратится в мировую столицу развлечений. Заработают театры, шоу, музеи, рестораны. Появятся магазины нового типа – в форме выставочных залов, где на товары можно будет посмотреть и даже потрогать руками, а вот купить можно будет только онлайн. Будут разрешены азартные игры и город опять станет туристским центром – только туристским и развлекательным, а не центром бизнеса.
– А другие города, с ними что будет? – спросил Вилли.
– Смотря какие города. Многие из них на долгие годы превратятся в подобие Детройта или Балтимора, которые уж давно похожи на трущобы третьего мира, и на их восстановление понадобится куда больше времени, чем на Нью-Йорк. А вот если взять, к примеру, Бостон, то он тоже изменится, но не сильно – всё же это университетский город, и там колледжи продолжат работать по старинке, то есть обучать студентов живьём, а не онлайн. Разумеется, многие офисы в центре города исчезнут, вроде страховой компании Prudential, но это мелочи. Бостон в основном останется прежним. А вот города с консервативным населением, такие как Феникс, Остин, или Нашвилл расцветут – они станут интенсивно расти за счет переселенцев из увядающих городов.
– Тут меня такой вопрос интересует, – заволновался Вилли. – А как люди в Нью-Йорке, Сан-Франциско, Портленде, Сиэтле и прочих демократических городах будут размножаться? Ежели те, кто остался, боятся на улицу выходить и станут работать из дома, то как и где молодёжи встречаться? Может получиться демографическая катастрофа!
– Да, катастрофа, но не демографическая, а демократическая. Что касается Сан-Франциско, там вообще нет проблем: в этом городе и прежде дети появлялись только у китaйцeв, а у бeлыx ocoбeй детей отродясь не бывало. По причине того, что они никак не могут определиться с пoлoм – кто из них он, кто она, а кто оно – понять совершенно невозможно. Так откуда дети возьмутся? В других городах, где левые очень любят ВLМ и всю прочую шпану, с ceкcoм придётся завязать надолго. Любить-то они шпану любят, но из дома выходить боятся – у них ведь на лбу не написано, что они против Трампа, глядишь и попадёшь бандитам под горячую руку. Значит, из дома не выйдешь, на свидание не сходишь, девушку или парня не встретишь, а через Скайп – какой ceкc? Только видимость одна! Вот так постепенно и вымрут демократы. Естественный отбор в действии – спасибо Дарвину.
Тут как раз у Вилли замурлыкал мобильник. Звонила его жена, интересовалась, появится ли он сегодня домой, или будет до утра валандаться по пляжу? Вилли намёк понял, пожал мне руку, и мы отправились на паркинг к своим автомобилям.
©Jacob Fraden, 2020
Рассказы и эссе Якова Фрейдина можно прочитать веб-сайте: www.fraden.com/рассказы , а книги можно приобрести через: http://www.fraden.com/books
* Лозунг «Земля – крестьянам!» был позаимствован большевиками у эсеров. – Ред.
Комментариев нет:
Отправить комментарий