Часть I — Моисей Шварцберг
Если вы живёте в 1918 году в Советской России, то, смею вас заверить, вам уже не легко. Если при этом вы ещё и член подпольной организации, то ситуация ещё сложнее. Если же вашу организацию накрыло ЧК при подготовке покушения на самого В.И. Ленина... В общем, студенту–медику Моисею Шварцбергу быстро стало понятно, что его, Шварцберга путь и путь России должны разойтись и чем раньше, тем лучше. Какое–то время удавалось скрываться, но в итоге Шварцберг оказался в Сибири, пока, правда, по своей воле — власть Советов была, мягко говоря, не очень крепка там. В соседнем Китае так же бушевала гражданская война, а значит охрана границы не находилась в числе приоритетов по обе её стороны. Он оказался прав, границу удалось преодолеть легко. Вдруг он заметил какого–то старика–китайца в лохмотьях, еле живого, сидящего на обочине. Будущий доктор Шварцберг не мог, естественно, оставить умирающего. Он дотащил его до ближайшей деревни. Тот был еще жив, когда Шварцберг собирался продолжить путь — помочь старику он все равно больше ничем не мог. Неожиданно "китаец" обратился к Шварцбергу по–русски. Он признался, что является агентом Советов, направленным с письмом к самому товарищу Сунь Ятсену — лидеру китайской революции. Он знал, что умирает и просил помощи в передачи письма.
Сунь Ятсен
Не то, чтобы оказание помощи Совдепии входило в планы Шварцберга, но знакомство с самим Сунь Ятсеном могло облегчить ему пребывание в Китае и последующий, как он планировал, отъезд на Запад. По прибытии в Шанхай, Шварцберг попытался пробиться на приём к Ятсену. И ему это почти удалось, когда на его пути встал какой–то громила абсолютно не китайского вида и не очень вежливо по–английски поинтересовался: "Who the hell are you and what the hell do you want?"
Шварцберг терпеливо представился.
Громила хмыкнул и продолжил беседу... на идише.
Часть II — Смена главного героя
В 1945 году только что созданная Организация Объединённых Наций должна была обсуждать план раздела Палестины. План, поддержанный евреями Ишува и напрочь отвергнутый арабами. Голосование о создании двух государств состоится только через 2 года — 29 ноября 1947, но пока речь шла о принципиальном решении о разделе подмандатной территории. Китайская Республика была среди основных противников этого плана. Незадолго до голосования, опиравшийся на трость, пожилой человек подошёл к воротам китайского консульства. Он представился: "Ма Кун" и был тут же приглашён на личную встречу с консулом.
Моррис Коэн — 40–е годы
При голосовании Китайская Республика воздержалась. Кстати, воздержались китайцы и два года спустя, при голосовании о создании Еврейского государства.
Он родился в 1887 году в Раджанове, в Польше и получил при рождении имя Абрам Мойша Мялчин. Когда ему было 2 года, непрекращающиеся погромы пробудили в его родителях тягу к перемене мест и семья Мялчиных перебралась в Лондон. Там они обнаружили, что местным чиновникам очень сложно выговорить их фамилию и сменили её на более знакомую англичанам — Коэн. Заодно слегка англицировали и второе имя младшего сына. Так Абрам Мойша Мялчин стал Моррисом Коэном. Со временем несчастные Иосиф Лейб и Шнейдл обнаружили, что их сын совсем не интересуется учёбой, а всё больше предпочитает проводить время на шумных улицах Ист–Энда. В 12 лет его арестовывают по подозрению в карманничестве. Морриса отправляют в интернат для трудных подростков. В интернате он научился профессионально боксировать и вернулся домой готовым уголовником. Родители предприняли последнюю попытку вернуть сына на путь добродетели и отправили его в Канаду к родственнику. Видимо жизнь на свежем воздухе и физический труд должны были сделать то, что не удалось воспитателям интерната. У Морриса–Мойши были другие планы. Он поселился в Саскачеване и быстро нашёл себе более интересные занятия: рэкет, шулерство, аферы. Неудивительно, что в итоге он докатился даже до торговли недвижимостью.
Но один день изменил всю его жизнь. Зайдя в свою любимую китайскую забегаловку, он увидел хозяина — Ма Сэма стоящего с поднятыми руками перед каким–то типом с револьвером. Моррису очень нравилась еда в этой забегаловке, а Ма Сэм был даже его приятелем. Через пару секунд тип (уже без револьвера) валялся без сознания перед входом в заведение, а Моррис попросил себе "как обычно". Тут надо пояснить: расизм по отношению к китайцам, что в США, что в Канаде, в то время был обычным делом. Мойша стал для них героем и заработал себе славу "единственного белого, защищающего китайцев". Поэтому когда лидер китайской революции Сунь Ятсен приехал в Канаду собирать пожертвования на правое дело и искал себе телохранителя, кандидатура Коэна даже не обсуждалась. Они очень сдружились и Сунь звал Коэна переехать в Китай. Моррис сказал, что подумает, а пока записался добровольцем в армию и поехал на Великую войну.
Моррис Коэн в армии (сидит третий слева)
Его характер дал себя знать и во время службы. Его повысили в звании, он подхватил триппер, он вылечил триппер, сбежал в самоволку, его понизили в звании, но по возвращении в Эдмонтон его всё равно встретили, как героя. Впрочем, в Канаде он не задержался. Коэн решил, что пришло время повидаться с приятелем Сунь Ятсеном и отправился в Китай. Там он получил должность командира личной охраны Ятсена и трижды лично спасал своего босса и приятеля во время покушений. Во время одного из них, Мойша был ранен в правую руку и с тех пор стал носить два револьвера на поясе — под обе руки. Так к своему имени он прибавил прозвище "Два нагана".
"Два нагана" в Китае
Помимо всего прочего, в 1922 году он был назначен главой китайской разведки. Китайцам он был известен под именем Ма Кун (видимо самое близкое к "Моррису Коэну", что смогли подобрать). Вот этого человека и встретил Шварцберг, когда пытался передать письмо Сунь Ятсену. Неудивительно, что студент–медик решил задержаться в Китае. В результате, вторым по распространённости языком в китайской разведке стал идиш. По поводу Шварцберга стоит ещё добавить, что он в итоге смог закончть своё образование в Берлине, впоследствии работал врачом в Китае и Гонконге, а в 1948 содействовал созданию "Шанхайского полка" еврейских добровольцев, принявших участие в Войне за Независимость Израиля.
"Два нагана" между тем рос в чинах. Он сохранил прекрасные отношения с Чан Кайши, занявшим высший пост после смерти Сунь Ятсена в 1925 году. В 1931 году Коэн был назначен командующим "19 армией" в чине генерала. Он стал единственным не китайцем за всю историю, достигшим этого звания. Он воевал против японцев и против коммунистов, обучал китайских военных и торговал оружием. Во время нападения японцев, он смог спасти Сунь Цинлин, вдову Ятсена и в будущем — и.о. председателя КНР, сумев посадить её на последний самолёт покидавший Гонконг. Когда его арестовали японцы, он смог убедить их, что является всего лишь канадским торговцем и был в итоге переправлен в Канаду в рамках обмена пленными.
Коэн, Чан Кайши и другие на каком–то празднике.
Моррис Коэн сидит по правую руку от Чан Кайши
Ма Кун и министр иностранных дел Китая
В 1945 году он пришёл на помощь Ишуву, уговорив китайцев поменять позицию в голосовании. Впоследствии он часто посещал КНР, в том числе выполняя дипломатические миссии. В конце жизни Моррис Коэн вернулся в Англию. Он похоронен на еврейском кладбище Манчестера. На могильном камне надписи на трёх языках — иврите, английском и китайском. И три имени можно прочитать на надгробии: Моррис, Мойша и Ма Кун.
Мойша в молодости
Книгу о нём написали, но, мне кажется, он достоин и фильма
Могила Морриса Коэна
Комментариев нет:
Отправить комментарий