НЕ ХОЧЕШЬ - НЕ ГОВОРИ

Не хочешь – не говори!

>>>>…Говорят, это произошло во время шефского концерта артистов Большого театра – что называется, «в рабочий полдень». К Мстиславу Ростроповичу, исполнявшему концерт Дворжака, непосредственно на сцену зашел здоровенный детина из числа невольных слушателей и добром попросил:

>>>>– Уйди.

>>>>По другой версии, никто на сцену не выходил, просто крикнули из зала:

>>>>– Эй, Лысый, кончай пилить ящик!У этой истории есть и третья версия, более подробная.

>>>>>>Случилось все это якобы в тот момент, когда Мстислава Леопольдовича выдвинули на Государственную премию: вот и пришлось ему временно оставить в покое Европу и отработать некоторое количество трудодней на Госконцерт.

>>>>>>И слепая судьба привела его пилить этот свой ящик в каком-то чуть ли не клубе, причем пианино (подозреваю, что это было именно пианино, а не рояль, и не «Стенвей», а какая-нибудь «Лирика»), – так вот, пианино оказалось попросту запертым на ключ, и ключа этого в тех краях давно никто не видел.

>>>>>>И тогда в аккомпаниаторы Ростроповичу нашли местного баяниста.

>>>>>>Пришла публика. Началось. И на каком-то повороте виолончельного концерта московского гостя попросили из зала:

>>>>>>– Э, ты, потише, дай послушать баян!

>>>>>>Если хоть что-то из этого правда, удивительно, как Мстислав Леопольдович не эмигрировал сразу.

>>>>>>А в другой «рабочий полдень» к неким трудящимся приехал струнный квартет. На свою голову, музыканты решили побаловать рабочий класс одним малоизвестным произведением Вивальди, в котором итальянский композитор, ничего не знавший о рабочем полдне, предусмотрел несколько ложных финалов.

>>>>>>То есть тема как бы заканчивается, а потом начинается снова.

>>>>>>Первый финал, случившийся очень вскоре после начала, трудящиеся восприняли с энтузиазмом – и бурно зааплодировали, полагая, что теперь их отпустят восвояси и дадут спокойно покурить или забить «козла». Но после небольшой паузы музыканты начали играть снова.

>>>>>>Трудящиеся решили, что музыканты их неправильно поняли и играют «на бис», поэтому, когда Вивальди закончилось вторично, похлопали гораздо тише, явно из вежливости, боясь спровоцировать дальнейший приступ музыкальности.

>>>>>>Но струнные завели свою пластинку опять.

>>>>>>На шестой раз трудящиеся поняли, что над ними издеваются. В зале начался стихийный бунт. На сцену полетели мелкие предметы – бумажки, монетки, спичечные коробки, гайки. Музыканты, съежившись, продолжали искушать судьбу. Корректировать партитуру Вивальди им не позволяло призвание.

>>>>>>Но пришлось.

>>>>>>Не доиграв несколько проведений темы, струнный квартет упаковал свои гварнери-страдивари – и бежал с завода, избежав линчевания в последнюю минуту.

>>>>>>Антонио Вивальди был хороший композитор, но чувства меры в рабочий полдень не знал совершенно.

>>>>>>Семейное предание из начала семидесятых. Мои родители поймали такси:

>>>>>>– На улицу Герцена!

>>>>>>Таксист смилостивился, и они поехали. Через пару минут, сопоставив адрес с внешним видом пассажиров и временем посадки, таксист не спросил, а уточнил как бы:

>>>>>>– В консерваторию. – Да.

>>>>>>– Угу…

>>>>>>Проехали еще немного.

>>>>>>– И что там, в консерватории? – поинтересовался служитель баранки.

>>>>>>– Леонид Коган, – честно ответил отец.

>>>>>– Скрипка, – пояснила мама.

>>>>>>Повисла пауза, завершившаяся грандиозным афоризмом советского гегемона.

>>>>>>– Работать никто не хочет, все хотят на скрипочках играть!

>>>>>>Дедушка моей жены, Владимир Вениаминович Видревич, тоже не хотел работать, а всю жизнь играл на скрипочке. Однажды осенним вечером, прижав к груди заветный футляр, он шел от дома к троллейбусной остановке. В луже у остановки лежал мужчина. Он пытался встать, но наработался до такой, степени, что сделать это самостоятельно уже не мог.

>>>>>>Увидев Владимира Вениаминовича, лежащий простер к нему руку и обратился не по-советски:

>>>>>>– Человек! – сказал он. – Помоги мне.

>>>>>>Владимир Вениаминович, к которому на Бутырском хуторе как только ни обращались, но только не «человек», на такое не откликнуться не мог – и, подойдя, начал одной рукой тянуть страдальца из лужи, другой продолжая прижимать к груди футляр.

>>>>>>Но силы (Владимира Вениаминовича и гравитации) были неравны, и когда подошел троллейбус, старенький скрипач, высвободив руку, сказал:

>>>>>>– Простите меня, но я должен ехать. У меня концерт! На что из лужи раздалось сардоническое:

>>>>>>– У тебя, значит, концерт, а я лежи тут!

>>>>>>Конферансье Милявский вел концерт, когда какой-то подвыпивший гегемон крикнул ему из зала:

>>>>>>– Про аборты расскажи!

>>>>>>И сам захохотал. Засмеялась и публика, что было воспринято солистом из партера как одобрение. Через минуту, набравшись куража, он снова выкрикнул свой чудесный текст:

>>>>>>– Про аборты расскажи!

>>>>>>Тут конферансье Милявский, дотоле смиренно несший свой крест, прервал монолог и печально сказал, обратившись к залу:

>>>>>>– Ну что я буду рассказывать про аборты? Я знаю про аборты, вы знаете про аборты…

>>>>>>И, направив палец точно в цель:

>>>>>>– Жаль, что его мама про них не знала!

>>>>>>Взрыв хохота. Разъяренный гегемон полез на сцену драться, появились дружинники… Когда общими усилиями хама взашей выталкивали из зала, Милявский сообщил оставшимся:

>>>>>>– А это называется – выкидыш…

>>>>>>Зиновий Гердт ездил за границу с начала пятидесятых, и у него накопилось там много знакомых. Среди них был японец, славист по специальности. Этот удивительный японец говорил по-русски, то есть он думал, что говорит по-русски, а сказать ему правду в Японии было некому. Впрочем, речь не о том.

>>>>>>Однажды при встрече Гердт спросил этого чудесного слависта, чем тот сейчас занимается.

>>>>>>– Пишу диссертацию, – ответил японец.

>>>>>>Гердт поинтересовался темой, и японец с поклоном ответил:

>>>>>>– Ранний Блок.

>>>>>>Гердт сначала немного испугался, а потом спросил: кому в Японии нужен Блок, тем более ранний? Милый японец немного подумал и ответил:

>>>>>>– Мне.

>>>>>>Некий молодой человек написал фортепианный концерт и пришел с ним к Шостаковичу. Захотелось поделиться.

>>>>>>Вежливый гений пригласил гостя к роялю – и молодой человек начал самовыражаться. Через полчаса гость нанес роялю последний аккорд и, весь в мыле, повернулся от клавиатуры. Шостакович сидел на диване, обхватив себя руками.

>>>>>>Исполнителю удалось произвести на гения сильное впечатление.

>>>>>>– Ну как? – спросил молодой человек.

>>>>>>– Очень хорошо, – забормотал Шостакович, – очень хорошо…

>>>>>>И неожиданно уточнил:

>>>>>>– Гораздо лучше, чем водку пить!

>>>>>>Кстати, о водке и музыке. Одно другому мешает не всегда, что, как говорят, вполне подтверждал пример самого Дмитрия Дмитриевича.

>>>>>>Рассказывают, что, живя в Доме творчества композиторов в Рузе, он пошел как-то в пристанционный буфет. Взял бутылку, но не пить же одному… Правильно оценив нерешительность в одинокой фигуре стоящего, рядом с Шостаковичем быстро возник человек. Человек тут же позвал третьего – и кворум был сооружен. Они встали к буфетной стойке, нарезали, разложили, налили…

>>>>>>– Ну, – сказал первый собутыльник Шостаковича и протянул руку. – Федор!

>>>>>>Они познакомились. Истинные имена и профессии двоих участников процесса история, разумеется, не сохранила, но важно, что оба они были местные работяги.

>>>>>>– А ты кто? – спросили Шостаковича. Шостакович замялся.

>>>>>>– Я композитор, – признался он наконец. Случилась пауза.

>>>>>>– Ну, ладно, – подытожил диалог собутыльник Шостаковича.

>>>>>> – Не хочешь – не говори!

>>>>>>В. Шендерович