ВОЗМОЖЕН ЛИ КОММУНИЗМ В США?

Возможен ли Коммунизм в Америке?

Опубликовано: 8.06.2020

Исторические аналогии.

“Вечный закон человеческой жизни, заповеданный Богом, есть – труд и борьба”.

Маркиз де Кюстин. “Россия в 1839 году”

“Безнравственно быть богатым”!

Отнюдь не бедный Берни Сандерс.

Бывший кандидат в Президенты от демократов.

То, что Америка начала строить у себя коммунизм, стало мне ясно в середине 1990-х годов. Родившись и прожив 45 лет в СССР и прилетев на постоянное жительство в Америку в 1979 году, я уже через пять лет стал замечать поразительное изменение целевой ориентации американского общества со свободы и защищённой Законом частной собственности к равному распределению доходов и к ограничению частной собственности. А заодно и удушение свободы слова, краеугольного камня Западной Цивилизации! Благодаря хорошо налаженному в СССР делу перевода иностранной литературы, образованные люди Советского Союза прекрасно знали историю Америки и этапы развития американского общества. Такие писатели, как Джек Лондон, Скотт Фицджеральд, Теодор Драйзер или Эрнст Хемингуэй и прочие классики американской литературы XIX и середины XX веков воспевали американскую предприимчивость, инициативу, беспримерное трудолюбие и особенно уникальный американский индивидуализм. Тогдашним героем был стойкий человек, пробивающий себе в одиночку дорогу к “светлому будущему”, как любили выражаться коммунисты. Этот герой очень много работал, до изнеможения учился при желании, и никогда не жаловался и не обвинял других в неуспехе, если он случался. Потерпев неудачу, он что называется “держал удар” и начинал сначала. Любая книга серьёзного писателя тех времён особенно ярко выделяла в герое неистовую страсть к свободе и независимости. Этот герой жил и действовал так, как будто государства не существовало вовсе. Да так оно и было! Государство тех лет практически не вмешивалось в частные дела граждан и только в случаях нарушения Закона запускало в ход следствие и суд. Соответственно государство не особенно заботилось о судьбе своих граждан, предоставляя им возможность самим решать свою судьбу. И американцев это вполне устраивало. Миллионы иммигрантов, стремившиеся тогда в Америку, надеялись только на себя и были бы весьма удивлены если бы государство, и часто бессрочно, обеспечивало их бесплатно жильём, медициной и питанием. Не для “собеса” они приплыли в эту страну. Для СВОБОДЫ! Только для свободы, а с нею эти люди были уверены, что сами пробьют себе дорогу в жизни.

Прилетев в Америку в 1979 году, мы тоже начали устраивать свою жизнь практически сразу вполне самостоятельно с небольшой помощью от еврейских организаций и только в течение первых трёх месяцев. Мы сами искали работу, начинали мы с любой, и я с дипломом инженера Ленинградского Технологического Института, с 20-летним опытом работы в огромном Всесоюзном НИИ и 7-летним преподаванием в Ленинградском Технологическом Институте начал работать слесарем по ремонту больших промышленных клапанов или кранов (по-русски) за 3,75$ в час в крошечной компании. Я и не мог претендовать на большее. По-английски я говорил очень плохо, с американской терминологией был практически незнаком. Надо было многому учиться. Мы с женой были рады и этому, благо, я умел работать с любым металлом и любым инструментом. А когда она получила работу лаборантки за 10000 в год, имея диплом компьютерного инженера и программиста, то мы были счастливы и считали себя уже богатыми. По крайней мере, мы могли снимать трехкомнатную квартиру в убогом районе, двое маленьких детей и моя 70-летняя мама не голодали и имели свои комнаты. Дети начали ходить в школу.

Мы стали свободными людьми, после долгих лет жестокой, унизительной и опасной диктатуры большевиков. Никто постоянно не напоминал нам и детям, что мы евреи или жиды. Чего ещё нам было надо, если никто не учил нас как нам жить, не заставлял нас заниматься научным коммунизмом и не отдавал нас на расправу коллективу трудящихся. Мы могли даже читать всё, что нам хочется, что в СССР было иногда и очень опасно. В Америке тех лет никто и не знал о таких неприятностях.

К 1985 году наша жизнь наладилась. Если с начала нашей жизни в Америке нам приходилось наряду с основной работой хвататься за любую возможность заработать и менее 10–12 часов в сутки мы не работали и страшно уставали, то в конце 1984 года жена уже работала программистом в крупной страховой кампании, а я начал работу в Космическом Центре Хьюстонского университета, где участвовал в постройке супер-ускорителя протонов на сверхпроводниках. Мы получили американское гражданство, стали хорошо зарабатывать, купили дом в хорошем районе, дети прекрасно учились, и мы впервые смогли оглянуться вокруг и начать понимать американскую жизнь. Всё казалось нам превосходным!

Однако, работая в университете, я стал замечать к концу 80-х годов серьёзные изменения в американской жизни и всё чаще вспоминал о добром старом времени, когда американский гражданин жил, понятия не имея об идеологии, цензуре и запретах на некоторые слова и разговоры, так унижавшие и уничтожавшие нас в СССР. Всё чаще я слышал разговоры о равенстве и политической корректности. Причём равенство понималось не как традиционное равенство перед Законом и равенство возможностей, а как равенство в способностях, в распределении доходов, в заработке и социальном положении. Нам всё чаще приходило в сознание поразительное сходство этих идей с идеями Российской революции 1917 года. Мне, бывшему советскому человеку хорошо знакомому с этими идеями, становилось страшно. Мы прекрасно знали с чего начинаются такие идеи и чем они заканчиваются. Обладая после долгой жизни в СССР повышенной чувствительностью к таким явлениям в отличие от американцев, мы стали с ужасом фиксировать даже не очень значительные на первый взгляд изменения американской жизни.

Общаясь с американским коллегами и друзьями, мы начали чувствовать столь знакомую нам боязнь сказать лишнее. Этого не было до начала 90-х годов. Этот страх появился и рос параллельно с ростом ультралиберальных тенденций в обществе и правительстве. Когда я высказал однажды в университете своё отрицательное отношение к пропаганде нетрадиционной сексуальной ориентации, даже не к ним самим, а только к пропаганде, я увидел, что коллеги демонстративно отказываются высказаться по этому поводу и, оглядываясь, тихо отходят от меня. И кое-кто уже бросил слово “гомофоб”. Нелепое обвинение. Я их не боюсь, мне они не опасны. Мне не нравятся ненормальные, шумно и нагло пытающиеся убедить нас в НАШЕЙ ненормальности! Мне не нравятся демонстрации голых обнимающихся мужиков. Я нормальный мужчина, семейный человек. А когда я предсказал крушение Южноафриканской республики после скоропалительной и насильственной передачи власти неграмотному чёрному большинству, меня просто обозвали “расистом”, не желая даже спросить, а почему я так думаю?

Один мой соотечественник, именующий себя демократом, сказал по этому поводу: “Ты прав, Марк, но так говорить нельзя”. И я вдруг почувствовал себя в до боли знакомой обстановке, окружавшей меня в СССР. Нельзя не потому, что я заблуждаюсь! Нет! Нельзя потому, что опасно. Оказывается, в Америке появились темы, запретные для обсуждения и слова-ярлыки для клеймения инакомыслящих. Читателю хорошо известно, что в Америке именно тогда начали появляться законы, преследующие подобное инакомыслие и насаждавшие в стране этот страх. А страх как известно замещает и парализует мысль. Страх вызывает осмотрительность, за которой следует бездействие. Мы с вами, мой русскоязычный читатель, убежали от этого всеобщего “равенства” и “благополучия”. И в России революция начиналась с благих намерений, а чем кончилось? Самое страшное то, что все эти и другие известные вам ограничения родились из совершенно невыполнимого никогда и нигде желания сделать так, чтобы все были довольны и не имели бы претензий к правительству. Грамотному человеку, как нам казалось, должно быть очевидно, что это возможно только в обществе, где все его члены сделаны идентичными копиями друг друга как на конвейере. А ведь это совершенно невозможно. Но грамотные люди в интеллигентских кругах и что ещё хуже в высших эшелонах власти начали уверять всех нас, что так оно и есть! Что все люди одинаковы по способностям даже независимо от расы или национальности. Политически ориентированные учёные стали утверждать то же самое и наконец нас стали убеждать в этом абсурде даже некоторые обитатели Белого дома. Самые ретивые дошли до отрицания существования различных рас и народов вообще. Сделать всех одинаковыми очевидно невозможно, а вот сделать всех одинаково послушными (добавим и одинаково нищими) очень даже можно при помощи воспитания, пропаганды и террора! Геббельс не раз говорил: “Дайте мне все источники пропаганды, и я превращу любую нацию в стадо свиней”! И ведь превратил, негодяй, всего за пять лет. Знал немцев. Недаром имел докторскую степень по немецкой литературе! Фашисту Муссолини такое не удалось. Итальянцы не немцы. У итальянцев 2000 лет культурной истории и характер иной.

Как писал Гете:

Нацией стать – понапрасну надеетесь, глупые немцы,

Начали вы не с того – станьте сначала людьми.

Не стали! И у нас в Америке кончилось дело тем, что инакомыслящие были вынуждены замолчать. Их постепенно заставили лгать, высказывать приязнь к аморальным людям и организациям. Демонстрировать приверженность к прямому отрицанию традиционных моральных ценностей и даже к преступникам. И наконец теперь мы живём в стране, где Закон предписывает нам то, что мы должны не только говорить, но что и кого любить и о чём думать. Абсурд, скажете вы? Да, абсурд, но мы теперь живём в нём. Закон обязал нас всех быть совершенно одинаковыми по вкусам, мыслям, поведению и речам. Мне вспоминается лозунг-плакат в советской армии: “Не умеешь – научим, не хочешь – заставим”. Так быть не может, это на самом деле не так, но если вы открыто покажете, что вы не такой, то последствия будут страшными. По этому Закону вас можно судить и объявить преступником. По сути, началась ориентация не на самых способных, самых творческих, деятельных и успешных, а на самых заурядных, ленивых и отсталых. А это уже путь к общине и к коммунизму! Следует подчеркнуть, что в России идея равного распределения богатств и материального равенства для всех во все века её истории превалировала над идеей труда, накопления его результатов и созидания. В чистом виде это традиционная русская идея общины. Смело можно сказать, что это есть свойство русской ментальности. Генетическое свойство, говоря научным языком. К этому следует присовокупить всенародное требование “судить не по закону, а по справедливости”. Ну, чем не наши чёрные? В России всегда существовало традиционное неуважение к закону. Поэтому там так легко победила коммунистическая идеология, теоретически основанная именно на перечисленных постулатах. Вспомните поэму А.К.Толстого “Поток Богатырь”:

И присяжные судят с довольном лицом.

Хоть убил, говорят, не виновен ни в чём.

Тут платками и слева и справа

Машут барыни с криками браво.

Именно так судили в России убийц-террористок Софью Перовскую и Веру Засулич. Они-де убивали из идейных соображений, радели о счастье народном и убивали по приговору ПОДПОЛЬНОЙ, преступной террористической организации “Народная Воля”. Как же можно за это сурово наказывать. Они же воплощали в жизнь чуть ли не тысячелетнюю идею народную! И “прогрессивное общество”, и “прогрессивная пресса” были в восторге! И почти никто не понимал, что это путь к быстрой деградации страны. И ещё одной страшной чертой в традиционной Российской идеологии была и есть рабская подчинённость власти. Всё равно какой. От садиста Ивана Грозного, десятками тысяч убивавшего своих подданных, до Владимира Ленина и Иосифа Сталина. В романе Вячеслава Шишкова “Угрюм-река” имеется такой характерный разговор двух купцов в трактире (Привожу по памяти): “Слыхал какого Губернатора нам прислали! Зверь-человек. Хочет он тебя с кашей съест, а захочет так барином сделает. Вот это хозяин! Вот какого человека над собой имеем!” И все это с гордостью и удовольствием. Увы, Америка, несмотря на героические усилия Трампа, все ещё двигается в этом роковом направлении.

Суммирую. Под страхом потери работы, под страхом оказаться под судом, под страхом физической расправы со стороны радикалов и особенно под страхом общественного остракизма:

Нельзя негативно относиться к людям нетрадиционной сексуальной ориентации. Нельзя даже говорить о том, что это ненормально, а ведь их не более 2% населения.

Нельзя говорить о неравенстве в умственных способностях различных народов и рас. Лучше не говорить даже о разнице культур и истории этих народов и о явной разнице во внешнем виде и поведении!

Нельзя никоим образом негативно высказываться о мусульманах. Даже о террористах! Абсурд!

Нельзя упоминать о разнице между мужчинами и женщинами. Нельзя отрицательно относиться к феминисткам. Нельзя, опасно, любое отрицательное высказывание о чёрных.

Разрешено, требуется, предписывается, демонстрировать солидарность со всеми этими явлениями и людьми. А ещё лучше любовь к ним! Картина получается страшноватая. Ведь эти дела сильно напоминают диктатуру вместо демократии. Фактически у нас запрещена свобода слова! По существу, на наших глазах произошла медленная революция и мы живём в совершенно другой стране, чем та в которую мы прилетели всего лишь 40 лет назад. Америка перестала быть страной Свободы. Мы живём теперь в жёстких рамках несвободы. В стране абсолютной нетерпимости к инакомыслию, в стране диктатуры маргиналов, составляющих совокупно не более 10% населения. И самое страшное в том, что у нас появилась Цензура! Пока ещё добровольная, зато весьма жесткая. И всё это в основном результат работы американской интеллигенции особенно университетской, а также прессы и телевидения.

Но, как писал уже цитированный превосходный русский поэт Алексей Константинович Толстой:

“Ходить бывает склизко по камушкам иным,

Итак, о том, что близко мы лучше помолчим”.

Давайте посмотрим с чего начиналась революция в России в 1917–1918 годах. Не найдём ли мы общих черт и даже закономерностей в этих “перестройках”. Существуют ведь и социальные законы, который человек не в силах изменить так же, как Закон Ома. Напомню читателю, что революция в России началась отнюдь не в 1917 году. Её задолго до этого, с середины XIX века подготовляла атмосфера нетерпимости к нормальным и законопослушным гражданам, ненависти к существующей политической системе и к её руководителям. Особенно такие тенденции развивались и поощрялись Российской разночинной интеллигенцией. Эта интеллигенция в первом поколении, буквально из “грязи в князи”, достигшая определенного благополучия и общественного статуса стала испытывать бессмысленное чувство вины перед “малыми сими”. Или, как говорят в Америке, перед теми “кому не повезло”.

И вот эти полуграмотные “интеллигенты” пошли в народ. Они стали учить крестьян и рабочих ненависти к богатым, образованным, успешным и к существующей системе. Они, по выражению А. И. Герцена “звали Русь к топору!”. Эти так называемые “народники” начали охоту на крупных чиновников, аристократов и самого царя. Их убивали сотнями. Царь Александр II был на улице буквально разорван на куски бомбой народника-террориста. Другая бомба взорвалась в Зимнем Дворце. Погибли десятки людей! Премьер-министр Пётр Столыпин был убит в театре на глазах сотен людей. Дом другого премьер-министра Сергея Витте был взорван и была ранена его малолетняя дочь. Под Александром III взорвался царский поезд и едва не убил его вместе с семьёй. Эти люди не могли более выходить из домов без охраны, да и она не всегда спасала. Самое ужасное, что общественное мнение было на стороне убийц. Суды их оправдывали. Университетские профессора приветствовали их. Пресса их славила. А они, террористы, хотели только Революции, Гражданской войны и разрухи. Привожу характерный для того времени разговор между Фёдором Достоевским и известным всей России издателем Алексеем Сувориным. (Из воспоминаний Суворина).

Представь себе, говорит Суворин, что мы стоим на Невском перед витриной художественной галереи и любуемся картинами, а рядом возбуждённые и поэтому громко говорящие молодые люди обсуждают свою новость. Заложена бомба большой мощности в Зимний Дворец. Пойдёшь ли ты, Федя, в полицию с сообщением об этом разговоре? Не пойду, отвечает автор романа “Бесы”, интеллигенция затравит. И я не пойду, говорит Суворин. Ведь жить же не дадут!

Я спрошу читателя. Помнит ли он, что у нас, в Америке, недавно подстрелили и опасно ранили сенатора Скалиса потому, что он республиканец. Что сделали с Нобелевским лауреатом, генетиком Джеймсом Уотсоном? А помните ли вы, как избили на митинге корреспондента, сторонника республиканцев. Не забыли ли вы, как чёрные активисты всеобщего равенства охотились за полицией и громили города? И наконец слова Хиллари Клинтон о том, что нам (кому нам?) нужны послушные люди, потому что непослушные психически больны. И в этом вся суть социализма. Для его существования необходимо создать новый человеческий материал. И метод создания один, уничтожить тех, кто хотя бы предположительно не хочет социализма. В СССР таких оказалось минимум 30 миллионов. И Социалистическую Америку ждёт то же самое. Это социальный Закон. Закон природы. В самом деле, куда девать успешных предпринимателей, хорошо зарабатывающих профессионалов, крупных юристов и военных? Их доходы существенно превышают средний уровень и социализм им не нужен! Они по социалистической классификации есть “классовые враги”.

Когда знаменитого народника-террориста Петра Ткачёва спросили: “Сколько людей из старого общества придется уничтожить, чтобы создать счастливое будущее?”, он ответил: “Нужно думать о том, сколько их можно будет оставить”. А в знаменитом Соловецком концлагере ГУЛАГА над всеми лозунгами доминировал один, но в нём вся суть коммунизма “Железной рукой загоним человечество в счастье”.

Что же произошло в результате? Мы все это видим! Какой ещё народ может столь беззастенчиво грабить магазины и прочие заведения? Открыто, коллективно, веселясь и поздравляя друг друга с удачной кражей, с богатой добычей? Нормальный, так сказать, вор и тем более грабитель действует незаметно, понимая, что это плохое, постыдное и опасное дело. Можно ли назвать нормальными людьми тех, кто не только грабит, но и учит этому своих детей? Кто ещё может усадить их перед ворованным телевизором? Одеть в ворованную одежду? Их десятки тысяч из тех, кто на автомобилях приезжает, чтобы набить их ворованными вещами, отвезти их и приехать снова. И это делают только чёрные американские граждане!! И некоторые весьма обеспеченные, ибо приезжают на Land Rower и даже новых Cadillac! Белые являются в этой толпе воров редчайшим исключением. Мы вот уже 60 лет воюем за их права. Довоевались! Такого не было в истории, чтобы средь бела дня, почти две недели разоряли и грабили людей и страну на глазах у властей и никто не вмешивался. Перед кем же мы 60 лет преклонялись, надеясь сделать из них людей? Не вышло. Не помогло.

Неужели и теперь меня назовут расистом? Назовут, отвечу я на этот вопрос. Назовут потому, что есть обширная категория людей не желающих видеть и слышать. После того, как у нас по всей стране начались погромы и грабежи, длящиеся уже двенадцатый день, именно такими начальниками дан приказ полиции и армии не вмешиваться, а демократическая интеллигенция до сих пор называет погромщиков и грабителей “протестующими”, я надеюсь, что эта статья понята моим читателем правильно и писать более не следует. Ведь прогрессивная интеллигенция и у нас может затравить. Как говорят в Одессе: “Оно мне надо?”

Марк Зальцберг