«Дети Иосифа». К 80-летию Бродского  Фильм Катерины Гордеевой — с комментариями автора. Премьера на «Медузе»

13:10, 24 мая 2020

Источник: Meduza

«Дети Иосифа» — фильм Катерины Гордеевой о целом поколении, которое выросло под влиянием Бродского. Эта картина была снята по заказу Первого канала в 2015 году, но на телевидении так и не вышла. К 80-летию поэта — 24 мая 2020-го — Первый канал разрешил Катерине Гордеевой показать фильм. «Медуза» публикует «Детей Иосифа» и комментарий Катерины Гордеевой.

Бродский — очень важен для меня даже не как поэт, а как фигура, как образ, как человек, без столкновения с творчеством которого, наверное, моя жизнь была бы другой.

В середине 90-х я училась в математической школе № 5 в Ростове-на-Дону. Как бывает в хороших фильмах про школу, помимо того, что в ней преподавали выдающиеся математики и физики, нам повезло — у нас были фантастические учителя литературы. И поэтому все, что было под запретом, как ни странно я узнавала в школе. И узнавала в том самом правильном и точном понимании.

В школе произошел такой случай: один мальчик, прекрасно учившийся — и по математике в том числе, — внезапно оказался так «инфицирован» Бродским, что в десятом классе на проштампованном листочке годовой контрольной по математике написал полностью «Рождественский романс» Бродского. И это был не то что бы скандал, это было совершенно ошеломительное событие в жизни школы. Это обсуждали абсолютно все. Ему поставили три. Около оценки учительница написала пояснение — «за знание хорошей литературы».

В те времена — это середина 90-х — Бродского в магазинах было еще не купить, и у нас с ребятами из школы на всех была одна книжечка — первое издание Бродского в России. Она была маленькой, как календарик. Ко мне в руки этот сборник стихов попал в седьмом классе. Каждому желающему книга давалась только на пару дней. За это время ты должен был выучить несколько стихотворений, чтобы отдать ее с чистым сердцем.

Я не помню, где мы достали сборник, но он точно появился именно в школе, кто-то его принес, и тут же все зачитали до дыр. Мы эти стихи знали, ими было принято изъясняться. Это был некий код, который так и остался со мной навсегда.

Дальше я вдруг обнаружила, что есть еще какое-то количество людей, для которых он так же важен. Это было удивительно: я думала, что это [любовь к творчеству Бродского] только наше, мое, но в большой жизни нашлись еще люди, для которых Бродский оказался поворотным моментом, тем, кто сформулировал очень важные мысли и про свободу, и про мировосприятие, и про восприятие себя в мире — про ощущение необязательности ходить строем. Плюс, конечно, это был совершенно другой стиль, другой способ изложения поэтической мысли. Будучи молодым, ты просто не мог это сформулировать, но тебя это удивляло; чем старше ты становился, тем больше понимал, сколько там было важного и нового.

Дети Иосифа. К 80-летию Бродского

ещёнепознер

В фильме [актриса] Ксюша Раппопорт говорит о том, что фразой «Как жаль, что тем, чем стало для меня твое существование, не стало мое существованье для тебя» в те времена все грешили: писали в любовных записках, часто произносили вслух. Было популярно и даже удобно объясняться в любви стихами Бродского и Цветаевой. Но Бродский — это специальный код. Кроме того, было полное ощущение, что этот [Бродский] чувак из нашего времени… То есть ты понимал, вот он, до него можно дотянуться, он где-то здесь и сейчас живет, стихи датированы тем временем, в которое ты живешь.

Потом я вышла замуж и переехала в Санкт-Петербург. Мой муж Коля Солодников тогда занимался созданием музея Бродского в Санкт-Петербурге. Так в конце 2014-го — начале 2015-го я узнала о том, что из дома в США, в котором жил Бродский, собираются отправить его вещи в Петербург, в квартиру, где он родился. На меня это произвело огромное впечатление: вещи из его последнего кабинета едут в его первую в жизни квартиру. Мне это казалось важным символом цикличности жизни, какой-то, может, даже высшей справедливости, правильной логики развития вещей.

Я понимала, что совершенно точно не хочу делать никакой байопик, — тяжело даже интервью брать у тех, кого ты хорошо знаешь. Точно так же для меня Бродский был и есть человек, про которого я не могу сделать нормальное кино, не могу сделать байопик, потому что это слишком меня касается.

Тогда я придумала рассказать о нем через людей, для которых он был очень важен, но которые при этом никогда в жизни его не видели вживую, никогда не слышали его голос, никогда не были на его выступлениях, — в общем никогда лично его не видели ни близко ни далеко. Этим объясняется такой странный, как может вначале показаться, набор героев. (В съемках фильма приняли участие бывший министр финансов России Алексей Улюкаев, председатель правления «Роснано» Анатолий Чубайс, глава московского Центра паллиативной помощи Нюта Федермессер и журналист Илья Городецкий, актеры Ксения Рапопорт, Чулпан Хаматова и Артур Смольянинов, смотрительница музея, бизнесмен Петр Авен — прим. «Медузы».)

Я придумала термин для этого фильма: «психоделический триллер». В нем, в общем, ничего такого не происходит, я ничего нового не рассказываю, но все герои постепенно раскрываются через Бродского.

О любви к Бродскому некоторых я знала и раньше. Я изначально очень хотела, чтобы в фильме был Улюкаев. В конце концов, он наш первый министр-поэт. Более того, Улюкаев в одном из интервью, связанных с его поэзией, рассказывал об огромном влиянии [на него] Бродского. Я понимала, что он мне очень нужен. Договориться с Улюкаевым было довольно сложно, несмотря на то, что он с радостью отреагировал на предложение, и это все-таки случилось. Я рада, что его интервью есть в фильме.

С Чубайсом я была знакома до фильма, и несколько раз в наших разговорах возникал Бродский. Я понимала, что он его знает. Чубайс говорит в фильме, что у него претензии к Бродскому, — и для меня это важный заочный разговор, который мог бы состояться. Я все время себе это представляю. Чубайс ведь уже был в политике, когда Бродский мог бы еще вернуться в Ленинград. [В фильме] он злится на него [из-за того, что Бродский так и не вернулся на родину]. Представляете, насколько для человека это важно?

Герои фильма отвечают на вопрос, как им кажется, следовало Бродскому вернуться или нет. Я думаю, он поступил так, как считал нужным, и что бы мы ни думали по этому поводу, неважно. Но мы знаем, что его ближайший друг Михаил Барышников, имеющий, разумеется, все эти годы возможность приехать, не приехал — значит, на то есть причины.

Героев фильма, которые не являются известными личностями, я искала на фанатских форумах. Один из них — настройщик кондиционеров — говорит, что у него изменилось отношение к Венеции после того, как он узнал, что Бродскому там отказали в гражданстве. Он начал смотреть на город другими глазами — Венеция даже стала казаться ему обшарпанной.

Все герои фильма адаптируют Бродского под себя. Каждому кажется, что он отвечает на их личные вопросы им одним понятным образом. Это тоже такое свойство Бродского.

Этот фильм делался по заказу Первого канала. Он должен был быть показан на Первом еще в 2015-м, в 75-летний юбилей Бродского. Тогда он и был готов, но не показали. Мне сообщили, что то, каким фильм получился в итоге, не совпало с ожиданиями заказчика. Возможно, ждали очередной байопик, возможно — чтение стихов или, как это часто бывает, «редкие кадры», я точно не знаю. В общем, не сложилось. Потом посадили Улюкаева и шансов на эфир, как мне кажется, стало ноль. Но официально этого не было сказано, это я додумываю. Фильм просто лежал и лежал. Но вот сейчас, накануне этого юбилея, Первый принял мужественное и довольно благородное, на мой взгляд, решение — дать мне возможность показать «Детей Иосифа» на канале «Ещенепознер». Я благодарна, для меня это очень важно.

Когда я работала над этим фильмом, меня удивило, что до сих пор — хотя Бродского уже много лет нет — к нему осталось очень много вопросов, много претензий, много благодарностей. Это не изжитая травма. Мы же, в общем, потеряли его. У каждого поколения должен быть свой поэт, который это поколение объединяет вокруг себя, и поэт этот должен быть живьем увиден, и услышан. Мы же помним, как в начале XX века люди ломились на выступления поэтов Серебряного века в «Бродячую собаку», как ломились в Политех на выступление поэтов оттепели. А Бродский собирал залы не перед нами, не для нас, у нас его украли. Он украденный поэт, нас его лишили.