Literature

Его сексейшество и дерзейшество Бекингем

Юрий Магаршак

Март 2020

дорогие друзья, 

после нескольких заметок о героях ТРЕХ МУШКЕТЕРОВ, читатели понуждают меня написать более цельный труд. Начало которого, только что завершенное, прилагаю. Ежели рискнете прочесть, гарантирую не соскучитесь. Сюжет продолжения абсолютно головокружительный, так как герой становится учеником Шекспира (которому полагалось два ученика не считая игравших Джульету, Офелию и Дездемону мальчиков), участвует в постановке Генриха Восьмого в Глобусе, на премьере которого театр сгорел, становится любимцем графа Ризли Саутгемптонского, но после того, как на него всего один раз на охоте взгянул король Англии Яков Стюарт становится Августейшим Любимцем, получает титулы лорда, адмирала, кавалера ордена подвязки, наконец главы правительства, а также само собой становится богатейшим из Лордов Англии, и среди много прочего после восшествия на престол своего приятеля Карла мчится во Францию, чтобы выдать за него младшую сестру Луи Тринадцатого Генриетту-Марию, попутно соблазнив королеву Анну, а может быть также и короля. После чего сюжет ТРЕХ МУШКЕТЕРОВ закручивается. Однако о тех, кто его закрутил, Дюма не рассказывает поскольку писал роман при реставрированных Бурбонах. История, мною начатая - если будет продолжена - предполагает восполнить этот колоссальный пробел.

Предисловие. Как известно, самый популярный роман всех времен и народов начинается так:

“В первый понедельник апреля 1625 года все население городка Менга было объято таким волнением, словно гугеноты собирались превратить его во вторую Ларошель. Некоторые из горожан при виде женщин, бегущих в сторону Главной улицы, и слыша крики детей, доносившиеся с порога домов, торопливо надевали доспехи, вооружались кто мушкетом, кто бердышом, чтобы придать себе более мужественный вид, и устремлялись к гостинице «Вольный Мельник», перед которой собиралась густая и шумная толпа любопытных, увеличивавшаяся с каждой минутой.

В те времена такие волнения были явлением обычным, и редкий день тот или иной город не мог занести в свои летописи подобное событие. Знатные господа сражались друг с другом; король воевал с кардиналом; испанцы вели войну с королем. Но, кроме этой борьбы — то глухой, то явной, то тайной, то открытой, — были еще и нищие, и гугеноты, бродяги и слуги, воевавшие со всеми. Горожане вооружались против воров, против бродяг, против слуг, нередко — против владетельных вельмож, время от времени — против короля, но против кардинала или испанцев — никогда. Именно в силу этой закоренелой привычки в вышеупомянутый первый понедельник апреля 1625 года горожане, услышав шум и не узрев ни желто-красных значков, ни ливрей слуг герцога Ришелье, устремились к гостинице «Вольный Мельник».

И только там для всех стала ясна причина суматохи.

Молодой человек… Постараемся набросать его портрет: представьте себе Дон-Кихота в восемнадцать лет, Дон-Кихота без доспехов, без лат и набедренников, в шерстяной куртке, синий цвет которой приобрел оттенок, средний между рыжим и небесно-голубым. Продолговатое смуглое лицо; выдающиеся скулы — признак хитрости; челюстные мышцы чрезмерно развитые — неотъемлемый признак, по которому можно сразу определить гасконца^[6], даже если на нем нет берета, — а молодой человек был в берете, украшенном подобием пера; взгляд открытый и умный; нос крючковатый, но тонко очерченный; рост слишком высокий для юноши и недостаточный для зрелого мужчины. Неопытный человек мог бы принять его за пустившегося в путь фермерского сына, если бы не длинная шпага на кожаной портупее, бившаяся о ноги своего владельца, когда он шел пешком, и ерошившая гриву его коня, когда он ехал верхом.”

Начало, как и весь остальной текст романа, блистательное! После которого, как помним, закручивается всему миру известный сюжет. Герцог Бекингем, влюбившийся в Королеву Франции, с помощью герцогини Шеврез проникает в покои Анны Австрийской. Будучи предупрежденным о том, что кардинал послал ведомых Рошфором гвардейцев его арестовать, успешно ретируется. Но прежде, чем расстаться с Мужчиной Сердца, в знак верности и любви Королева дарит ему двенадцать алмазных подвесков, незадолго до этого подаренных ей королем. О рандеву и дарении которых иностранному гражданину узнает Кардинал и поручает Миледи Винтер похитить их. Однако три мушкетера и Д’Артаньян (принятый в мушкетеры во второй половине первого тома романа) мчатся в Англию в резиденцию герцога, по дороге убив кучу народа, успевая вернуть подвески их обладательнице за миниту до того, как она была бы разоблачена. В результате королева Анна Австрийская не изгнана, продолжая оставаться влюбленной не в Короля.  Герцог Бекингем, собиравшийся вернуть территории на Континенте в отместку за то, что ему не позволили общаться с королевой как запланировал, убит по наущенью Миледи. Франция спасена, Англия продолжает существовать, королева остается в королевских покоях в ожидании счастливого мига, когда 13-ю годами спустя разродится Луи Четырнадцатым.

Всё это так и известно с самого детства. Однако зададимся вопросом: почему в самом начале романа – причем дважды в одной строфе – подчеркнуто, что действие начало разворачиваться в первый понедельник апреля 1625 года а не в какой либо другой день? Не произошло ли в мире события, которое с этой датой было бы связано?

Оказывается, произошло!  27 марта 1825 года, всего за несколько дней до того, как в обозначенный Дюма первый понедельник апреля начал раскручиваться сюжет романа Три Мушкетера, умер король Англии Яков I. Любовником, а также любовницей и Первым Министром которого являлся Герцог Бекингем, урожденный Джордж Ви́льерс. То самый, который сразу же после этого сломя голову мчится в Англию срочно (причина поспешности непонятна) выдавать Карла за младшую дочь Генриха Генриетту-Марию. Попутно (а может быть в этом и состояла главная цель авантюры) устраивая роман с королевой. С как минимум попустительствования короля.

После уяснения этого НЕ СОВПАДЕНИЯ возникает естественное желание переосмыслить роман. В котором четыре очаровательных охламона носятся по всей Франции (а Д’Артаньян и по Англии), делая все возможное и невозможное чтобы спасти королеву Франции от того, чтобы августейший супруг Людовик XIII узнал о ее адюльтере с главой Британского Кабинета (физическом или платоническом – но адюльтере, который ни в том, ни в другом случае не пристал Королеве, а в случае физического контакта она могла бы родить наследника от гражданина другой страны, что не только меняло династию, но – после его коронования после совершеннолетия – и политическую карту Европы). При этом истинным мотором событий – не исполнителем а мотором – являются вовсе не три мушкетера с примкнувшим к ним Д’Артаньяном. С прибытия которого в Лондон, похожему на прибытие в Париж Д’Артаньяна как если бы удальцы были сиамскими братьями, и начинаем рассказ.

Его дерзейшего и сексейшество Бекингем

В третью пятницу апреля 1612 года всё население городка Aylesbury  было объято таким волнением, словно католики получили известие об удаче порохового заговора против короля Якова, произошедшего в Лондоне за семь лет до описываемого нами вечера наступившего после по временам пасмурного, а временами дождливого дня.  

 Некоторые из горожан при виде женщин, бегущих в сторону Главной улицы, и слыша крики детей, доносившиеся с порога домов, торопливо надевали доспехи, вооружались кто мушкетом, кто бердышом, а кто и дубиной, чтобы придать себе более мужественный вид, и устремлялись к лучшей в этом микроскопическом городишке с историей, восходящей к Древнему Риму,  гостинице «Королева Мария Стюарт», перед которой собиралась густая и шумная толпа любопытных, увеличивавшаяся с каждой минутой.

В те времена такие волнения были явлением обычным, и редкий день тот или иной город не мог занести в свои летописи подобное событие. Лорды сражались друг с другом; король воевал с парламентом; испанцы вели войну с Англией, в то время как Франция стремилась изгнать Англию с континента. Но, кроме всех видов этой борьбы — то глухой, то явной, то тайной, то открытой, — были еще и нищие, и католики, бродяги и слуги, лакеи и простолюдины, воевавшие с всеми не исключая друг друга. Горожане вооружались против воров, против бродяг, против слуг, нередко против владетельных вельмож, время от времени против короля, но против парламента — никогда. Именно в силу этой закоренелой привычки к свободомыслию, переходящему в свободу действий, которая восходит к отказу Короля Генриха подчинятся Римскому Папе и объявления себя Главой Англиканской Церкви, во всем остальном кроме наличия единоличного Лидера похожей на лютеранскую, в вышеупомянутую третью пятницу  апреля 1612 года горожане, услышав шум и не узрев ни вельможных карет, ни расшитых ливрей слуг герцога Саутгемптонского, ни шпионов всесильного графа Солсбери Сесила, устремились к гостинице ««Королева Мария Стюарт». Название которой после вошествия на трон сына казненной Якова перестало являться крамолой. Хотя вызывающим оставалось.

И только там для всех стала ясна причина суматохи.

Молодой человек… Постараемся набросать его портрет: представьте себе Аполлона осьмнадцати лет от роду, в нем же и Дон-Кихота без доспехов, лат и набедренников, в шерстяной куртке, густо-зеленый цвет которой приобрел оттенок, средний между палевым и дубововато-зеленым. Белое покрытое загаром лицо изумительной правильности и красоты; фигура, в которой даже под свободно висящей на юноше курткой угадывался божественный торс. Рост, позволявший красавцу смотреть свысока даже на гренадеров; взгляд открытый и умный; нос правильный и тонко очерченный; профиль настолько четок, словно его древнеримский ваятель высек из глыбы мрамора. Неопытный человек не женского пола мог бы принять его за пустившегося в путь фермерского сынка, если бы не длинная шпага на кожаной портупее, бившаяся о ноги своего владельца, когда он шел пешком, и ерошившая гриву его коня, когда он ехал верхом. В то время, как принадлежавшие к тому же полу, что Ева, от аристократок до простолюдинок, при одном взгляде на божественного красавца, наполнялись желанием и ощущением очарования жизни.

Молодой человек, красота которого не могла оставить холодной ни одну бросившую на него хотя бы мимолетный взгляд женщину, испепеляющим взглядом взирал на роскошно одетого дворянина, которому он только что (по уверениям очевидца – хозяина постоялого дома) отвесил пощечину за то, что тот иронически отозвался о лошади молодого красавца. Которая, в отличие от своего хозяина – если смотреть на нее без предвзятости – действительно скорее напоминала клячу чем скакуна.

- Теперь, молодой человек, я буду вынужден проколоть вас насквозь моей шпагой, проткнувшей десятки сердец знатнее, чем ваше  – вскричал дворянин, вынимая шпагу из ножен.

Сопровождавшие оскорбленного ( судя по одежде и выговору) шотландца, две ослепительно красивые женщины, одна из которых также была шотландкой, тогда как в блондинке угадывалась англичанка, возможно с французским флером, лет примерно пятнадцати (в возрасте, в котором в то время большинство принцесс уже были замужем, так что пятнадцатилетняя незамужняя – будь она королевских кровей – считалась бы старой девой) переглянулись и зашептались.

- Он видел нас вместе – прошептала черноволосая – теперь Вы, Генри, вынуждены его убить.

- Именно это я и собираюсь сделать – намного громче чем шепотом, так чтобы всем собравшимся было хорошо слышно, запальчиво  прокричал дворянин.

- У меня есть лучшее предложение – зашелестела блондинка. – Он ведь такой невообразимо хорошенький! Позвольте уладить это скандальное дело, из за которого Вы можете оказаться в Тауэре, мне. Которая в запутывании и распутывании самых пикантных и хитроумных интриг равных себе не знает и не имеет.

- И что же Вы намерены делать, чтобы распутать или запутать Гордиев узел, который между нами заплёлся? – прошептал дворянин, на этот раз по-настоящему тихо.

- Давайте займемся с этим красавцем любовью. После чего конфликт разрешится без кровопролития, мордобоя и уголовщины, к радости и наслаждению четверых.

- Как? Не втроем, как обычно, а вчетвером? Но это же аморально!

- Не ревнуйте, граф. Ведь насколько я знаю, вы одинаково любите не только нас, женщин, но, подобно королю Англии, и мужчин.  Склонность к которым с момента замены династии Тюдоров на Стюаров стала патриотичной сексуальной ориентацией.

- Возможно, это неплохая идея – проговорил, тот, которого дама назвала графом, задумчиво. Вместо того, чтобы, убив дворянина и оказаться в Бастилии, получить удовольствие? Действуйте!

С этими словами вложил украшенную изумрудами шпагу в ножны. Тогда как красавица с белыми спускавшимися ниже плеч волосами направилась к напоминавшему бога юноше и о чем-то ему зашептала.

Наутро, когда часы на городской башне пробили полдень, восемнадцатилетний красавец протер глаза. После чего, смутно припомнив события ночи и обыскав комнату, обнаружил потерю.

- Куда подевались две красивые девушки с шотландским снобом, которые сняли для нас четверых вчера комнату наверху? - строго спросил он хозяина постоялого дворика, одевшись и спустившись в прихожую.

- Они уже часа три, как уехали в направлении Лондона, сударь. Дамы в карете, а тот, которого они называли графом, верхом.

- А кто они, знаете?

- Понятия не имею. Я их впервые видел. Документы у постояльцев – если они дворяне – нам запрещено требовать предъявлять.

- Мерзавцы! Они украли у меня самое дорогое.

- Неужто деньги?

- Письмо к верховному адмиралу Чарльз Говарду от соседа моего батюшки капитана Королевского Флота. Который под началом сэра Френсиска Дрейка во время Гравелинской битвы, положившей конец доминированию Испании на море, командуя маневренным парусником потопил  четыре испанские галеона и семь галер.

- Везет же Вашему батюшке на соседей! Моё им, а также и Вам, почтение. И о чем же было это письмо?

- Оно содержало просьбу зачислить меня в королевский флот warrant officer как беспримерно себя проявившего в ученье морскому делу, которому в течение четырех лет капитан Воррен меня наставлял. За неимением в Лестершире  моря или хотя бы озера, на суше и реках. И вот теперь, после прибытия в адмиралтейство, куда я намерен направиться сразу после прибытия в Лондон, кроме, бесстрашия, удали и готовности за Англию потонуть, мне нечего показать.

- Ничем не могу помочь, сударь. Кроме того, что за ваш ночлег было уплачено.

- Слабое утешение. Но лучше, чем ничего.

С этими словами красавец вздохнул во всю свою прекрасную грудь, сел на своего Буцефала и рысью поплелся в направлении Лондона. С каждой проделанной милей наполняясь присущими ему решимостью, самоуверенностью и оптимизмом всё больше и больше.

===========================

Приложеньица

Главной пружиной действия романа ТРИ МУШКЕТЕРА являются не четыре симпатичные молодца которые один за всех и все за одного, не озабоченный благом Франции кардинал Ришелье, не королева, спальню которой муж не посещает годами, и не король Франции Луи-чертова-дюжина. Главной пружиной действия самого знаменитого романа всех времен и народов является Герцог Бекингем. Поступки которого заставляют кардинала быть начеку, мушкетеров скакать к Ламаншу опрометью, убивая и избивая всех попадающихся по дороге, короля выйти из летаргического блаженства, а королеву использовать все свое лицемерие и все рычаги, чтобы привязанность к прекраснотелому и прекраснолицему англичанину закамуфлировать под этикет.

В Романе о четырех мушкетерах образ Бекингема идеализирован. В соответствии с историческим Бекингемом, во имя любви он может идти на риск, красив и очень неглуп. Но представить себе, чтобы королевский любовник, которому в декабре 1624 года (за пять месяцев после начала разворачивающихся в Романе событий) Яков I писал: 

“Молю Бога о нашем брачном союзе на Рождество. Да осенит тебя благословение Божье, жена моя, да пребудешь ты утешением великим своего старого отца и мужа.” Называя таким образом Герцога, Главу Правительства и Адмирала Королевского Флота своею женой!

поведет себя на любовном свидании с королевой и в парке, и в её будуаре как куртуазнейший кавалер, можно только читая гениальное литературное произведение. Но не в реальной жизни реального Бекингема.

Поскольку Джордж Ви́льерс, известный под дарованным ему именем Бекингем, сыграл важнейшую роль не только в романе Дюма, но и в Европейской Истории, вглядимся в его биографию, а также в биографии тех, кто определил его дерзновенный беспрецедентный полет.

Джорж Вильерс происходил из древнего, но обедневшего рода в  графстве Лестершир  на северо-западе Англии. В 1614 году, будучи молодым человеком 22 лет от роду,  Джордж сумел был представленным королю Англии и Шотландии Якову I (которому в это время исполнилось 45 лет).Король воспылал к необыкновенно красивому юноше страстью, которую (если бы она была обращена к женщине) можно было б назвать любовью с первого взгляда . О котором, по свидетельству современников, говорил: «лицо стини (производное от Святого Стефана) сияет, словно лик ангела благодаря его неуемной ветрености и готовности к любому распутству». Свойства, которые очаровали Монарха так же, как и богоподобная внешность любовника, которого в письмах к нему он называл то женой, то мужем. В следующем году предшествующий фаворит короля графа Сомерсета  арестовывают и приговаривают к смерти – не без участия "стини" с лицом, сияющим, как у ангела. Ж Вильерс же, поднимаясь все выше и выше, был возведён в рыцарское достоинство, пожалован титулами виконта Вильерса , графа Бекингема, маркиза, адмирала, и, наконец, герцога Бекингема (1623 год) — первый герцогский титул в Англии более чем за 50 лет. Начиная с 1623 года он становится главой правительства, ведя себя под прикрытием короля на этом посту настолько нерасторопно и нагло, что произошедшая в 1649 году казнь сына Якова Карла, у которого Бекингем оставался премьер-министром, хотя, кажется, не любовником, по каждому пункту обвинений соответствовала тому, что совершил Бекингем.

Яков I Шотландский был сыном Марии Стюарт, казненной Елизаветой Тюдор за то, что она имела больше прав на английский престол, чем правящая королева Англии, которую католики считали незаконнорожденной. Его избрание было определено Елизаветой, когда на смертном одре она уже не могла говорить, но глава тайной полиции всесильный Роберт Сесил провозгласил во всеуслышание присутствовавшим при смерти королевы-девственницы придворным, что расслышал именно эти слова, сказанные ему на ухо. Король Яков был блестяще образованным человеком и знаменитым поэтом. При нем начала создаваться и быстро расти Британская Империя, над которой никогда не заходит солнце. Однако в то же самое время распутство, охватившее двор начиная с самого короля, через два десятилетия после его смерти привело к победе пуритан и приходу Кромвеля.

Между тем Бекингем-Вильерс, правивший Англией и Шотландией самодержавно, игнорируя и парламент, и полностью подчиненного ему (несомненно начиная с ложа любви и поз, в которых ложе не требовалось) стареющего короля, предпринимал очень решительные и неожиданные шаги. В течение нескольких лет, в соответствии с традициями того времени, Короли Англии и Испании вели переговоры о браке между Карлом и испанской инфантой. При этом по принятому в Европе обычаю будущие жених и невеста видели друг друга только на сделанных художниками портретах. От которых таким образом, зависели судьбы династий. Вильерс захотел решительно изменить эту традицию, поехав в Мадрид вместе с дофином Карлом,чтобы ускорить процесс. С точки зрения морали 21 века это был совершенно естественный шаг, но встреча августейших жениха и невесты за четыреста лет до этого казалось верхом безнравственности – подобной открытию лица невесты на публике до драка в странах Ислама.  Поездка была почему-то совершена не на корабле, а через Францию. В Амьене приятели Карл и Джорж оказались на празднованиях двора. Где Бекингем произвел завораживающее впечатление на всех без исключения дам. Включая и королеву. Свидание с королевой наедине согласно придворному этикету состояться не могло ни при каких условиях, но вмешавшаяся доверенная подруга Анны Австрийской незадолго до этого ставшая герцогиней Шеврез, лучшая интриганка века, устроила тет-а-тет свидание герцога с королевой, 24-летней красавицей, абсолютно забытой мужем.  Что произошло между ними остается загадочным, но ставший первым министром вскоре после этой исторической встречи кардинал Ришелье, знавший скандальную репутацию красавца Бекингема, был озабочен и провел расследование. Которое тогда никаких существенных результатов не дало. А поскольку королева в течение следующего года не забеременела, опасность того, что наследник французского престола будет зачат не только не королем, но даже и не французом, отпала. Как оказалось не навсегда.

В Мадриде сексейшество и наглейшество Герцог, как и повсюду, произвел завораживающее впечатление на дам. Но только не на короля и не на мужское его окружение. К тому же Карл (который и в самом деле был мал ростом и не здоров) на инфантe, дочь Филиппа III Марию Анну Испанскую произвел отталкивающее впечатление. Результат был плачевен. Переговоры Якова I c королем Испании Филиппом IV провалились. Вернувшийся в Англию в ярости Бекингем без одобрения парламента послал на помощь терпевшим от Испании, которым Северные Территории (Бельгия и Голландия) принадлежали,  поражение за поражением протестантам Нидерландов корпус английской армии, начав тем самым войну с Испанией. Таким образом в то, что Голландия и Бельгия получили после окончания 30-ей войны независимость, вклад Бекингема а благодаря ему Англии бесспорен.

27 марта 1925 года (за несколько дней до того, как Дюма начал разворачивать сюжет трех мушкетеров) умирает любовник Бекингема король Яков. Который за четыре месяца до смерти писал своему мужу и жене одновременно: Молю Бога о нашем брачном союзе на Рождество. Да осенит тебя благословение Божье, жена моя, да пребудешь ты утешением великим своего старого отца и мужа.”  На престол восходит друг Бекингема Карл, к этому времени все еще холостой. Чтобы у Короля Англии была достойная Державы, над которой уже перестало заходить солнце, невеста, Бекингем организует поездку во Францию делегации, целью которой является сватовство Карла на младшей дочери Генриха IV и сестре Луи XIII  Генриетте Марии. Посольство состояло из 700 человек и было настолько блистательно, что затмило даже Французский Двор. Разгуливая на балах между придворными, Бекингем якобы невзначай несколько раз рассыпал жемчужные ожерелья, отказываясь наклоняться, подразумевая что жемчужины будут взяты придворными и лакеями. Придворные дамы, как обычно при виде суперкрасавца, ставшего к этому времени самым богатым человеком Англии, были потрясены. Сильное впечатление Бекингем произвел также на королеву.  При этом, памятуя о безграничной наглости Герцога, а также о его бисексуальных наклонностях, который в гомосексуальной своей половине только что лишился любовника-короля, можно предположить что в его авантюристической голове промелькнула афера сделать своим любовником короля Франции, а любовницей – королеву.

Все это происходило на глазах всесильного Ришелье, который с этими планами – которые нельзя было исключить априори ни в какой части – начал активно бороться. Королева встречается с Бекингемом наедине. В том, что Его Наглейшество случая обрюхатить французскую королеву – если такой случай представится – Бекингем не сомневался. О том, что (усилиями интриганки Шеврез) успело произойти между королевой и Бекингимом в действительности мнения историков и литераторов расходятся. Дюма уверяет, что свидание прошло куртуазно по правилам средневекового рыцарства. Королева в знак безграничной любви подарила Бекингему алмазные подвески, подаренные ей королем-мужем незадолго до этого. Историк и писатель начала XX века Рафаэль Сабатини уверен, что Бекингем попытался вести себя очень фривольно, согласно мужскому плану и обычаям того (да и не только того) времени, однако нравственность королевы и бдительность ее окружения предотвратили беду.

Однако в отличие от Испании, переговоры о браке Карла с сестрой тринадцатого Луи, дочерью Генриха IV Генриеттой-Луизой Бекингем провел успешно. 11 мая 1625 года Генриетта-Мария по доверенности вышла замуж на Английского Короля. Через три дня после этого Бекингем снова приезжает в Париж, на этот раз чтобы сопроводить невесту к жениху в Англию.  В блеске неслыханной роскоши Герцог, потомки которого были простыми , держался как с равным, запанибрата с королем Франции. Которой (очень возможно, учитывая его наклонности и предпочтения) также был увлечен тридцатитрехлетним Красавцем. Как минимум платонически.

В течение всей недели, которую он провел в Париже перед тем, как отбыть с невестой своего короля в Лондон, Герцог искушал королеву повсюду: в Лувре, во дворце лидеров французских католиков Гизов и, само собой разумеется, во дворце герцогини Шеврез, в котором и королева Анна, и Герцог Джорж могли делать абсолютно все, что хотели. Без какого либо контроля со стороны Ришелье и его “гвардии” доносителей. Что для того, чтобы представить что там происходило между красавицей королевой и суперкрасавцем Герцогом, история не повествует, а потому каждый может смело включить собственное воображение.

Что бы там ни было, королева (к облегчению кардинала) в этот год не забеременела. Не забеременела и в последующие десять лет (что вызывало не облегчение, а озабоченность). Каким образом после 23 лет бездетного брака у королевы Анны и её мужа Людовика внезапно родится Людовик со следующим четырнадцатым номером, историки судачат каждый на свой манер, политологи находят трогательные объяснения (главное из которых – была гроза, во время которой Анна позвала мужа, а когда он пришел, под громы и молнии произошло Августейшее Зачатие Короля Солнца, словно рождение Зевса или Геракла). Чьим сыном является Луи XIV наше время, когда генетическая экспертиза определяет и не такое, установить проблемы не составляет. Только вряд ли это в сегодняшней Франции кому-нибудь нужно. Точнее говоря, антинужно. Однако построение похожей на реальность картины происходящего НАД сюжетом Трех Мушкетеров настолько захватывает воображение, что усилия восстановить ее хотя бы частично затраченные усилия оправдает.

графство Лестершир в котором родился Бекингем.

Роберт Карр (англ. Robert Carr; 1587 — 17 июля 1645), граф Сомерсет (1613—1615, 1624—1625), виконт Рочестер (с 1611 года) — шотландский дворянин, в 1610—1615 годах, фаворит короля Якова I, член Тайного совета, Лорд-камергер, которого устранил и заменил Бекингем.

Его Карра продолжалось до 1615 года, когда враги Карра, главным образом Бекингем, огласили против него обвинение в убийстве. Смертная казнь, к которой был приговорен Карр, была заменена непродолжительным тюремным заключением, но после освобождения он уже не играл заметной роли. Его письма к Якову служат ценным материалом для характеристики этого государя.