МОЙ "ДАЙДЖЕСТ" ЗА 28 МАРТА 2020

Либерман молчит. За него ухает мелкий партиец НДИ - Сова. Злые языки клевещут, что Авигдора нет в Израиле - отправлен в Москву. на курсы переквалификации. Но я злым не верю, а верю очередному опросу, по которому его партия вновь попадает в Кнессет, завоевав 6 мест. Цифра сия означает, что мы еще услышим голос славного борца с "религиозным диктатом", а молчит он сегодня так, на всякий случай, когда лучше с Богом не шутить в год ДИКТАТА КОРОНАВИРУСА

Сколько было визга и стонов, что медицина Израиля безоружна перед новым вирусом, и все мы скоро умрём, так как министр у нас по здоровью "дос в шапке" - Яаков Лицман - "невежда, только Тору и Талмуд знает", а тут вдруг выяснилось, что по всем статистическим расчетам смертность в Израиле от "короны" самая низкая в мире. Мне тут же возразят: у нас и без Лицмана медицина на уровне, но и в этом случае вынужден напомнить, что здравоохранением в Израиле командует "невежда в шапке" вот уже ОДИННАДЦАТЬ лет.

Поместил в блог материал о том, что в Японии нет карантина. Народ соблюдает чистоту, и вспомнил, читанную давно японскую новеллу о тёрщике в бане (не помню, увы, автора и названия вещи), но смысл её в том, что настоящий мастер чистоты найдет грязь на теле у самого большого чистюли. Я тогда решил: здесь очевидное иносказание: рассказ о душе человеческой, о характере. Теперь понимаю, что душа-душой, но только в Японии могла появиться подобная новелла, с её культом чистоты физической, а в результате - отмены карантина сегодня.

«Кино медленно освобождалось от плена соседних искусств - от живописи, театра. Теперь оно должно освободиться от литературы. На три четверти пока еще кино - то же, что живопись передвижников; оно литературно». Юрий Тынянов «Кино»

Сегодня кино освобождается и от живописи, и от театра, и от литературы. Кино нынче делают не сценаристы, режиссеры, операторы, художники.., а каскадеры, пиротехники и мастера спецэффектов. Откуда пришло кино, туда и вернулось с поправкой на технический прогресс. Собственно, кинематограф возвращается в колыбель Люмьера, когда зрителей пугал надвигающийся поезд. Теперь пугает жестокость, насилие, ужасы. Оказалось, что взрослый зритель совершенно инфантилен. Мальчики-дяди, как малое дитя, любят, когда бегают с автоматом, стреляют и грозят из темных углов. Взрослых девочек греют подростковые, любовные страсти. Человечество дичает не по дням, а по часам. Но, возможно, оно всегда была таким. Только гений навязывал потребителям свое авторское видение мира. Гений был всевластен, а потому востребован и авторитетен. Нынче гении исчезли и некому поднять планку мысли и чувства, а люди-дети требуют зрелищ. И вот на толпу в кинозале и у телевизора стремительно несется нарисованный на компьютере поезд, готовый раздавить чугуном колес всех и всякого. Как сладко, как чудно, как страшно еще и потому, что зритель твердо знает – поезд промчится мимо. Вот и всё кино.