НЕМНОГО УЛЫБОК ОТ ФАИНЫ РАНЕВСКОЙ

– У меня будет счастливый день, когда вы станете импотентом, – заявила
Раневская надоедливому ухажеру.

 Раневская выступала на литературно-театральном вечере. Когда перешли
к ответам на вопросы, девушка лет шестнадцати спросила:

– Фаина Георгиевна, что такое любовь?

Раневская подумала и сказала:

– Забыла. – А потом добавила: – Но помню, что это что-то очень приятное.

Удивительно, – сказала задумчиво Раневская. – Когда мне было 20 лет, я
думала только о любви. Теперь же я люблю только думать.

Союз глупого мужчины и глупой женщины порождает мать-героиню. Союз
глупой женщины и умного мужчины порождает мать-одиночку.. Союз умной
женщины и глупого мужчины порождает обычную семью. Союз умного мужчины
и умной женщины порождает легкий флирт.

Юноша с девушкой сидят на лавочке. Юноша очень стеснительный. Девушке
хочется, чтобы он ее поцеловал, и она говорит.

– Ой, у меня щечка болит.

Юноша целует её в щечку:

– Ну как, теперь болит?

– Нет, не болит.

Через некоторое время:

– Ой, у меня шейка болит!

Он её чмок в шейку:

– Ну как, болит?

– Нет, не болит.

Рядом сидит Раневская и спрашивает:

– Молодой человек, вы от геморроя не лечите?

 – Фаина Георгиевна, на что похожа женщина, если её поставить вверх ногами?

– На копилку.

– А мужчина?

– На вешалку.

 Великая русская актриса Александра Яблочкина пребывала в девицах до старости.

Как-то она спросила у Раневской, как, собственно, занимаются любовью.
После подробного рассказа Раневской Яблочкина воскликнула:

– Боже! И это все без наркоза!!!

 – Вот ваши снотворные таблетки, Фаина Георгиевна, этого вам хватит на
шесть недель.

– Но, доктор, я не хотела бы спать так долго!

 Раневская изобрела новое средство от бессонницы и делится с Риной Зелёной:

– Надо считать до трех. Максимум – до полчетвертого.

 – Фаина, – спрашивала её старая подруга, – как ты считаешь, медицина
делает успехи?

– А как же. В молодости у врача мне каждый раз приходилось
раздеваться, а теперь достаточно язык показать.

Раневская не упускала случая ошарашить собеседника совершенно
неожиданной реакцией.

– Посмотрите, Фаина Георгиевна! В вашем пиве плавает муха! – во весь
голос закричала соседка по столу.

– Всего одна, милочка. Ну, сколько она может выпить?! – спокойно
ответила Раневская.

 В театр Моссовета пришел лектор читать лекцию о полётах в космос.
Закончив её, предлагает задавать вопросы. Поднимается Раневская.

– Товарищ лектор, а вы «подушечки» ели? Вокруг конфета, а внутри –
варенье. Интересно, как оно туда попадает?

 Pаневская со всеми своими домашними и огромным багажом  приезжает на вокзал.

– Жалко, что мы не захватили пианино, – говорит Фаина Георгиевна.

– Не остроумно, – замечает кто-то из сопровождавших.

– Действительно не остроумно, – вздыхает Раневская. – Дело в том, что
на пианино я оставила все билеты.

 Раневская как-то рассказывала, что согласно результатам исследования,
проведенного среди двух тысяч современных женщин, выяснилось, что
двадцать процентов, т. е. каждая пятая, не носят трусы.

– Помилуйте, Фаина Георгиевна, да где же это могли у нас напечатать?

– Нигде. Данные получены мною лично от продавца в обувном магазине.

– Сегодня я убила пять мух, – сказала Раневская. – Двух самцов и трех самок.

– Как вы это определили?

– Две сидели на пивной бутылке, а три на зеркале.

 – Природа весьма тщательно продумала устройство нашего организма, –
философично заметила однажды Раневская. – Чтобы мы видели, сколько мы
переедаем, наш живот расположен на той же стороне тела, что и глаза.

 Фаина Георгиевна вернулась домой бледная, как смерть, и рассказала,
что ехала от театра на такси.

– Я сразу поняла, что он лихач. Как он лавировал между машинами,
увиливал от грузовиков, проскакивал прямо перед носом у прохожих! Но
по-настоящему я испугалась уже потом. Когда мы приехали, он достал
лупу, чтобы посмотреть на счетчик!

Во время гастролей во Львове ночью, выйдя однажды на балкон гостиницы,
Фаина Георгиевна с ужасом обнаружила светящееся неоновыми буквами
огромных размеров неприличное существительное на букву «е».
Потрясенная ночными порядками любимого города, добропорядочно
соблюдавшего моральный советский кодекс днем, Раневская уже не смогла
заснуть и лишь на рассвете разглядела потухшую первую букву «М» на
вывеске мебельного магазина, написанной по-украински: «Мебля».